В то время как дознаватель, барахтаясь в болоте и все глубже увязая, прощался с жизнью, отроки, приехавшие в Ршу, без труда, как и предполагали поздним утром, нашли дом боярыни Дарьи. Как все жилища знатных горожан, он был увенчан просторным теремом. Именно в этой, богато украшенной части дома обычно были покои женщин.

Все окна были обрамлены искусно вырезанными изображениями – цветочные гирлянды, фантастические птицы и животные, а ставни по традиции были украшены символами языческой богини Мокоши с двумя конями и Рода с рожаницами.

Терем включал три помещения, в том числе опочивальню боярыни. На первом этаже находились трапезная и комнаты покойного супруга. Здесь дружинники намеревались разместить свой штаб на время расследования.

Поручив лошадей заботам конюха, отроки поднялись на крыльцо и постучали. Из-за двери донесся слабый голос, приглашавший внутрь.

Они вошли в дом, щуря глаза и пытаясь привыкнуть к полутьме. Окна, затянутые бычьими пузырями, пропускали тусклый свет, в котором нечетко вырисовывался длинный массивный дубовый стол в центре комнаты, стены которой были обшиты деревянными панелями. Женщина лет шестидесяти, одетая во все черное, в платке и тонком венце на седых волосах, с трудом поднялась со стула. Опираясь на клюку, она прошаркала навстречу дружинникам. Ее сморщенное, как печеное яблоко, лицо озарила приветливая улыбка. Это была хозяйка дома, бабушка Олега по материнской линии. Отроки представились, низко кланяясь старой боярыне.

– Добро пожаловать, дружинники! Я счастлива, что Владимир выбрал мой скромный дом. Как поживает наш возлюбленный князюшка? – прошелестела старая хозяйка, приглашая отроков располагаться на скамье у стены.

– Превосходно, благородная боярыня. Он шлет тебе привет и пожелания здравия и долголетия, – ответил Василий. – Но князь также поручил передать, что он безмерно удивлен. Почему ты так долго задерживаешь внука? Владимир скучает без своего милого брата. Он хочет поскорее увидеть его в Смоленске.

– Увы, дружинники! Я знаю, что князь привязан к моему внуку. Я также знаю, что нехорошо испытывать терпение Мономаха. Я не удерживаю Олега в Рше. Но он втемяшил себе в голову какое-то дело, которое захватило его целиком! Я вижу его раз в три дня, хотя он и живет под моей крышей.

– Значит, у нас мало шансов встретить его здесь. Ничего себе! – воскликнул Митько, толкая локтем Василия. – А как ты думаешь, благородная боярыня, что за дело может так его занимать?

– Не знаю. Вот уже месяц Олег живет здесь, но только один раз удостоился поужинать со мной. Он уклонился от всех моих вопросов. Тем не менее мне кажется, что он питает ко мне те же чувства, что и раньше. Например, он преподнес мне великолепный подарок, сработанный лучшим золотых дел мастером Смоленска.

Боярыня Дарья протянула хрупкую руку, и отроки увидели роскошный золотой браслет, инкрустированный изумрудами.

– Действительно, подарок умело выбран, – с восхищением заметил Митько. – Эти зеленые камни излучают такой же блеск, как твои глаза, боярыня!

Старая хозяйка улыбнулась.

– Ты очень наблюдателен, отрок! Редко мужчина, едва достигший двадцати лет, замечает цвет глаз старой женщины.

– Все дело в уважении к тебе, боярыня, и восхищении тобой, к тому же, когда любишь женщин, в них замечаешь все, поскольку каждая деталь предвещает удовольствие! – воскликнул Митько. – Плоть пробуждает плоть, а взгляд красавицы гонит кровь шибче, воспламеняет сердце и пленит душу!

– Если ты говоришь о таких женщинах, как я, тебе будет легко найти дорогу к их сердцам! – смеясь, ответила старуха. – Как жаль, что мой внук тебя не слышит. Твои речи пошли бы ему на пользу!

– Почему? Олег влюблен в одну из красавиц Рши?

