15
Яркие звезды весело перемигивались в чистом синем небе. Вдали светился лимонными и голубыми окнами национальный позор страны, восставший из пепла Белый дом на Краснопресненской набережной, теперь — Дом правительства, которое изо всех сил работало на благо России, не боясь теней погибших непонятно за что людей. Чуть ближе сверкали окна высотного здания гостиницы «Украина».
— Засиделись мы с тобой, — улыбнулась Светлана. — Я и не заметила, как стемнело.
Над головой мягко шелестели зеленые листья старого тополя. Днем они были вялыми и пыльными, а теперь вот, с приходом ночной прохлады, ожили. Впереди, по ярко освещенному Кутузовскому проспекту с тихим шипением проносились машины. Но в тихом переулке, куда Алтухов и Светлана вышли из дома, было темно и даже прохладно.
— Я тоже не заметил. Иногда с людьми случается такое, что они часов не наблюдают. Не знаешь, как их называют?
— Знаю, но не скажу. Спасибо тебе, Ал, за чудесный вечер, мне даже не хочется уходить домой…
Алтухов подумал вдруг: а что, если она захочет остаться с ним? Данилов не согласится искать ночлег на стороне и даже в его квартиру, в Кузьминки, не поедет. Что тогда делать? Ох, сколько же у них сложностей!
Светлана с улыбкой смотрела в звездное небо. И вправду не хотелось уходить отсюда, расставаться с этим парнем, с Алом. Разве можно сравнить его с мужем? Небо и земля! Ал и вправду ненормальный, не знаешь, чего ждать от него. Но так даже интереснее.
Трудно было даже представить что-либо подобное со Львом. Он всегда уверен в себе, уверен, что любая женщина, в том числе и она, Светлана, должна быть счастлива, чувствуя его внимание и заботу. Он предсказуем и скучен, ибо считает, что его должность, положение в деловом мире, деньги компенсируют абсолютно все. И ему-то уже не нужно лезть из кожи, доказывая свою любовь, не стоит сомневаться — это должны делать те, на кого он обратит свой взор. И обращал: в ресторанах и ночных клубах, когда ее приглашали танцевать, уводили за свой столик его приятели; и получал то, что хотел, — подтверждение незыблемой правоты своих взглядов. Деньги могут все!
Как же не похож на него этот непростой, неуклюжий и элегантный Ал! И как приятно ей быть рядом с ним, чувствовать себя женщиной с большой буквы, принцессой Будур или Жасмин!
Она провела его «по краю пропасти»? Это он провел ее по краю! Потому что не его поведение волновало Светлану весь этот вечер — а ее собственное. Он вел себя просто великолепно, и она почему-то принимала это как должное, не сомневаясь, что иного и быть не может. Но как самой вести себя — так и не могла решить, вот и получилось, что о себе думала в этот вечер больше, чем об «испытуемом писателе».
— Мне тоже не хочется расставаться с тобой, — сказал Алтухов. — Мы завтра встретимся?
— Не знаю… Позвони Ленке, я ей скажу.
— Ты же обещала, что мы обязательно скоро встретимся еще раз, — напомнил Алтухов. — А теперь — позвони…
— Да, но я не сказала, что это будет обязательно завтра. Кто знает, как сложится у меня день.
— Хорошо, я сегодня же позвоню.
— Нет, лучше завтра. Какой хороший вечер, правда?
— Был хороший, а теперь не очень. Я провожу тебя, Света.
— Нет. Поймай мне такси, я сама доберусь. Тут близко, до Большой Филевской минут семь ехать, ну, может быть, десять, не больше.
— Почему… — не выдержал Алтухов, но лишь рукой махнул. Ладно, мол, как прикажешь, принцесса.
Из-за угла дома неторопливо вырулила черная «волга», направляясь к Кутузовскому. Алтухов резко махнул рукой, останавливая машину. Она мягко затормозила около Светланы.
— До Большой Филевской подбросишь даму? — спросил Алтухов, не зная, следует ли предупреждать водителя, что если с дамой что случится — он эту машину вместо костюма наденет на хозяина?
— До Большой Филевской? Можно, — сказал водитель, коротко стриженный парень в красном пиджаке. — Полтинник.
— Чего — полтинник? — не понял Алтухов.
— Ну не баксов же, — усмехнулся парень. — Тысяч деревянных.
— Пятьдесят тысяч? — не поверил Алтухов.
Светлана дернула его за руку, чувствуя, что сейчас может случиться что-то страшное.
— А ты как думал? Ночная такса, — невозмутимо сказал водитель.
Алтухов мрачно усмехнулся и вдруг изо всех сил врезал ногой по передней дверце машины, оставив на ней приличную вмятину.
— Ты что, козел, делаешь?! — заорал водитель. — Ты на хрена мне тачку гробишь? Да я тебя, с-сука!.. — Он выдернул откуда-то снизу черный пистолет, направил ствол на Алтухова. — Продырявлю, падлу, век помнишь будешь!
