Когда лайнер компании «Алиталия», следующий рейсом Лондон – Милан, с шумом пронесся по взлетной полосе аэропорта Хитроу и взмыл в воздух, Тесс в ужасе закричала. Она первый раз летела на самолете, и шум двигателей страшно ее перепугал. Сжав в руке новенький заграничный паспорт, она снова, в который уже раз, пожалела, что рядом нет Бобби. Ему пришлось вылететь раньше, потому что мастерская фотографа, с которым ему предстояло работать, находилась не в самом Милане, а где-то в пригороде. Бобби даже не сможет встретить ее в аэропорту. Тесс снова и снова повторяла про себя наставления Энджи, Грейс и Бобби: ты должна лететь в Милан; там много журналов, выходят они очень быстро, а это даст тебе массу новых снимков для твоего портфолио. Как-то так получилось, что постепенно мантра, которую прошептал ей на ухо Бобби – «Ты самая красивая девушка на свете», и которая помогла ей преодолеть робость на съемках «Миссис Де Уинтер», постепенно уступила место другой: «Это полезно для твоего портфолио». Поскольку самолет был уже в воздухе и назад возврата не было, Тесс оставалось только исступленно повторять: «полезно для портфолио», «полезно для портфолио», «полезно для портфолио». И, как ни странно, от этого становилось немного легче.

В «Боинге-747», вылетевшем из аэропорта Кеннеди в Милан, Джиджи Гарсиа постепенно переходила в состояние пьяного бесчувствия. Стюардесса, не знавшая о спрятанной под жакетом бутылке «Смирновки», никак не могла понять, что происходит с пассажиркой в кресле 44А. Как эта девушка умудрилась так напиться: ведь она только и знает, что носит ей «воздушный вариант» «Кровавой Мэри», практически чистый томатный сок. Интеллигентного вида бизнесмен, сидевший у иллюминатора рядом с Джиджи, начал было беспокойно озираться, но самолет был переполнен, и он, вздохнув, понял, что пересесть не удастся.

– Мой любовник отправил меня в Италию, – откровенничала Джиджи, навалившись на бизнесмена грудью, которая прямо-таки вываливалась из полурасстегнутой блузки. – Его зовут Чарли. Совсем старенький. Он мне в отцы годится. Понимаешь, мой отец умер, когда я была маленькой, а мать бросила меня. А у вас есть дети, мистер? Вы не бросите меня? Нет, конечно, вы не бросите меня.

Скоро она откинулась на спинку кресла и уснула. Она проспала до самой посадки в миланском аэропорту «Малпенса», в полубреду прошла таможенный контроль и, выйдя на площадь, тотчас была подхвачена таксистом, который соврал, что ждет именно ее. Он отвез ее в город за двойную плату.

Тесс, сидя на заднем сиденье такси, которое направлялось в город из другого миланского аэропорта – Линате, чувствовала себя на редкость отвратительно. Водитель все время поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Внезапно он остановил машину, обернулся и положил руку ей на колено.

– Bella! Carina! Attrice? Modella?

Тесс вздрогнула и оттолкнула руку таксиста.

– Si, si, modella, – пробормотала она и отодвинулась в угол машины. – Давай, поехали.

Машина тронулась, но всю дорогу таксист разглядывал Тесс в зеркало, подмигивал и облизывался.

Они наконец приехали в агентство на виа Сант-Витторе, и Тесс с облегчением отметила про себя, что оно почти такое же, к каким она привыкла в Лондоне. Такой же большой круглый стол, за которым сидят агенты в наушниках с микрофонами и постоянно что-то говорят. Единственное отличие – все компьютеризировано. Да еще здесь было больше мужчин, все в отглаженных пиджаках. Девушки тоже выглядели поэлегантней, чем в Лондоне. Тесс с теплом вспомнила об Энджи и ее трогательных и вечно неудачных попытках угнаться за модой. Она посмотрела на себя в зеркало. Отец сделал широкий жест и дал ей целых двести пятьдесят фунтов, так что перед поездкой в Милан она смогла приодеться. На ней были вещи от «Джигсоу», «Мисс Селфридж» и даже от «Николь Фари», но девушки в агентстве, похоже, все одевались у «Дольче и Джаббана».

Ее попросили представиться.

– Здравствуйте. Меня зовут Тесс Такер.

– Простите? – переспросила девушка, продолжая что-то трещать в микрофон на незнакомом языке.

Тесс снова занервничала.

«Полезно для портфолио», «полезно для портфолио», «полезно для портфолио», – вспомнила она.

Ну да, конечно же: надо показать им свой портфолио. Она вынула его из сумки и протянула девушке.

– А, si, Тесса. А мы вас ждем. – Девушка, шикарная брюнетка, тепло улыбнулась. – Меня зовут Карла, а это Франческа, а это Джанкарло, а это Симонетта, а это…

Она продолжала по очереди называть сидящих за столом, Тесс улыбалась, кивала и с ужасом думала, что, конечно же, она не запомнит и половины имен.

– Пойдемте, – сказала Карла. – Я вас представлю хозяину, синьору Марчелло Молино.

Она постучала в дверь и пропустила Тесс вперед.