– Ну что же, если откровенно, я так думаю. Я следила за его лицом: оно то лучезарное, как летнее солнышко, то хмурое, как осенние тучи. Только любовь может делать настроение человека таким изменчивым. Да, я полагаю, что Олега задерживают в нашем городе сердечные дела. Но вы же приехали сюда не из-за моего внука?

Митько и Василий переглянулись.

– Нет, нам поручили расследовать убийство хранителя библиотеки.

– Я так и подумала. Бедный боярин! Такой образованный, такой учтивый! Как вспомню, что он был у меня накануне смерти!

– Он приходил сюда?

– Да, он нанес мне визит вежливости, когда караван остановился в Рше. Если бы Олег его повстречал, он, несомненно, уговорил бы боярина остаться на ночь здесь, а не ехать в монастырь. К сожалению, болтовня старой женщины не так уж интересна для образованного боярина…

– Значит, Олега здесь не было?

– Был, только утром. Князь еще спал. С тех пор как поселился у меня, он, случается, долго спит по утрам. Хранитель библиотеки собирался дождаться, пока внук проснется, но потом передумал и ушел, сказав, что Олег сможет найти его в пустыни, если захочет.

– А потом они виделись?

– Нет. Я, разумеется, сообщила внуку, что хранитель библиотеки должен переночевать в монастыре и на следующий день пуститься в дорогу, но Олег ответил, что увидится с ним позже, в Смоленске. Увы! Кто мог предвидеть… Да что я все говорю! Я даже не подумала о том, что вы, должно быть, проголодались!

Боярыня хлопнула в ладоши, и на пороге появился молодой слуга.

– Принеси блюдо с пирожками с мясом и два больших кувшина со свежей медовухой! – распорядилась она.

Поев, отроки вернулись в сени за двумя большими мешками, в которых лежали их вещи. Они перенесли мешки в комнату, предназначенную для Артемия, и начали готовиться. Приятели вытащили две темные расшитые свиты, поношенные и залатанные, а также две шапки, весьма скромные на вид. Затем, сняв мечи и кольчуги, они надели эту одежду на льняные рубахи. В таком виде они вполне могли сойти за помощников купцов, ищущих новых клиентов. Это была идеальная маскировка, позволявшая спокойно бродить по городу, собирая сведения об Олеге.

Мужчины незаметно скользнули за палисад, окружавший дом, и зашагали по главной улице. Вскоре они оказались на базарной площади. Пестрая толпа заполонила узкие проходы между заваленными товарами прилавками и открытыми сундуками купцов. Здесь продавалось много местных товаров: мед, воск, шкуры крупного рогатого скота и пушнина на любой вкус и за любую цену – медвежьи, волчьи, рысьи, куньи, бобровые и собольи меха… Перейдя в другой ряд, дружинники быстро прошли мимо прилавков с посудой, горшками и другими подобными изделиями. Остановившись около торговцев ножами, Митько и Василий обменялись с ними несколькими словами. Два купца вспомнили, что недавно видели Олега, но не смогли дать более точных сведений.

Двое мнимых купчишек оказались в самом центре базара. Толпа была такой плотной, что они не могли с ней бороться. Их тащил за собой людской поток, и вдруг оглушительные крики сотен звонких невнятных голосов заставили повернуть головы. Пытаясь отойти от центральных рядов, дружинники оказались около булгарских купцов. Купцы продавали ткани, благовония и пряности, приобретенные у восточных торговцев, а также каракуль, поскольку бояре отдавали особое предпочтение этому шелковистому меху.

Здесь, в рядах, где торговали редкими и дорогими товарами, было меньше народа. Друзья быстро миновали их и углубились в проход, где расположились торговцы тканями. Рулоны самых разных цветов, фактуры и качества громоздились на прилавках и в сундуках. Торговцы-разносчики ходили между прилавками, удерживая на головах огромные корзины.

Внимание отроков привлекла молодая торговка, шедшая им навстречу. Она была почти полностью увешана товаром. Десятки платков, аккуратно сложенных в длину, свисали с ее пояса, спускаясь до земли. Они словно образовывали вторую запону с сотней складок и тысячей цветов. Она шла, слегка покачиваясь, громко и звонко расхваливая товар. Заметив Митька, она весело и вызовом на него посмотрела, воскликнув:

– До чего красивый молодец! Все девицы-красавицы у его ног, но он любит только одну. Я не знаю, белокурая она или темноволосая, но она самая красивая и самая верная! Ну, милок, купи платок для своей возлюбленной!

