Долгожданное известие пришло уже поздно вечером, нагрянув с незащищенного тыла. В 23.20 по рации запросил посадки на острове вертолет береговой службы, привезший заказанный Брауном спортинвентарь.

– Вы должны сами взглянуть на заказ и дать распоряжения, г-н Браун, – сказал незнакомый голос, заглушаемый шумом винта… – Мы будем через 5 минут. С нами на борту г-н Малло.

Включив сигнальные огни на посадочной площадке, Остин ожидал визитеров. Он не удивился, когда в свете прожектора из темного нутра грузового вертолета выпрыгнул Малло, а вслед за ним на поляне появился большой фанерный контейнер. – Распишитесь за доставку тренажеров фирмой «Доре», – протянул пилот Брауну какой-то чек.

Вертолет поднялся, приминая к земле воздушной волной кусты олеандров. Проследив удаляющуюся «стрекозу», Малло откинул створку ящика. Остин сразу же узнал потемневшее лицо лежащего внутри на носилках в беспамятстве человека и крепко сжал безжизненную руку:

– Я здесь, Натан, все будет хорошо.

…Это означало поражение, последствия которого трудно было предугадать. Остин уже привык к тому, что, уйдя в сорок первом на войну, так и не покинул поле сражения. Менялась линия фронта и условия боя, менялись декорации, меняли маски враги, изменился и он сам. Постоянной была опасность, риск, сопутствующий преуспевающему бизнесмену Брауну, и неистребимая воля к победе, запрограммированная в его бойцовских качествах изначально.

Тогда, в сорок пятом, спасенный герцогом Баттенбергским, Остап оказался на территории Западной Германии под опекой американских спецслужб. Александру Зуеву, попавшему в американский госпиталь, выжить так и не удалось. Этот необычный человек, имевший дружеский доступ в высшие круги немецкого командования и посвятивший последние годы своей жизни тайной борьбе с «наци», состоял в контакте с американской разведкой, объявившей «войну невидимок» затаившемуся фашизму.

Филу Соммерсу, начальнику спецотдела Восточной Европы, была препоручена умирающим Зуевым судьба советского паренька. Полтора года провел Остап в маленьком баварском городке под Мюнхеном, в роли бывшего русского военнопленного, опасающегося возвращения на родину и старательно выполняющего обязанности тренера в местном велоклубе. Все свободное время Остина было посвящено «образованию», курируемому по особому каналу Соммерсом, и французскому языку, поскольку именно эта страна должна была стать местом его постоянного пребывания. За время своей учебы Остап узнал о существовании некой международной организации ИО, посвятившей свою деятельность борьбе с различными проявлениями неофашизма, коммунизма, расизма, подобно язвенным очагам поражающим все континенты планеты. В разветвленной структуре этой секретной организации, объединившей в свои ряды очень крупных государственных и политических деятелей мирового масштаба и специальные подразделения профессионалов, Остапу предстояло занять свое скромное место.

Старинный знакомый Зуева еще по петербургскому «свету», а ныне представительное лицо германской дипломатической службы в Париже, Густав Адани, в сотрудничестве с Соммерсом, устроил так, что некий Остин Браун получил возможность проживания и юридическую практику в провинциальном французском городке.

А через пару лет, осенью 1948 года, судьба двадцативосьмилетнего адвоката, «законсервированного» сотрудника ИО, получила фантастический оборот.

В ведомство Соммерса попал некий полковник Федорчук, пожелавший перейти на сторону противника с богатым «приданым». В обмен на весомые гарантии он поведал о кладе на дне латвийского озерка, имеющего баснословную материальную ценность. Отбитые у фашистов контейнеры с уникальными музейными экспонатами, награбленными в крупнейших музеях оккупированной Европы, тайно, вне ведения командования, были припрятаны подполковником НКВД Федорчуком в компании капитана Стеблова, вскоре погибшего. Погиб и последний свидетель – шофер Гульба, посланный Федорчуком на немецкую территорию с предусмотрительно продырявленным баком.

Американцы готовили операцию по изъятию контейнеров, но разговорчивый Федорчук, уже строивший планы на безбедное существование где-то во Флориде, погиб у себя на подмосковной даче в результате взрыва неисправной газовой колонки. Неожиданным сопоставлением фактов был выявлен уцелевший свидетель, проживающий во Французской Республике. Таким образом, Остин с документами украинского гражданина, приглашенного обществом «Латвийских охотников» в Кулдигский заповедник, вернулся на родину воровскими усилиями американских спецслужб. Все прошло благополучно, и энергичный «гарний хлопчик», охотясь в глухих латвийских лесах в сопровождении двух местных викингов, на всякий случай снабженных аквалангами и автофургоном «Латвия», выудили из круглого памятного озерца позеленевшие, покрытые слоем ила цистерны.

Груз какими-то тайными путями, чуть ли не под прикрытием КГБ, поступил в Америку, где и превратился в баснословный капитал, часть которого была вложена в деятельность крупного европейско-американского концерна, субсидирующего деятельность ИО. А сопрезидентом концерна, владеющим основным пакетом акций, стал Остин Браун.

Так появился преуспевающий бизнесмен, имеющий квартиру в Париже, дом во Флоренции, собственный остров, успешно приумножающийся капитал, связи и знакомства в самых разных кругах. Вся эта шикарная экипировка, общественное реноме и состояние, полученные Остапом в качестве «крыши», играли немаловажную роль в его нелегальной деятельности.

Жизнь Брауна, состоящая из бесконечных рискованных предприятий, была столь опасной и напряженной, что мысль о семье не приходила ему в голову, да и память о Виктории, запечатленная в названии красавицы яхты, не терпела измены.

Зная правду о сталинском терроре, концлагерях, бессмысленных жертвах, Остап воспылал поначалу надеждами на спасение Родины. Но вскоре убедился, что его усилия и старания мощной организации наталкиваются на незримое сопротивление – нежелание знать правду самого советского народа, пребывающего в некоем гипнозе. От разоблачений ХХ съезда и хрущевской «оттепели» повеяло переменами, но и они оказались достаточно иллюзорными.