– Тесса. Da Londra , – представила ее Карла.

Навстречу ей поднялся крупный бородатый мужчина лет сорока, в строгом дорогом костюме. Было в его наружности что-то от крестного отца, причем скорее от мафиози из фильма, чем от ее крестного – дядюшки Мартина.

– Buon giorno , Тесса. – Похоже, теперь все ее тут будут звать Тессой. – А ты знаешь, Карла, в ней действительно что-то есть. – Он осмотрел Тесс со всех сторон, слегка коснулся ее щеки и потрепал по подбородку, но осторожно, не так, как этот таксист. Странно, но Тесс это даже понравилось. – А у нее действительно есть шанс, – сказал он. – Ее внешность идеально нам подходит – католичка, девственница, юная, свежая. Очаровательно, просто очаровательно. Но с ней надо очень осторожно обращаться. Мы должны убедить их взять именно ее. Эти ребята из Лондона прислали именно то, что надо.

Все это он говорил по-английски, с жутким акцентом, но Тесс все поняла. Как здорово! Не успела прилететь в Милан, а ей уже говорят, что она – что-то особенное! И судя по всему, этот господин – большая шишка.

– Карла, я хочу, чтобы вы лично присмотрели за ней, d'accordo? – Конечно. Нет проблем. Пойдем, Тесса.

– А где я буду жить? – спросила Тесс, когда они вышли из кабинета.

– Потом, потом, все потом. Сейчас нам надо ехать. Сегодня вечером тебя ждут в «Донне», в «Моде»…

– Правда? – Тесс затрепетала от восторга. – А как насчет «Глэмора», «Грации», «Леи» и «Амики»?

Карла удивленно посмотрела на нее.

– Мало найдется в Англии девушек, столь осведомленных об итальянских журналах. Я, во всяком случае, встречаю такую впервые.

– У моего отца в Лондоне газетный киоск. В нашем районе очень много иностранцев. Поэтому у него журналы на всех языках, а я очень люблю их рассматривать. Хотя, конечно, ни слова не понимаю, только картинки.

– Хорошая история. Расскажи ее на просмотре. Неплохо для начала, чтобы завязать знакомство. И потом, они запомнят тебя. А теперь слушай, я дам тебе адреса и объясню, как добраться. Последнее собеседование у тебя с пяти до шести, потом ты свободна. Вот тогда и увидишь, где ты будешь жить. Итак, вначале ты едешь в «Донну». Номер трамвая…

– Ваши таксисты засранцы! – воскликнула Джиджи, входя в агентство. – Заставляют платить вперед. И дерут безбожно. У меня вообще ни цента не осталось.

– А вы, простите, кто? – Джиджи не понравилась Карле с первого взгляда. О манерах и говорить не приходится, – что называется «крутая девочка».

– Я Джиджи Гарсиа. Вы должны быть в курсе. Меня послал сюда лично Чарли Лобьянко.

«Черт бы его побрал!» – подумала Карла и, не представляя Джиджи коллегам, сразу повела ее в кабинет Марчелло. Джиджи смело направилась к столу босса.

– Привет, меня зовут Джиджи, я от Чарли. А вы, как я понимаю, что-то вроде Чарли здесь в Милане?

Марчелло даже не привстал. Он кивнул Джиджи и повернулся к Карле:

– Попросите ее подождать в приемной.

Через минуту Джиджи оказалась за дверью.

– Карла, эта девушка – настоящее стихийное бедствие. Чарли предупредил меня о ней. Он действительно прислал ее, но только потому, что хочет от нее избавиться. Ты знаешь этот тип девиц, каждый день вечеринки, на съемки всегда опаздывает. С ней начинали работать многие агенты, но все рано или поздно бросали. Я видел ее «послужной список», теперь вот посмотрел, что называется, в натуре. У нее прекрасная внешность, но за ней нужен глаз на глаз. Ради Чарли нам придется с ней повозиться. Я не хочу, чтобы ты тратила на нее свое время. Передай ее Франческе. Впрочем, нет, подожди, отдай ее этой самодовольной новенькой, что пришла к нам от Рикардо Гая. Как ее зовут? Симонетта? Паоло с мужского стола вчера сказал мне, что она спит с одним из наших мужчин-моделей, а за это он бесплатно живет в ее квартире. В общем, умна, дальше некуда. Отдай-ка ей синьорину Гарсиа, посмотрим, совладает ли с ней наша умница. Если не совладает – мы с ней распрощаемся, а заодно и с Джиджи. Однако чем черт не шутит, может, мы и подыщем ей что-нибудь. Только вот кожа у нее темная…

– D'accordo! – засмеялась Карла. Дело принимало забавный оборот. Симонетта, надо сказать, уже порядком утомила всех своим кривляньем и жеманством. Посмотрим, как ей удастся совладать с Джиджи Гарсиа.

Джиджи быстро отступила от двери в кабинет, из которой появилась Карла. Последнее замечание насчет цвета кожи не очень-то ей понравилось. Вообще говоря, подумала она, это сильно смахивает на расизм.

