Я думал, что мы все будем сильно мерзнуть в полете. Но когда я поднялся выше облаков, солнце, несмотря на то, что была зима, все-таки нас согревало. Солнце летело от нас по правую лапу, потому что наше направление было – на северо-северо-восток. Кайсын начал напевать что-то тягучее на непонятном языке. Я крикнул ему:

– Эй, ты что такое поешь?

– Это древняя путевая песня. Мои предки пели ее, когда с кочевниками отправлялись в долгий переход по пустыне.

– А о чем песня?

– А я не знаю! Это забытый язык. Я думаю, что-то про дорогу… – и Кайсын затянул снова: – Ав-вав-гам-у… а-гала-бала-у… Ых-тын-гы-ды-ы… А-быры-гыры-ы…

Мушка и Пчелка сидели тихо, наверное, заснули под гул ветра и гудение Кайсына. Я не знаю, с какой скоростью я летел. Но уверен, что не с первой космической. А то бы мы умчались к Солнцу. Через несколько часов Кайсын перестал петь и предложил:

– Может, посмотрим, что там внизу? Хорошо бы сесть и перекусить.

Я не возражал. Да и лапы размять было бы неплохо. А то окоченели совсем. Я направил мотоцикл вниз и вошел в зону облаков. И тут вдруг из коляски, где спали наши космонавтки, раздалось ворчание, а потом лай и ругань. Мушка и Пчелка забарахтались под шалью. Я даже не успел сообразить, как это случилось. В одно мгновение Мушка выскочила из коляски и кувыркнулась вниз! Пчелка только зубами лязгнула, пытаясь удержать ее за хвост. А Мушка стремительно уменьшающейся черной кляксой полетела в облака.

Кайсын охнул. А я развернул мотоцикл назад и пустил в крутое пике. Только бы не потерять маленькую Мушку из виду! Нас сразу заволокло белой мутью. Туман клочьями проносился мимо. А далеко внизу еле различимая таяла в тумане наша Мушка…

Вот облака рассеялись, и я увидел, что мы мчимся почти вниз головой прямо на серую водную гладь. На ее фоне маленькая Мушка была почти не видна. Я даже успел отчаяться, но через мгновение черненький силуэт собачки стал увеличиваться. Мы ее догоняли! Еще, еще немного! Вот она, рядом! Я притормозил и поднырнул под нее.

– Лови! – крикнул я Кайсыну.

Алабай широкой лапой с большущими когтями сгреб Мушку за шкирку и ловко забросил в коляску. Там в нее вцепилась Пчелка.

Я, переводя дух, плавно вышел из пике – над самыми волнами. Нужно было садиться. После такого потрясения я не мог удержать руль в лапах, до того они ослабли. Еле-еле дотянул до леса. Под колесами замелькали макушки деревьев, потом появилась проплешина – небольшая полянка. Туда я и направил наш мотоцикл.

Когда мы сели, я увидел далеко в небе бабушкину шаль. Она летела, трепеща распростертыми краями, как большая серая птица. Потом порыв ветра отнес ее куда-то далеко за высокие сосны.