Лох-несская красавица
Плесси скучает
Плесси медленно и печально плыла против течения реки, еле-еле шевеля ластами. Раньше она никогда не грустила, даже не знала, что это такое. Были дела и более важные! Например, нужно было неусыпно и неустанно следить, чтобы кто-нибудь не забрался в её охотничьи угодья. Еды в реке и на одного плезиозавра едва хватало. Но после того, как Плесси рассталась с девочкой-уидом Аидой и саблезубым тигром Ахром, которые однажды прилетели с Земли, а потом вернулись домой, плезиозавру вдруг стало понятно, что это такое – одиночество.
– Навестить, что ли, Дельфа, Ихтио и Бела, – вспомнила она неразлучную троицу ихтиозавров, обитающих неподалёку в озере, что находится ниже по течению реки. – Подумаешь, всего-то полдня пути. Им хорошо, всегда можно на троих чего-нибудь сообразить, что перекусить, что поиграть…
Плесси резко развернулась на месте, энергично загребая ластами враздрай, правыми – в одну сторону, левыми – в другую. Автомобилисты назвали бы это «полицейским разворотом». Образовавшийся водоворот взбаламутил всю живность, тихо-мирно дремавшую в придонном иле. Даже громадное членистоногое поспешило убраться восвояси подобру-поздорову, хотя и задним ходом, но очень шустро: «Кто его знает, что у этой ластоногой на уме?»
А Плесси уже изо всех своих немалых силёнок мчалась по реке, иногда чуть ли не выпрыгивая из воды. Плеск волн насторожил и спугнул стадо антилоп, на всякий случай решивших убежать подальше от источника шума. Это и спасло их от нападения Махай-Рода, притаившегося в прибрежном кустарнике.
– Опять эта Плесси мне всю охоту портит! – недовольно проворчал тигр. – Мало ей того, что в прошлый раз девчонку с тигром отбила. Ну, погоди, как-нибудь подстережём тебя на бережку, останешься без ласт. А то и без головы, если нам повезёт…
Уже к вечеру Плесси добралась до устья реки, но покидать её не торопилась: «то знает, с какой ласты ихтиозавры сегодня встали? Дружба дружбой, а кушать хочется всегда…»
Она затаилась в прибрежных зарослях, положив голову на камень, едва заметно выступающий из воды. Ночь прошла спокойно, если не считать истошного визга какой-то зазевавшейся жертвы и победного рёва хищника на берегу. Но гладь воды оставалась спокойной.
Наутро Плесси осторожно поплыла вдоль берега озера, направляясь к тому месту, где произошла когда-то её встреча с ихтиозаврами. Они и сейчас не заставили себя долго ждать. Вскоре она заметила три плавника, стремительно рассекающие воду. Чёрные зловещие метки приближались к Плесси, как и обычно во время охоты расположившись треугольником. Два плавника по бокам, один чуть сзади, посередине. Будущая жертва на всякий случай прибилась к берегу, будучи готовой, если понадобится и совсем выскочить на него: «Можно немного и по суше поползать, не рассыплемся, не гордые!»
Приблизившись на расстояние, достаточное чтобы распознать противника, Дельф, Ихтио и Бел приветственно замолотили по воде хвостами и завопили, что было мочи, в три лужёные глотки: «Привет, Плесси! Каким это попутным течением тебя занесло?»
– Может быть, опять кого-нибудь привезла? – с явной надеждой поинтересовался Ихтио.
Похоже, ребята тоже скучали без своего друга Куса.
– А у вас нет ли какой весточки с Земли, из Волшебной страны? Дракон на хвосте ничего не приносил?
Бел отрицательно покачал головой:
– Дракон Купер даже себя не приносил, не то что весточки…
– Поиграем в охотников и еду? – предложил Дельф. – Как в прошлый раз…
– А у вас в озере из охотников кто-нибудь ещё водится, кроме вас? – опасливо спросила Плесси.
– Кто же свои рыбные места так просто, за здорово живёшь, отдаёт? – пробурчал Бел. – Пусть только попробует кто-нибудь завестись без спроса, мало не покажется…
Они немного поиграли в охотников, по-честному, по очереди гоняясь друг за другом. Заодно и перекусили, чего зазря ласты бить?
Наплававшись вдоволь, дельфины и плезиозавр растянулись на воде, едва-едва шевеля ластами и хвостами, кто чем, только чтобы держаться на поверхности.
– Хорошо бы сейчас услышать зов раковины Куса, – мечтательно подумал вслух Ихтио.
– А я бы не отказалась увидеться с девочкой Аидой, – смущённо призналась Плесси. – Я и сюда-то приплыла в надежде узнать что-нибудь о ней…
– Это – к Куперу! – объяснил Дельф. – Драконы поддерживают связь с Землёй. Он должен знать, как там поживают наши друзья. Только вот как с ним связаться? Слишком уж далеко до него, я ничего не слышу, ни одной драконьей мысли…
– А может, нам самим навестить людей? – робко предложила Плесси. – Как-то ведь они сюда к нам попали и обратно смогли уплыть…
– Тебе хорошо говорить, ты земноводная, – как бы сам себе под нос произнёс Бел. – Окажешься на суше, сможешь до воды доползти…
– Если по дороге не съедят! – засмеялся Дельф.
– Успокоил, нечего сказать, – вздохнула Плесси.
– Ну, мы-то сразу задохнёмся! – попытался примирить друзей рассудительный Ихтио. – Никаких шансов выжить…
– А я знаю, откуда к нам яхта с Джимми и Кусом вынырнула! – вдруг произнёс Бел. – Помните, как во время урагана дно обнажилось и каменный лабиринт из ила показался?
– Мне некогда было по сторонам смотреть! – воскликнул Дельф. – Катамаран как раз тогда едва-едва не перевернулся…
– А чего гадать-то? – предложил Ихтио. – Нужно сплавать туда и посмотреть, что к чему!
И троица дельфинов, не мешкая, помчалась к середине озера. Они всегда были скоры на плавники. Плезиозавру пришлось постараться, чтобы успеть за ними. Добравшись до предполагаемого местонахождения лабиринта, они сразу же принялись нырять, обследуя дно озера вдоль и поперёк. И вскоре, в самом деле, наткнулись на еле заметную подводную спираль. Но при этом рыбоящеры и плезиозавр подняли столько придонного ила, что скоро не только что-либо видеть, дышать стало нечем.
– Все жабры грязью забились, – отдуваясь, проворчал Бел. – Так и задохнуться недолго. Нужно отплыть подальше и передохнуть. Заодно и муть уляжется.
Плесси было намного легче, чем дельфинам. Она просто-напросто приподняла над водой голову и дышала себе спокойно свежим озёрным воздухом.
– Вот хитрюга-то! – завистливо воскликнул Дельф. – Кто-то грязь разгребает, а кто-то…
– А кто-то будет собой рисковать, чтобы встретиться с друзьями! – остановил его Ихтио.
– Перед смертью всё равно не надышишься, – как всегда оптимистично и задумчиво произнёс Бел.
– Не сглазь, – возмутилась Плесси.
Когда взвесь наконец улеглась, лабиринт сразу оказался гораздо более заметным. Плесси, зависнув прямо над ним, с любопытством разглядывала, чуть ли не пробуя на зуб, это странное сооружение.
– И вот через эту каменную змею можно попасть в другой мир? – недоверчиво подумала она. – Как-то с трудом в это верится…
Плесси медленно, плавно переместила себя прямо в середину лабиринта, расположив свою длиннющую шею в борозде между каменными стенками и высунув наружу только голову.
– А что, очень удобно! – воскликнула она и… исчезла с глаз изумлённых дельфинов.
– Хочешь, верь, хочешь, нет, – растерянно произнёс Ихтио, – но эта змеюка подколодная только что слопала нашу подружку…
Они недоверчиво потыкались носами в каменное пространство между заиленными стенками лабиринта, но везде было пусто.
– Наверно, она всё-таки сумела уплыть в другой мир! – решили дельфины. – Попутного тебе течения, храбрая Плесси.
Чужое озеро
Плесси не успела даже испугаться, когда словно растворилась в воде, потому что почти сразу же снова смогла ощутить себя всю, от кончика носа до кончика хвоста.
– А эта каменная змея не такая уж и безобидная, – вспомнила, что произошло, Плесси. – Состояние такое, как будто меня проглотили и выплюнули. Может, и впрямь добыча пришлась не по вкусу…
Она подняла вверх голову. Где-то далеко на поверхности, метрах в двадцати, покачивалось на волнах, удаляясь, какое-то тёмное продолговатое пятно.
«Вот и верь после этого рыбоящерам! – с обидой подумала Плесси. – Оставили меня на съедение этой каменной змеюке и поплыли себе восвояси».
Она подвигала ластами туда-сюда, покрутила головой, размотав шею на всю длину и снова втянув её.
– Вроде бы всё в порядке, никто ничего не откусил, – обрадовалась Плесси и решила всплыть. – Нужно посмотреть, кто это из дельфинов там, наверху, удирает, бросив меня на произвол судьбы?
За пару минут она догнала беглеца, оказалась прямо под ним и всплыла. Над водой показалась голова на длинной-предлинной шее. Голова хлопала глазами, привыкая к дневному свету, и с любопытством озиралась по сторонам. Неподалёку от неё обнаружилась…. яхта.
– Неужели это катамаран Джимми? – не поверила своим глазам Плесси.
И правильно! Это судно было совсем не похоже на яхту капитана. Да и сам капитан был каким-то другим. Только одно казалось ей несомненным: это был человек!
Увидев плезиозавра, незнакомец заметно испугался. Широкая улыбка на его лице моментально сменилась маской ужаса. Похоже, этот человек никогда раньше не видел подобных существ.
Но, несмотря на весь свой страх, он успел вскинуть руки и поднести что-то к лицу. Плесси видела похожую штуковину у Джимми кажется, капитан называл это устройство фотоаппаратом. Щелчок! Хорошо, что это не оружие. Со слов Куса, у людей есть такие опасные штучки, которые могут убивать даже на расстоянии. Плезиозавру всё равно на всякий случай лучше спрятаться под водой.
И Плесси, и катер разлетелись в разные стороны, словно две пуганые вороны. Ведь капитан за двадцать лет, которые он плавает по озеру, ничего подобного никогда не видел. Хотя и был хорошо наслышан. Поэтому сразу узнал, с кем ему довелось встретиться.
– Лох-несское чудовище! – что есть мочи завопил он.
Плесси, услышав это, сильно огорчилась. Да и кто бы из девчонок не расстроился? Ведь сама-то она считала себя очень даже ничего, вполне себе хорошенькой. А по меркам Тёмной реки – даже красавицей. «Не то что какие-то там членистоногие или головоногие», – возмущалась она:
Обозвал меня он чудищем,
Нет, ну как вам это нравится?
Этот Лох не видел чуд ещё,
Плесси – первая красавица!
Отплыв от обзывательств капитана и от искушения доказать обратное подальше, первая красавица Биармии снова всплыла на поверхность озера и осмотрелась. Само озеро и местность вокруг вселили в её хорошенькую головку смутные подозрения. Ничего похожего на дельфинье озеро! Этот водоём был узким и длинным, похожим на широкую реку. Да и вода оказалась какой-то другой. На вид она была тёмной и мутной, а на вкус отдавала не тиной, как дома, а землёй.
– А уж какая холоднющая-то, брр! – всем телом вздрогнула Плесси. – Простудиться и заболеть в два счёта можно, как нечего делать! И никто не узнает, где могилка моя…
На дне вместо ила везде лежала мягкая подушка из торфа. Такие места были кое-где и на дне её реки, а тут, смотри-ка, сплошь и рядом. Плесси уже не сомневалась, что она оказалась совсем в ином мире. Может быть, даже в том, откуда родом девочка Аида.
– Только вот где мне её здесь искать? – запоздало задумалась она.
Верней, это лабиринт совсем не дал Плесси времени подумать, забрав её.
Она задумчиво покачивалась на волнах, даже не подозревая, что её опять фотографируют, на этот раз уже со спутника Земли. Качество было таким хорошим, что один пытливый англичанин, рассматривая снимки, даже сумел разглядеть две пары ласт и хвост. Отдохнув немного, Плесси решила, что пора бы и подкрепиться, погрузилась на глубину и принялась барражировать взад-вперёд, то и дело хватая широко открытой пастью зазевавшихся рыбёшек. Похоже, что она здесь оказалась единственным хищником, так как еда так и плыла сама ей в рот. Правда, рыба оказалась настолько мелкой, что плезиозавру понадобился не один час, чтобы насытиться.
– Вот и перекусили, – довольно подумала Плесси, поглаживая ластами заметно округлившийся животик. – Теперь можно подумать и о ночлеге.
Для этого плезиозавру понадобилось как следует обследовать окрестности. Озеро оказалось, если считать по человеческим меркам, около двухсот метров глубиной. Это не совсем понравилось Плесси. Ведь ей нужно было время от времени всплывать на поверхность, чтобы вздохнуть разок-другой. А на такой глубине и задохнуться недолго! Да и как-то слишком темно на дне, неуютно.
– Нужно поискать место поближе к берегу, – решила она. – Там, где тепло, светло и… еды побольше.
Вскоре Плесси отыскала уютный уголок, который пришёлся ей по нраву, и безмятежно уснула. Тем временем весь Большой мир уже облетели фотоснимки со спутника и фотография, сделанная капитаном катера. Ни одна фотомодель, даже самая хорошенькая, не удостаивалась такого интереса и не вызывала такого ажиотажа. Ведь на Земле совсем не осталось ни одного, даже самого завалящего плезиозавра.
Но Плесси обо всём этом, конечно, не подозревала. Ей снилась Аида, которая весело улыбалась и манила к себе. Она даже проснулась, так ясно, как наяву, привиделась ей девочка. Но вокруг, кроме воды, стволов затонувших деревьев, зарослей кустарника и камыша на берегу, по-прежнему ничегошеньки не было видно. Зато, к её огромной радости, в голове сохранилась память о направлении, в котором нужно двигаться, чтобы, в конце концов, встретиться с Аидой. Туда, на север, она и поплыла потихоньку, то и дело сверяясь с компасом в голове, чтобы не сбиться с пути.
А тем временем открывшаяся Большая охота на плезиозавра продолжалась. Люди обычно глазам, а тем более фотографиям, не очень-то верят. Слишком уж много подделок развелось! Поэтому один хитрющий исследователь-любитель по фамилии Холмс (ну, конечно, кто же ещё мог такое придумать, как не однофамилец знаменитого сыщика, наверно, все они, Холмсы, такие) решил разместить под водой чувствительные микрофоны, чтобы услышать и звуки, исходящие из глубины озера. Занимаясь этим делом, он вдруг заметил в воде у берега какое-то движение и успел включить видеокамеру. Если бы Плесси знала об этом, она могла бы даже похвастаться перед дельфинами.
– Ну, надо же, о ней уже и кино снимают! – обзавидовались бы они.
Конечно, красоты на снимке большой не оказалось. А что можно разглядеть в такой-то мутной воде? Так, тёмный предмет, направляющийся в северную часть озера. Тело-то Плесси оставалось под водой. Правда, вот голова то и дело выныривала, оставляя позади себя пенный бурун. И снова сводки телепрограмм многих стран мира запестрели сообщениями о лох-несской красавице. И опять многие не поверили, посчитав и эти кадры световым эффектом или просто бревном.
– Нет, ну ничего себе, хорошенькое брёвнышко, длиной около пятнадцати метров, плывущее без течения со скоростью десять километров в час, – возмутилась бы Плесси. – Так ведь никогда не поверят, до тех пор, пока кого-нибудь не укушу!