Тесс ушла из агентства в прекрасном настроении. Она вспоминала, как Энджи наставляла ее на прощанье: «Прежде всего, Тесс, всегда помни: везде, где бы ты ни была, агентство – твоя семья. Тебе будет одиноко в Италии, это естественно. Но агентство всегда поможет и всегда поддержит».

Энджи, как всегда, оказалась права. Тесс уже чувствовала, что у них с Карлой завязались теплые отношения, и синьор Марчелло своей поддержкой и одобрением вселил в нее уверенность. Но все же первые впечатления от Милана были ужасны.

Все началось в ту же секунду, как она вышла из агентства. На каждом шагу она чувствовала на себе пристальные взгляды. Мужчины беззастенчиво раздевали ее глазами, оборачивались, качали головой, одобрительно цокали языком. Некоторые даже протягивали руку и пытались остановить ее.

В метро начался настоящий кошмар. Как и в Лондоне, вагоны были набиты битком, но если сдержанные британцы старались встать так, чтобы телесный контакт был минимальным, то итальянцы, наоборот, беззастенчиво пользовались ситуацией. После каждой остановки у Тесс было такое чувство, словно ее изнасиловали. Но она все же взяла себя в руки и вошла в редакцию журнала собранной и спокойной.

Редакторы модных журналов, с которыми ей пришлось в этот день встречаться, были по большей части элегантно одетые женщины средних лет. Они быстро просматривали ее портфолио и снисходительно улыбались в ответ на ее историю о газетном киоске отца в Лондоне. Иногда ее просили пройтись, повернуться, и тогда она слышала за спиной быстрое щебетание по-итальянски, из которого не понимала ни слова.

Ходить по старым и узким мощеным улочкам было очень трудно, к тому же пошел дождь, и на город опустился туман. В довершение всего Тесс села не в тот трамвай, заблудилась, и, когда наконец вернулась в агентство, была почти в истерике. Но Карла уже позвонила Энджи в Лондон и знала, с кем ей придется иметь дело. Энджи рассказала ей, что у Тесс прекрасные внешние данные, но очень слабый характер, и она нуждается в эмоциональной поддержке. Карла помнила, что Марчелло счел Тесс вполне перспективной, поэтому она решила максимально помочь девушке и даже взяла такси и отвезла ее в гостиницу. До комнаты она не стала ее провожать, это было бы слишком, но по дороге подбадривала Тесс, как могла:

– Я уже звонила в «Донну», ты им очень понравилась.

– Но ведь они едва взглянули на меня…

– Профессионалу достаточно одного взгляда. Поверь мне, Тесс, все идет очень хорошо…

Тесс слушала ее слова и постепенно успокаивалась. Из такси она вышла уже в хорошем настроении.

Гостиница «Дарсена», в которой Тесс предстояло жить, располагалась неподалеку от Порто Джинова и канала Дарсен и была известна всему Милану – здесь все крупнейшие агентства поселяли своих моделей. Это было солидное современное здание с множеством балконов, выходящих во внутренний двор. Номер обычно состоял их двух-трех комнат и гостиной с выгороженной кухонькой, но были и отдельные одноместные номера. Гостиница располагалась очень удобно, поблизости от двух больших фотостудий. Одна из них, «Суперстудия», размещалась в бывшей мастерской, где в свое время ремонтировали паровозы, другая – «Фабрицио Ферри» – в знаменитом центре «Индустрия».

Лавируя среди припаркованных нос к носу шикарных «феррари», Тесс гадала, кому они могут принадлежать, особенно в таком количестве. Она вошла в фойе, и в первую минуту ей показалось, что она попала в похоронное бюро: все вокруг было завалено горами самых разных букетов. Приглядевшись, Тесс заметила, что на их карточках не было имен. Только номер комнаты, приписка «позвони мне» и номер телефона. В гостице появилась компания девушек; громко хихикая, они взяли у портье ключи и направились к лифту. Вслед за ними вошел мужчина и сразу подошел к портье.

– La bionda? La camera, da che parte?

– Numero trentecinque.

Мужчина нацарапал на карточке цифры 35, приписал «Per La bionda», номер телефона и бросил букет в цветочную кучу у стены. Когда Тесс подошла за ключом к конторке, мужчина смерил ее оценивающим взглядом.

Она обернулась и смотрела на него до тех пор, пока он не ушел. Тесс не хотела, чтобы этот незнакомец узнал, в каком номере она живет. Взяв ключ, она обратилась к портье:

– Если он вернется, ни в коем случае не говорите ему мой номер.

Портье посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Похоже, эта девушка с луны свалилась: давать поклонникам номера комнат моделей – едва ли не основная его обязанность.

В номере тоже высилась целая гора букетов, еще не развернутых, в целлофане, у стены громоздилась стопка коробок с шоколадными конфетами, а на полу сидели огромные плюшевые медведи. Что происходит? В раковине на кухне – немытые тарелки, воздух в комнате спертый и прокисший. В своей спальне Тесс подняла жалюзи, открыла окно, и тут же пожалела об этом. Из окна дома напротив на нее смотрели двое мужчин, переговаривались и одобрительно покачивали головами. Тесс с грохотом захлопнула окно, опустила жалюзи и пошла в другой конец номера, к балконной двери.

