Он напоминал оживший труп — тощий и бледный, с ввалившимися глазами и безжизненным выражением лица. На его лице была не усталость человека, все повидавшего в этой жизни, — это была скорее апатия человека, которому неинтересно даже начинать. Движения его были грациозными, а походка — уверенной и плавной, как у танцора, которому постоянно слышится мелодия исполняемого адажио. Худой и высокий, он двигался будто на пальцах, брюки словно держались на одной талии. При этом казалось, что отовсюду торчат кости. Большими танцующими шагами он двигался по улицам Юшуайя.

У него сложилось собственное мнение по поводу того, что произошло в Нью-Йорке. Он считал, что всему должен быть предел. Одно дело ограбление, даже похищение с целью выкупа, даже убийство, если жертвой его были враги и не было другого способа добиться поставленной цели. Но убийство старика, которого сбили машиной, словно перебегавшую улицу собачонку, — это было так же чудовищно, как то, что делали много лет назад эти монстры. А Хорхе… Несмотря на его невысокие моральные качества и другие черты человека никчемного, перерезать ему горло в номере отеля было актом совершенно бессмысленным и жестоким. Дэнни впал в сильнейшую депрессию, еще более сильную, чем после гибели Алисии.

С тех пор, как Эрнандо приехал в Юшуайя, прошло несколько месяцев. С трудом продвигаясь по улицам, он вдруг понял, почему ему всегда было так грустно бродить по зимнему городу. Кругом не было ни души, кроме бродячих собак — они слонялись по улицам или жались к дверям домов, покинутых теми, кто когда-то приехал сюда работать по контракту.

С Юшуайского залива дул свирепый ветер, и если бы не натянутые вдоль тротуаров веревки и металлические решетки, идти было бы почти невозможно. В самом городе не было ничего привлекательного, если не считать открывающегося отсюда вида на горы и леса, за которыми виднелись огромные водные пространства, простиравшиеся до островов Хосте и Наварино на чилийской стороне пролива Бигл. Несмотря на то, что после его последнего визита в эти места прошло много времени, все в этом городе было по-прежнему. Город словно пребывал в состоянии бесконечно затянувшегося ремонта и перестройки. Безжизненно замерли под снегом подъемные краны и мусоровозы в ожидании весны, когда снова возобновится строительство. А потом, после нескольких рабочих месяцев, все работы снова придется сворачивать из-за жестоких осенних ветров, предшествующих началу новой зимы.

Он пошел дальше мимо целого ряда низеньких домишек под железными крышами, напоминавших пряничные домики царской России, попавшие каким-то чудом в самую южную страну света.

Он давно уже решил вернуться к ней, и с тех пор, как принял это решение, не мог думать ни о чем другом. Он обсудил свое намерение только с Дэнни, да и то сразу дал понять, что сделает это независимо от его мнения. В реакции Дэнни на его сообщение было что-то фаталистическое: он предоставил Эрнандо решать все самому, а сам предпочел решить, что делать в самом конце, когда он наступит для них, этот конец. Эрнандо жалел лишь о том, что не сделал этого уже давно. Это наверняка спасло бы жизнь Хорхе. Ведь в этом случае никогда не возник бы этот миллион долларов. Но что толку теперь повторять очевидное и пытаться оправдать прошлое. Время бежало неумолимо. Сегодня Свейзи должен улететь в Гавану с двумя чемоданами, набитыми деньгами, — неожиданно выяснилось, что ситуация на Кубе сейчас безопаснее, чем в Аргентине. Они с Дэнни должны были отправиться следом за Свейзи в воскресенье.

Повернув немного, он пересек несколько улиц, где дома выглядели уже совсем по-другому. Вместо пряничных домиков здесь стояли серые бетонные коробки и шведские сборные дома, а между ними ютились деревянные бараки. Снова и снова он мысленно повторял, что скажет Кори. Даже если застанет ее дома, он все равно будет говорить коротко, без эмоций и откажется что-либо объяснять по телефону. Только время и место встречи — и больше ничего. А если ее не будет дома, он просто оставит на автоответчике такое сообщение, которое сможет понять только она.

Туристическое агентство «Тьерра майор» находилось на углу улицы Сан-Мартин, недалеко от «Альбатроса», одного из лучших и самых больших отелей Юшуайя. Если все шло по плану, то Мари Инес не пошла на ленч, а ждет его. Они договорились на двенадцать часов дня. Эрнандо подошел к агентству без трех минут двенадцать. Открыв дверь, он с облегчением увидел, что Мари Инес действительно на месте и ждет его. Подняв глаза, она улыбнулась и развернула телефон диском от себя.

— Привет, Эрнандо, — сказала она. — Надеюсь, тебе хватит времени, чтобы поговорить.