Конечно, плезиозавру мчаться, сломя голову, куда сердце зовёт, было нельзя. Местность-то незнакомая, берега извилистые, глубина меняется. Того и гляди, на неприятность нарвёшься. Да и неизвестно еще, не водятся ли здесь какие-нибудь враги, которые так и мечтают скушать бедную несчастную девочку Плесси, заблудившуюся на чужой планете. Можно и впрямь не сносить головы. Да и пропитанием нужно было всерьёз озаботиться. Дорога-то может оказаться длинной. Охота, вон, снова отняла почти весь день. А ночью нужно бы спать!
Тем временем земные учёные уже всерьёз взялись за исследования озера, снова и снова пытаясь обнаружить неуловимого плезиозавра. На этот раз с применением как фото– так и звуковой подводной съёмки. Были сделаны сенсационные снимки… гигантского ромбовидного плавника Плесси. Наверно, вся-то она не поместилась в камеру! Ну, и незачем было подкрадываться так близко! Но зато теперь было предложено величать её уже не чудовищем, а «чудом с ромбовидными плавниками». Правда, все упорно продолжали называть её не Плесси, а Несси, по имени озера. Но ведь она ещё никому не представилась! Не было подходящего случая!
Поэтому она продолжала себе плыть всё дальше и дальше на север, не замечая никаких камер и микрофонов. И напрасно! Как констатировала миссис Констанс Уайт в своей книге «Это больше, чем легенда», Несси смогли увидеть никак не меньше 117 перепуганных очевидцев. Правда, сама Плесси ни на кого из них не обратила особого внимания. Поэтому в Большом мире всё обошлось тихо и мирно, без новых сенсаций.
Встреча с сейши
А вот у плезиозавра не всё было тихо да мирно! Во время одной из очередных остановок, когда Плесси, как обычно, нежилась на мелководье, ловя рыбку в мутной воде прямо-таки не сходя с места, она вдруг услышала странный звук, исходящий откуда-то из глубины озера. Он живо напомнил ей недавно услышанный ночью, там, ещё дома, отдалённый и, как ей тогда подумалось, победный рёв какого-то чудовища. Сейчас же показалось, что даже земля вздрогнула от такого шума.
Плезиозавра это насторожило: «Не хватало мне ещё ввязаться в драку за территорию. Тем более, что я буду неправа. Это ведь не моя земля…»
Плесси потихоньку, стараясь не плескать ластами, скользнула на глубину. При этом шея тоже постаралась выдвинуть голову на всю свою немаленькую длину. Она изо всех сил напрягала слух и зрение. Правда, всё-таки наиболее чувствительным органом под водой оставалась её кожа. Именно благодаря ей плезиозавр ощущает малейшие колебания температуры воды, да и самой воды. Сейчас Плесси плыла как раз в том самом направлении, откуда донёсся звук. Добравшись почти до самой середины озера и остановившись над тем местом, откуда, как она предполагала, донёсся шум, Плесси стала медленно кружить над ним. Она сразу же обратила внимание на одно странное явление. В то время, как ни с одного из берегов не было видно набегающих волн, сама она то поднималась на два-три метра вверх, то проваливалась вглубь озера. Создавалось такое впечатление, как будто какой-то гигантский зверь пытается выбраться на поверхность из-под толстенного торфяного одеяла на дне озера, время от времени отталкивая лапами его от себя.
Это были сейши, знаменитые стоячие волны, которые образуются сложением волн, отражённых от противоположных берегов озера. Плезиозавру было более привычным, что волны – это перемещение воды с одного места на другое. Иногда они даже приносят с собой что-нибудь интересное, вроде отдыхающей на ней живности. А чтобы волна стояла на месте?
Обычно сейши безобидны, но после шторма или землетрясения высота волн может составить и пять-шесть метров. На мелководье можно и о дно стукнуться. Но сейчас плезиозавр находилась над одним из самых глубоких мест озера. Кажется, никакой реальной опасности!
Плесси опустила голову в воду, пытаясь что-нибудь разглядеть или услышать. О, ужас! Со дна озера, с многометровой глубины, после очередного, наверно, оказавшегося наиболее удачным, толчка, поднимался какой-то огромный шар. Сначала она его просто почувствовала, а потом и увидела. Шар слабо светился зеленоватым свечением! И этот водяной пузырь всё приближался и приближался. Плесси уже смогла разглядеть огромное цилиндрическое туловище монстра, из которого во все стороны торчали отростки-щупальца.
– Кр-р-р-ак! – раздался оглушительный и ослепительный взрыв.
Монстр вырвался из светового кокона и со всего размаху треснул несчастную Плесси по голове. Как только он ухитрился попасть по ней, такой малюсенькой по сравнению со всем остальным телом? Ах да, это же она сама вытянула шею, пытаясь разглядеть, что это такое всплывает. Вот и получила…
Всё это в одно мгновение промелькнуло в её бедной голове, после чего настала темнота и тишина. И плезиозавру пришлось медленно тонуть, кружась, как будто танцуя, в водовороте, образованном огромным погружающимся на глубину телом. Тонуть оказалось делом долгим, глубина-то была приличной. Да кроме того, Плесси угодила в какую-то расселину на дне, шириной метров десять, и пока непонятно, на какую глубину она простиралась вниз. Положение несчастной утопленницы усугубило и кислородное голодание. Удар по голове вместе с её удивлённым «Ах!» и «Ох!» почти полностью выбил запасы воздуха. Она уже было удобно, навсегда ведь, устроилась на торфяной подушке. В голове прощальным звоном колокола прозвучал тягучий звук: «Плесси, очнись! Пле-е-есси-и-и!»
– Погодите, погодите, это же меня зовёт моя девочка! – как будто проснулась несостоявшаяся утопленница.
– Я плыву к тебе! – мысленно закричала Плесси, отчего сразу же очнулась, поняла, что тонет, и изо всех сил забила-заработала ластами.
По сторонам промелькнули сплошь заросшие склизкой плесенью края её несостоявшейся гробницы, толстенная многометровая торфяная подушка дна озера, мутная с коричневатым оттенком вода и, «О блаженство!», чистый живительный горный воздух.
Плесси судорожно, раз за разом, глотала его широко разинутой пастью, полной грудью и никак не могла надышаться. Наконец судорожные всхлипывания-вздохи стали реже. Она подвигала ластами, покрутила шеей, подняла повыше голову и огляделась по сторонам: «Где же этот монстр? Почему он меня не съел? Даже ни кусочка не откусил, вроде бы всё-всё на месте…»
Оказалось, что совсем неподалёку от неё стоячие волны-сейши покачивают вверх-вниз гигантский ствол дерева. Он был усеян многочисленными отростками – обломками ветвей. Каждая из таких веток вполне бы могла стать самостоятельным деревом. А может быть, когда-то и стали, поскольку рядышком с родительским стволом ни одной целой ветки не наблюдалось.
– Так вот кто треснул меня по лбу! – догадалась Плесси. – Дерево гнило себе под торфяным одеялом, гнило, а потом «Бац!» и всплыло вместе с пузырём газа, образовавшегося от гниения.
Она подплыла к стволу и осторожно, всё ещё опасаясь подвоха, тронула его ластой. Дерево качнулось напоследок, недовольно фыркнуло и, как будто потеряв последние остатки плавучести, пошло ко дну.
– Так тебе и надо! – довольно помахала головой вслед обидчику Плесси. – Не будешь пугать бедных плезиозавров. Спасибо Аиде, не дала утонуть ни за что, ни про что! Кстати…
Она прислушалась к себе. В голове, кроме звона от удара бревном и от недостатка кислорода, ничего больше не нашлось. Никакого тебе зова девочки! Плесси покрутилась на месте, выбрала прежнее направление движения на север и отправилась в путь. По дороге она то и дело отвлекалась на погоню за косяками рыб.
– Странно! – размышляла она в промежутках между этими приятными делами. – Я их ем-ем, а рыбы как будто всё больше и больше. И она даже крупнее становится!
Знали бы об этом противники существования лох-несского чудовища! Ведь их главным возражением было как раз недостаточное количество еды в озере для существа таких огромных размеров. По расчётам учёных Большого мира, чтобы прокормиться плезиозавру весом в двадцать пять тонн, в озере должно быть не меньше двухсот пятидесяти тонн рыбы. А по данным звукового обследования, рыбы в Лох-Нессе водилось общим весом всего-то не больше двадцати тонн. Но, тем не менее, группой энтузиастов было создано целое Бюро расследования лох-несского феномена. Одним из опытов, который решило поставить Бюро, было намерение устроить серию взрывов, чтобы вспугнуть плезиозавра и заставить его всплыть на поверхность.
И вот в один совсем не прекрасный день, прямо с утра пораньше, Плесси разбудил какой-то чрезвычайно громкий звук.
– Опять сейши? – спросонья не сообразила в чём дело она и метнулась с мелководья на глубину. – Еще снова стукнет по голове…
Отплыв на середину озера и осторожно высунув голову на поверхность, Плесси увидела на берегу толпу людей. Все они неотрывно смотрели на воду, кто просто невооружённым глазом, кто в бинокли, отблеск стекляшек которых и удалось заметить плезиозавру.
– Наверно, меня ищут! – с гордостью подумала она, вспомнив, что однажды неосторожно позволила сфотографировать себя. – Понравилась, наверно, когда как следует разглядели…
– А то «чудовище, чудовище», – припомнились плезиозавру обидные мысли капитана катера. – Всплыть, что ли, покрасоваться…
– Погоди-ка, – вдруг пришёл ей на память взрыв, который её разбудил. – А что это за большой «Бум!» был? Уж не в меня ли стреляли? Нет-нет, рано пока всплывать. Нужно сначала со всем этим разобраться. Неплохо бы подслушать, о чём люди думают! Я же поняла капитана катера! Но подплывать к толпе может оказаться небезопасным. Лучше уж я подстерегу какого-нибудь одиночку, чтобы поговорить по душам…
В это время, как бы подтвердив её худшие опасения, раздался очередной взрыв. Плесси, уйдя на глубину, поплыла восвояси. Поэтому следующий хлопок оказался более болезненным для её чувствительного слуха.
– Так ведь и оглохнуть можно! – с обидой подумала Плесси. – Чего люди, не понимают, что ли?
Она высунула голову из-под воды. И как раз в это самое время раздался очередной залп. Хорошо ещё, что заряды были заложены в скалы выше уровня озера! Над водой звук был ещё терпимым. Плесси решила уплыть на другую сторону озера, противоположную взрывам.
Толпа на берегу прильнула к окулярам.
– Вон оно плывёт! Вон оно, лох-несское чудовище!
Серия взрывов, не дающая покоя бедному плезиозавру, проводилась в течение пяти дней. Плесси жила впроголодь, опасаясь надолго оставаться под водой, чтобы не потерять слух. В конце концов, плезиозавру удалось всё-таки просчитать промежутки времени между взрывами, в течение которых можно безболезненно охотиться. Правда, интервалы – такие короткие, а рыба – такая перепуганная…
Плесси, как бешеная, моталась по озеру из конца в конец. Правда, и озеро-то было не слишком велико: километров сорок в длину, полтора – в ширину. Ну и двести– двести пятьдесят метров глубиной. Особо не разгуляешься! Поэтому она, хоть и старалась попадаться на глаза людям как можно меньше, всё-таки засветилась не меньше сорока раз.
Ночью Плесси, как всегда устроившись на тёплой отмели, в зарослях камыша и осоки, никак не могла уснуть.
– Почему это люди меня преследуют? – размышляла она. – Может, они, как животные, охраняют свои охотничьи угодья?
Плезиозавру уже много раз выпадал случай пожалеть, что пришлось пуститься в это опасное предприятие в одиночку: «Где вот теперь искать девочку? В этом озере её точно нет! Аида, где ты?»
И словно в ответ на эту мысль в голове зазвучал голосок девочки: «Плесси, я здесь!»
Она встрепенулась, даже приподняла голову. Никого! Но внутренний голос позвал куда-то на север озера. И Плесси, недолго думая, поплыла в ту сторону. Когда не спится, всё равно куда плыть!
И с каждым новым контактом с Аидой она забиралась всё глубже и глубже в прошлое Земли. Она же была плезиозавром с Биармии, планеты Встречного мира.
Потому возражения скептиков, не верящих в существование плезиозавра на том основании, что такому громадному существу не хватило бы, мол, пищи, оказались лишёнными всяческих оснований. Чем дальше в прошлое, тем больше рыбы. Плесси никогда бы не смогла съесть её всю, выросшую за тысячелетия существования озера Лох-Несс. И уж тем более не выдерживают никакой критики такие утверждения противников нахождения плезиозавра в озере, как «почему, мол, её никто не смог увидеть во всей красе в таком оживлённом туристическом месте, как озеро Лох-Несс и Каледонский канал?». Да потому, что когда о ней становилось известно в настоящем, она к тому времени была уже далеко в прошлом времени.
Водяная фея
Сначала Плесси плыла под водой. Но, опасаясь, как бы люди снова не начали стрелять, она всё-таки всплыла и даже не сразу поверила своим глазам. По берегу, вместо вырубленного леса и человеческих построек, стоял непроходимый лес. Совсем как дома, на Биармии. Сосны и дубы наверху, ниже, к воде – берёзы и рябины. На самом берегу – заросли можжевельника. А на плёсе, при впадении в озеро какой-то речушки, на песчаной отмели промышляли лосося медведи. Плесси, было обрадовалась: «Неужели назад, на родную планету попала?»
Но озеро было тем же самым: вода оставалась бурой и мутной, на вкус – тот же торфяной привкус. Похоже, она просто попала в другое, более раннее время: – Может, здесь и люди ещё не водятся? Ну и пусть, лишь бы племя Аиды не пропало! Зато рыбы, хоть заешься…
Плесси нырнула поглубже, чтобы посмотреть, что изменилась там, на дне. Да ничего, всё та же мягкая торфяная подушка. Она уже совсем потеряла бдительность. Всплывая, даже не глянула наверх, что там. И всплыла… прямо под днищем парусной лодки. Лодка накренилась. Плесси попыталась было головой поддержать мачту в вертикальном положении. Но люди, находящиеся на борту, увидев её симпатичную мордашку с широко раскрытой пастью, в которой было так много острых зубов, шарахнулись от неё подальше, на другой борт. И конечно, судёнышко перевернулось. Пассажиры с воплями высыпались в воду. К счастью, стояла летняя, тёплая и солнечная, погода. Большинство из людей отправились на берег вплавь самостоятельно, от страха набрав такую скорость, что даже Плесси могла бы им позавидовать. Тем же бедолагам, кто не умел плавать или от ужаса не смог вспомнить, как это делается и решил искать спасения на дне, плезиозавру пришлось любезно предоставить свою широкую спину. Аида в своё время с удовольствием покаталась на ней в поисках яхты капитана Талла. А этих несчастных пришлось прямо-таки силой вылавливать, забрасывать себе на спину и доставлять на берег. Но Плесси никому не позволила пойти ко дну. Только ещё не хватало, чтобы о ней говорили, как о чудовище-убийце. Всё произошло настолько быстро, что очевидцы даже не могли толком вспомнить, кто им помогал. А плезиозавру пришлось отправиться восвояси, не дожидаясь благодарности. Кто знает, во что она выльется, пальнут ещё с перепугу! Да и в голове всё ещё звучал зов Аиды. Наверно, девочка уже где-то не слишком далеко…
Тем временем лес становился всё гуще и гуще, местами совсем сползая в воду и прямо-таки нависая над ней. А по ночам там стали раздаваться совсем не мирные вопли. Похоже, Плесси умудрилась заплыть в очень стародавние времена. Озеро превратилось в реку Несс. Ширина её была в несколько раз уже, чем у озера, не более ста метров. Хорошо ещё, что глубина оставалась довольно приличной, было где спрятаться от любопытных глаз. Правда, она едва-едва не столкнулась нос к носу с одним из людей, который вплавь пересекал реку. Пришлось выглянуть из воды, чтобы посмотреть, доплыл ли бедняга до берега. Доплыл! Но на берегу стояло ещё несколько человек, которые в ужасе глядели на невиданное водяное чудо.