На балконе на нее обрушился настоящий шквал реплик, криков и восклицаний. Свесившись через перила балконов, девушки переговаривались с приятельницами, стараясь перекричать друг друга.

– Привет! Куда собираешься сегодня вечером?

– Не расстраивайся, все устроится!

– Мы вчера были в клубе, там английский диск-жокей, представляешь?

– Пойдем сегодня в «Ящерицу»?

– Ага, а потом в «Шок», а потом в «Голливуд».

– Я слышала, в «Этуаль» приехала новая красавица. Латиноамериканка.

– Точно, ее отдали Симонетте.

– Послушай, это не тебя я вчера видела с парнем Симонетты? С этим манекенщиком-англичанином?

– А ей на это наплевать. Ты же знаешь этих итальянок: «Делай, что хочешь, только возвращайся домой». На самом деле, он, кроме нее, ни с кем не спит.

– Пока не спит. Так куда ты сегодня?

– Как куда? На вечеринку!

Тесс спустилась к портье и попросила поселить ее в другой номер. Портье только снисходительно улыбнулся и сказал, что это невозможно. Во внутреннем дворе на нее вдруг налетели какие-то плохо одетые молодые люди и стали совать ей какие-то карточки и билеты.

– Приходи сегодня в мой клуб. Платить ни за что не надо.

– Нет-нет, приходи ко мне. Там будет Микки Рурк. Кстати, Мэл Гибсон, когда бывает в Милане, всегда ходит именно к нам. Тебя довезут бесплатно. Вход свободный. Выпивка за наш счет. Вот, возьми билеты, бесплатно.

В лифте Тесс спросила у девушки, что, собственно говоря, все это значит?

– А, это ребята из клубных агентств по связям с общественностью. Владельцы посылают их ловить симпатичных девушек. У них конкуренция – кто затащит в свой клуб больше моделей. Понимаешь, это приманка для богатых миланских плейбоев. Мы нужны как наживка.

Тесс вспомнила о целом стаде «феррари» у входа в гостиницу.

– Но ты запомни, – сказала ей девушка на прощанье, – что бы они там ни обещали, бесплатных ужинов на свете не бывает.

Не успела Тесс как следует разобрать чемодан, как в номер вошла высоченная блондинка, которая, сбросив одежду прямо на пол, направилась в ванную. На Тесс она даже и не взглянула.

Через пару минут дверь в номер снова открылась, и кто-то прямо с порога заявил:

– Не гостиница, а настоящий гадюшник.

– Это точно, – согласилась Тесс. – Я просила, чтобы меня поселили в одноместный номер.

– Да и я просила. Так удобней приводить мальчиков. А ты кто?

– Тесс Такер. Из Лондона.

– А я Джиджи Гарсиа. Ты первый раз в Милане?

Тесс кивнула:

– Я здесь со своим другом.

Джиджи оглядела гостиную:

– Это шутка? Что-то его не видать.

– Он сейчас за городом на съемках.

– Вот как. А как он вообще? Трахается здорово?

– Он – ангел, – мечтательно проговорила Тесс.

– Может, это и хорошо там, на небе, но здесь, на земле, какая тебе от этого польза?

Но Тесс не слушала ее.

– Он выглядит, как настоящий ангел. Длинные светлые волосы, мягкие, шелковистые, и лицо – такое нежное, такое красивое.

– Вообще, по описанию, он похож на пидора, дорогуша. Ну да ладно. Мы здесь что, вдвоем будем жить?

– Не знаю, но… – Тесс указала глазами через плечо Джиджи. Блондинка стояла абсолютно голая и вытирала волосы полотенцем. Стриженная коротко, «под перья», с холодными голубыми глазами и вздернутым носиком, она не могла похвастать бюстом, но зато ноги у нее были никак не короче сорока дюймов.

– Привет. Меня зовут Грета. Я из Швеции.

– Господи, этот скандинавский выговор когда-нибудь сведет меня с ума, – пробурчала Джиджи. – Я Джиджи из Майами. – Не обращая внимания на наготу шведки, Джиджи протянула ей руку. – А ты давно здесь? Можно взглянуть на твой портфолио?

– Конечно. – Грета протянула Джиджи довольно пухлый альбом. – Я в Милане уже около восьми месяцев. Кошмарный город. Сделала серии для «Донны» и «Грации», а в основном – каталоги, каталоги, каталоги, целыми днями одни каталоги. Да еще делала туфли для «Риначенте». Сегодня у меня было одиннадцать встреч. Представляете, «Мондадори» и «Риццоли»– это в районе аэропорта, – приезжаешь, и выясняется, что следующий по расписанию у тебя «Вог», а это в центре, потом опять в аэропорт и в «Риццоли», потом опять в центр в «Амику». Такое расписание – убила бы эту свою агентку! Я уж думала, что хуже Симонетты – это моя бывшая – не бывает. Когда она ушла, я подумала: наконец-то, теперь все будет хорошо. Ничего подобного! Новая еще хуже!

– По-моему, меня как раз и отдали Симонетте, – сказала Джиджи.

– Это кошмар, это…

– Ведьма, а не агент? – вставила Джиджи.