Эрнандо прекрасно понимал, на что она намекает. Иногда приходилось часами ждать соединения, особенно зимой, когда дежурило так мало операторов и действовало так мало линий. Однако это все равно было гораздо лучше, чем стоять на улице, на холодном ветру, и просить прохожих помочь ему опустить жетоны в автомат. Усевшись за стол, Эрнандо поблагодарил Мари Инес и поднял трубку. Он набрал одним из крюков своих протезов номер оператора, дождался, когда ему ответят, и назвал номер Бруклинской больницы. Существовало только одно препятствие, которое могло сорвать весь его план, но в тот момент Эрнандо об этом не подозревал. Дело в том, что Свейзи по-прежнему оставался превосходным подпольщиком, готовым в любой момент к любому обману. Он не только заказал своим людям убийства Стампы и Хорхе Видала, но и отдал приказ, чтобы за Эрнандо следили. Он успел даже договориться с владельцем туристического агентства, чтобы звонок Эрнандо был зафиксирован — не только время и место, с которым его соединят, но также номер и имя абонента. Так что после того, как Эрнандо повесил трубку, для Свейзи было вопросом времени ликвидировать те осложнения, которые мог доставить этот разговор. Если Свейзи решал чего-то добиться, он редко терпел неудачу.

Они решили пообедать в каком-нибудь ресторане поблизости от нового дома Кори до того, как Адам проведет ночь в ее квартире. Насколько понял Адам, у Кори не было сегодня дежурства, и она пошла в больницу на медицинскую конференцию только для того, чтобы договориться об отпуске на несколько дней.

Кори опаздывала. Всего на несколько минут, но этого было достаточно, чтобы Адам начал волноваться. Логика подсказывала ему, что в этом опоздании не было ничего необычного. Но интуиция говорила совсем о другом. Он пытался заставить себя не беспокоиться. Ведь не было ничего необычного в том, что Кори задержалась на работе. Ее вполне мог задержать кто-нибудь из начальства, или же она попала в дорожную пробку. И все же Адам нервничал. Он начал набирать домашний номер Кори и несколько раз вешал трубку, как только подключался автоответчик. Потом все же оставил сообщение, что он у себя в кабинете и надеется, что Кори не перепутала время и место встречи.

В шесть тридцать, когда Кори опаздывала уже на полчаса, Адам решил послать к черту условности, позвонить ей в больницу и вызвать ее по пейджеру. При этом он прекрасно понимал, как глупо будет чувствовать себя потом, если окажется, что Кори все еще на собрании.

По пейджеру Кори ответила Лотти.

— Я как раз собиралась вам звонить, — сказала она. — Кори что, еще не приехала?

— Нет, именно поэтому я и звоню. Я уже начал волноваться.

— Не волнуйтесь, я видела ее недавно — она как раз спускалась вниз и собиралась взять такси.

— Тогда почему же вы собирались мне звонить?

— Потому что взглянула на ее пейджер и узнала, что она получила весьма странное сообщение. Во всяком случае, я думаю, что получила, если просмотрела свой пейджер чуть раньше.

— А как же оно попало к вам, если Кори успела снять данные с пейджера?

— Потому что вслед за сообщением по пейджеру нам обычно присылают компьютерную распечатку, и я как раз была в нашем общем кабинете, когда ее принесли. — Лотти нервно рассмеялась на другом конце провода. — Обычно мы получаем сообщения о том, что в банке крови не хватает материала или о чем-нибудь в этом роде.

— А что это было за сообщение? — Адам откинулся на спинку кресла, покрепче прижал трубку к уху и глубоко вздохнул.

— Оператор сказала, что звонил мужчина, который не назвался, а просто назначил встречу на пятницу. — Лотти замялась. — Это послезавтра.

— И все? Он не сказал где?

— Поэтому я и решила позвонить. Разве это не кажется вам странным?

Более чем странным. Адам выпрямился.

— А как насчет оператора? Вы можете меня с ней соединить?

Лотти потребовалось всего несколько секунд, чтобы Адам услышал в трубке голос оператора. Та была немного смущена. Да, она действительно помнила звонок доктору Виатт. И не только потому, что мужчина звонил явно издалека и говорил с акцентом, но еще из-за того, что именно он сказал. Она передала доктору Виатт все сообщение целиком, даже если и забыла включить вторую его часть в компьютерную распечатку. Она надеялась, что не доставила никому неприятностей, но через нее проходит за день столько звонков от психов и наркоманов, что очень трудно понять, когда речь идет о чем-нибудь важном. Про звонки жен и подружек врачей она уж и не говорит.

— И что же было во второй части сообщения? — спросила Лотти.

«Ну же, давай, — думал Адам. — Говори».

— Мужчина сказал что-то о том, что они должны встретиться там, где карлики…

К тому моменту, когда Адам подъехал к дому на Семьдесят шестой западной улице, Кори уже вышла из дому. Адам обошел дом и нажал кнопку звонка на двери, ведущей в квартиру Миранды Малон.

— Кто там? — спросил через переговорное устройство голос с сильным британским акцентом.

— Я Адам Сингер, друг Кори Виатт. Я был здесь вчера вечером.

— Я знаю, кто вы, мой дорогой. Подождите немного, сейчас подойду.

Адам пытался успокоиться, но все было бесполезно.