Это событие позднее даже попало в жизнеописание святого Коломбы, который как раз оказался в это время на берегу. Ну, никуда не спрячешься! Правда, дальше путешествие пошло, как по маслу. Людей становилось всё меньше и меньше, они всё реже плавали по реке, в которую Плесси заплыла из озера, а сидели смирно по кустам и лесам на берегу. Если кто и видел это необыкновенное существо, то не спешил бросаться на него с баграми и дубинами, а выбирал большой камень, отсекал от него всё лишнее и являл миру плезиозавра во всей красе. А потом римские легионеры, явившиеся, чтобы завоевать Каледонию, долго цокали языками, восторгались и удивлялись изображению невиданного и неведомого существа: «Чего, мол, только на свете не бывает!»
А Плесси упрямо пробиралась по реке, связывающей озеро Лох-Несс с морским заливом Мори-Ферт, всё дальше и дальше на север. Как и озеро, река находилась на линии разлома земной коры, ставшего долиной Глен-Мор. Этим, наверно, и было обусловлено такое невероятное количество сверхъестественных существ, обитающих параллельно с людьми на Шотландском нагорье в стародавние времена. А вот люди в те далёкие времена были почти такой же редкостью, как и плезиозавры. Поэтому никого из них Плесси больше не встречала. Но если бы она всплыла на поверхность и оглянулась назад, на озеро, то смогла бы увидеть удивительное зрелище. Из тумана, клубящегося над водой, появилась невыразимо прекрасная женщина, сияющая серебристым лунным светом. Она помахала вслед Плесси рукой и прошептала: «Ради друзей решиться на такое путешествие! Подобная преданность заслуживает того, чтобы её желание обязательно сбылось. Счастливого пути! И не слушай никого, кто скажет, что ты – чудовище. Просто они под внешней оболочкой не видят твоей внутренней красоты. А те, кто каким-то мистическим образом сумел разглядеть твой внутренний мир, уже сочиняют о тебе волшебные сказки. В одной из них ты – фея, дочь озера Лох-Несс, моя дочь. И ты – настоящая красавица. У тебя – карие глаза, длинные чёрные волосы, волшебный нежный голос и очаровательная улыбка. Но злой волшебник из ненависти ко мне ещё в младенчестве украл, а в день совершеннолетия превратил красавицу в чудовище…»
Это была сама Леди Озера.
А Плесси, ничего не ведая, весело шлёпала ластами по воде. А если бы услышала, то не могла не согласиться с названой матерью. Ведь именно такой она себя в мыслях и представляла! Размечтавшись о скорой встрече с Аидой, Плесси от неожиданности даже вздрогнула от страха, услышав в лесу заунывный крик-плач. А испугать плезиозавра не так просто. Он сам кого хочешь испугает! В этом протяжном вопле слышался и волчий вой, тоскующий в лунную ночь, и протяжный крик лебедя, оплакивающего свою погибшую подругу. Но как ни всматривалась Плесси в темноту леса, она не смогла обнаружить притаившуюся в тени деревьев бледную, как сама смерть, красавицу с распущенными длинными волосами в сером плаще, делающем девушку практически невидимой. Да лучше бы ей и никогда не видеть банши.
– Кто бы это мог так кричать? – озадачилась Плесси. – Если бы я была дома, то могла бы предположить, что это Махай-Род, которому своей клешнёй прищемил хвост речной рак… Устроюсь-ка я лучше на ночлег, – решила она. – Утром проснёмся и разберёмся, что к чему!
Она, конечно, не могла знать, что и в воде может скрываться опасность. Ведь на неё затаила зло сама Бааван-ши, водяная фея. И причиной стало всего лишь прощальное напутствие Леди Озера, с которой у феи были свои давние счёты.
– С какой это стати по моей воде будут плавать такие вот змееподобные чудовища? – прошипела она. – Насколько я себя помню, мы всегда боролись и с водяными, и морскими змеями! И эта Леди Озера ещё посмела назвать её своей дочерью! А ведь когда-то она называла так меня… Ну, ничего, найдём управу на этого бейтира! Направлюсь-ка я к друидам, выясню, куда он так торопится.
С этими словами Бааван-ши приняла вид молодой девушки в длинном зелёном платье и козочкой бесшумно скользнула по траве в лес. Она бежала лёгкой, грациозной походкой. И не удивительно! Временами, при особенно высоких прыжках через поваленные стволы деревьев, из-под платья видны были оленьи копытца. А направлялась она не куда-нибудь, а в Балнуаран, в священную рощу друидов. Там всегда можно было кого-нибудь из них застать.
– А если и нет никого, не беда, – усмехнулась Бааван-ши. – Серебряные колокольчики на дубе известят хозяев, что прибыл злой дух…
Но в эту ночь было как раз полнолуние, время сбора вербены, которая способна поссорить даже самых верных друзей. Друиды не должны были пропустить это благоприятное время.
– Мне бы пучок-другой не помешал… – размышляла злая фея. – Леди Озера сказала, что Плесси спешит к друзьям. Вот было бы здорово ей досадить, рассорив с ними…
Бааван-ши уже миновала чащу смешанного лиственного леса и стала подниматься на небольшое плато, где находилась дубрава друидов, как вдруг её кто-то окликнул:
– Куда спешишь, Белая женщина?
Бааван-ши резко оглянулась на окрик. И… никого не увидела. Правда, на ветках ближайших кустов, затянув их серой паутиной, висело нечто бесформенное.
– А, это ты, Бролла-хан, – выдохнула девушка. – Ну, перепугал…
– С каких-таких пор ты стала кустов бояться? – хихикнуло существо и клубком сухой травы, как перекати-поле, оказалось у ног Бааван-ши.
– А тебе что за дело? – предпочла ответить вопросом на вопрос фея. – Всё шпионишь?
– А такое дело, что нет у меня никакого дела! – витиевато ответил Бролла-хан. – Скучно…
Бааван-ши взглянула на дотошного бездельника, который кучкой сухих листьев закружил вокруг неё.
– Ну, пойдём со мной, найдётся для тебя дельце, – махнула она рукой. – Я спешу к друидам. Страсть как хочется навредить одной змеюке. Может, и ты пригодишься! Ты же знаешь, друиду, для того, чтобы предсказать, куда плывёт это лох-несское чудовище, может понадобиться жертвенная кровь…
Не успела Бааван-ши договорить, как сухие листья словно ветром сдуло, а шапка высохшей омелы вдруг возникла ниоткуда и повисла на ветках одного из ближайших деревьев.
– Постой, куда же ты? – окликнула Бролла-хана фея. – Я же пошутила…
– Ну и шутки у тебя, ведьма, – пробурчала омела.
– Один – один, – заливисто рассмеялась девушка. – Ты же меня тоже напугал! Пойдём, если не передумал, блудный сын духа воды фуа…
Невдалеке, за полем в предутреннем сумраке уже можно было разглядеть дубовую рощу. А на поле, обильно политом росой, по колени в траве шёл друид, время от времени наклоняясь и срывая стебли вербены.
– Самое то, – потёрла руки Бааван-ши. – И в рощу ходить не нужно, а то у меня после таких посещений что-то копытца ломит…
– Не промочите ноги, любезный Оват, – окликнула она друида. – Это небезопасно для вашего здоровья, вы же не из водяных, как мы с…
Фея оглянулась на Бролла-хана, но того уже и след простыл. Правда, высокая трава расступалась длинным извилистым следом, показывая друиду, что к нему травяным валиком, скрученным в тугую плеть, подбирается кто-то…
– С чем пожаловала, нечистая сила? – проворчал друид, не отрываясь от своего занятия. – Мне нужно торопиться, скоро солнце взойдёт, роса пропадёт…
– А она и так сейчас пропадёт, если с нами не захочешь поговорить, – усмехнулась фея. – Ты, видать, забыл, с кем имеешь дело…
И впрямь, роса прямо на глазах стала испаряться, дымной змейкой устремившись к Бааван-ши.
– Ну, давай поговорим, – буркнул Оват. – Правда, я не люблю, когда мне угрожают…
– Я просто предупредила, – миролюбиво подняла руки фея, протянув их друиду ладонями вверх. – Я пришла к тебе с миром.
– Что нужно-то? – по-прежнему не слишком приветливо отозвался друид. – Говори уж, коли пришла. Хотя шила в мешке не утаишь! Я по глазам вижу, что ты задумала какую-то очередную пакость. Это про таких, как ты, поэт эпитафию написал:
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец – плут.
– Ну, тебе видней, – согласилась Бааван-ши, – ты же у нас был бардом, до того как прошёл посвящение в прорицатели.
Она не стала удлинять плохое и выложила, с чем пришла. Нужно, мол, выяснить, куда направляется лох-несское чудовище и нельзя ли ему помешать…
– Ну, выяснить, куда, это – ко мне, – согласился Оват, – а вот помешать, это – к Риваллону, Возрождённому к жизни. Ну, пройдёмте в рощу!
Водяная фея и блудный сын духа воды фуа с опаской последовали за друидом. Бролла-хан на всякий случай обернулся травяным поясом вокруг талии девушки.
– Ну, ты подлиза, – засмеялась фея. – Чуть что, сразу к Бааван-ши под крылышко.
Уже на подходе к священной роще они услышали заливистый перезвон серебряных колокольчиков, предупреждающих о появлении злых духов. Девушка прикрыла ладонями уши.
– Не могу слышать этот звон, – поморщилась фея, – он режет мне слух. То ли дело – плач банши. Подождём здесь!
И она улеглась прямо на росистую траву. Росинки, обрадованные появлением своей феи, окружили Бааван-ши и принялись бережно умывать её.
– Перестаньте, щекотно, – хихикнула фея, как проказливая девчонка. – Лучше, вон, брызните на сына фуа, а то он совсем пересох, скоро труха будет сыпаться.
Друиды
Друид удалился в рощу, чтобы попробовать выяснить, кто такая Плесси и откуда она взялась на его голову вместе с нечистой силой.
Он подошёл к священному дубу, произнёс заклинание вызывания духа дерева, трижды постучал по нему и зажёг благовоние. Не один раз ему пришлось повторить обряд, чтобы дух наконец соблаговолил выйти из дуба. Ароматный дымок окутал дупло, и из него появился ставший видимым, хоть и призрачный, силуэт духа.
– Что тебе надобно, человек? – услышал Оват голос, который рождался у него прямо в голове.
Друид представил в сознании образ лох-несского чудовища. Это было проще, чем объяснять словами, хотя все друиды превосходно владели искусством красноречия. Ведь каждый из них должен был пройти ступень барда. А чтобы стать бардом, кандидату в друиды нужно было выучить двадцать тысяч сказаний, научиться чувствовать музыку и овладеть магией слова.
Дух долго молчал, а затем произнёс ласково:
– Ты обратился не по адресу, сынок! Это существо – не из нашего мира. Здесь я бессилен. Тебе нужно в Каменный Круг. Не связывался бы ты с пришельцами. А то ещё сам камнем станешь. Давай уж я лучше тебя в дерево превращу, только скажи, в какое хочешь. Будем вместе благовониями дышать… Красота! Ну зачем тебе сдалась эта водяная фея?
Дух долго и пристально всматривался в мысли Овата.
– Околдовала, что ли, чертовка? – наконец сообразил он. – Ну тут ничего не скажешь, девка-то хороша…
Дым втянулся в дупло. Друид подождал ещё немного, но дуб больше не желал общаться. Оват вздохнул: – Вот же проницательный призрак, все сокровенные мысли выведал… Что ж, придётся идти к Алтарю друидов.
Алтарь друидов был Каменным Кругом, тем местом, где собиралась энергия знаний за многие-многие века. Его семнадцать камней десятиметровым колесом располагались в самой середине священной рощи. Прямо напротив входа в Круг, так что мимо не пройдёшь, возлежал громадный плоский алтарный камень. По его сторонам стояли Стражи алтаря – два каменных столба-исполина. Площадка Круга похожа на блюдце, слегка наклонённое к алтарю. Её окаймляла цепочка вертикально стоящих камней, высота которых уменьшалась по мере удаления от алтаря. Неподалёку от места силы находилась и землянка Верховного друида.
Оват робко приблизился к обители Возрождённого к жизни. Риваллон вышел ему навстречу. Он привечал этого юношу, успешно прошедшего нелёгкие испытания лесным одиночеством, прежде чем тот из бардов смог стать прорицателем. Там-то в лесу он и познакомился с Белой женщиной…
– Что привело тебя ко мне? – приветливо спросил Риваллон.
Оват чистосердечно поведал историю о лох-несском чудовище из Иного мира, появившемся в каледонском лесу. Верховный друид нахмурился. Он вместе с остальными друидами тщательно оберегал свой мир от всякого рода вторжения извне. А тут принесло ещё какого-то проходимца.
– Ходят тут всякие из одного мира в другой. А потом священные камни разрушаются, теряют силу, а то и вовсе пропадают…
– Моё дерево не смогло предсказать, откуда взялось чудовище и куда оно направляется, – честно признался Оват. – По-видимому, для этого нужна сила не дерева, а камня.
– Будем посмотреть, – одобряюще похлопал парня по плечу Риваллон. – Для этого и нужны старшие товарищи, чтобы, в случае чего, прийти на помощь…
Верховный друид, не мешкая, направился к камням, вступил в Каменный Круг и закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на овладении магической силой. Идёт… Вот она уже заполнила его… Риваллон мысленно представил Плесси. Волшебная сила обволокла её образ и с интересом принялась изучать диковину. Возрождённый к жизни обладал невероятными колдовскими способностями. Не зря ему удалось стать Верховным друидом, победив троих Посвящённых в стихии и перенеся все тяготы плавания в закрытом деревянном ящике по бурному морю. А что делать, без этого никак нельзя стать Верховным.
Наступило время направить энергию знания на алтарный камень. Верховный друид пристально глядел на его блестящую поверхность. И вот на ней появились знаки: две круглых выемки, одна их них окружена кольцом, знак в виде топора гномов…
Риваллону удалось проследить путь плезиозавра: от исчезновения с Биармии из Дельфиньего озера до появления на Земле, в озере Лох-Несс. Понял он, что бейтир держит путь к месту силы гномов, на Дельфиньи или Оркнейские острова. Он даже услышал зов Аиды из какой-то другой точки сосредоточия Волшебной силы. Невозможно далёкой, но земной.
– Если позволить чудовищу из Иного мира добраться до места, куда оно так стремится, – размышлял Риваллон, – это пришествие может оказаться не последним. А за ним и другие потянутся. Лиха беда начало! Нет, Каледония – это вам не проходной двор. Пусть ищут другие пути. В мире их существует достаточно много…
– Я согласен с Бааван-ши, что нужно остановить бейтира, это змееподобное чудовище! – решительно произнёс Верховный друид уже вслух.
Прорицатель расцвёл.
– Значит, я правильно сделал, что согласился помочь ей! – воскликнул Оват. – Прямо гора с плеч. А то я уж, грешным делом, подумал, что ты за это меня самого превратишь в камень…
– Это мы можем, – приосанился Риваллон. – В следующий раз лучше посоветуйся, прежде чем давать обещание. Слово друида дорогого стоит…
– И вот что мы сделаем! – решил Верховный. – Пока эта неженка спит, я воздвигну на пути чудища непроходимый лес.
Сказано-сделано! Для Возрождённого к жизни лишать её других – плёвое дело, разок поколдовать.