– Точно! – воскликнула Грета, и они обе расхохотались. На Тесс они вообще не обращали внимания, словно ее там и не было.

Зазвонил телефон, и Тесс поспешила снять трубку: а вдруг это Бобби?

– Чао, могу я поговорить с Сюзанной? – Голос мужской, гортанный, с итальянским акцентом.

Тесс посмотрела на Грету:

– Тут Сюзанну спрашивают.

– Вчера улетела.

– Сюзанна уже уехала, – сказала в трубку Тесс.

– Простите, а вы? Что вы делаете сегодня вечером? – мгновенно сориентировался собеседник. Тесс швырнула трубку. Мужчины, мужчины, всюду мужчины. Мужские взгляды, мужские голоса. Почему они всегда преследуют ее?

Снова зазвонил телефон. На этот раз трубку взяла Джиджи.

– Кого? Марию? Грета, что отвечать? Ага. Мария уехала неделю назад. Что-что? Конечно, мне тоже нравится. Когда? О, не волнуйтесь, я найду. Эй, погоди-ка, а почему бы тебе не заехать за мной? А то мне надо немножко вздремнуть, я только что прилетела из Нью-Йорка. Отлично. Договорились. Пока.

Джиджи повесила трубку.

– Грета, ты знаешь, где клуб «Ящерица»?

– Конечно. Может, сегодня вечером мы с тобой там встретимся.

– А ты, Тесс, что делаешь сегодня вечером?

– Мне надо дождаться звонка Бобби. И я хочу лечь пораньше, у меня завтра много просмотров.

Джиджи и Грета картинно закатили глаза.

– Если позвонит мой приятель из Осло, будь добра, передай, что я его очень люблю, – попросила Грета.

– А сама небось в это время будешь трахаться с другим? – подмигнула ей Джиджи. И обе они расхохотались.

Тесс снова почувствовала себя потерянной и одинокой. Ее опять охватило тоскливое настроение, а заклинание «полезно для портфолио» перестало помогать. Шум за окнами и не думал стихать, и, похоже, все ее добродетельные планы насчет «лечь пораньше» – чистой воды утопия. Когда Джиджи и Грета ушли, она села на кровать и принялась было писать письмо родителям, но скоро убедилась, что выходит очень уж жалостливо, и они только лишний раз расстроятся. Она подняла с пола одного из огромных медведей, присланных Грете поклонниками, посадила рядом с собой и крепко обняла.

Зазвонил телефон. Тесс с опаской посмотрела на него. Очередной плейбой? После седьмого звонка она наконец сняла трубку.

– Тесс, это ты?

– Бобби! Господи, как я рада тебя слышать!

– Что случилась, малышка? Ты расстроена?

Тесс выложила ему все сразу: про самолет, про таксиста, про мужчин на улицах, про «Дарсену», про Джиджи Гарсиа… Как обычно, впав в истерику, она забывала все хорошее и потому не сказала ни слова ни о синьоре Марчелло, ни о благоприятных отзывах из «Донны».

– Ну-ну, успокойся. Милан есть Милан. Всем девушками приходится через это пройти. Это часть карьеры фотомодели. А ты еще не сталкивалась с альфонсами! Несколько лет назад одна наша девушка связалась с альфонсом и однажды застала его в постели с другой. Она застрелила его и попала в тюрьму. Но все это ерунда. Слушай, у меня хорошие новости. Фотограф, с которым я работал, закончил раньше и скоро улетает в Лондон…

– Бобби, я заклинаю тебя, не оставляй меня здесь одну сейчас, когда я только приехала…

– Успокойся и слушай. Мне светит другая работа. Художественный редактор одного журнала, некий Роберто Фабиани, предлагает мне не ассистировать, а самому сделать серию. Понимаешь? Это мой шанс. Но слушай дальше, я показал ему твою фотографию, была у меня одна, так сказать, личная, для себя. И ты ему понравилась. Речь идет о съемках кашемировой серии в «Суперстудии» через пару дней. Он собирается позвонить в агентство и заказать тебя. Прекрасное начало! Ты будешь иметь успех, и мы станем работать вместе. Чувствуешь, чем пахнет? Сегодня с Бобби Фоксом, завтра с Альдо Фаллаи.

– А кто это, Альдо Фаллаи?

– А ты не знаешь? Это местная знаменитость. Один из крупнейших итальянских фотографов. Ему даже вручили ключи от города, или что-то в этом роде. В общем, осыпали почестями. А он даже на церемонию явился, когда все уже кончилось. Короче, спи спокойно, смело отшивай дарсенских шизиков, а главное – не забудь завтра позвонить в агентство и предупредить, что скоро им позвонит Роберто. Ну пока, скоро увидимся.

Повесив трубку, Бобби, совершенно голый, отправился по лабиринтам роскошных миланских апартаментов, мимо модных черных шкафов и сияющих хромом столиков и стульев в спальню Роберто Фабиани. Ему не было нужды задаваться вопросом, правильно ли он поступает. Он прекрасно понимал, что поступает гнусно. Отец всегда говорил ему, что, судя по многим признакам, он парень слабохарактерный. И был прав. Но эта маленькая и, в общем-то, легкая гнусность позволит ему начать карьеру. Иначе не пробиться, поскольку, и он это прекрасно знает, у него нет таланта. А вот у Тесс есть. И она сможет пойти очень далеко. Он делает это не столько для себя, сколько для Тесс. Так или примерно так он мог бы объяснять себе свой поступок. И от этого ему стало бы немного легче.

