Книга: Бегущая в зеркалах
Назад: 22
Дальше: 24

23

Вот и праздничный прием! Кто бы мог ожидать, что из Парижа специально приедет корреспондент светской хроники, чтобы сделать репортаж о работе и отдыхе восходящей знаменитости. Ванда, отдавшая подробные распоряжения относительно ужина прислуге, наносила последние штрихи в свой праздничный туалет. Ну что же, она просто Мэрилин Монро! Облегающее, будто из серебряной чешуи, длинное платье с разрезом до бедра, платиновые волосы, зачесанные набок, качающиеся в ушах почти алмазные подвески и глаза с искусно наклеенными нейлоновыми ресницами (в последнем журнале «Вог» точь-в-точь с такими снята знаменитая русская балерина Майя Плисецкая). Немного духов «Femme», чуточку пудры и – с богом, Ванда, – на выход!
В гостиной все благоухало, сияло и радовало глаз. У сверкающей елки, глядящейся на свое отражение в темном зеркале стеклянной стены, стоит Готл – в смокинге и «бабочке», с той беспечной сумасшедшинкой в глубине улыбающихся глаз, которую она так любила. Они готовы встречать гостей – супруги Динстлер, союзники, хозяева…
Вечер превзошел все ожидания Ванды. Жена Вальтера – Франсуаз, действительно мелькавшая на телевизионном экране, оказалась в курсе всех новейших событий большого света. Имена принц Генри, Галла Дали, Корк Ротшильд, заставлявшие трепетать сердца обывателя, срывались с умело подкрашенных сладкозвучных уст так легко, что усомниться в ее дружеском знакомстве с этими обитателями земного Олимпа было просто невозможно. Франсуаз небрежно кутала голые плечи в снежно-белую песцовую горжетку, а в высоко поднятых валиком надо лбом темных волосах мерцала бриллиантовая россыпь. Она была хороша той искусной, умело выведенной из пустяка и расцветшей с помощью дорогих ухищрений красотой, которую считают «истинно французской». Определить возраст Франсуаз не представляло возможности, хотя она однозначно дала понять, что намеревается вскоре стать пациенткой Динстлера.
Отто оказался веселым и очень светским – он был дружен с Франсуаз и ее восемнадцатилетней дочерью Диной, поддерживая веселье шутливым подкалыванием своего Шефа. Да и сам Вальтер, отбросивший свое высокомерное брюзжание, стал свойским рубаха-парнем из тех, несколько мужиковатых воротил, которые прячут свою властную безапелляционность под напускной добродушной простоватостью. Он подыгрывал семейству, изображая то простака, то галантного кавалера, танцевал по старомодному в обнимку с вывертами фокстроты и танго с Вандой, аппетитно ел и всячески намекал, что теперь с Динстлером – закадычный друг.
Уже совсем поздно, чуть ли ни к десерту, сюрпризом, прибыл незванный гость – Леже. Милый, милый Арман – он притащил хризантемы, коробку конфет и огромную куклу для малышки! Как он, в сущности, одинок и, видно, что тянет старика к «коллеге Динстлеру».
– А это – мой учитель и друг – Арман Леже, – представил Готл нового гостя, ехидно наблюдая, как «знакомятся» Арман и Вальтер. Леже тут же попал в центр беседы – уж о нем-то в свете были давно наслышаны.
Журналиста пригласили «чувствовать себя как дома» и круглолицый коротышка итальянской макаронной плотности и масти с увлечением занялся столом, успевая пощелкивать фотоаппаратом направо и налево. В кадр попадали то Вальтер с Вандой, слившиеся в страстном аргентинском танго, то Франсуаз, протягивающая бокал Леже, то Дина и Отто, то… А где же, собственно, Готл? Казалось, только что Ванда, кокетничая с Отто, поглядывала на мужа, ловя его реакцию, а он бросал ей через комнату одобрительный взгляд, мол: давай, веселись, крошка, ты заслужила! Да и сам все вертелся возле этой Дины. Она хоть и дурнушка из интеллектуальных «синих чулок», но кто их знает, этих тихонь…
«Где же все-таки Готл?» – Ванда еще раз мельком обшарила взглядом гостиную. Не видать. И протянув ру ку Отто, пригласившему ее танцевать. Фрэнк Синатра пел «Stangers in the night…» – уже это она пропустить не могла.
Назад: 22
Дальше: 24