И вот уже к месту, где, положив голову на камешек, спала Плесси, подошла ударная сила Риваллона: вековые дубы. Они остановились по обоим берегам пролива и переплелись ветвями над ним. Но в воду не пошли, чего зазря корни-то мочить. И так никуда бейтир не денется. Правда, дубы ещё не видели плезиозвра во всей красе и даже не очень-то постарались врасти в землю. А зря не укоренились! Они сумели разбудить в ней зверя…
Нашлись свидетели, которые видели, как лихо плезиозавр сражался с дубами. Он посшибал их, как кегли! Правда, очевидцы потом упоминали, что при схватке пострадали и несколько человек. Но тут Плесси нельзя так уж сильно винить. Лес рубят – щепки летят! Могли бы и увернуться…
Бааван-ши чуть ли не плакала от злости, наблюдая из кустов, как лихо бейтир расправился с посланцами Риваллона.
– Ну ничего этим людям нельзя доверить, даже друидам, – гневно била она оленьими копытцами.
Досталось и сыну фуа, который неосторожно притворился болотной кочкой и получил пару раз под дых.
– Я-то чем виноват, – заверещал Бролла-хан. – Разбирайся лучше со своим Оватом.
– Вот ещё, – фыркнула девушка. – Он такой же мой, как и твой…
Она даже передумала снова идти к друидам. Риваллон так и остался в неведении, что его бойцы опростоволосились.
– Попробуем разобраться своими силами! – решила гордая Белая женщина с Шотландского нагорья.
По своим водяным каналам она подключила целую армию наёмников, чтобы выследить бейтира. Так она, с лёгкой руки Риваллона, назвала милейшую Плесси. Поисками занялись фуа, поросшие шерстью существа женского пола с перепончатыми лапами и хвостом, и файдилы – злобные водяные духи в женских обличиях, морские девы – русалки-киэзги, и глаштиги – шотландские водяные духи, наполовину женщины, наполовину козы, и даже бодахи с боглами – проказливые хобгоблины. Бодахи всегда были готовы помочь кому угодно, лишь бы при этом была возможность попроказить и покуражиться. Ну а боглы, обладающие врождённым чувством справедливости, как всегда, решили проследить, не напрасно ли водяная фея решила погубить бейтира. Они преследовали только виновных в каких-либо преступлениях. Фея сумела привлечь к розыскам и Кэт Ши, волшебного чёрного котяру с белым пятном на груди. Правда, он предпочитал ходить сам по себе, особенно после того, как рядом с Бааван-ши появился Ку Ши – волшебный зелёный пёс.
Нечисть обыскала всю округу, от озера Лох-Несс до морского залива Мори-Ферт. Повсеместно им рассказывали, что совсем недавно, вчера, позавчера, третьего дня, видели проплывающего бейтира, но… Никто из них ни одного разочка не смог увидеть Плесси. Пришлось так и доложить Бааван-ши.
– Ну, на нет и суда нет! Исчез, так исчез, умер, так умер, лишь бы в нашем доме никто из чужих под ногами не путался, – как-то легко смирилась с пропажей водяная фея.
Фейны
Да и немудрено, что никто не нашёл плезиозавра! После стычки с деревьями Плесси сразу уплыла на зов сердца, зов Аиды, в прошлое. Ей, конечно, было непонятно, с какой это стати дубы, словно живые существа, на неё набросились, даже попытались схватить и заплести ветвями. Она просто не знала о том, что у друидов был такой миленький обычай, – помещать жертвы в громадную плетёную клетку и сжигать…
День был такой ясный, солнечные зайчики так шаловливо заигрывали с ней, то и дело внезапно выскакивая из ветвей, что сердце Плесси помаленьку оттаяло от льдинок злости.
– Может быть, я забралась на территорию дубравы, и дубы просто-напросто отгоняли меня ветками из своих владений, – стала даже оправдывать она негостеприимное поведение лесных великанов. – Ну, не рассчитали слегка силу в азарте, но они же – дубы…
Плохо только, что зов Аиды вскоре после этой схватки затих. Да и рыбы в реке было маловато для того, чтобы насытиться. Она и так уже плыла с открытой пастью, глотая всю живность, какая попадётся на зуб. Плесси с гастрономическим интересом стала поглядывать по берегам, где на вересковых пустошах паслись стада коз и ланей. Ходят же они на водопой! Не устроить ли засаду?
Но первой в засаду попала сама. Вернее, так она сначала подумала, когда на неё из береговых зарослей посыпался град стрел. Хорошо ещё, они оказались не отравленными. В остальном же для дублёной шкуры плезиозавра стрелы были, как слону дробинка. Осторожно высунув голову из кустов ивняка, ветки которого свисали прямо в воду, Плесси увидела, что стреляли не в неё. На прибрежной торфяной пустоши развернулась битва людей между собой.
Это толпа локленеков, так в древности называли норвежцев, теснила ставшее немногочисленным воинство фейнов – отборный отряд коренных шотландцев. Когда-то оно насчитывало ровно девять тысяч воинов. И не было ни одного горного склона, ни одной пустоши, которая бы не помнила былые подвиги фейнов. Но прошло много лет, как погиб от рук своего сына Гарба бешеный Кенен, умер сын вождя Фина Мак-Кула, непобедимый Осгар по прозвищу «Вождь людей». Давным-давно лежит в кургане русый Дирмед по прозвищу «Крепкий щит», погибший от укола ядовитой щетинки кабана. Правда, оставались ещё в живых Голл, самый сильный из всех фейнов, и Колрайт, самый быстроногий из всех бегунов. Люди сказывали, что когда он бежал во всю прыть, казалось, что бегут сразу три человека. Ну и, конечно, воинство по-прежнему возглавлял Фин. И пусть он был не самым сильным, зато люди уважали его за мудрость и незапятнанную честь. Есть даже поговорка: «Друга в беде ни разу Фин не покинул». Поговаривают, что один зуб у вождя был волшебным. Когда Фин нажимал на него, то сразу становился мудрее.
Скандинавы-локленеки, осыпая фейнов стрелами, мечами и копьями прижимали их к самому берегу. Тут бы и пришёл конец остаткам славного воинства, если бы не… Плесси.
Увидев огромную голову чудовища, с любопытством наблюдающую из зарослей за битвой, и её не менее громадные зубы, фейны сначала в ужасе остолбенели, а затем завопили, показывая на плезиозавра:
– Бейтир, бейтир! Он пришёл за нами!
Локленеки, издали не сразу разобравшие, почему это противник перестал драться, решили, было, что Фин приказал фейнам сдаться на милость победителя, чтобы большинству рядовых воинов удалось выжить.
– Ха-ха-ха! – зловеще засмеялся их предводитель, король Локлен, обращаясь к предводителю фейнов. – Оказывается, в прошлый раз Серый пёс не разорвал тебя на куски в Большом ущелье, теперь придётся нам сделать это самим. Милость победителя – какая глупость!
Но Фин Мак-Кул не растерялся. Он нажал указательным пальцем на свой зуб мудрости и сразу же понял, что бейтир – не новая беда, а спасение для них. Он помчался прямо к голове чудовища, миновал её и по длинной шее, как по бревну, перебрался на спину Плесси. За ним последовали и остальные фейны. Они были отчаянными храбрецами, готовыми за своим вождём идти хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пасть чудовищу.
Плесси была не против помочь людям, попавшим в трудную ситуацию. Она приподняла голову, вытянула шею, разинула пасть и рыкнула на преследователей, что, мол, совсем страх потеряли.
Локленеки остановились, попятились и, побросав оружие, бежали от бейтира Шотландского нагорья. Они бежали до самого побережья, там погрузились на лодки и вернулись домой, в Скандинавию. После этого король Локлен решил больше не возвращаться туда, где на стороне врага воюют такие страшные чудовища.
А Плесси осторожно спустилась в воду и, стараясь, чтобы её пассажиры не промочили ноги, поплыла по реке. Она решила отвести фейнов подальше от того места, где им грозила смертельная опасность. Вот только не учла, так как и сама не знала, что увозит остатки Воинства из их настоящего времени в далёкое прошлое.
С тех самых пор фейнов никто больше не видел. Остался один только сын Фина, бард Оссиан, который в этот злосчастный для себя день выбрал не участие в бою с локленеками, а состязание бардов у друидов. Он долго ещё жил после того, как фейны покинули этот мир. Даже став уже совсем дряхлым и слепым, Оссеан бродил по Шотландии, оплакивая в своих песнях исчезнувшее неизвестно куда Воинство фейнов. Одни говорят, что все фейны погибли в этом последнем бою с локленеками. И холм в Ивернессе, похожий на плывущую ладью, насыпан над их братской могилой. Другие утверждают, что они всё ещё живут где-то на краю света, на зелёном острове вечной юности, в Стране Света.
Сама Плесси тоже, конечно, толком не знала, где именно и в каком времени она распрощалась со спасёнными ею людьми. Зато хорошо запомнила, что фейны, будучи отличными охотниками, этому занятию они посвящали всё время, свободное от войны, попросили её задержаться. Не прошло и полдня, как охотники, возглавляемые самим Фином, вернулись. Они принесли столько дичи, что даже плезиозавру хватило наесться до отвала.
Встреча с троллем
Плесси так разморило, что она прямо средь бела дня улеглась спать на тёпленькой отмели, да ещё и под палящим солнышком. Любой человек обгорел бы так, что кожа слезала бы лоскутами, а дублёной шкуре лох-несского чуда – хоть бы хны. Плезиозавры любят тепло! Она проспала до глубокой ночи. Пробудившись, Плесси пошлёпала по воде ластами, покрутила длинной шеей. На этом вечерняя зарядка была закончена, и она отправилась в путь-дорогу. В принципе, плезиозавру было всё равно, днём плыть или ночью. В мутной воде так и так пробираться приходилось почти на ощупь, полагаясь больше на слух и этот самый «ощупь». Но время от времени она всё-таки высовывала голову из-под воды, проверяя, нет ли на берегу какой-нибудь новой напасти. И такая однажды нашлась!
На самом берегу, под сенью громадной скалы с плоской, как будто когда-то давным-давно стёсанной, но сейчас уже совсем замшелой стеной, обращённой к реке, сидел… Плесси было трудно даже представить, кто это был. На Биармии таких существ она никогда не встречала. А здесь, на Земле, их называли троллями. Когда-то в старину тролли были самым обыденным явлением, частью повседневной жизни людей. Постепенно, с исчезновением дикой природы, люди стали варварски вторгаться во владения пещерных жителей, оттесняя их всё дальше и дальше, глубже и глубже под землю. А в то время, в котором оказалась Плесси, тролли встречались сплошь и рядом. Угораздило встретить его и лох-несской красавице. Даже по сравнению с плезиозавром тролль отнюдь не выглядел мелюзгой. Развалившись на берегу, он, как самый обыкновенный мишка, занимался рыбалкой. Опустив в воду огромные ручищи, рыбак, как сквозь решето, пропускал воду сквозь пальцы. Поросшие мхом и лишайником, переплетённые ползучими лианами, пальцы служили отличной заменой невода. Тролль то и дело подносил к каменной щели, служившей ему ртом, огромных лососей.
– Смотри-ка ты, конкурент выискался! – неодобрительно проворчала Плесси.
Но плыть мимо этих загребущих рук она, откровенно говоря, побоялась. И правильно сделала! Несмотря на всю кажущуюся медлительность, когда нужно, тролли, как те же медведи, отличаются необыкновенным проворством.
– Куда путь держишь, чудо-юдо? – прогрохотал тролль.
Он-то вовсе не удивился, увидев плезиозавра. Может быть, ему и раньше приходилось видеть подобных существ. Говорят, когда-то бейтиров, как и самих троллей, на Шотландском нагорье было немерено. Может, тролли видывали даже и таких, как Плесси. Продолжительность жизни этих удивительных созданий до сих пор остаётся загадкой. Сказывают, что на глазах старого тролля дубовый лес мог обновиться до семи раз. Похоже, они такие же долгожители, как и сами горы, в которых тролли обитают. И уж совсем не стоит представлять тролля недалёким обжорой. Тролли обладают недюжинными сверхъестественными способностями. Может, с чувством юмора у них слабовато, но это присуще многим великанам. Просто до них дольше доходит, великаны, ведь… А может, юмор у них такой своеобразный, тролли же, кто их поймёт, когда они начинают, например, так вот витиевато, по-тролльски изъясняться:
Я умом, пожалуй, тронусь,
Лучше сразу мне затыриться,
То ли я бейтиру троллюсь,
То ли тролль ему бейтирится…
– Сам такой, весь из себя чудовищный! – огрызнулась Плесси и даже показала троллю язык, что на Биармии считалось серьёзным оскорблением. – Пропусти по-хорошему, а то хуже будет…
– Ишь, ты, какая обидчивая зверушка попалась. И что ты мне сможешь сделать? – удивился тролль. – Съешь, что ли?
– Так я же каменный, – глухо засмеялся-загрохотал, как будто лавину обрушил по склону, он. – Зубы обломаешь!
Плесси попыталась было поднырнуть под пальцы чудища, но они воткнулись в торфяное дно, как громадные грабли, не пройти – не проехать. Тогда она решила пройтись вдоль другого бережка, но снова – незадача. Тролль встал во весь рост и каменным мостом перекинулся через стремнину реки. Как назло, именно в этом месте она оказалась зажатой между двумя отвесными каменными стенами. С горными реками такое бывает. А может, тролль нарочно выбрал эту узенькую речную дорожку, чтобы встречать на ней путников.
– Да, такого на кривой козе не объедешь! – вздохнула Плесси. – Придётся договариваться…
– И что тебе от меня нужно? – уже более миролюбиво поинтересовалась она.
– Ты что, нездешняя? – страшно удивился тролль. – Здесь же все, даже малые дети знают, что нужно троллю…
– Да, мы-то не местные, – решила подавить на жалость Плесси. – Дя-я-денька, пропусти, пожалуйста!
– А ты загадай мне загадку! – попросил тролль. – Если не отгадаю, ступай себе, подобру-поздорову. Ну, а если отгадаю… – выдержал он зловещую паузу, – я тебе загадаю свою. И если не получится до рассвета отгадать, – буднично, как о самом обыкновенном пустяшном деле, закончил тролль, – я тебя съем!
– А почему до рассвета? – чуть было не спросила Плесси, но вовремя спохватилась и замолкла, как будто воды в рот набрала. – Как бы чудище это вопрос за загадку не принял! Ей-то не всё ли равно! В любом случае рассветы им вместе не встречать. Или её съедят, или она вовремя смоется…
Плесси с ног до головы оглядела тролля. Замшелая каменная громадина. Даже на голове, кроме волос, росла ещё всякая всячина: мох, трава, вереск и даже кусты. Осклизлый, грязный… Стоп! Если тролль весь из себя такой, значит, он никогда в жизни не мылся… Значит…
Она решила рискнуть. Подраться-то всегда успеется!
– Тогда слушай мою загадку! – торжественно провозгласила Плесси. – Скользкое, щипливое и трудолюбивое! Что это такое?
И она преспокойно улеглась на воду, искоса поглядывая на тролля сквозь щёлки прищуренных глаз.
Монстр глубоко задумался. Ей показалось, что слышит, как в его каменной башке с неимоверным трудом крутятся-вертятся, цепляя шариками за ролики, мысли.
Шёл час за часом, а тролль даже ни одного предположения не смог высказать. Да и где ему было отгадать, если саму Плесси девочка только недавно научила… мыться целебным подводным илом. И даже в первый раз помогла ей, когда Аида с Ахром чебурахнулись с её спины в воду. Но плезиозавр даже и думать об отгадке боялась. Тролль ведь мог прочитать её мысли…
Тем временем первые лучи солнышка, выскочив из-за горы, как чёртики из коробочки, застали врасплох задумавшегося каменного монстра. Теперь и в самом деле каменного.
Вот он, ответ на невысказанный вопрос, который сумела поймать за хвост и проглотить Плесси. От первых же попавших на тролля малюсеньких солнечных зайчиков монстр погиб! Теперь бедняга так никогда и не узнает отгадку. А она такая простая: это же мыло из ила. Может быть, кто-то хочет поспорить с плезиозавром? Тогда пусть попробует помыться илом даже земного Мёртвого моря, не говоря уж об озере Биармии! Вот уж, на самом деле, кто скользкий и щипливый! Ну, а насчёт трудолюбия, это кто как любит мыться. Сам-то ил не возражает, чтобы им мылись хоть до посинения. А вот тролли, похоже, никогда не делали этого!