Алтухов резко нагнулся, приподнял машину сантиметров на двадцать над асфальтом и отпустил. «Волга» с лязгом приземлилась, водитель закачался в кабине, на мгновение потеряв ориентировку. За это мгновение Алтухов оказался с другой стороны, рядом с ним и заорал:
— Ты в меня стрелять собираешься?! Ну стреляй, быдло! Стреляй в русского писателя, Дантес хренов! Только помни, что после этого я тебя замурую в этой машине!
Водитель заколебался. Если русский писатель позволяет себе такое, значит, он не простой писатель, кто знает, какая у него «крыша»? К тому же быть Дантесом в России не желают даже самые отъявленные бандиты. Нероном — да, Калигулой, Наполеоном, даже Гитлером — могут себя представить, но Дантесом, гнусным французишкой, который убил лучшего русского поэта, — нет. И пусть не читали они Пушкина, помнили лишь то, что когда-то говорила учительница в школе, но быть Дантесом — нет.
— Да пошел ты, мудак! — злобно прошипел водитель, бросая пистолет на сиденье рядом с собой. — В психушку обратись, козел!
И, включив скорость, рванул с места так стремительно, что Алтухов ударил ногой в пустоту, а ведь собирался и вторую дверцу искорежить.
— Ты с ума сошел, Ал! — закричала Светлана, хватая его за руку. — Ну разве можно так? Что для тебя пятьдесят тысяч — деньги?
Алтухов опустил голову, ковырнул носком туфли смятую банку из-под пива.
— Извини, Света, дело не в деньгах…
— А в чем же тогда? — Она посмотрела на него и неожиданно даже для себя самой расхохоталась. — Почему ты развоевался? Он ведь мог пристрелить тебя!
— Пусть бы только попробовал!
— А я-то думала, что скверный характер — это выдумка. Оказывается, нет. Вот я и увидела его, ужас какой характер!
— Понимаешь, Света… деньги — это пустяк. Я сейчас разорву пятидесятитысячную бумажку, чтоб ты не думала, будто я для тебя денег пожалел.
— Не вздумай! — приказала она. — Хватит того, что было.
— Он — на «волге», в красном пиджаке. Вроде бы нормальный мужик. Его просят подвезти прекрасную женщину, всего-то семь минут, пустяк. Человеком бы почувствовал себя рядом с такой женщиной! Нет бы распахнуть дверцу: садитесь, пожалуйста, с удовольствием подвезу вас — он требует пятьдесят тысяч! За семь минут! Дерьмо в красном пиджаке, — мрачно произнес Алтухов.
— Ну и не стал бы с ним разговаривать, пусть едет, раз он так плохо воспитан.
— Он не плохо воспитан. Он извращенец, который возомнил, что главное в жизни — деньги, и делать их нужно на всем! Женщину подвезти поздно ночью, ребенка в больницу доставить — пятьдесят тысяч и весь разговор!
— А ты думаешь по-другому?
— У меня нет машины, но если появится, я буду подвозить всех красивых женщин бесплатно. Ради своего удовольствия.
— Попробуй только! — пригрозила Светлана.
Алтухов с удивлением посмотрел на нее.
— Пошли на Кутузовский, я сама поймаю машину и договорюсь о цене, — решительно заявила Светлана. — Не то, чувствую, ты все машины переколотишь! — И с восхищением покачала головой. — Ну надо же какой! У меня коленки затряслись, когда увидела, что он пистолет достал.
— Такой вот у меня скверный характер… — виновато пробурчал Алтухов.
Она быстро поймала машину, быстро договорилась с водителем, потом вернулась к Алтухову, который, скрестив на груди руки, молча наблюдал эту сцену, чмокнула в щеку.
— Ты очень хороший, Ал… Спокойной ночи!
— А если я набью морду этому шоферу, ты подумаешь, что я плохой и не уедешь? — мрачно усмехнулся он.
— Уйду пешком, но больше мы не встретимся. Тебя это устраивает?
— Тогда я прошу прощения за свои дурные мысли. А завтра буду ждать тебя у метро, там же, где и сегодня.
— Завтра позвонишь Ленке, она тебе все скажет. Счастливо!
— Какое уж тут счастье… — пробормотал Алтухов.
— Теперь-то я могу попасть в свою квартиру? — спросил Данилов, когда Алтухов открыл ему дверь.
— Заходи, чувствуй себя как дома, — махнул рукой Алтухов. — Там на столике шампанское осталось, хочешь, выпей.
— Хочу. И шубу с барского плеча хочу, — усмехнулся Данилов, придирчиво разглядывая диван. — Ты чего мрачный такой, Ал? Дама оказалась не совсем той, за кого ты ее принял?
— Ты понимаешь пушкинский образ «гений чистой красоты»?