Роберто лежал в постели под меховым покрывалом.

– Давай скорей, – прорычал он. – Не тяни резину. И постарайся на этот раз проявить побольше фантазии. А то ведь я могу и забыть о своем обещании позвонить в агентство насчет твоей девчонки…

На следующее утро в шесть часов зазвонил телефон.

– Не обращайте внимания, – крикнула Грета из своей комнаты. – Это мой папочка. Он каждое утро звонит из Осло. Будит меня, чтобы не опоздала на съемки. Он у меня вместо будильника.

– А мы-то здесь при чем? – простонала Джиджи. Накануне она вернулась в два часа ночи. – Он что, каждое утро будет трезвонить ни свет ни заря?

– Вам же тоже надо на работу. Это всем полезно.

Грета рассуждала, безусловно, верно в отношении Тесс и абсолютно ошибочно в отношении Джиджи. Джиджи могла, конечно, поносить миланские ночные клубы и говорить, что по сравнению с нью-йоркскими это просто «школьные дискотеки с допотопной музыкой», но тем не менее она каждую ночь до двух, а то и до трех часов ошивалась там. К тому же ей очень приглянулась итальянская кухня, и она усердно налегала на спагетти и мороженое. Однажды в агентстве Тесс стала случайной свидетельницей того, как Симонетта пересказывала по-английски отзыв одной дамы-дизайнера о Джиджи. «Она посмотрела на нее и говорит: послушай, Симонетта, взгляни на нее – ведь она жирная, как свинья».

– Насколько я знаю, у нее есть хороший шанс сбросить вес – на танцплощадках и в постели, – прокомментировал кто-то рассказ Симонетты.

У Тесс в этом смысле не было причин для беспокойства – за исключением редких пятнышек на коже из-за ужасного миланского смога, она была в прекрасной форме. Тесс взяла напрокат велосипед, на котором ездила на не самые дальние съемки, и это избавило ее от неприятных поездок в метро и оскорбительных заигрываний на улицах. Кроме того, она стала носить темные очки, и теперь могла спокойно выдержать любой беспардонный взгляд.

Съемки с Бобби прошли прекрасно. Когда он фотографировал, она представляла себе, что они занимаются любовью. Ей нравилось надевать мягкие кашемировые вещи, она проводила рукой по ткани, и это было приятно, словно она касалась нежной и шелковистой кожи Бобби. После кашемировой серии у нее было много работы в «Суперстудии», всего в десяти минутах ходьбы от «Дарсены» – надо только перейти маленький мостик через Порто Джинова, и ты на месте. Единственное, что ей не нравилось в «Суперстудии», – это любопытствующие мужчины, которые глазели на нее во время съемок. В Милане каждый, у кого был хоть какой-нибудь знакомый из персонала «Суперстудии», считал себя вправе околачиваться около съемочной площадки, смотреть, как модели переодеваются, жадно впитывая мелькнувшие на мгновение кадры: голая нога, грудь или даже заветный темный треугольник внизу живота.

Но сознание того, что Бобби тут, рядом, давало Тесс силы и уверенность в себе. Хотя на самом деле они даже виделись не каждый день. Неожиданно Бобби стал прямо нарасхват в Милане. Пять раз в неделю у него была работа по вечерам, кроме того, иногда по вечерам же ему надо было встречаться с художественными редакторами. Но все равно Тесс была счастлива. Она сидела в своей комнатке в «Дарсене» и писала письма домой родителям, лондонским подружкам. Когда ее соседок по номеру не было, она наслаждалась покоем и уединением. Только она никак не могла привыкнуть к шуму. Складывалось впечатление, что добрая половина моделей – и мужчин, и женщин – предпочитала кутить ночи напролет и не давать выспаться другим, которым хотелось бы работать профессионально и со свежей головой. Правда, иногда съемки затягивались допоздна, и Тесс возвращалась домой в час, а то и в два ночи. Вернувшись в свою комнатку за полночь, она садилась на кровать и грустила в одиночестве. Вот цена успешной работы за границей. Все идет хорошо, снимки получаются прекрасные, но она совершенно одна в чужой стране, вокруг – люди, которые говорят на чужом, непонятном языке, и не с кем поговорить, некому поплакаться, нет никого, кто бы тебя понял.

Тесс всегда старалась блюсти профессиональную этику. На съемки она являлась минута в минуту, пока однажды Грета не сказала ей, что эта пунктуальность в Милане практически лишена смысла. Италия и еще, возможно, Испания – единственные страны, где пунктуальность не числится среди добродетелей. Итальянцы всегда начинают позже, в чем, кстати, Тесс могла убедиться на первых же съемках, когда с удивлением обнаружила, что большая часть времени персонала ушла не на обсуждение собственно съемок, а на пространное выяснение, где лучше пообедать.