Плесси за всю ночь и сама не сомкнула глаз. Где уж там, когда вот-вот съедят заживо… Зато теперь можно спать с чистой совестью. Она победила в честной борьбе, и не силой, а умом! Правда, так скоро можно совсем в сову превратиться. Зато в живую!
Эльфы
Плесси так перенервничала в прошлую ночь, что весь день проспала, как убитая. Хоть, бери её голыми руками! Разбудила плезиозавра чарующая музыка. Звучала она совсем тихо, но, казалось, пронизывала весь воздух. В такт звукам вибрировал лес, вода и даже сама Плесси. Она подняла голову, пытаясь определить направление источника звука, и потихоньку-полегоньку двинулась в ту же сторону. Это была не только музыка. Всё пространство было заполнено и мелодией без слов. Она выражала такое горе и муку, такую сердечную тоску, что даже у Плесси, плезиозавра с планеты Встречного мира Биармии, из больших жёлтых глаз с непроницаемыми чёрными зрачками тоненьким ручейком заструились слёзы. Она даже не замечала их, хотя ничего уже не видела впереди себя. Да и зачем ей в эти минуты было нужно зрение. Она слушала музыку не слухом, а сердцем. Плесси вспоминала далёкую планету, родную реку, девочку, ради которой она отважилась на это невозможно дальнее путешествие, полное таких невероятно опасных приключений. Она даже не заметила, как покинула реку и выползла на отлогий берег. Очнулась лох-несская красавица, только когда затихли последние аккорды музыки и звуки мелодии. А что бы произошло с музыкантами и певцами, если бы они заметили бейтира? Что бы стало с самой Плесси? Но «цыганское счастье», её удачливая судьба, снова не покинуло плезиозавра. Остановившись у последней черты, отделяющей кусты можжевельника от лунной поляны, она увидела тех, кто так невыносимо пронзительно играл на самых тонких струнах её нечеловеческой души.
На поляне собралось около двухсот чело… Нет, не людей. Или не совсем людей! Эти почти люди были невысокого роста, такие изящные, что казались даже хрупкими. Темноволосые и бледнокожие, они обладали каким-то неземным очарованием. Пронзительные тёмно-зелёные глаза оттенялись одеяниями свободного покроя всевозможных зелёных тонов. Но одна из них была самой-самой прекрасной. Это – королева эльфов.
– Мы пришли в этот мир, чтобы спрятаться от людей. Эльфы теряют своё волшебство, становятся похожими на них. В нас почти ничего не осталось от сидов, высших эльфов Волшебного мира, – вела свою грустную мелодию речи королева.
Они разговаривали между собой на тонком, певучем и мелодичном языке. Но Плесси не нужно было знать его, она просто понимала мысли эльфов, так они называли себя. Оказывается, у них случилось огромное горе, Волшебный мир покинул ещё один рыцарь-эльф. Несмотря на все преграды, все старания королевы эльфов, ещё один её рыцарь ушёл в мир людей, к человеческой девушке. Он как раз и был стражем этого леса.
– Не спорю, она прекрасна, – продолжала королева. – Я превращала рыцаря в ящерицу и в змею, жгла его раскалённым железом. Всё оказалось напрасным. Он всё-таки выбрал людей. А девушка не отвернулась от него, в каком бы виде эльф-рыцарь не представал перед ней.
– Зря, наверно, я не превратила сердце девушки в камень, – вздохнула королева. – Тогда бы он не пронзил его стрелой любви, как когда-то моё бедное сердце. Но я всё равно буду тебя ждать, мой рыцарь:
Я сберегу стрелу, пусть душу пепеля,
Пульсирует перо, как всполохи зарницы,
До той поры, пока, ведь круглая Земля,
Ты по перу найдёшь свою жар-птицу.
Когда в твоих глазах, двух карих озерках,
Градинки-льдинки от моей тоски растают,
Вернёшься ты, мне ждать – не привыкать,
Я этот лес пока твоим оставлю…
Эта несравненная музыка, эта волшебная мелодия, которая завлекла Плесси на поляну, была эльфийской песнью печали.
– Станцуем же в честь эльфа-рыцаря прощальный танец, – предложила королева.
Эльфы встали в круг и стали танцевать под луной. Их движения были такими грациозными, а музыка – такой зажигательной, что Плесси сама не заметила, как оказалась в центре круга. Она приподнималась на всех четырёх ластах, крутилась волчком. Голова приказывала шее выделывать такие выкрутасы, что в обычное время ей бы ни за что не распутаться. Нельзя сказать, что Плесси была похожа на корову на льду. Она ничуть не уступила бы цирковым вступлениям моржей, тюленей или котиков. Даже друзья-дельфины, которые являлись несравненными танцорами, поаплодировали бы. Плесси, конечно же, не была единственным исключением из всех остальных обитателей Большого мира, попавшим в сети эльфов. Люди, которые попадали в волшебный круг, увлечённые колдовской музыкой эльфов, могли танцевать в нём годами. Ей просто-напросто повезло! На самом пике танца, когда Плесси вся так и затрепетала, устремляясь навстречу переливающемуся серебром лунному свету, она услышала зов девочки А: «Где же ты, Плесси?»
Она очнулась и как бы увидела себя со стороны стоящей на цыпочках, с вытянутой донельзя шеей, поднявшимся на всю высоту своего гигантского роста. А ещё Плесси заметила с десяток эльфийских охотников, подкрадывающихся к звероящеру с сетью в руках. Она, конечно, не знала, что попасть в эти волшебные сети, означало – пропасть навсегда, но всё равно до глубины души обиделась.
У Плесси даже слёзы навернулись на глаза от такого коварства: – Я к вам со всей душой, даже впервые в жизни танцевала, чтобы разделить ваше горе… Эх, вы, нелюди!
Она всеми фибрами души рванулась навстречу зову и… исчезла с глаз изумлённых эльфов.
Все нелюди, даже сама их королева, смущённо переглянулись между собой, явно не ожидая таких вот упрёков от бейтира. Но извиняться было уже не перед кем…
Плесси стремглав летела по реке прочь от этого негостеприимного маленького волшебного народца. Ведь если бы не непредвиденные задержки, она уже давным-давно могла бы оказаться на берегу морского залива, поближе к Аиде.
Плесси впервые увидела море. Впереди, справа, куда ни кинь взгляд, простирались вода. Её было намного-намного больше, чем даже в дельфиньем озере Биармии. На вкус она оказалась противно-солёной. Зато плавать – одно удовольствие! Так легко мчаться, перескакивая с волны на волну, не опасаясь, что во что-нибудь врежешься, ей давненько не приходилось. А вот нырять было труднее, вода так и старалась вытолкнуть на поверхность, наверно, чтобы невиданный здесь зверь не выведал какие-нибудь подводные тайны.
– Куда же плыть дальше? – задумалась Плесси.
Зов раздавался слева, откуда-то с суши, а там ведь и заблудиться недолго. Вдруг девочка снова на какое-то время забудет про неё. А это же не открытое море, на берегу она чувствовала себя неловкой и неуклюжей. Может быть, удастся проплыть вдоль берега, не теряя зова Аиды. Но пускаться в далёкое плавание так вот, сразу, из ставших уже знакомыми мест, Плесси не рискнула: нужно понять, хотя бы, как тут с пищей насущной.
С рыбой больших проблем не оказалось. Она была тут даже крупней, чем в озере, а косяки – многочисленней. Кроме того, плезиозавру опытным глазом удалось подметить, что над рыбными скоплениями непрерывно кружат большие белые птицы, то и дело стремительно ныряющие в волны и возвращающиеся с добычей в клювах.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Плесси, – искать проще. Значит, одной проблемой меньше. Интересно бы ещё выяснить, как тут с более крупными морскими хищниками, вроде меня. Да и ураганы здесь, наверно, не в пример нашим, биармианским, речным и озёрным…
Русалка Мерроу
Плесси притаилась в укромном местечке, на одном из небольших пляжей между прибрежных скал. Конечно, не для того, чтобы позагорать. Температура на побережье даже летом остаётся низкой, не больше десяти – двенадцати градусов. Плезиозаврам, привыкшим к жаре, здесь явно не по климату. А северный пляж – это просто гладкая полоска относительно ровной суши, отвоевавшая у каменистого берега себе место под солнцем. Песок был сплошь усыпан серо-зелёной галькой. У местных жителей существует поверье, что в эту гальку превратились горькие слёзы русалки, которую море не отпустило от себя на землю, несмотря на все мольбы и стенания. Шум воды вплетался в шорох камешков, наигрывая неповторимую мелодию побережья, так похожую на тихое рыдание, изредка перемежающуюся плеском-всхлипыванием невидимой русалки.
Во времена, когда люди уже заполонили побережья морей и островов, увидеть русалку было необыкновенной удачей. Но именно в этих местах однажды повезло одному земледельцу, который вместе со своей шотландской овчаркой колли обшаривал побережье в поисках пропавшей овцы и заметил на одном из прибрежных рифов необыкновенно хорошенькую русалочку. У неё были золотисто-рыжие волосы, зелёные, с коричневыми крапинками, глаза. Русалка тихонько напевала грустную песенку прощания и надежды:
Мерроу сказала: «Не надо
Нам память-костёр ворошить,
Из редких улыбок и взглядов
Цепочкой надежд ворожить.
К чему эти тайные встречи,
Не пара: любовь и пароль,
Пусть время, наш доктор, залечит
Любви угасающей боль…»
Но сердце пробилось тревогой
Зелёно-коричневых глаз,
А вдруг развернётся с порога,
Смолчит, согласится, предаст!
Трудно сказать, кто больше поразился увиденному и услышанному: фермер или собака. Но друг человека первым спрятался за спину хозяина, не преминув, правда, ухватить фермера за штаны. Если бы пёс умел выразить свои чувства, то, наверно, воскликнул бы: «Я не трус, но… я боюсь!». Животные острее человека чувствуют магию.
То же самое относится и к плезиозаврам. Плесси всеми фибрами души чувствовала, что не она одна затаилась на пустынном пляже. Мало того, это незнакомое существо сильно напугано.
– Уж не меня ли оно боится? – недовольно фыркнула лох-несская красавица.
Она покрутила головой, пытаясь определить направление, откуда исходил страх. На самом дальнем конце пляжа, там, где скалы прикрывали его от солнца, создавая тень, похоже, кто-то и в самом деле прятался. Цвет подножья скалы слегка отличался от остального фона. Стоило только Плесси подумать об этом, как страх прямо-таки накрыл её липкой удушливой волной. Она поднялась с гальки и, шлёпая ластами, потопала к скалам. Там, забившись в уголок, образованный камнями и песком, лежала девушка. Вернее, это сначала плезиозавру так показалось. Но приглядевшись внимательней, Плесси обнаружила, что это была девушка-рыба. По пояс сверху она была обыкновенным человеком, правда, по человеческим меркам, наверно, очень красивым. Большие карие глаза с длинными шелковистыми ресницами, небольшой носик, пухлые розовые губки. Длинные русые волосы. Хотя в красоте, судя по реакции людей на появление плезиозавра, Плесси разбиралась не очень. Но вот ниже пояса… Тут плезиозавру не нужно было ходить к гадалке, чтобы определить, что это за рыба. Великолепный хвост, покрытый крупной чешуёй, отливал серебром. Заканчивался он раздвоенным хвостовым плавником, гибким, тёмно-коричневым. В изгибе хвоста чувствовалась мощь.
– Не знаю, как там с человеческими качествами, но приспособление для передвижения по воде у неё вполне приличное, – подумала Плесси. – С таким хвостом можно хорошую скорость развить…
– Разбираешься, бейтир! – услышала она внутри себя чей-то ненавидящий голос. – Ну, давай, набрасывайся, рви на части. Я ещё и вкусная…
Плесси недоумённо покачала головой:
– Я вовсе не собираюсь тебя есть. Мне и целых рыб в море хватает, а ты какая-то половинчатая, ни рыба ни мясо. А уж грязная-то, вся в песке вывалялась, как песчаный краб.
Несмотря на страх, девушка-рыба негодующе фыркнула:
– От краба слышу!
Да и какая девушка выдержит, когда ею так явно пренебрегают, да ещё намекают, что она – грязнуля!
– А от кого ты здесь прячешься? – невозмутимо продолжила Плесси. – Уж не от меня ли?
– И от тебя тоже, – вздохнула русалка, а это была именно она. – На меня столько всего сразу навалилось!
– Сначала во время шторма волной выбросило на берег и так стукнуло о скалы, что я потеряла сознание. До сих пор трудно пошевелиться, – как-то по-детски пожаловалась девушка и всхлипнула.
– Вдобавок я потеряла свою волшебную красную шапочку с петушиными перьями, без которой не могу вернуться в море, – продолжила русалка. – И теперь я боюсь, что меня найдут или люди, или звери. Всё равно в любом случае мне не поздоровится, одни съедят, другие с собой заберут…
– Не бойся, я тебе помогу, – успокоила девушку Плесси.
Русалка недоверчиво вскинула на плезиозавра полные боли и слёз глаза:
– Поможешь? Но почему?
– Водоплавающие должны помогать друг другу в беде! – вполне серьёзно объяснила Плесси. – Мы с тобой – одной крови! Потом мы можем стать кем угодно: друзьями или врагами, хищниками или жертвами, но всё это – потом. Кстати, меня зовут Плесси.
В первый раз ей удалось представиться хоть кому-то на этой планете.
– А я – Мерроу, – не стала скрывать своего имени русалка, а в ином мире это – признак доверия к собеседнику.
– И почему ты боишься людей? – поинтересовалась Плесси.
– Они не отпустят меня в море, а я умру, если очень долго пробуду на воздухе, – вздохнула русалка. – Ты, наверно, не слышала легенду о русалке и тюлене. Мы с ними очень-очень дружны. А знаешь, почему? Когда-то один рыбак поймал, освежевал тюленя и выбросил его, ещё живого, назад в море. Такое зверство человека было вызвано всего лишь тем, что шкура ему, видите ли, понравилась! Русалка, обнаружив бедняжку, решила ему помочь, отправилась на поиски шкуры и сама попала в плен к рыбакам. Вскоре она умерла от долгого пребывания на воздухе. В благодарность за такую самоотверженность русалки и тюлени стали неразлучными.
Плесси посмотрела по сторонам, пытаясь обнаружить тюленя. Но вокруг было пусто.
– Мои друзья не смогли справиться со штормом, и их унесло в море, – пояснила Мерроу. – Надеюсь, что все они остались живы.
– Ну, с людьми я как-нибудь разберусь, – перевела разговор на другую тему Плесси, увидев, что на глазах русалки снова показались слезинки. – Думаю, они сами разбегутся при виде меня.
– А ты прекращай тут мне плакать, – нарочито строго прикрикнула она.
– А моя красная шапочка? – пролепетала Мерроу, похоже, поверив во всесильность плезиозавра. – Ты её найдёшь?
Плесси взглянула на русалку. Она показалась ей чем-то похожей на девочку А, когда Аида просила её помочь найти капитана Талла.
– Мы поищем твою волшебную шапочку вместе, – пришлось выкручиваться плезиозавру, чтобы не прибегать к обману.
А как она могла обещать пойти туда, не зная куда, и найти то, не зная что?
– Я могу помочь тебе найти девочку, – неожиданно добавила Мерроу. – Я, конечно, знаю, где на дне моря хранятся целые залежи золота и серебра, но тебе-то они ни к чему. Это люди сами не свои до сокровищ…
– А отк-к-уда ты з-з-наешь про Аиду? – заикаясь, воскликнула Плесси.