— Понимаю. Когда влюбляешься, она всегда такая, а потом любовная лодка разбивается о быт и гений превращается в старуху у разбитого корыта, вернее, у сломанной стиральной машины.
— Чертов ты философ, Макс! Не хочу тебя слушать.
— Не хочешь — не слушай. Ну расскажи, что у вас тут было.
— Что-то было… Она хотела, чтобы я показал, как писатели пишут романы на этой дурацкой штуковине!
— Ты показал? — засмеялся Данилов.
— Откуда я знаю, как он включается, этот компьютер!
— Я же тебе объяснил!
— Ну, включить-то я его включил, а что дальше — убей, не помню. Чуть было не погорел.
— Пришлось отвлекать ее разговорами о любви?
— Пришлось… Если б ты не приперся, мы бы хорошо поговорили. Не мог потерпеть еще часик?
— Ты хоть на время посматривал, Ал?
— Какое там время! Я смотрел на нее.
— Да неужто влюбился?! И это — ты, Ал?! Послушай, дружище, теперь мне по-настоящему страшно за тебя.
— А мне, думаешь, нет?
— Я, честно говоря, опасался, как бы скандала не вышло. Ты же привык действовать быстро и решительно, а потом делать вид, что все остальное тебя не касается.
— Она… понимаешь, Макс, она совсем не такая, как те, что у меня были. Да и вообще, я понял вдруг, что находился как бы в спячке. Все рухнуло, развалилось, никакого просвета впереди, значит, и надеяться ни на что не следует. Какие-то лекции идиотам читаю, деньги на хлеб и водку есть. Валя рядом — вот и женщины не нужно. Одежда? Есть в чем ходить, и ладно. Рядиться в клоунские пиджаки, чтобы доказывать всяким ублюдкам: я не хуже вас — не собирался. И так знаю, что лучше. И на компании их, всякие там ночные клубы — плевать мне было! Полнейшая апатия. А теперь, когда встретил ее, хочется… — Он в отчаянии махнул рукой. — Сам понимаешь.
— Написать «коммерческий» роман? Пиши, пиши, выйдет — я с удовольствием возвращу тебе «комплименты», которые ты мне говорил по поводу моей последней книги.
— И напишу! Заказ уже есть, и стоить он будет не меньше пятидесяти тысяч долларов. Но больше ничего не скажу, и не спрашивай. Это профессиональный секрет.
— Тогда я спрошу другое. Чем же она тебя так поразила?
— Откуда я знаю? Поразила и все. Я даже почти не пил. — Алтухов наполнил бокал шампанским, залпом осушил его.
Данилов принес из кухни чашку, налил себе шампанского, отпил глоток, с интересом посмотрел на приятеля.
— Вот что, Ал, ты обязательно должен познакомить меня с нею. Сгораю от нетерпения увидеть сию необыкновенную женщину.
— А больше ты ничего не хочешь?
— Больше не хочу. Кстати, ты мне сегодня испортил рабочий вечер. Давай компенсируй потерю времени, глядишь, новый сюжет подсмотрю.
— Я даже не знаю, встретимся мы еще или нет… Хотя, погоди, вспомнил!
— Вспомнил, что она пригласила тебя к себе на виллу?
— Что у нее есть подруга. Лена! Очень симпатичная женщина, учительницей в школе работает.
— У красивой женщины подруги бывают в лучшем случае симпатичными и, как правило, школьными учительницами, это я знаю. Но ты продолжай, продолжай.
— Светлана хочет, чтобы ты познакомился с нею. Соглашайся, Макс! И со Светланой познакомишься, и, может быть…
— Насчет «может быть» все ясно. А вот понаблюдать за женщиной, которая охмурила Ала, это интересно.
— Если так, значит, мы встретимся! — с воодушевлением воскликнул Алтухов, выливая в бокал остатки шампанского. — Все, решено! Завтра я звоню Лене и говорю, что еще один писатель, господин Данилов, согласен составить нам компанию!
— Завтра? Погоди, а ты уверен, что эта Лена желает составить нам компанию?
— Я с ней говорил по телефону сегодня. Очень приятная девушка. Ты же знаешь, я по голосу могу определить внешность.
— Забавно… — покачал головой Данилов. — А где состоится эта встреча? И кто будет играть роль богатого писателя, а кто платить за показуху?
— Роль буду играть я, уже привык к ней, а платить будешь ты, у меня деньги почти кончились. Встреча состоится здесь, потом вы сможете уединиться на кухне, мы со Светой не станем мешать.
— Или пойдем погуляем? — с усмешкой предположил Данилов.
— Ну, если будет такое желание… — не стал возражать Алтухов. — А вдруг ты так увлечешься учительницей, что забудешь обо всем на свете?
— Ты настоящий друг, Ал. Но и я — тоже. Так что не надейся, что оставлю тебя наедине с коварной соблазнительницей. Я же соглашаюсь на эту авантюру не ради учительницы.