— Подождите минутку, дорогой мой, — снова раздался в динамике голос Миранды. — Все эти замки, задвижки, цепочки…

На пожилой актрисе было расшитое цветами кимоно и бархатные шлепанцы с вышивкой. Ярко-рыжие волосы были повязаны красным платком, у корней виднелась седина, а ногти тоже были накрашены ярко-красным лаком. Миранда Малон открыла дверь и объявила:

— Она ушла, дорогой мой.

У Адама упало сердце.

— Куда?

Но Миранда словно не слышала вопроса.

— Она ушла час назад.

Адам снова спросил неестественно низким голосом.

— Вы не знаете, куда она пошла?

Миранда подумала несколько секунд и широко распахнула дверь перед Адамом.

— Входите, — сказала она. — Сегодня что-то слишком жарко.

Адам последовал за женщиной внутрь захламленного жилища, перешагнув по пути через ящики с бутылками питьевой воды.

— Никогда не могут донести их до кухни, — пожаловалась Миранда. — И вообще эти посыльные считают, что делают вам одолжение, доставляя все это.

— Давайте я отнесу их куда надо, — предложил Адам.

Миранда не стала отказываться.

— Несите сюда, дорогой мой, и осторожнее — не заденьте мусорные баки.

Адам поставил ящики один на другой и прошел с ними за хозяйкой по тускло освещенному коридору в огромную кухню, где над плитой и столами висели на крючках медные кастрюли и сковородки. Адам поставил свою ношу на стол.

— Куда их поставить? — У него сосало под ложечкой, и вообще Адам чувствовал себя отвратительно.

— Вы — настоящий джентльмен, — объявила Миранда. — Оставьте их здесь, я разберусь с ними позже.

Адам снова повернулся к Миранде.

— Вы случайно не знаете, куда уехала Кори?

— В аэропорт.

У Адама перехватило дыхание.

— Буэнос-Айрес?

Миранда пожала плечами.

— Я предупреждала, что нельзя выходить за него замуж, говорила, что таких мужчин невозможно забыть, что это на всю жизнь, как последствие гепатита. Хотите чашку чаю, дорогой мой? Вы выглядите немного бледным.

С ним не происходило ничего особенного, просто приходилось прикладывать все усилия, чтобы не потерять присутствие духа и рассудок наконец.

— Буэнос-Айрес, — повторил он. — Неужели это все?

— Она — забавная девочка. Умненькая, но только не когда речь идет об этом человеке. — Миранда погладила одну из своих кошек. — В этом случае у моего Люцифера здравого смысла гораздо больше, чем у бедняжки Кори.

Адам давно предчувствовал, что у него открывается язва, однако он сильно сомневался, сумеет ли ее пережить. Он запомнит это дело надолго, чем бы оно ни закончилось. Он запомнит эту женщину навсегда, чем бы ни кончила она…

— Она сказала вам, что встретится с ним?

— Не то чтобы так и сказала, мой дорогой, но она полетела туда не для того, чтобы навестить отца, — это точно. И в глазах ее было такое странное выражение, когда она прощалась со мной. У нее, бедной глупышки, все было написано на лице. Честно говоря, я никогда не верила, что он мертв. А вы?

А он никогда не верил ничему, особенно тому, что так глупо в нее влюбится.

— А она не сказала, где должна встретиться с ним в Буэнос-Айресе?

Миранда покачала головой.

— Нет, дорогой мой. Она просто сказала, что летит в Буэнос-Айрес.

В подвале, где находилась квартира Миранды, вовсю работали кондиционеры, но Адам все равно обливался потом.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? — спросил он.

Миранда не только разрешила ему позвонить, но еще и усадила в удобное кресло в своей швейной мастерской, налила пива и дала телефонный справочник. Адам позвонил в «Аэролайнз аргентинас», но все места на самолет, вылетающий через сорок минут, были уже заняты. Впрочем, он все равно бы не успел. Клерк отказался сообщить Адаму, была ли Кори среди пассажиров этого рейса. Адам обзвонил еще несколько авиакомпаний, самолеты которых летали в Буэнос-Айрес, и наконец заказал себе билет на пятницу, на послезавтра. После этого он молча просидел несколько минут. В комнату вошла Миранда.

— Вы собираетесь лететь за ней, не так ли? — спросила она.

Адам кивнул.

— Вы влюблены в нее, правда?

Снова кивнул.

Если вопрос Миранды о его чувствах к Кори показался ему несколько беспардонным, то вопрос, который задал ей Адам, наверняка показался пожилой даме полным бредом.

— Она случайно ничего не сказала про карликов?

Кем бы ни была Миранда Малон, она безусловно была особой чувствительной и не считала себя вправе судить ближнего. Качнув головой, она взглянула на Адама с грустным, почти материнским сочувствием и сказала:

— Не надо ничего придумывать, мой дорогой. Я уверена, когда ей удастся избавиться от этого человека, она сразу же оценит вас по достоинству. Так что не надо думать, что есть еще кто-то другой — карлик или же великан…

Что он мог сказать в ответ? Только поблагодарить ее за доброту. Адам ушел из дома Миранды, словно в трансе — ни живой, ни мертвый. И как он найдет Кори в Буэнос-Айресе? Адам вдруг представил себе, как бродит по городу в поисках карлика.