Лечение Аллы проходило успешно. Вероника каждый вечер проводила над ее худосочным телом минут по сорок — давила на точки, ставила полынь… Как и многие люди астенического — то есть тщедушного — телосложения, Алла страдала болезнями желудка и анемией. Несмотря на высококачественное, полное белков и витаминов питание, она была болезненно бледной, с сеточками тонких фиолетовых вен на висках… Такими Вероника всегда представляла себе аристократок и принцесс…

После сеансов Вероники на щеках Аллы стал проступать слабый, вымученный румянец — и то при том, что она посадила пациентку на трехдневную морковную диету.

— Но советую в дальнейшем морковью не увлекаться, — предупредила ее она. — Вполне реально приобрести изысканный оранжевый цвет лица.

Алла в процессе лечения немного потеплела сердцем к Веронике и даже немного расспросила о ее происхождении. Репрессированный и сосланный дедушка произвел на нее хорошее впечатление. За эту деталь дедушкиной биографии Вероника, несомненно, поднялась в Аллиной шкале ценностей на пару ступеней. Теперь она могла даже отсоветовать Алле готовить то или иное блюдо — под предлогом того, что оно может ей повредить, а на самом деле, просто потому, что его слишком долго и муторно готовить. Словом, карьера Вероники как доктора восточной медицины явно складывалась удачно и давала ей массу преимуществ…

Однажды вечером, когда Вероника уже совсем собралась спать, к ней в комнату вдруг тихонько постучали.

— Кто там? — удивленно спросила она.

— Вероника, открой, это я, Анатолий, — раздался за дверью встревоженный голос.

Вероника накинула прямо на рубашку халат и поспешно открыла. В темном коридоре стоял Анатолий и, согнувшись, держался рукой за поясницу.

— Ну что — и тебя прихватило? — не стала задавать лишних вопросов Вероника.

— Как видишь! — развел руками Анатолий. — Только на тебя и надежда…

— Мне спуститься к тебе — или ляжешь прямо здесь? — опустив глаза, осведомилась Вероника.

— Если ты не против, могу прямо здесь, — сказал Анатолий.

— Мне все равно. Ложись… — И Вероника гостеприимным жестом указала ему на свою уже распахнутую ко сну постель.

Анатолий осторожно лег сверху на одеяло и задрал сзади футболку. Вероника опустилась на край кровати и, поставив руки на загорелую спину, спросила:

— Где болит сильнее всего?

Анатолий показал область ниже пояса. Вероника профессиональным жестом, ничуть не смущаясь, опустила резинку шорт и трусов.

— Радикулит тебе уже ставили?

— Нет…

— Остеохондроз?

— Вроде бы нет… Вообще-то я так давно не был у врача…

— Ну и слава Богу. Здесь больно? — Вероника надавила ладонью, и Анатолий зажмурился и сцепил зубы от боли. — А здесь?

— Тоже ощутимо.

— Теперь я буду спускаться вниз по позвонкам, а ты мне говори, где почувствуешь боль или неудобство… Поехали…

И Вероника стала осторожно кончиками пальцев прощупывать позвонок за позвонком его мощной, сужающейся книзу спины. Анатолий молчал, но Вероника вдруг почувствовала, что в его молчании присутствует какое-то напряжение — даже дрожь. Она ощутила ее внезапно, как будто сквозь кончики ее пальцев пробежали крохотные электрические разряды… Вероника попыталась по привычке встряхнуть головой, чтобы сбросить странные ощущения, но они не прошли. Тогда Вероника зажмурила глаза и приказала себе сосредоточиться.

— Больно? — строгим, «врачебным» голосом спросила она.

— Нет, приятно, — честно ответил Анатолий.

— Значит, сейчас будет больно… — сказала Вероника, приближаясь пальцами к пояснице.

— Ты что — садистка? — с улыбкой поинтересовался Анатолий.

— Садистка, садистка… — продолжая ощупывать позвонки, ответила Вероника. — Врачи все немного садисты — это даже моя мама говорила. Здесь больно?

— А! — вскрикнул Анатолий.

— Ну вот оно и смещение… — почти радостно объявила Вероника. — Значит, дело все-таки в позвоночнике. После тридцати почти у всех развивается остеохондроз.

— И что же мне теперь делать?

— Есть комплексы упражнений для спины, могу поставить полынь…

— Это все успеется… А сейчас — чтобы быстро снять боль?

— Могу промять прилегающие «забитые» мышцы… Они-то тебе и тянут спину во все стороны. Но это будет уже классический массаж.

— А ты и классическим владеешь?

— Да, я закончила курсы.

— Да ты просто мастер на все руки!

