Глава 10
Пигмалион

Йохим Динстлер спал уже одиннадцатый день. Его обнаружила хозяйка квартиры и, поскольку жилец никак не хотел просыпаться ни к вечеру, ни на следующее утро, позвонила по телефону, указанному на персональной карточке доктора. Теперь он находился в отдельной палате клиники и консилиум специалистов, приглашенных Леже, пришел к единодушному мнению.

– Несомненно, один из видов летаргии, явления, увы, мало изученного. Нервное перенапряжение, сильный стресс, а может – и вовсе ничего подобного. Вы же знаете, коллеги, бывает и так: домохозяйка варит суп и засыпает с ложкой в руке как сказочная красавица, года, эдак, на три, – подвел итоги дискуссии доктор Бланк. – Помните тот случай в Марселе в конце сороковых? Человек приехал навестить стариков-родителей в голодный послевоенный город, прилег отдохнуть, а проснулся двадцать лет спустя, одиноким и богатым – его близкие переселились в мир иной, а мизерный счет в банке превратился в целое состояние. Что касается доктора Динстлера… Предпринять здесь, увы, ничего не возможно. Мы можем лишь наблюдать и поддерживать жизнедеятельность организма.

Так и поступили – наблюдали и ждали. Вся клиника – медперсонал и пациенты потихоньку бегали смотреть, как безмятежно, разгладив озабоченные морщинки на лбу, спал доктор с ритмическим сердцебиением, контролируемым приборами, и небывалым румянцем на посвежевших щеках.

– Молодцы, молодцы, девочки, – хвалил Леже опекающих спящего медсестер.

«Этак, мы, в самом деле, откроем новую область медицины, – размышлял профессор, вглядываясь в лицо Динстлера. – Что-то я не замечал раньше этой горбинки на его носу и брови явно загустели… А упрямая складка губ? – прямо Наполеон!… Ну не придумываю же я, в самом деле, все это? Сколько раз разглядывал его невнятные черты и думал: Эх, взяться бы за тебя, парень! Здесь подправить, там убавить… Как удивительно повлиял на него сон! „Гипнотерапия и красота“ – надо об этом поразмыслить… Если он проспит этак „продуктивно“ год, то хоть в Голливуд. Будем фиксировать процесс внешних изменений на фотопленку – интереснейшие данные!»

Но Йохим не успел подтвердить гипотезу Леже, проснувшись на тринадцатые сутки. Сел, огляделся, застегнул верхнюю пуговицу казенной пижамы.

– Здравствуйте, коллега Зендель, мы, кажется, сегодня еще не виделись, – поздоровался он с оторопевшей медсестрой. – Как я здесь оказался? Со мной что-то не ладно? Почему раздет? Медсестра замялась и попятилась к двери:

– Я лучше позову профессора!

– И принесите, пожалуйста, мои вещи! – крикнул Динстлер ей вслед. – Что-то невероятное творится в этой клинике.

Леже пулей влетел в палату, тряс Динстлера за плечи, считал пульс, распорядился немедля измерить давление и сделать электрокардиограмму.

– Срочно – полное обследование! Черт! Фу ты, черт! Вот это сюрприз! – не мог успокоиться старик, разглядывая пробудившегося.

– Во-первых, профессор, перестаньте чертыхаться. Это… нехорошо. А во-вторых, объясните, что значит весь этот спектакль? Мы что – лишились своих пациентов и перешли на самообслуживание? – Динстлер сдернул с руки перевязь тонометра, закрепленного медсестрой. – Я абсолютно здоров. А вот что с вами, профессор? Боюсь, вам необходимо серьезно заняться нервами.

Леже насторожился. «Что-то не так, – думал он. – Этот голос, вернее, интонация, это лицо – ведь другое лицо! Меня не проведешь, я на этом деле собаку съел». И Леже конфиденциально обратился в частное сыскное агентство, начав расследование. Он подозревал бог весть что, и на всякий случай держался с человеком, проснувшимся у него в палате, как ни в чем не бывало. А это требовало выдержки, ведь профессор уже почти не сомневался, что мужчина с властной складкой у рта был самозванцем.

Но результат расследования разочаровал Леже – в идентичности данных дактилоскопии его служащего Динстлера и проснувшегося пациента сомневаться не приходилось. Зато детективы выяснили, что доктор снимал квартиру на «Площади Рыцаря» в Сен-Антуане с некой мадмуазель Грави, уехавшей из городка на взятой в прокате автомашине и разбившей ее на горной трассе М-6, ведущей в Канны. В аварии никто не пострадал. Ущерб оплачен владельцу гаража неким господином, пожелавшим остаться неизвестным. Копия чека прилагается.

«Ага, значит это все же он, но в сильном любовном шоке. Я всегда знал, что пациентки влюбляются в своих докторов. Ай да Динстлер! Вот это ход!.. Пережитое нервное потрясение, по-видимому, и обусловило личностные изменения, а от этого – и внешние перемены. Ведь известны случаи, когда великие актеры перевоплощались в своих персонажей настолько убедительно, что были неузнаваемы даже без грима. Во всяком случае, история интересная, далеко не завершившаяся, и надо быть на чеку», – решил бдительный профессор.