Книга: Лента Мёбиуса
Назад: Лента Мёбиуса
Дальше: Крикман и Кузин

Евгения

Они ходили за окнами, переговаривались, посмеивались, на них была серо-зелёная форма и странного вида пилотки. И непонятно, ходят ли они просто так или ищут нас. От этого и было очень тревожно. Главное, некуда бежать. Дом стоял на голом месте, три окна и одна дверь. Нет, еще дверь в соседнюю комнату. И когда я услышал шаги на ступеньках крыльца, я дал своим команду – все в другую комнату! Едва мы успели переместиться, в дом ввалилась целая группа. Они стучали сапогами, бренчали оружием, громко что-то говорили. Евгения стала говорить с ними, и я удивился, не знал, что она понимает их язык. На секунду даже подумал, не с ними ли она, не выдаст ли. Но Евгения, спиной отступая к двери во вторую комнату (я наблюдал в щель), что-то спокойно и даже со смешком говорила им, и один раз они в ответ засмеялись. Тут я увидел, что она, заведя одну руку за спину, делает мне какие-то знаки. Тут я вспомнил про лаз! Ну, конечно же!
На цыпочках, пригнувшись, чтобы меня не было видно в окно, я подкрался к задней стене комнаты и под валяющимся там барахлом нашёл люк. Жестом показав, чтобы все спускались в лаз, я стал пристраивать к ручке люка гранату. Уже забираясь в лаз, я посмотрел в окно и оцепенел. Один из них смотрел прямо на меня! Он прижал лицо к стеклу, отчего нос его сплющился и стал похож на поросячий пятачок. Наши взгляды скрестились, и он тут же отпрянул от окна, и я услышал, как он тяжело забухал сапогами к крыльцу. Ничего, успеем! Там, в лазе чуть дальше, я знал, толстая металлическая дверь, с ней они полдня провозятся.
Я прикрыл люк и снял с гранаты чеку. Теперь едва люк откроют, граната взорвётся и тут же сдетонируют снаряды, заваленные барахлом. От них мокрого места не останется. Лаз был довольно просторным, не приходилось даже нагибаться. Бомбоубежище, что ли, здесь было? Мои уже ждали за дверью, и едва я прошёл, они со скрипом закрыли её и задраили на несколько задвижек. Всё!
И только когда мы уже порядочно прошли по узкому подземному коридору, до меня дошло: ведь если они найдут лаз и откинут крышку люка, взорвутся не только они, погибнет и Евгения! О, чёрт! Я остановился. Мои тоже застыли. Похоже, они всё поняли. И едва я двинулся назад, тут же схватили меня, навалились и потащили дальше.
Я представил себе, как домик разлетается от ужасного взрыва, как летят ошмётки человеческих тел и среди этих тел – тело Евгении, и меня затрясло. Нет, нет, надо вернуться, я начал вырываться, но мои держали меня крепко. Кто-то из них бубнил мне прямо в ухо, что уже ничего нельзя поделать.
Каким-то чудом я смог вывернуться из цепких рук и рванулся обратно. И вдруг понял, что меня не удерживают. Я посмотрел на своих и в свете фонариков увидел, что глаза их полны печали, в них дрожали слёзы. «Ты предал её, – грустно сказал кто-то из них. – Просто предал, смирись с этим!» И тут подземелье вздрогнуло, с потолка посыпалась кирпичная пыль, со стороны домика пахнуло пороховым сквозняком, и с секундным опозданием раздался гул дальнего взрыва.
Нас всех швырнуло на землю, стало трудно дышать, и я оцепенел. Ужасная мысль пришла в голову: нас замуровало. Заживо! И едва я это подумал, как фонари погасли, и всё провалилось в черноту. Теряя сознание, я прошептал: «Евгения…»
Очнувшись, я почувствовал во рту привкус шерсти и понял: нас достали, связали, во рту – кляп. Кое-как я разлепил веки, но ничего не понял. Перед глазами плавало что-то неопределённо серое. С трудом я сдвинул голову и увидел кота. Кот недовольно перевернулся на другой бок и лениво потянулся. На губах остался неприятный вкус его шерсти. Я приподнялся: на часах без пяти семь. Будильник зазвенит ровно через пять минут. Вставать очень не хотелось, но какой смысл тянуть. Я откинул одеяло и встал.
В голове было как-то смутно. И на краю отоснувшегося сознания почему-то маячило имя Евгения. Какая Евгения? Что за Евгения? Было почему-то грустно. Но под контрастным душем грусть истаяла. Тем более что за окном вставало солнце…
Назад: Лента Мёбиуса
Дальше: Крикман и Кузин