– У нас неплохие сверхъестественные способности, – не умерла от скромности русалка. – Я её слышу, так же как и ты. И я знаю, откуда идёт зов…
Плезиозавру ничего не оставалось делать, как немедля отправиться на поиски шапочки.
Плесси развернулась носом к морю и направилась было на берег, но её остановил жалобный вскрик:
– А меня-то забыла!
Она оглянулась. Русалочка доверчиво тянула к ней руки.
Плесси смутилась:
– Извини, я совсем забыла, что ты не можешь ходить. Обними меня за шею покрепче, я перенесу тебя к себе на спину.
Так, с Мерроу не спине, она и бултыхнулась в прибрежную волну. Почувствовав себя в родной стихии, русалка заметно повеселела. Она соскользнула в воду и первым делом принялась прихорашиваться: смыла с себя песок и расчесала торчащим из волос гребнем свои русые косы. Покончив с туалетом, Мерроу лукаво взглянула на плезиозавра.
– Ну как, теперь я не замарашка?
Плесси не могла не оценить чудесное преображение: чешуя так и сверкала на солнце, отбрасывая во все стороны пригоршни солнечных зайчиков; хвостовой плавник нетерпеливо бил по воде, как породистый конь копытом по земле…
– Ты не туда смотришь, – возмутилась Мерроу, – посмотри, какие шелковистые волосы, какое белое личико, коралловые губки…
– Так вот что у вас, на Земле, считается красивым, – наконец-то начала понимать Плесси. – А я-то всегда считала, что самое главное, это – гибкость ласт, упругость кожи… В общем, всё то, что позволяет водоплавающим плавать по воде и под водой.
– Теперь понятно, почему меня люди обозвали лох-несским чудовищем, – потерянно опустила голову в воду бывшая красавица.
– Да что ты! – принялась горячо разубеждать её русалка. – Это я так, по привычке, кокетничаю, привыкла своей красотой людей в воду заманивать…
– Да ты та ещё штучка! – буркнула Плесси, потихонечку приходя в себя.
– Мы же русалки! – примирительным тоном воскликнула Мерроу. – Нам это по должности положено. Но не подумай, что русалки только плохое приносят людям. Мы и лечить умеем, и спасать утопающих. Люди ведь тоже разные бывают. Попадаются и жадные, и злые, и двуличные. Ну, давай искать шапочку! Я чувствую, она находится где-то здесь рядом, на дне.
– Ты сможешь нырнуть глубоко-глубоко? – на всякий случай спросила русалка.
– Обижаешь! – воскликнула Плесси. – Да я самый лучший ныряльщик во всей Биармии. Хоть на километр…
– На километр не надо, – улыбнулась Мерроу хвастовству плезиозавра, – но метров на триста, может, и придётся.
Добравшись до места, под которым, по ощущению русалки, должна лежать на дне волшебная красная шапочка, Плесси нырнула, оставив русалку дожидаться её на воде.
По сравнению с мутной водой озера Лох-Несс морские воды оказались намного прозрачнее. Плезиозавру удалось разглядеть сначала рыб, снующих мимо неё по своим рыбьим делам, а потом и заросли бурых, красных и зелёных водорослей, в которых таились донные хищники, подстерегающие зазевавшихся крабов. Плесси сделала несколько кругов над подводным лесом, который скрывал, наверно, немало тайн, затонувших вместе с их носителями: лодками, останками людей, животных и рыб. Были и свои собственные секреты в виде следов четвероногов, древнейших ископаемых, напоминающих гигантских крокодилов, миллионы лет тому назад впервые отважившихся выползти из моря на сушу.
А вот и пропажа! На коралле нежно-абрикосового цвета высотой около полуметра с множеством пушистых веток висела залихватски заломленная набок красная шапочка с петушиными перьями, лениво перебираемыми подводным течением. А возле неё сторожил добычу огромный краб, наверно, поджидающий владельца этого головного убора, чтобы попробовать лишить его головы, этой важной части тела. Тогда и шапку будет не на что надевать!
Плесси, недолго думая, спикировала на находку прямо сверху, прихватив зубами и шапку, и сторожа. Пусть на берегу, мол, Мерроу сама с ними разбирается! И правильно сделала!
– Какая же ты молодец, – похвалила её русалка. – Это ведь мой дружок Крак. Он нашёл мою волшебную шапку и не один день сторожил её, не сходя с места даже чтобы перекусить.
– Спасибо большое, Крак! – ласково поблагодарила Мерроу краба и погладила его по выпуклому панцирю, скрывающему такое преданное сердце.
– Не стоит благодарности, – смущённо щёлкнул клешнями Крак. – На моём месте так поступил бы каждый краб. Мы же с тобой – друзья детства. Помнишь, как мы играли в прятки в подводных зарослях и нашли затонувший корабль? Я ещё чуть-чуть не погиб, запутавшись в остатках рыболовной сети, а ты меня спасла…
– Долг платежом красен! – улыбнулась русалка. – Теперь мы в расчёте!
Мерроу натянула свою волшебную шапочку.
– Помню, помню, – засмеялась она в ответ на невысказанный вопрос, застывший в обиженных глазах Плесси, – что обещала помочь найти твою девочку…
– Я никуда не собираюсь убегать, хотя многие считают, что все русалки – обманщицы, – не утерпела она, чтобы не поделиться давнишними обидами. – Я только опробую шапку, не отсырела ли без моего тепла, да провожу Крака домой.
– Передашь нашим, что я жива-здорова! – попросила Мерроу краба. – А я провожу плезиозавра до мыса Носс-Хед и вернусь.
Во время её получасовой отлучки Плесси не теряла времени зря и вкусно пообедала стайкой зазевавшихся рыбёшек, метра по полтора каждая. Это для плезиозавра они были рыбёшками. Любому из жителей побережья хватило бы их не на одну неделю.
Путь до мыса занял всего-то пару дней со всеми остановками. Но с таким-то проводником дорога показалась плезиозавру считанными часами. Мерроу, большую часть времени провела на «палубе», на широкой и надёжной спине плезиозавра. Иногда она обнимала своими тёплыми ручонками Плесси за шею, чтобы не свалиться, когда она развивала сумасшедшую скорость. Та сразу вспоминала Аиду и млела от счастья. Русалка рассказывала о самых примечательных местах побережья. Но не о тех, всем известных памятниках, о которых мы обычно слышим от гидов: обратите внимание, вон там, на мысе Тарбат-Несс находится маяк, который сконструировал сам Роберт Стивенсон. Мерроу вела речь о тех таинственных местах, где выходят на берег русалки, о Шотландском нагорье, на котором издревле проживают тролли и феи, эльфы и гномы. Упомянула она и о морском змее, который изредка, нет-нет, да и появится на побережье, пугая и людей, и духов.
Так они миновали залив Дорнох-Ферт, устья рек Брара, Хельмсдейл и Уик. Когда они достигли северной оконечности Шотландии, или Каледонии, как её раньше называли, русалка остановила плезиозавра.
– Здесь нам пора прощаться! – грустно промолвила она и в последний раз крепко-накрепко обняла шею Плесси. – В этом месте заканчивается действие моего круга силы. Каменная пирамида – ретранслятор волшебной силы, уже далеко позади осталась, в Камстере. Сколько раз просили друидов построить пирамиду на горе Морвен, а у них всё ноги туда не доходят. Можно было бы плавать по всей Каледонии, – проворчала русалка. – А тебе нужно плыть во-о-он туда.
И Мерроу указала на тёмные точки далеко в море.
– Именно оттуда я слышу зов девочки, к которой ты так стремишься, – с завистью в голосе воскликнула русалка. – Хотела бы я, чтобы меня так сильно любили…
– Я буду любить тебя сильно-сильно, – пообещала растроганная Плесси, – а ты береги себя и больше не позволяй шторму выбрасывать на берег, как какое-то там бревно. Ты же – русалка! А мы, водоплавающие, должны уметь справиться с любым ураганом.
– Не забывай, что я ещё и человек, пусть только наполовину, – вздохнула Мерроу, – и ничто человеческое мне не чуждо…
– Я надеюсь, что мы с тобой ещё увидимся, – воскликнула Плесси и, махнув русалке ластой, скрылась в волнах.
Проплыв немного вдоль побережья, она заметила на берегу уютную бухточку, со всех сторон, кроме моря, разумеется, окружённую скалами, с песчаным языком пляжа почти до самой воды. Только на пробойной части пляж покрывала узенькая полоска гальки.
– Вот здесь я и заночую, – решила Плесси, – а завтра, с утра пораньше, в путь!
Люди-тюлени
Плесси не повезло. Не успела она как следует угнездиться, как на берегу появилась группка из четырёх человек.
– Опять люди, – недовольно поморщилась Плесси. – Почему-то в последнее время я не жду от них ничего хорошего…
Каково же было её удивление, когда люди достали из хорошо замаскированного тайника тюленьи шкуры и приоделись в них.
– Такого я ещё не видела, – поразилась Плесси. – Люди-тюлени! Удивительное – рядом! Это что же: на суше они, сняв свои шкуры, живут как люди, а в море, снова надев их, – как тюлени?
Она с удовольствием отметила, что тюленьи шкуры людям идут больше. Такие красивые, окрас – от светло-серого до тёмно-серого, да ещё и темные пятнышки есть. Плесси взглянула на себя. Конечно, её бурой бугристой шкуре далеко до тюленьей, но тоже очень даже ничего. Но зато она намного-намного крупнее. Эти тюлени и трёх метров в длину не будут, да и вес – не больше килограммов трёхсот, просто малявки. Правда, у них – обтекаемое тело, мощные ласты. Наверно, отличные пловцы…
– Нужно будет как-нибудь попробовать поплавать с ними наперегонки! – решила Плесси. – Не догоню, так хоть согреюсь!
«Маленькая головка с вытянутой мордочкой, большие круглые и тёмные глаза, а вот животик – светлый, почти белый, – продолжала без зазрения совести любоваться тюленями Плесси. – Густые усы-вибриссы, наверно, улавливают малейшие колебания воды, сверхчувствительный нос – изменения её качества, а слух позволяет свободно ориентироваться под водой…»
– Да и зрение у нас – хоть куда! – кто-то внезапно продолжил мысли увлекшейся подглядыванием Плесси. – И сейчас соглядатай получит по длинной шее, чтобы впредь не смел совать свой любопытный нос в чужие дела…
Она насторожилась. К плезиозавру, грозно шлёпая ластами по «слезам русалки», приближался самый крупный из тюленей.
– Мало мне того, что люди подглядывают за шелки, пытаясь обнаружить, куда мы прячем шкуры. Видишь ли, им то и дело нравится кто-нибудь из моих подружек, – рычал он на ходу. – Теперь и бейтиры тем же занялись. Я, конечно, не рабовладелец и не буду чинить препятствия, если кому-то из них приглянётся молодой человек, но уж никак не наоборот.
– Существуют же какие-то рамки приличия, – закатил он глаза. – Подглядывать за дамами, когда они переодеваются…
– Как не стыдно? – вызывающе, пренебрежительно громко проревел тюлень и смерил взглядом всего плезиозавра, от кончика носа до кончика хвоста.
Даже если не брать во внимание кончики, а заодно уж и всю шею, Плесси в несколько раз превосходила его. Но, похоже, воинственно настроенного забияку это нисколько не смутило. Люди-тюлени, по-местному, шелки, вообще-то считаются миролюбивыми и добрыми существами. Но если кто-нибудь вздумает их обидеть, держись! Они сумеют за себя постоять. Если понадобится, и лодку могут перевернуть, и шторм вызвать…
Плесси понравился этот задорный петушок, готовый защитить честь своих дам даже перед лицом превосходящих сил противника.
– Извините, – миролюбиво пролепетала она, – но я тоже дама…
И даже прикрыла глаза, показывая, что не намерена драться.
Тюлень снова окинул Плесси взглядом, но уже более дружелюбным.
– Позвольте представиться, Грин! – он даже прищёлкнул ластой о гальку. – Извините за грубость…
– Плесси, – она тоже шаркнула ластой, показывая, что не сердится.
– Каким попутным течением занесло вас в наши суровые края? – продолжал мурлыкать Грин.
– Я из Иного мира, с планеты Встречного мира Биармии, – честно призналась «дама». – Прибыла навестить подругу, девочку Аиду. Только вот никак не доберусь до её Волшебной страны…
– Если вы заметили, – приосанился Грин, – то мы тоже не такие уж тюлени. И волшебство нам не чуждо, и ничто человеческое тоже…
– Я заметила, – призналась Плесси.
– А куда вы сейчас направляетесь, где находится эта Волшебная страна, в которой проживает ваша подруга? – поинтересовался человек-тюлень.
– И позвольте уж полюбопытствовать, она тоже такая… гм, капитальная дама? – прищёлкнул языком Грин.
– По сравнению с обычными людьми, да. Она – из племени подгорных великанов-уидов, – улыбнулась Плесси и представила себе Аиду, позволив тюленю самому решить, как она выглядит, её подружка. – Только она ещё совсем ребёнок…
– Какая же девочка будет большой, когда совсем вырастет! – ахнул Грин. – Хотел бы я с ней познакомиться…
– Это вряд ли, – вздохнула Плесси. – Она живёт где-то очень далеко отсюда. А направляюсь я во-о-он в ту сторону…
Она кивнула на еле видимые чёрные точки далеко в море.
– На Дельфиньи острова? – с видимым удивлением воскликнул Грин. – Тогда нам по пути. Мы тоже завтра утром отправляемся туда.
– То ещё местечко, скажу тебе, – зловещим голосом добавил человек-тюлень. – То и дело – внезапно, как по волшебству возникающие мощные шторма, непроглядные туманы, там всегда дует шквалистый ветер…
– Вот здорово! – с нескрываемой радостью завопила Плесси, спугнув с окрестных скал в воздух тучу чаек, даже не обратив никакого внимания на дивные островные непогоды. – Значит, поплывём вместе, а то я здесь ничего не знаю, в открытом море могу заблудиться, как в тёмном лесу.
– Тогда добро пожаловать в наше Северное море! – радушно произнёс человек-тюлень и обвёл ластой окрестности.
– А почему острова так называются, Дельфиньи? – полюбопытствовала Плесси. – Здесь что, дельфины водятся?
– Да, бывает, заплывают в погоне за косяками сельди серые дельфины, белухи, косатки, – отмахнулся Грин. – А почему вы ими так интересуетесь? – ревниво произнёс тюлень. – Чем мы-то хуже?
– Вы не хуже, – успокоила его Плесси, – вы другие! Просто дома, на Биармии, у меня остались друзья – дельфины…
– А тюлени там водятся? – поинтересовались подошедшие на разговор три остальных тюленя.
– Нет, вот кого-кого, а тюленей у нас нет! – с улыбкой ответила Плесси. – Тем более людей-тюленей. Вы одни такие неповторимые…
– Да, мы такие! – приосанился Грин. – Кстати, познакомьтесь, мои боевые подруги: Энике, Бенике и Бенс.
– И с ними зелёный тюлень-с, – хихикнул Грин.
– А хищники у вас водятся? – вспомнил свои давние опасения плезиозавр.
– Да, хоть пруд пруди! – воскликнул человек-тюлень.
– А тебе что, подраться хочется? – с неприкрытой надеждой поинтересовался он. – Банды косаткок бродят, полярные акулы попадаются. Если очень не повезёт, можно с шестижаберной акулой встретиться… Ну, с полярными – мы справимся. Они – длиной всего-то метра четыре и весят не больше, чем восемьсот килограммов. Сами эти акулы редко нападают на наших, разве что в голодные времена…
– Нет-нет, – замотала головой Плесси. – Драться я не люблю! Просто думаю, как мы до островов доберёмся…
– Прорвёмся, – как-то слишком бодро махнул ластой Грин.
Плезиозавру показалось, что в его голосе всё-таки промелькнула нотка озабоченности.