– Ты ошибаешься, моя красавица! Я люблю вас всех такими, какими вы есть, уродливых и красивых, умных и глупых! – ответил Митько, звонко целуя торговку в щеку.

Молодая женщина, смеясь, отстранилась и добавила:

– Вы оба не местные! Я знаю всех купцов и их помощников. Может, вы приехали с купцами из Пскова?

– Совершенно верно, – согласился Василий. – У нашего хозяина есть прекрасные острые ножи на продажу, из лучшего металла и по хорошей цене! Только мы не встретили ни одного покупателя, достойного товара, который собираемся предложить.

– Вы не найдете покупателей на базаре, – заметила женщина. – Идите вверх по улице, которая ведет к площади. Второй дом слева будет лавкой мастера Ждана, лучшего местного кузнеца. Он не приходит на базар, работает только по заказу. Если ваше барахло заинтересует его, он предложит хорошую цену.

– Спасибо за совет, – сказал Митько.

Но едва он собрался свернуть в боковой проход, как молодая торговка вполголоса окликнула его:

– Погодите: вон идет брат Сновид из пустыни. Не пропустите зрелище.

Торговец, чей прилавок находился рядом, услышал слова женщины и обратился к своему соседу:

– Эй! Говорит, идет брат Сновид! – прыская от смеха, сказал он. – В прошлом месяце мы его «позеленили». А на этот раз что будем делать? «Окрасим в красный»?

– Почему бы и нет? – ответил другой купец.

Он наклонился к мальчишке лет десяти, слонявшемуся около прилавка, и что-то прошептал на ухо. Худая мордашка озарилась широкой улыбкой, и сорванец исчез среди прилавков. Заинтригованные Митько и Василий уже хотели обратиться за разъяснениями к торговке, но та, смеясь, приложила указательный палец к губам и кивнула в сторону монаха лет пятидесяти, который появился в конце ряда. У монаха было лицо, похожее на лезвие ножа, и светло-голубые глаза, наивное, даже глуповатое выражение которых резко контрастировало с горькой складкой тонких поджатых губ. Монах подошел к прилавку первого купца и сказал пронзительным, но неуверенным голосом:

– Я хотел бы купить несколько аршинов конопляной ткани, самой дешевой.

– Ну, разумеется, брат Сновид! У меня есть именно то, что вам нужно! – зычно закричал купец, разворачивая перед монахом рулон красно-вишневой ткани. – Это подойдет?

– Ну… Не слишком ли яркий цвет? Мне нужна небеленая, некрашеная ткань…

– Ты прав! Это слишком яркая ткань! Тогда возьми вот эту. Суровая конопляная ткань, абсолютно некрашеная!

И купец застелил прилавок волнами ярко-красной ткани. Вытаращив глаза, монах несколько мгновений смотрел на ткань, потом, недовольно поджав губы, удалился. Через два прилавка разыгралась подобная сцена. Другие купцы тоже разворачивали перед монахом рулоны алых, красно-оранжевых и красно-бордовых тканей. Всюду раздавались взрывы хохота, мальчишки свистели, а монаху все никак не удавалось купить несколько аршинов конопляной ткани, за которой он пришел.

– Почему вы издеваетесь над этим несчастным братом? Что он вам сделал? – спросил Митько у торговки, когда монах, сгорбившись, покидал ряды, исчезая в толпе.

– Он не сделал нам ничего плохого. Просто нельзя быть таким скаредным и лицемерным, – ответила молодая женщина. – Он ключник в пустыни. Он приходит на базар, имея деньги, чтобы купить все, что нужно, как все остальные. Но он скупее хазара и сварливее грека! Если он начинает торговаться, все, в конце концов, ему уступают, лишь бы отделаться. Впрочем, именно поэтому он сам приходит на базар. Он никому не доверяет, даже другим монахам. Так вот, каждый раз, когда он появляется, с ним разыгрывают шутку… Он просит серое или небеленое, ему дают зеленое или красное. Однако он до того глупый, что никак не может понять, почему с ним так поступают!