В один прекрасный день Марчелло вызвал ее к себе.

– Ну что, моя красавица, дева моя непорочная, – ласково начал он. – Дела наши идут прекрасно. Карла говорит, что работаешь ты почти каждый день. Фотографии, которые сделал твой приятель, уже напечатаны в журнале. Скоро портфолио у тебя будет такой же толстый, как твоя приятельница Джиджи. С ней, кстати, надо срочно что-то делать. Ну а ты на что тратишь свои деньги? Наверное, на красивые итальянские платья?

– Нет, нет, я коплю их. Все деньги пока в агентстве, я заберу их потом в Лондон.

– Что ж, прекрасно. Но все же я считаю, тебе нужно иногда и развлечься. Сегодня вечером один наш клиент дает званый ужин. Клиент он солидный, важный человек из Бергамо, за все платит. Моя задача – подобрать хороший контингент. Придешь ты и Джиджи, если, конечно, она даст слово много не есть. Там будет еще Роберто Фабиани; из нашего агентства – конечно, Карла и, может быть, Симонетта, чтобы показать клиенту, что теперь она работает у нас. Кроме того, будет Альдо Фаллаи. Это произведет большое впечатление на моего клиента. Паоло с мужского стола я попрошу привести пару своих мальчиков, и еще приглашу главного редактора какого-нибудь журнала мод. Ну и будут сыновья моих приятелей… богатые молодые люди, они тебе понравятся.

– А можно, мой приятель Бобби тоже придет? Бобби Фокс?

– Ах, да, Бобби, – понимающе кивнул Марчелло. – Можно-то можно, да, боюсь, он сам не захочет.

К превеликому удивлению Тесс, Марчелло оказался прав. Когда она рассказала Бобби о званом ужине и позвала его с собой, тот уклончиво ответил:

– Понимаешь, сегодня вечером мне надо обязательно поработать в лаборатории. Давай как-нибудь в другой раз.

– Но, Бобби, там будет сам Альдо Фаллаи! Ведь это сказочный шанс для тебя познакомиться с ним. Марчелло разрешил мне пригласить тебя.

– Велика важность, – пробормотал Бобби.

Тесс ничего не могла понять. Бобби был какой-то мрачный. Может, он обиделся, что пригласили ее, и она берет его с собой, а не наоборот?

Было, конечно, и это; но главная причина состояла в другом: Бобби просто не мог оказаться за одним столом с Роберто Фабиани и Тесс. Тесс не должна ничего знать о его романе с Роберто. Романе! Никакой это не роман, а самая обыкновенная проституция, которая позволила ему подняться на первую ступеньку карьерной лестницы. А теперь он никак не может отделаться от Роберто.

По дороге на ужин, в такси, Джиджи все время изводила Тесс.

– Наша Золушка наконец-то отправилась на бал! А как же твой Прекрасный Принц? Убежишь к нему с двенадцатым ударом часов? Впрочем, детка, его собственный Прекрасный Принц будет сегодня весь вечер с нами.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Тесс.

– Скоро узнаешь. Послушай, Тесс, веди себя нормально с плейбоями. Они обязательно начнут ухлестывать за тобой, а ты этого не любишь, но помни, ты должна играть свою роль, потому что клиент платит за все и хочет иметь нормальный спектакль за свои деньги. Так что не вздумай рыдать в салфеточку.

– Бесплатных обедов на свете не бывает, – вспомнила Тесс поучение девушки из лифта.

– Ах ты Боже мой, неужели наша крошка начинает взрослеть?

– Это тебе, Джиджи, пора бы повзрослеть. Посмотри, ты толстеешь, скоро тебя уже никто не захочет снимать, а ты только и знаешь, что таскаться с этими плейбоями да танцевать ночи напролет. Рано или поздно ты поплатишься за это, помяни мое слово. Я беспокоюсь за тебя.

– Только не учи меня жить, детка, – раздраженно отрезала Джиджи. – Я сама о себе позабочусь.

Но в глубине души она уже и сама начала нервничать: последнее время работы у нее практически не было.

За ужином Джиджи посадили рядом с молодым англичанином, тоже моделью. Тесс сидела на другом конце стола в окружении богатых красавчиков, с которыми Джиджи тоже была бы не прочь поболтать. От скуки она принялась разглядывать клиента. Подозрительная личность, типичный босс, перед которым обычно все ходят на цырлах. Небось мафиози, прикидывала Джиджи. А мода ему нужна, чтобы отмывать бабки, которых у него куры не клюют. Это сразу видно. Но откуда они у него? Неужели на тряпках сделал? Или из Лас-Вегаса? А в конце концов, не все ли равно? Джиджи перевела взгляд на огромное блюдо с ризотто , которое стояло прямо перед ней. За таким роскошным столом ей еще никогда не доводилось сидеть. Разговор, впрочем, скоро перешел в привычные околомодные сплетни.

– Симонетта, послушай, кто вообще выбрал эту девушку для серии в «Глэмор»? Она же рябая, как луна, вся в кратерах.

– А что вы скажете на счет новенькой англичанки в «Картерсе»? Вы видели эти фотографии? Они что там, с ума посходили? Говорят, она лесбиянка. Это правда?