– Расскажи про острова, – попросила Плесси, – мне ведь будет нужно найти там дорогу к Аиде.
– Странные они, – таинственным шёпотом произнёс Грин. – Даже нам, людям-тюленям, не чужим в волшебном мире, бывает жутковато. Люди и звери под землёй пропадают, даже те, кто сверхъестественными способностями обладает… По древним преданиям, Дельфиньи острова – это ядовитые зубы гигантского морского змея. Когда Ассипатл победил его…
– А кто такой этот Ассипатл, – спросила Плесси, – что смог справиться с морским змеем?
– Обычный деревенский мальчик! – пояснил Грин. – На местном языке его имя означает – «тот, кто валяется в золе».
– И как же простой мальчишка смог одолеть гиганта-змея? – страшно удивилась она.
– Когда не хватает силы, может выручить хитрость! – вступилась за мальчугана одна из шелки, Энике. – Главное, чтобы в маленькой груди билось большое и отважное сердце. А он не испугался на лодке заплыть в пасть змея и поджечь печень монстра от чугунка с горящим торфом. Она оказалась такой жирной, что вспыхнула, как сухие дрова. Змей заметался, закорчился и так заскрежетал зубами, что они повыпадали и превратились в острова. А сам змей свернулся в клубок и издох, превратившись в остров Исландию. В его недрах до сих пор клокочет огонь, который зажёг Ассипатл. Иногда, с грохотом, дымом и пеплом, ему удаётся вырываться наружу…
– Крутые у вас мальчики, – уважительно отозвалась Плесси, – и просто так в золе валяются…
– Шотландские парни, они такие, – подтвердили девушки-тюлени.
– То-то у вас то и дело шкуры пропадают, – заметил человек-тюлень вредным голосом. – А чуть что, Грин, миленький, выручай…
В старину верили, что если смертный выкрадет тюленью шкуру, то станет полноправным хозяином этого существа. А девушки-шелки были так грациозны, так красивы, когда танцевали на берегу лунными ночами, что многие горячие шотландские парни стремились взять в жены девушек-тюленей. Но все девушки, в конце концов, оказывались несчастными. Зов моря был так силён, что преодолеть его ни одна из шелки была не в силах…
– И когда мы поплывём? – перевела разговор на интересующую её тему Плесси.
– Да прямо сейчас и в путь, можно даже и утра не ждать, – буркнул Грин. – Долгие проводы – лишние слёзы, – добавил он про себя. – Нужно уводить девчонок от греха подальше. Да по мне есть кому обронить в море семь слезинок…
По поверью, выманить человека-тюленя из моря можно, если сесть ночью на камень на берегу и заплакать, уронив в море не меньше семи слезинок.
Пираты Северного моря
Сказано – сделано! Не прошло и часа, как маленькая эскадра, состоящая из четырёх тюленей и одного плезиозавра, отправилась в открытое море, в направлении гавани Скапа-Флоу. Грин намеревался плыть к южному побережью острова Мейнленд между двумя другими островами: Хой и Саут-Роналдсей. Этот путь был наиболее безопасным.
Тюлени выстроились ромбом, впереди – Грин, за ним – Плесси, а по бокам и сзади – остальные шелки. Весь путь до островов был не таким уж и долгим, около десяти морских миль. Это – всего 18 километров. Для ластоногих, которые могут при необходимости развивать скорость до 12 миль в час, на подобное путешествие хватит и трёх-четырёх часов.
Такой вот полезной информацией человек-тюлень на ходу развлекал плезиозавра.
– Правда, если не встретятся на пути какие-нибудь непредвиденные трудности, – заметил он небрежно, мимоходом.
– Акулы? – насторожилась Плесси.
– На самом-то деле для нас опасна только одна единственная из них: шестижаберная, – успокоил плезиозавра тюлень.
– Косатки, их ещё называют «китами-убийцами», главные враги ластоногих, хоть и охотятся стаями, но, думаю, – продолжил Грин, – не осмелятся напасть на нас. Обычно эти дельфиновые охотятся из засады вблизи наших пастбищ, прячась в складках дна.
– Иногда даже на берег выбрасываются, прямо на наши лежбища, – пожаловался Грин.
– Ну, с вашими местными бандитами я думаю, что разберусь, – пообещала Плесси. – У меня большой опыт общения с рамерийскими дельфинами: и они на меня втроём охотились, и я за ними гонялась. А наши ребята, я думаю, гораздо крупней ваших косаток будут. Какой у них размерчик-то?
– Отдельные амбалы, пожалуй, тонн на восемь потянут. И ростом – метров десять. Спинной плавник торчит из воды аж на полтора метра. Да и зубы – сантиметров по пятнадцать…
– Мелюзга, – пренебрежительно мотнула головой Плесси. – Наш Дел раза в три крупнее. Только боковых плавников у него целых четыре штуки, вместо двух ваших. А это и скорость, и манёвренность. Да и спинной плавник покруче будет!
За разговорами ластоногие пловцы уже миновали один из мелких островов, встретившийся на пути, как наперерез им вдоль береговой линии выплыло что-то невообразимое. У Плесси создалось такое впечатление, что плывёт один широко разинутый рот. Ничего остального из-за пасти было не разобрать. Как потом оказалось, длина этого чудовища составляла не меньше пятнадцати метров. А это значит, что весило оно около пяти тонн. Внутри этого метрового в поперечнике рта-пещеры то сходились, то расходились жаберные щели.
Правда, немного успокаивало, что зубы этой гигантской акулы были мелкими, миллиметров по десять, но зато в двести рядов, никак не меньше. Такая вот крупная тёрка!
Плесси сначала обмерла, а потом приготовилась сражаться за свою жизнь. К её удивлению, люди-тюлени отнеслись к появлению плавающей пасти совершенно спокойно и двигались себе дальше, не отвлекаясь на «пустяки».
Только Грин обронил мимоходом:
– Не стоит беспокоиться, малышка. Это всего-навсего гигантская акула. Она питается мелкими рачками, но не утруждает себя глотанием воды, а так и плавает с открытой пастью. Вода уходит сквозь жабры, а еда остаётся во рту. А дальше, хочешь – глотай, хочешь – выплёвывай!
– Много ли так нафильтруешь, – усомнилась Плесси. – Она вон какая здоровенькая.
– Они могут пропускать до 2000 тонн воды в час. При этом в желудок попадает до полтонны планктона, – успокоил тюлень. – Голодной не останется.
Плесси успокоилась, но ещё не раз оборачивалась назад, на плавучую пасть, которая двигалась себе потихоньку-полегоньку, не обращая никакого внимания на проплывающих мимо.
Поскольку они отправились в путь под вечер, к моменту встречи с гигантской акулой солнце уже садилось. Под водой, куда Плесси время от времени погружала свою любопытную голову, стало уже совсем темно. В одно из таких погружений она обратила внимание на пару зелёненьких огоньков, всплывающих из глубины. Они выглядели такими безобидными, что Плесси, взглянув, тут же отвела взгляд. И совершенно напрасно, потому что светлячки располагались на голове с шестью рядами очень даже немаленьких зубов, каждый из которых напоминал пилу. И пускала их в ход хозяйка по любому, даже самому пустячному поводу, а то и безо всякого повода. Просто так левому грудному плавнику захотелось. Спинному плавнику, может, тоже захотелось бы что-нибудь распилить, но его никогда и не было. Голова венчала громадное тело длиной до шести метров и весом с полтонны. Это была таинственная доисторическая шестижаберная акула. И за двести миллионов лет она почти не изменилась. Такое вот совершенное орудие убийства создала земная природа.
В этот раз люди-тюлени повели себя совсем по-иному. Они мгновенно перестроились, спрятавшись за спину плезиозавра, поскольку противостоять этой хищнице им было нечем. Можно было только удирать во все лопатки, оставляя акуле на съедение одного тюленя за другим, надеясь, что она наестся, или хотя бы кому-нибудь удастся добраться до ближайшего берега. Шансы встретить убийцу в этих водах были ничтожно малы. Обычно эта акула обитает на глубине до нескольких километров. Чудовищное давление, которому ей нужно противостоять, сделало её необычайно выносливой. Но, чтобы разнообразить скудный глубинный рацион, шестижаберные акулы иногда появляются и на мелководье. И тогда у любого млекопитающего шансов спастись не остаётся вообще. В мозгу монстра шевелится одна единственная мысль: откусить и проглотить. Справиться с ней мог, наверно, только монстр из тех же далёких времён. Акуле не повезло. Она встретилась с достойным противником, которых на Земле, может быть, и вовсе не осталось.
Плесси, почувствовав испуганные, да что там испуганные, панические мысли шелки, не раздумывая ни мгновения, бросилась навстречу акуле, чтобы отвлечь её внимание на себя. Шестижаберная последовала за ней. Она реагировала на электрические сигналы, а громадный плезиозавр, наверно, показался ей целой электростанцией. Есть чем полакомиться!
Шея Плесси, как тореадор красной тряпкой, размахивала своей зубастой головой. Она то производила круговые движения, то молниеносным движением совершала выпад в сторону противника. Казалось, плезиозавру нравилось играть с акулой в опасную игру, заставляя ту крутиться юлой и, время от времени, подпрыгивать, как собаку за куском мяса. Однажды Плесси почти доигралась, позволив противнику приблизиться на расстояние, достаточное для того, чтобы цапнуть её за ласту. Вкус, запах и вид крови на мгновение ослепил шестижаберную. И это стало для неё роковым! Плесси сделала очередной выпад и всеми зубами впилась в спину акулы. Как ни извивалась убийца, вращая всем телом, как ни трясла головой, пытаясь стряхнуть смертельно опасного захребетника, всё было кончено. Вскоре Плесси выплюнула акулу двумя частями. Она просто перекусила её напополам. Половинки пошли на дно, продолжая извиваться и дрожать, всё пытаясь срастись, соединиться, никак не желая верить, что они уже никогда не будут единым целым.
Ошеломлённые люди-тюлени окружили плезиозавра, наперебой восхищаясь её победой. Они даже попытались зализать ей рану. Но Плесси успокоила друзей: – Не волнуйтесь, «это до завтра всё заживёт». Лучше поплыли дальше, пока на запах крови не собрались хищники со всей округи…
А до берега острова Мейнленд оставалось рукой, то есть, ластой подать, не больше километра. Вскоре путешественники были уже на берегу, в укромной бухте, в которой уже не первый раз останавливались люди-тюлени. Там они и остались дожидаться рассвета.
Таинственный остров
Наутро люди-тюлени и плезиозавр собрались в кружок, чтобы обсудить, что им делать дальше. Грин и слышать не хотел о том, чтобы оставить Плесси одну.
– Ты спасла нас от акулы-убийцы, – возмущался он, – а теперь просишь бросить тебя на побережье. Не бывать этому, не будь я шелки. Лучше расскажи, что ты собираешься делать, как намерена искать Аиду?
Этого Плесси и сама ещё не знала.
– Может быть, стоит поискать лабиринт, такой же, как тот, через который я попала на Землю? – наконец предложила она.
– А что он из себя представляет, этот лабиринт? – решил уточнить человек-тюлень.
– Это такая огромная каменная спираль, – пояснила Плесси.
– Я слышал, здесь, на островах, есть каменные круги, – вспомнил Грин, – кольцо Бродгара, камни Стеннеса. Есть ещё «великий холм» Мессхау… Может, они подойдут?
– Нет-нет, на Биармии был подводный лабиринт, – заупрямилась Плесси. – А через этот ваш круг я могу попасть совсем в другое место. И где я там буду искать мою девочку, если вдруг связь с ней оборвётся?
– А подземный лабиринт тебе не подойдёт? – подала голос Энике. – Я слышала от людей, что на острове Мейнленд существует какой-то древний-предревний лабиринт, только… – шелки запнулась на секунду, – только его охраняют гномы!
– Это значит, – пояснил Грин, – одно из двух: или там находится их сокровищница, или алтарь гномьих богов. И то, и другое – очень плохо для нас!
– А ты не слышала, – поинтересовалась Плесси, – где он расположен?
– Ну, это-то мы живо разузнаем! – успокоил её человек-тюлень. – Сейчас я сниму шкуру и пойду в соседнюю деревню на разведку. – А вы пока сидите здесь тихо, как мышки…
Энике, Бенике и Бенс так и залились смехом, показывая ластами на мышку-плезиозавра.
– Я, в случае чего, под водой спрячусь, – пообещала она. – А то, если кто меня заметит, скоро вся деревня сбежится посмотреть на живую лох-несскую красавицу!
Плесси ни на секунду не допускала даже мысли о том, что кто-то может испугаться её внешнего вида.
Грин переоделся, превратившись в этакого местного красавца-мачо.
– Такому парню любая деревенская девушка поведает все тайны. Не только гномьи, а и свои собственные, – ревниво подумали его подружки.
Грин ушёл, а все остальные остались терпеливо ждать.
– Нет ничего хуже, чем ждать, да догонять! – вздохнула Плесси после часового ожидания. – А вдруг с ним что-нибудь случится?
Шелки тоже уже все извелись от нетерпения, когда наконец появился Грин. Но в каком виде! Одежда порвана и испачкана, под глазом – синяк.
– Что с тобой произошло? – засыпали его вопросами любопытные девицы. – Подрался?
– Да так, слегка, – беспечно махнул рукой шелки. – Горячие местные парни решили свести со мной старые счёты…
– А про подземный-то лабиринт удалось что-нибудь узнать? – тоже начала приставать к нему с расспросами Плесси.
– А как же! – обиженно воскликнул Грин. – Делу – время, а потехе – час…
– Тебя вроде бы всего час и не было, – подозрительно взглянула на него Бенс.
– Поэтому на настоящую-то потеху мне времени и не хватило! – со смехом пояснил шелки. – Если бы они меня догнали, мы бы им задали…
– Рассказывай скорей, как добраться до лабиринта! – уже сердито воскликнула Плесси, – а то я сама сейчас тебе задам…
Грин поднял руки вверх:
– Сдаюсь-сдаюсь, слушайте сюда!
Вход в подземелье начинается в нескольких километрах от этого места, почти прямо на побережье.
– Это хорошо, – обрадовалась Плесси, – не придётся далеко ползти, а то я на суше не так уверена в себе, как в воде…
– Не перебивай, – одёрнул её шелки. – Сама же просила рассказать всё быстрее…
– Молчу-молчу, – теперь уже она подняла вверх передние ласты, явно передразнивая человека.
Это было так уморительно, что люди-тюлени не выдержали и прямо-таки покатились со смеху по пляжу, держась за животики. Когда всеобщее веселье улеглось, Грин продолжил.
– Что находится там, внизу, толком никто не знает. Кому на трезвую голову взбредёт туда соваться! Проклятое местечко! Но одна девица рассказала мне, что однажды её парень, перебрав эля, заблудившись в трёх соснах, всё-таки умудрился туда забрести.
– И представьте себе, – захохотал Грин, – сумел вернуться! Не зря говорят, что у влюблённых и пьяниц есть свой особый ангел-хранитель. Ничего-то их не берёт!
– Так вот, он рассказал, что под землёй у гномов есть настоящее поселение, – продолжил шелки. – А вниз ведёт длинная наклонная десятиметровая штольня, заканчивающаяся просторной комнатой, метра три высотой и метров по шесть – по каждой стороне. Из этого помещения есть только один выход – в подземный лабиринт. Но его круглосуточно сторожат гномы с колдовскими топорами, которые никогда не промахиваются, даже если удар и не совсем точен. Топор сам своё дело знает!
– И как же парню удалось выбраться? – заинтересовалась Бенике.
Её терзали смутные подозрения, что девица не за просто так выложила всё это Грину. Да ещё и синяк под глазом откуда-то взялся…
– Вы не поверите! – снова заливисто засмеялся шелки. – У него оказалась с собой изрядная фляга с превосходным осенним элем. А гномы оказались теми ещё любителями! Сами-то они не умеют его варить. Эль у них всегда оказывается каким-то прогорклым…
– А мы можем достать парочку фляг с элем? – заинтересовалась Плесси.