Вдоволь посмеявшись над скупым монахом, дружинники стали пробираться сквозь толпу. Они покинули базарную площадь и без труда нашли лавку кузнеца, о котором говорила молодая торговка. Перед лавкой стояли два прилавка с образцами работы мастера: ключи, навесные замки, гвозди различных размеров, кочерги и другие предметы, необходимые в повседневной жизни, а также прекрасные ножи, шлемы, орнаменты для уздечек, седел и прочей упряжи.

Отроки вошли и поздоровались с кузнецом, который работал в глубине лавки. Похвалив его товар, они заговорили об Олеге, утверждая, что у их хозяина есть прекрасный меч, который тот хотел бы предложить князю.

– Князь – большой любитель хорошего оружия, у него есть коллекция мечей, изготовленных прославленными русскими и чужестранными мастерами, – сказал Василий. – Если ему известна лавка в Рше, то это, безусловно, твоя!

Кузнец был польщен, но заявил, что не знает, где сейчас находится Олег.

– Дней десять назад, – добавил он, – я подковывал его лошадь. Это точно его лошадь, я сразу ее узнал. Однако привел ее мой подмастерье Узки, холоп, маленький половец. Все знают, что Узки работает на меня. Случалось, князь доверял ему свою лошадь где-нибудь в городе, давая монету и приказывая потом привести животное обратно. Но вам не повезло. Узки бесполезно задавать вопросы. Бедолага глухонемой.

Разочарованные дружинники взглянули на худого раскосого подростка, который с удивительной ловкостью делал серебряную серьгу. Он не отрывал глаз от работы и не проявлял никакого интереса к посетителям.

Однако приближался час закрытия лавки на обед, и кузнец вежливо дал понять это своим гостям. Отроки поблагодарили мастера и направились к двери. На пороге Василий вновь залюбовался работой кузнеца, поглаживая пальцем блестящее лезвие меча. Неожиданно он наклонился к подмастерью и тихо произнес фразу на половецком, как понял Митько, языке. Мальчик вздрогнул и испуганно посмотрел на Василия через плечо. Едва заметным движением глаз Василий дал ему знак выйти. Через пять минут подмастерье догнал дружинников.

– Наблюдай за улицей, – велел Василий приятелю. – Этот мальчик совсем не жаждет, чтобы кто-нибудь узнал его тайну. Если мы хотим рассчитывать на его помощь, то должны уважать его небольшую уловку.

Митько кивнул и отошел. Оставшись наедине с юным половцем, Василий заговорил с ним на родном языке. Наконец он подозвал Митька, и тот едва успел увидеть, как мальчишка побежал, словно заяц, и юркнул в лавку кузнеца.

– Не так уж редко плененные половцы, ставшие у русских холопами, стараются сойти за глухонемых, – объяснил Василий. – Они не любят смешиваться с местными жителями и живут в надежде когда-нибудь сбежать. Бедный мальчишка не ожидал, что я заговорю на его родном языке, и выдал себя. Он был счастлив рассказать обо всем, что знал, в обмен на то, что мы никому не выдадим его. Нам повезло! Именно потому, что князь Олег считал мальчишку глухонемым, он не опасался его. Теперь мы знаем, где князь проводит большую часть своего времени! Речь идет о доме некого Прокопа, обедневшего, но принадлежащего к старинному боярскому роду, одного из самых знатных жителей Рши.

– Превосходно! – воскликнул Митько. – Сейчас самое подходящее время взглянуть на этот дом поближе и узнать, что там замышляется!

И дружинники углубились в лабиринт улочек, по сторонам которых стояли деревянные дома, большинство из которых почернели от времени. Это была самая старая часть Рши, где жили ремесленники и зажиточные купцы. Мнимые помощники купца спросили дорогу у бродячего торговца напитками, и тот указал строение, которое они искали.

Дом Прокопа был сработан просто, но прочно из дубового бруса. Он был одноэтажным, с широким теремом. От домов более скромных соседей жилье боярина отличалось тем, что при нем были просторный сад и двор со службами и домами для челяди. Двор и сад окружала массивная изгородь, но регулярные проемы между колами позволяли прекрасно видеть все, что происходило внутри.

