6. А вдруг не получится?
До обеда, пока усатый сторож; отсыпался после дежурства, мы перетаскивали в ангар вещи, складывали в лунной кабине и привязывали к полу, чтобы в невесомости они не болтались где попало. Места там было не очень много, но все поместилось. Наши скафандры, пакеты с едой, вода в пластиковых бутылках. Баллоны с кислородом для скафандров обвязали веревкой, и Кайсын тащил их на себе, как лошадь.
Затем ночью я бегал на стартовую площадку, откуда хорошо было видно небо, и искал Марс. Наконец я его нашел. Марс отличался от других звезд и планет, потому что был красный, как лампочка на светофоре. Ровно в двенадцать ночи он висел точно на западе под хорошо знакомым мне созвездием Льва, похожим на мышку. Я еле дождался утра, чтобы рассказать об этом друзьям.
– Ну что, – Кайсын строго посмотрел на меня, – все готово. Вылетаем сегодня ночью?
И тут я испугался. Ведь в последний раз я летал, когда мы искали пропавшую в лесу капсулу с нашими собаками. С тех пор ни разу не пробовал. А в космос я летал, вообще, с ума сойти, как давно, полтора года назад! А вдруг уже разучился?
– Не сегодня, – сказал я. – Мне надо потренироваться.
Все согласились, что для такого важного дела обязательно надо потренироваться. Я сказал:
– Ну, я пошел, – и побежал.
Бежал я долго, мимо главных ворот, за забор, потом по тропинке далеко в лес. Нашел небольшую полянку и уселся в траву под елкой. Сначала я решил, что мне надо отдышаться и отдохнуть. Как я буду летать уставший? Потом я подумал, что надо подождать. Неожиданно могут появиться люди. Они меня заметят и начнутся неприятности. Людей, конечно же, в лесу не было, но я все ждал и ждал.
Мне просто страшно было решиться. А вдруг ничего не получится? Что я скажу своим друзьям? Ведь без меня никто никуда полететь не сможет. Только я могу какой угодно корабль или просто будку собачью поднять в небо и улететь в космос. И этот груз ответственности придавил меня так, что я лег на траву и тихонько заскулил.
Представил себе, что побитой собакой возвращаюсь к Кайсыну, Пчелке и Мушке. Говорю: «Никто никуда не летит. Я уже не умею летать». Мушка и Пчелка расплачутся и подерутся. Кайсын ничего не скажет. И «ничего, что-нибудь придумаем» тоже не скажет. Я зажмурился и завыл волком. И тут что-то больно стукнуло меня по лбу.
Прямо перед носом я увидел крошечного перепуганного бельчонка. Он таращил на меня черные глазки и дрожал. Бельчата такие любопытные, этот, наверное, выглянул из дупла, чтобы узнать, кто там так страшно воет, и вывалился. Хорошо, что упал на меня, моя пушистая голова смягчила удар.
Ну что было делать, я сцапал бельчонка, пока он не удрал, и полетел на елку искать его дупло. Оно было высоко, почти у самой вершины. Рядом в истерике прыгала туда-сюда по веткам мама-белка. Я затолкал бельчонка в дупло и только тогда понял, что взлетел. Совершенно не задумываясь ни о чем, просто взял и полетел.
Вот точно: если нужно сделать что-то важное, ни к чему рассуждать и переживать, получится или нет. Надо брать и делать!
Белка нырнула в дупло вслед за своим детенышем, потом выглянула, смешно принюхалась, шевеля усами, и запустила в меня шишкой. Я совсем не обиделся. Она ведь, бедняга, тоже очень перепугалась. Я облетел дерево, послал белке воздушный поцелуй и взмыл в небо. Все выше и выше, к облакам.
Ура! Я ничего не забыл. Летать было легко и приятно, как дышать. Все отлично, завтра, нет, сегодня ночью мы полетим на Марс!
Я еще немного полетал, просто так, для удовольствия, и поспешил к друзьям.