– А тебе-то это зачем? – с любопытством спросила Бенс. – Ты же плезиозавр…
– Я всё понял! – перебил подругу Грин. – Ты хочешь угостить гномов элем?
– А если нет, то почему? – ответила Плесси. – Говорят, что два раза одной и той же шутке не смеются. А я думаю, что очень даже смеются, если шутка – хорошая!
– Я раздобуду самую забористую шутку, – засмеялся шелки. – Гномы останутся довольны!
В это время с моря дунул шквал ветра, да такой сильный, что чуть не сбил его с ног.
– Хорошая примета, значит, и эль будет таким же сногсшибательным, – захохотали девчонки.
– Верно, ваша правда, – согласился Грин. – А вообще-то, здесь всегда дует такой ветрище, что местные шутят: на наших островах есть только два вида причёсок: «Ветер с юга» и «Ветер с севера».
– И как только местные животные справляются с таким ураганом? – удивилась Плесси, кивая головой на стадо каких-то лохматых зверушек, похожих на шарики. – Вот-вот превратятся в унесённых ветром. А потом ещё на нас подумают, что мы их съели!
– Не подумают! – успокоил её шелки. – Тюлени не едят овец.
– Это тюлени не едят, – не поверилось плезиозавру, – а шелки?
Грин, Энике, Бенике и Бенс отрицательно покачали головами.
– А вот я бы с удовольствием позавтракала ими, – призналась Плесси. – Овцы такие толстенькие, упитанные…
Шелки взглянул на неё, как бы прикидывая, сколько овечек ей понадобится на перекус, и направился к стаду.
– Постой, Грин, я же пошутила, – пошла на попятную Плесси, – не буду я глотать эти шерстяные шарики, не стоит портить отношения с местным населением. Я лучше в море сплаваю…
– Да я и не думал подгонять тебе еду! – ответил шелки. – Я хочу попробовать договориться с пастушкой по поводу поставок эля. Кстати, местные овцы, наверно, единственные, кто вместо травы с превеликим удовольствием трескают морские водоросли.
– Неужели прямо в воде? – недоверчиво переспросила она. – Может, они ещё и плавают, как рыбы?
– Нет, пока только на берегу, – серьёзно ответил Грин. – Но, может, когда-нибудь, со временем, научатся и плавать…
С этими словами Грин был таков, только его и видели.
– Опять сбежал, – вздохнула Энике, – ну, прямо шатун какой-то, туда-сюда, сюда-туда!
– Опять, наверно, на целый час! – проворчала Бенике.
– А мы переживай тут за него, – не отстала и Бенс.
Но шелки довольно скоро вернулся, потирая руки и довольно улыбаясь: – Договорился! Вечером нам притащат парочку корчаг с превосходным элем. Только взамен нужно будет наловить побольше рыбы.
– Это мы с превеликим удовольствием! – воскликнула Плесси и ринулась в воду. Энике, Бенике и Бенс последовали за ней.
– Эй, девчонки, меня-то подождите! – закричал Грин. – Я сейчас, только переоденусь в тюленью шкуру.
Люди-тюлени и Плесси устроили в воде настоящий трамтарарам. Они гонялись друг за другом наперегонки, и нужно сказать, что шелки ничуть не уступали плезиозавру в скорости. А уж их ловкости и увёртливости она могла даже позавидовать. Они буквально просачивались между ластами, как вода сквозь пальцы, и страшно сказать, успевали проплыть через пасть, не страшась острых зубов. Правда, Плесси не торопилась её защёлкивать, опасаясь нечаянно повредить тюленьи шкурки. О том же, наверно, думает лев, когда дрессировщик кладёт ему в пасть голову: «Как бы причёску не испортить!» Вот о чём, о чём, а о причёске укротитель стал бы горевать в последнюю очередь. Потерявши голову, о волосах не плачут!
Не забывали ластоногие и о рыбе, обещанной пастушке. Её на берегу громоздилась уже целая груда. Вдоволь нарезвившись и насытившись, дружная компания выползла на берег. Теперь можно и на солнышке погреться!
Вечером Грин ушёл на пустошь встречать гонцов с элем. Перед этим люди-тюлени перетаскали с пляжа наверх, за горный гребень, прикрывающий уединенную отмель со стороны острова, всю припасённую для жителей рыбу, прикрыв её можжевеловыми ветками. Люди из деревни не заставили себя долго ждать, видно, очень уж захотелось полакомиться свежей рыбкой. Остальных шелки Грин попросил спрятаться, чтобы не смущать своей красотой местных парней. А то вздумают ещё выслеживать их, чтобы стащить тюленьи шкуры, и наткнутся на плезиозавра. А им пока лишняя шумиха о появлении в округе бейтира ни к чему. Ещё и до гномов слухи дойдут!
Обмен дарами произошёл без происшествий. Парни даже притащили к элю копченого мяса и хлебцев. Они было рассчитывали составить компанию Грину. Но шелки сказал, что с минуты на минуту с моря вернётся лодка с друзьями. И даже показал на какой-то парус, видневшийся в море. Судя по груде рыбы, припасённой для обмена, жители поняли, что компания ожидается немаленькая. Одному Грину за полдня столько бы не наловить. И ребята пошли восвояси, не солоно хлебавши, дружелюбно пожав на прощание ему руку и пригласив заглядывать почаще.
Подземный лабиринт
Пора было собираться в дорогу и шелки с плезиозавром. Идти решили морем, до тех пор, пока не доберутся до места, напротив которого, по словам парня, разболтавшего о подземелье гномов, находится вход. Корчаги с элем погрузили на спину плезиозавру. Туда же взобрался и Грин, чтобы поддерживать их и показывать дорогу. Плесси горделиво, как лебедь, выгнула колесом шею и поплыла вдоль бережка. А девчата-тюлени гуськом, словно утята за матерью-уткой, чинно и послушно последовали за ней.
Добравшись до места, Грин высадился на берег. Остальные шелки тоже скинули тюленьи шкуры и превратились в людей. Они наотрез отказались оставаться на берегу.
– Теперь наша очередь отблагодарить Плесси за спасение от акулы, – заявили шелки хором. – Да и угостить гномов нам будет сподручней. Никто не заподозрит деревенских девушек, пришедших с дарами, в злом умысле.
Скрепя сердце, Грин согласился. Правда, он и сам не собирался отсиживаться в укромном уголке, а решил сопровождать Плесси со своими подружками до входа в подземелье.
– Если услышу какой-нибудь шум, тотчас же прибегу на выручку, – пообещал он. – Мы тоже кой чего в колдовстве понимаем. Как-нибудь топоры-то отведём в сторону самих гномов…
На том и порешили. Плесси довольно шустро для ластоногой добралась до заветного места. Смеркалось. Закатное солнце багровыми лучами озаряло побережье, создавая мрачноватую атмосферу. Да и вход в подземелье зиял чёрным провалом, навевая мысли о вратах ада, упоминаемых в старинных преданиях. Но Плесси не унывала. Её согревала надежда на скорую встречу с Аидой. Тем более, зов становился всё громче и громче.
– Значит, я нахожусь на верном пути, – радовалась она.
Грин всё-таки настоял на том, что он первым пойдёт в подземелье на разведку.
– Как почую гномов, сразу – назад, – заверил он друзей. – Моё чутьё меня ещё ни разу не подводило. Нужно же посмотреть, сможет ли Плесси пробраться в этот лаз, или следует искать какой-нибудь другой вход.
И снова для Плесси и шелки потянулись томительные минуты ожидания. Грин вернулся быстро.
– Штольня достаточно широкая для Плесси, – порадовал он плезиозавра. – Я спустился вниз до самого выхода. Даже слышал пыхтенье гномов, сторожащих его, и их ворчливую перебранку, наверно, от скуки.
– И вот что я придумал, – поделился Грин с друзьями своим замыслом. – Мы смочим каменный пол штольни элем. Тогда Плесси скатится вниз, как в санках по льду.
– Ну, девчонки, вперёд, – подбодрил он подружек. – Скажете гномам, что пришли отблагодарить за то, что они отпустили вашего деревенского парня.
Напоследок Грин отлил себе эля в заранее нарочно припасённый им кожаный мешок под самую его завязку, выложив провизию, принесённую парнями.
– Хватит и на пол полить и горло промочить, – подмигнул он подружкам. – А в остальной эль мы сейчас сонной травки добавим, чтобы гномы поскорей уснули.
И Грин, вытащив из-за пазухи мешочек с зельем, высыпал порошок в обе глиняные бутыли поровну.
Шелки подхватили корчаги, распределили их между собой и так, шеренгой, отправились вниз, нарочито громко переговариваясь, чтобы было не так страшно. Не каждый день ведь в гости к гномам приходится заглядывать!
Им даже стучать не пришлось. Услышав какой-то шум снаружи, гномы сами отворили тяжёлую дубовую дверь. Такую и тараном не вдруг прошибёшь!
– У-тю-тю, кто к нам пришёл, – заухмылялись они, осветив факелом трёх испуганных девчушек с большими корчагами в плетёных корзинах, почти в пол их роста, между ними.
– Дяденьки, – залепетала Энике, – мы вот эль вам принесли от деревенских жителей в подарок.
– Вы уж и впредь не обижайте наших-то, – подхватила Бенике.
– Если будет мало, мы ещё принесём, – пообещала Бенс.
– Эль – это хорошо! – обрадовались караульные. – Это мы любим. Заносите его внутрь и сами заходите, гостями будете.
– Эй, ребята, – позвали они ещё четверых сменных стражей, – тут к нам угощение пожаловало!
– Уж не нас ли он имеет в виду, – переглянулись между собой шелки. – Будем надеяться, что на шестерых-то сонного эля должно хватить…
Они-то думали, что гномов будет гораздо больше. Но основное их поселение находилось на особицу от лабиринта, от греха подальше. А в этом помещении располагалась только охрана. Гномы сторожили его уже много столетий, поколение за поколением. Мало кто знал, зачем они это делают! Не то, чтобы никто не пришёл сюда из Иного мира, не то, чтобы никто не сбежал отсюда. В древние времена бывало, что гномы время от времени исчезали из лабиринта в никуда безвозвратно. Вот пращуры и завещали сторожить это загадочное сооружение. С учётом того, что гномы живут никак не меньше, чем по пятьсот-шестьсот лет, эта почётная обязанность длилась уже, почитай, много тысячелетий.
Гномы устроились за прочным дубовым столом и весело стучали кружками, то и дело опорожняя их внутрь себя и наполняя вновь. Скоро они уже и запели, хитро поглядывая на барышень:
Мы гномы, гномы, гномы,
Мы под землёй, как дома,
Мы охраняем клады от любопытных глаз.
У нас здесь, между прочем,
Ни дня нет и ни ночи,
Мы бедные-несчастные, вы пожалейте нас.
– А д-давайте споём нашу л-любимую, о вересковом эле? – предложил один из гномов.
– З-з-запевай! – согласились остальные сокружечники.
– Девочки, заткните уши! – предупредила Энике. – Это может оказаться не совсем приличным. Но ведь из песни слов не выкинешь…
Но самая младшенькая, Бенс, всё-таки подслушала, о чём пели не на шутку разошедшиеся гномы. Запретный плод так сладок… Оказывается, ничего особенного! Вот эта гномья песенка, вся, слово в слово:
Я с элем в радости и в горе,
Из вереска – вкусней всего,
В пещере мрачной чую волю,
Когда напробуюсь его.
В себе я преодолеваю
Всю гномью скованность свою,
Душой компании бываю
И песни громче всех пою.
Мне вдоволь хочется наржаться,
Ступив на молодости луг,
А мне кричат: «Опять нажрался!»
И за грудки меня берут…
Но что поделаешь с собою,
Мой организм – заклятый враг,
Ведь от великого – к смешному
Он сделал шаг, не помню как…
И я, как гоблин, вопрошаю
Бродягу-эхо: «Пить – не пить!»
Не пить – тебя не уважают,
А если пить, то сколько пить?
Где та заклятая граница,
Чтобы запомнить наконец
Вот столько эля: «Ты напился!»,
Вот столько эля: «Молодец!»
К тому времени, как гномы допели до конца, они выглядели заметно осоловевшими, хотя и старались держаться молодцами.
– Вы кто такие? – уставился один из стражей на девчонок. – И как вы сюда попали?
– Мы пришли вон из той двери, – пролепетала, притворяясь испуганной, Бенс и показала на входную дверь. – Вы сами нам её открыли. Мы же принесли вам вересковый эль!
– Ах, да, эль! – вспомнил гном. – Ребята, наливай…
– Дяденьки, а что находится за той вот дверью? – решила проверить гномов на элестойкость Бенике, показывая на дверь, расположенную напротив входной.
– Эт-то б-большой-б-большой с-с-секрет, – заметно запинаясь, произнёс другой гном. – Там находится л-л-лабиринт. Хотите взглянуть?
И он, пошатываясь, побрёл к двери. С трудом справившись со щеколдой, гном распахнул дверь. А там… Это надо видеть!
Громадное подземелье, освещённое редкой цепочкой факелов, которые гномы исправно меняли по мере их выгорания, производило жуткое впечатление. Посреди пещеры находился открытый сверху подземный ход, гигантской спиралью уходивший куда-то вглубь. Кто его создал, зачем, в какие такие незапамятные времена, было покрыто пылью и мраком тысячелетий.
Шелки стояли, раскрыв рты, поражённые величием этого древнего сооружения. А гном, которому оно давным-давно было уже не в диковинку, вернулся к собратьям, пока они всё не выпили.
И поразился, увидев, что все спят.
– Эк вас развезло-то! – воскликнул он. – Как там поэт говаривал:
Если любит рюмочку,
Пусть не будет пьяницей,
А не любит рюмочку,
Больше мне достанется.
– Не знаю, кто я, но больше всех достанется мне! – обрадовался гном.
Он хватил ещё одну кружечку эля и отправился вслед за друзьями прямиком в царство Морфея.
Шелки подождали ещё немного, потом осторожно потрясли гномов за грудки. Бесполезно, ни один из них уже и лыка не вязал.
Тогда они отодвинули щеколду входной двери и шёпотом, так, на всякий случай, позвали Грина. Он не заставил себя долго ждать, тотчас скатившись по штольне вниз, и прямо с разгона влетел в залу. Осмотревшись вокруг, он оценил обстановку, убедился, что с девчонками всё в порядке, гномы спят, как убитые, и подал сигнал Плесси. Она влетела в помещение, как торпеда. Грин едва-едва успел увернуться. Ласта мелькнула в воздухе в очень опасной близости от его головы.
– Кто не спрятался, я не виновата, – успела на лету крикнуть Плесси и подлетела прямо к началу лабиринта. – Ух ты, здорово-то как! Э-ге-ге-е-ей!
Скользнув по жёлобу, она, изо всех сил помогая себе ластами, одним махом миновала витки спирали и, оказавшись в самом центре, исчезла из глаз. Грин сначала думал, что там есть отверстие и Плесси провалилась куда-то вниз. Но приглядевшись, ничего не обнаружил. В середине лабиринта была ровная площадка, да и только. Остальные шелки стояли, хлопая своими большущими глазами, тоже не понимая, куда это удалось спрятаться плезиозавру.
– Наверно, там и находится вход в Иной мир, куда она так стремилась, – в конце концов догадались они. – Удачи тебе, Плесси!
Люди-тюлени затворили дверь в подземный лабиринт, чтобы гномы ничего не заподозрили, и, пока они не проснулись, ушли из подземелья. Шелки вернулись на побережье, к своим повседневным делам. Но долго ещё они, нет-нет, да и вспоминали Плесси, которая вопреки всем легендам о лох-несском чудовище, оказалась добрым и дружелюбным существом, самой настоящей лох-несской красавицей.