– Право, нам сегодня везет! – тихо воскликнул Митько, заметив молодую служанку, которая срывала в саду цветы, составляя прелестный букет. – Вероятно, боярин с семьей еще сидит за столом. Значит, я спокойно могу поговорить с этой милашкой!

Митько взобрался на высокую изгородь, спрыгнул на землю с удивительной для человека его телосложения ловкостью и стал пробираться между деревьями к куртинам цветов. Вскоре Василий услышал приглушенный женский смех. Он вздохнул и, прислонившись к изгороди, застыл в ожидании. Прошел час. Наконец появился Митько. Он улыбался и явно был доволен собой.

– Я заставил тебя ждать, старый дружище, но это не потерянное даром время! – обратился он к Василию, спрыгивая на землю со стороны улицы. – Бежим отсюда, я все расскажу по дороге.

– Я так понимаю, что твое новое завоевание потребовало больше времени, чем утреннее! Для петуха из птичника молодая курочка все же более привлекательна, чем старая гусыня! Какие байки ты рассказывал бедной девице? Ты говорил, что ее глаза похожи на изумруды или на сапфиры?

– У меня не было необходимости говорить. Я позволил вести разговор своим рукам!

– Представляю, какие ценные сведения ты получил благодаря такому разговору!

– Ты плохо знаешь женщин, старый дружище, а кроме того, не доверяешь Митьку! Не волнуйся, я сумел получить нужные сведения. Видишь ли, женщины прямо противоположны нам. После занятий любовью мы, мужчины, нуждаемся во сне, а славные женки начинают трещать, как сороки. Необходимо приложить усилие, чтобы не испортить момент… Я никогда не мог понять этой страсти! И это действительно противоречит природе!

– Вероятно, это их способ высказываться. Итак, ты приложил усилие и, вместо того чтобы клевать носом, навострил уши. И что же ты узнал?

– Олег безумно влюблен в благородную юную Подлипу, дочь Прокопа. Он осаждает эту крепость добродетели по всем классическим правилам. Днем он ухаживает за красавицей под бдительным оком боярина, а ночью – по крайней мере, так думает служанка – голубки встречаются тайком. А это значит, что от крепости, вероятно, осталась лишь видимость! Тем не менее у Олега благородные намерения, поскольку он хочет жениться на боярышне и увезти ее в Смоленск. Старик ценит и поощряет ухаживания Олега. Сам подумай: одна только мысль породниться с князем Владимиром! Теперь остается узнать, как влюбленные встречаются ночью. Но это детская игра, достаточно понаблюдать. Ах, вот еще одна интересная подробность. Прекрасная Подлипа доверительно сказала своей служанке, что Олег обещает осыпать ее золотом и бриллиантами и обеспечить поистине княжескую жизнь. Меня это поразило, поскольку известно, что байстрюк беден и полностью зависит от милости сводного брата.

– Замечательно. Теперь нам известно, где, с кем и почему Олег проводит время. Мы можем отчитаться перед боярином! Судя по всему, он нас уже давно ждет…

Но славные дружинники ошибались. В этот самый момент Артемий только появился в доме старой боярыни. Дарья провела гостя в его покои. Довольно просторное помещение было обставлено со вкусом: красивый резной стол, стулья у стены, большой сундук для книг и широкая скамья, на которой лежали несколько тонких одеял и подушки в расшитых наволочках.

– Это комната моего покойного супруга, да хранит Господь его душу, – объяснила хозяйка. – Здесь он принимал купцов и прочий люд, который приходил к нему по делам. Я приказала поставить сюда кровать, и если эта скромная обстановка тебе подходит…

– Она очень мне подходит, благодарю тебя, – ответил Артемий. – В какую комнату ты поселила внука?

– В соседнюю. Это опочивальня моего супруга. Что касается твоих спутников, то они предпочли занять одну комнату. Они спят на лавках в большом зале. Не хочешь ли немного отдохнуть, боярин? Твоя кровать готова.