– Посмотри-ка на эту англичанку в дальнем конце стола. Да, вон та, рыжая. Последняя находка Марчелло. А рядом с ней Роберто Фабиани, видишь, соловьем заливается. Ты знаешь, что он трахает ее любовника, этого ангелочка-фотографа, Бобби Фокса? Интересно, она когда-нибудь узнает об этом?

– Вообще-то он дерьмо, а не фотограф, так, ассистентишко, на большее не тянет. Рано или поздно она его бросит.

– А она ничего себе. Но ты знаешь, что она сегодня выдала в агентстве: «Марчелло пригласил меня на званый ужин как супермодель». Представляешь? Она еще так наивна, что даже не подозревает: супермодель и за километр не подойдет к подобным сборищам! Боюсь, она не понимает, чего хотят эти плейбои, что вьются вокруг нее.

– Ну, не скажи. В тихом омуте, как известно… Да и Карла приглядывает за ней.

Джиджи повернулась к своему соседу-манекенщику.

– Первый сезон в Милане?

– Да. А ты – тоже? Есть знакомые модели-мужчины? Это только сплетни, что все мы голубые. На самом деле, гомики вообще среди нас редкость. Сейчас мужская мода на подъеме, и в журналах предпочитают ребят с мужественной внешностью.

– Это что, нравится публике?

– А Бог его знает.

– Но ты не похож на тех ребят, что мелькают в «Дарсене». Те в основном американцы с квадратными подбородками, крутые такие парни, «деловой стиль». От них меня уже просто тошнит. А у тебя внешность потоньше, и волосы черные, цыганские. Ты правда англичанин?

– В паспорте написано так. А как у тебя идут дела?

Джиджи этот вопрос застал врасплох. Обычно она начинала беззастенчиво врать про свои мифические успехи, но мягкий взгляд его больших карих глаз обезоружил ее.

– Сказать по правде, я не очень преуспела. Понимаешь, последнее время у меня проблемы с весом.

– А также с ночными гулянками, недосыпанием, опухшей физиономией по утрам и злыми, как ведьмы, климактеричками-редакторшами в журналах? Песня известная.

– Похоже, и тебе она знакома?

– Понимаешь, я работаю в Лондоне с агентством «Этуаль». Видишь, Паоло на том конце стола, он представитель «Этуаль» в Милане. Он послал факс в Лондон и вызвал меня сюда. Ничего определенного не обещал, но я летел, как на крыльях. Надеялся… В общем, с тех пор у меня не было ни одного заказа. Я на мели, и мне так погано, что по утрам просыпаться не хочется.

– Добро пожаловать в клуб неудачников, – сказала Джиджи. – Ну и что нам теперь делать?

– Клуб неудачников! Волшебное слово – «клуб». Я знаю, что делать. Давай закатимся в ночной клуб!

Карла предложила подбросить Тесс до «Дарсены»; по дороге они должны были завезти домой Роберто Фабиани. Он был сильно пьян, на прощание размашисто поклонился и, постояв на тротуаре, неверным шагом направился к подъезду. Когда Карла уже отъезжала, дверь отворилась, и Тесс заметила, как оттуда появился Бобби и подхватил Роберто под руки.

– Ой, Карла, посмотри, там Бобби, – воскликнула она. – Бедняжка! Весь вечер проработал. Ему надо было что-то срочно сделать в лаборатории. Я и не знала, что его лаборатория в том же доме, где живет Роберто.

Да нет там никакой лаборатории, хотела было сказать Карла, но вовремя прикусила язык. Тесс такая наивная… если сейчас она узнает правду о своем возлюбленном, это выбьет ее из колеи. И тогда вся только-только начавшаяся карьера может полететь в тартарары. Нет, на этом этапе она ничего не должна знать. А если повезет, то она вернется в Англию, так ничего и не узнав о Бобби Фоксе и Роберто Фабиане.

Грета уже два дня как уехала, и в квартирке стояла непривычная тишина. Тесс разделась, легла в кровать и сразу же уснула. Через пару часов ее разбудили странные звуки. Вначале она ничего не могла понять, но потом прислушалась, и лицо ее залила краска стыда.

Звуки доносились с балкона. Тесс на цыпочках прошла через гостиную и осторожно отодвинула портьеру. Джиджи сидела на голом мужчине, ее напряженные соски отсвечивали в лунном свете. Тут мужчина перевернулся, положил Джиджи на спину, и ягодицы его стали подниматься и опускаться над ней с такой яростью, что Тесс сделалось страшно.

Неожиданно Джиджи оттолкнула его и сказала:

– Послушай, а давай поиграем в Бобби и Роберто.

Джиджи стала на четвереньки и повернулась к мужчине своим поблескивающим в лунном свете задом. Смысл услышанных слов пронзил Тесс, как молния.

Наутро она не могла взглянуть в лицо Джиджи. Парень остался с ними завтракать, и только врожденная вежливость заставила ее поднять глаза, когда он заговорил с ней:

– Ты ведь тоже англичанка? Как и я. Давай, что ли, познакомимся. Меня зовут Томми Лоуренс.