…И началась, закрутилась эта история. «Обедали» в десять утра в маленьком приморском ресторанчике в местечке Фреджене, где Лукку хорошо знали, а потому предоставили отдельную веранду и накрыли стол свежайшими рыбными деликатесами. С моря, казавшегося непривычно сумрачным, дул сырой, холодный ветер. На ветках апельсиновых деревьев покачивались необычайно яркие в это серое утро, крупные плоды.

– Ну, хватит с нас морской романтики, – Лукка захлопнул створки стеклянной стены. – Сквозит жутко. Да и апельсины, конечно, фальшивые. Я вовсе не хочу сегодня вечером заниматься градусниками и компрессами. Я хочу, чтобы ты была со мной веселой, здоровой и счастливой, – добавил он раздельно и внятно, подчеркивая каждый слог. – И поэтому слушать не хочу ни о какой диете. Это все, – Лукка показал на покрытый яствами стол, – ты должна съесть немедленно.

– Да уж знаю, что итальянцы любят полновесную «натуру». Достаточно посмотреть на тициановских красавиц. В наше время им пришлось бы лечиться у диетолога и сбросить по меньшей мере килограмм двадцать. Боюсь, что мне пришлось бы не переставая жевать месяца три, чтобы приблизиться к итальянскому идеалу женственности. – Алиса взяла у Лукки наполненную для нее тарелку. – Ну что же – попробую!

Рядом с этим малознакомым ей человеком Алиса почему-то чувствовала себя как за каменной стеной. Несмотря на дурашливую веселость школьника, в нем была основательность и надежность отца семейства, заботящегося о своем чаде. Укрытая его пиджаком, с толстым бутербродом, намазанным для нее Луккой двухэтажным слоем осетровой икры, под внимательным взглядом лучистых глаз, ловящим каждое ее желание, Алиса стала маленькой капризной девочкой, изводящей обожающего ее папа бесконечными капризами. Роли распределились сразу, и оба исполнителя ими явно увлеклись.

– Интересно, как такой урод может двигаться в воде? – Алиса кивнула на лиловое чудище со щупальцами, распластавшееся в свежих листьях салата.

Лукка на секунду удалился, а вскоре официанты внесли круглый аквариум, в котором, упруго отталкиваясь щупальцами и тараща через стекло бусины молящих о пощаде глаз, метался испуганный осьминог.

– Как жаль его – совсем малыш, а ведь, наверное, скоро будет съеден. Японцы утверждают, что осьминоги не глупее собак и очень привязываются к людям. Теперь ни за что не стану это есть. – Алиса отодвинула подальше от себя блюдо.

Лукка что-то коротко сказал официантам по-итальянски, махнув рукой в сторону пустынного пляжа, простирающегося под верандой.

– Смотри – он будет жить. – Лукка указал жующим подбородком на море.

На фоне сероватой гальки двигались две фигуры, подвязанные длинными белыми фартуками, – они осторожно несли к воде стеклянный шар и, взобравшись на бетонный мол, выплеснули его содержимое в воду.

– Теперь можешь есть спокойно. Твой дружок уже удирает восвояси. Он вырастет большой и добрый, а когда-нибудь спасет девочку Алису, попавшую в кораблекрушение.

– Ага, я поняла, ты сочиняешь сценарий для женских сериалов, – поддела Алиса своего визави.

– Угадала. Сочиняю, причем очень длинные и сентиментальные. А вот тебе достаточно есть мороженое. Будет болеть горло. И не хныкать – я ведь могу и выпороть.