– Нет, не сейчас. Но я хочу попросить, чтобы слуги почистили мой плащ. Сегодня утром со мной случилась небольшая неприятность на болотах. Надеюсь, плащ не слишком пострадал.

Заметив буро-зеленоватые разводы на подкладке белого плаща, Дарья испуганно вскрикнула. Она засыпала гостя вопросами, но, наткнувшись на упорное молчание, в конце концов успокоилась, сложила плащ, заверив, что он будет готов к завтрашнему утру, и спросила, не хочет ли Артемий попариться.

– Позже, позже, боярынька! Я практически ничего не ел с самого утра. К тому же с минуту на минуту должны прийти отроки с отчетом. Я подожду их здесь, и за трапезой мы побеседуем.

– Хорошо. А я пока распоряжусь, чтобы накрыли на стол дорогим гостям.

– Олег иногда приходит сюда трапезничать?

Подняв глаза к небу, старуха тяжело вздохнула.

– О, если бы он делил трапезу со мной, как в былые времена! Нет, боярин, ты не увидишь его до поздней ночи… Если у тебя хватит терпения его дождаться.

– Что же ему мешает проводить с тобой больше времени?

– Увы! Твои спутники задали мне такой же вопрос. Я не в состоянии ответить на него. Тем не менее могу поделиться с тобой своими подозрениями: речь идет о сердечных делах.

– Вот уж действительно подозрения женщины… Неужели любовная история способна заставить мужа забыть о своем долге воина и братской привязанности к князю?

– Ведома ли тебе, боярин, власть, которую может получить женщина над самой стойкой душой? Одна встреча, одна любезная беседа, один красноречивый взгляд – и самый закаленный воин тает, словно воск!

По причине, которую Артемий не мог понять, слова Дарьи не понравились ему. Он стал яростно крутить длинный ус, но, прежде чем ответил, боярыня смущенно добавила:

– Прости старой беспамятной женщине необдуманные слова, благородный боярин. Теперь я вспомнила, что ты был женат и потерял свою молодую супругу.

– В твоих словах нет ничего обидного. Но если ты что-нибудь узнаешь о таинственном деле, которое мешает твоему внуку покинуть Ршу, сообщи мне. Я буду тебе признателен. А вот свои беспочвенные предположения оставь при себе. Пока же я от имени князя Владимира благодарю тебя за гостеприимство, оказанное мне и моим спутникам.

Церемонно положив руку на сердце, хозяйка дома поклонилась так низко, как позволяло ее старое негнущееся тело, и вышла.

Несмотря на старания Каллистраты, последствия утреннего омовения на болотах давали о себе знать. Артемий снял сапоги и кольчугу, сбросил с кровати несколько слишком мягких, на его взгляд, подушек и растянулся на покрывалах. Но едва он закрыл глаза, в коридоре раздался шум. Через минуту в дверь постучали. Это были Василий и Митько. Дознаватель с любопытством изучил их наряды, потом внимательно вгляделся в лица. Василий был, как обычно, бесстрастен, но в его узких глазах сверкали искорки, хорошо знакомые Артемию. Что касается Митька, то его широкое лицо было освещено довольной улыбкой.

Забыв об усталости, дознаватель проворно вскочил, и через несколько минут трое дружинников уже сидели в прохладной трапезной перед блюдом с крупно нарезанными кусками мяса и тремя десятками чаш и плошек с квашенными и пареными овощами.

Артемий бросил взгляд на дверь и кивнул отрокам, приглашая начать рассказ.

– Нам не составило труда поговорить с купцами и ремесленниками на базарной площади, – заявил Василий. – Ежедневно Олег довольно рано выходит из дома своей бабки, но каждый раз выбирает новый маршрут, несомненно чтобы запутать следы. Ведь он не может пройти незамеченным. К тому же люди любопытны. Однако никому так и не удалось узнать, куда он направляется. Впрочем, видели, что иногда он, выходя из города, движется в направлении леса. Эта подробность может оказаться нам полезной.

Артемий кивнул, побуждая отроков продолжать.

– Это Василия надо благодарить за то, что он выследил неуловимого князя, – сказал Митько с набитым ртом. – Хоть раз половец оказал услугу русу!

– В моих жилах течет половецкая кровь, и я этим горжусь, – ледяным тоном возразил Василий.

– Не обижайся, старый дружище, – произнес Митько, брусничный сок красной струйкой тек по его щекам и подбородку. – Ты – совсем другое дело. Твой отец был половцем, но бился на нашей стороне! К тому же твоя мать из русов.

– Да перестаньте же браниться! – с раздражением сказал Артемий.

– Я получил сведения от юного половецкого холопа, который работает у кузнеца, – продолжал Василий. – Мальчик выдает себя за глухонемого, но я заговорил с ним на его родном языке, и он проникся ко мне доверием. Он сообщил, что однажды, подковав лошадь Олега, он привел ее к богатому дому. Олег вышел и щедро заплатил ему, затем вернулся в дом, где, по всей видимости, чувствовал себя вольготно. Он не опасался мальчика, поскольку считал его глухонемым и поскольку у того нет друзей в городе.

– Вы смогли найти этот дом и узнать, кому он принадлежит?

– Разумеется, боярин. На этот раз, – глаза Василия заблестели, – наш петушок не зря прокукарекал!

– Я одержал одну из самых полезных побед, – согласился Митько.

И он подробно рассказал о том, что поведала служанка юной боярышни.

– Но зачем окружать такой таинственностью столь банальное приключение? – удивился Артемий, осушая кубок с медовухой.

– По моим источникам, – заявил Митько, надувшись от важности, – проблема заключается в следующем. Прокоп, отец нежной возлюбленной Олега, принадлежит к одной из старинных семей Рши. Он сражался на стороне великого князя, но никогда не входил в его близкое окружение. Я узнал, что он владеет большими земельными наделами, скотом, холопами. Однако всего этого недостаточно, чтобы Владимир счел брак выгодным. Олег это понимает. Союз с Подлипой, пусть она и красавица благородных кровей, будет неравным браком, на который Мономах никогда не даст согласия. Вот почему Олег посещает дом Прокопа в строжайшей тайне, а юная боярышня ручьями льет слезы.

– Вы уверены, что это единственная причина, которая удерживает Олега в Рше?

– Других причин мы не обнаружили.

Артемий задумчиво нахмурил брови. Неужели старая боярыня права? Только разговор со сводным братом Владимира мог дать дополнительные сведения. Если дознавателю удастся разговорить Олега, интуиция поможет понять, действительно ли молодой человек влюблен так, что не боится гнева Владимира. А пока перед дружинником стояла более насущная задача. Надо было незамедлительно посетить пустынь, где хранитель библиотеки провел позапрошлую ночь, до того как погиб от руки неизвестного убийцы. Тело будет покоиться в часовне до тех пор, пока старший дружинник не даст разрешение перевезти его в Смоленск, где хранитель библиотеки будет похоронен со всеми почестями, как требует занимаемое им положение.

Вытерев рот расшитой льняной салфеткой, Артемий встал из-за стола. Он с особой тщательностью проверил, не остались ли на его светлых усах следы недавней трапезы. Усы, который дружинник носил по варяжской моде, как и его покойный отец, спускались двумя длинными прядями. Это было единственным проявлением тщеславия, в котором можно было бы упрекнуть отважного воина. Боярин вернулся в свою комнату, где выбрал светло-желтый расшитый плащ, похожий на плащи отроков. Закрепив его на правом плече большой серебряной фибулой, Артемий вернулся к своим спутникам.

– Настало время посетить монахов, – коротко объявил боярин. – Василий, ты будешь меня сопровождать. А ты, Митько… Ты переоденешься и спрячешься у дома боярина Прокопа. Проверь, по-прежнему ли Олег там, тайком наблюдай за домом и следуй за Олегом по пятам.

– Нет ничего проще, – весело ответил Митько. – Благодаря моей новой подружке, молоденькой служанке боярышни, я отныне получил доступ в дом Прокопа.

– Я же сказал: тайком! – сказал Артемий, неодобрительно глядя на отрока.

– И никакого сна, старый дружище! – насмешливо произнес Василий.

Митько открыл было рот, чтобы ответить, но Василий проворно вышел вслед за Артемием, который уже звал конюха.