— Ладно, положи руки вдоль тела и расслабься. Вот так… Сейчас я немного разогрею мышцы… — И Вероника принялась плавными движениями массировать Анатолию поясницу…

Снова она почувствовала, как через пальцы, вверх по рукам и к голове поднимаются сладкие волны удивительной неги… Ей показалось, что Анатолий тоже чувствует их — каждый сантиметр его тела отзывался на ее легкие прикосновения. Массаж явно выходил из границ, заполняя всю комнату странным томлением, которое с каждым движением ее рук нарастало и нарастало…

Где-то в глубине сознания Вероники билась мысль, что, наверное, надо прекратить делать массаж… Что ситуация получилась довольно щекотливая — они с Анатолием вдвоем ночью на ее кровати… Но руки ее сами собой продолжали гладить упругую загорелую кожу, а глаза — любоваться его зрелым и ладным телом…

Вероника предполагала, чем может кончиться подобная игра, но вдруг поняла, что ей совершенно все равно. Более того, ей хочется гладить и гладить тело Анатолия — и даже дотронуться до него губами…

Внезапно Анатолий перевернулся с живота на спину, и Вероника сама не поняла, как оказалась на постели в его объятиях. Прежде чем она придумала, какими словами ей на это отреагировать, Анатолий приник к ее губам долгим и нежным поцелуем. После этого все слова были уже бессмысленны…

Руки его нежно, но сильно обхватили ее всю и трепетно сжали, словно хотели защитить от жестокого и несправедливого мира. Такого целебного тепла Вероника не ощущала уже давно — от Анатолия словно исходили флюиды любви. Она вдруг поняла, что против этой могучей любовной силы она ничего не сможет сделать, да ей и не хотелось…

Пальцы Анатолия легкими касаниями пробежали прямо сквозь халат и рубашку по ее маленькой груди, животу… Вот уже откинут подол, рука нырнула под него — и вскоре под нежными пальцами поднялись и затвердели соски… Рука скользнула вниз, снова к животу, насладилась его гладкой кожей и… внезапно остановилась возле самого лона. Это вовсе не была нерешительность, нет — скорее лукавство. Зрелый, опытный любовник, он просто хотел раздразнить ее, заставить страстно желать продолжения. Пальцы не прекращали свою ласковую игру возле пушистого лобка девушки, но вниз не спускались… Губы и язык были деликатны и нежны с ее ртом — словно пили нектар из цветка…

Когда Анатолий отнял губы от маленького, как нежный бутон, Вероникиного рта, она уже не думала ни о чем: ни о том, что она находится в чужом доме и с чужим мужем, ни о землетрясении, отнявшем у нее любимого парня, ни о том, что всего пару месяцев назад она потеряла девственность с насильником, а затем убила его, ни о том, что еще недавно она была беременна и перенесла аборт. Все потеряло смысл, растворилось в горячем соке, который исторгало ее лоно…

Анатолий все дразнил и дразнил ее… И вскоре она попалась на его уловку — бедра ее ожили и приподнялись, тело изогнулось в сладкой истоме… Она звала — и Анатолий почувствовал это. Пальцы в последний раз прошлись по животу, легонько очертили пупок и после этого медленно и неотступно направились вниз, где все уже горело и томилось. Вот они пересекли маленький островок светлых блестящих волос — лаская, едва касаясь… И вот наконец — долгожданное, горячее прикосновение, от которого у Вероники вдруг прорвалось что-то внутри — такого она еще не испытывала никогда!

От лона, которое внезапно стало центром всего тела, по всем венам, жилам, артериям, сосудам — и что там еще есть — потекли тягучие, как мед, волны неги. Когда они достигли головы, Вероника почувствовала, что реальность ускользает от нее — перед глазами все смешалось, уши перестали слышать, и только руки продолжали исступленно гладить Анатолия по спине. Дыхание Вероники стало частым и прерывистым — она уже не следила за собой, и временами в нем прорывался стон…

— Вероничка! — вдруг шепнул Анатолий в самое ее ухо. — Девочка моя милая… — От этого шепота по всему телу Вероники пробежала волна сладких мурашек, и Анатолий, заметив это, зашептал еще и еще: — Милая! Забудь все плохое… Теперь у тебя все пойдет хорошо… Ты сладкая… Тебя нельзя не любить…

Рука его Бог знает что вытворяла у нее между ног, заставляя ее задыхаться от сладострастия. И вдруг Вероника схватилась за эту руку и крепко прижала ее к своему лону. Голова ее метнулась в одну сторону, потом в другую… Анатолий видел, как она изо всех сил закусывает губы, чтобы не застонать.

— Кричи! — шепнул он нежно. — Все равно не слышно!

Но Вероника не издала ни звука. Когда все кончилось, она отпустила его руку и натянула на раскрытые ноги одеяло. Глаза ее были по-прежнему закрыты.

Первый в жизни оргазм произвел на нее ошеломляющее впечатление. Между тем Анатолий, который за время, пока ласкал Веронику, успел возбудиться почти до крайнего предела, не считал игру законченной. Властно обняв Веронику одной рукой, он снова шепнул, приблизившись прямо к ее уху и щекоча его своими волосами:

— Ты пустишь меня к себе?.. — Это был даже не вопрос, а скорее заклинание. — Посмотри на него — он же скоро треснет по швам… Не бойся — посмотри… — Анатолий взял руку Вероники и вместе с ее ладонью обхватил свой твердый пылающий член…

Веронике хотелось отдернуть руку — почему-то ей было страшно, — но Анатолий крепко держал ее, и его жаркое дыхание щекотало ей щеку.

— Сейчас я зайду в тебя — осторожно-осторожно… Медленно-медленно… — С этими словами Анатолий скинул одеяло, ладонью раздвинул ей ноги и лег сверху, прижавшись горячим орудием к ее животу. Веронике показалось, что она чувствует, как внутри этого раскаленного стержня бьется пульс…

— Тебе не больно? — шепотом спросила она.

— Конечно же, нет, дурища… — ласково ответил Анатолий и коротко поцеловал ее в губы. — Лучше разведи ноги как можно сильнее, тогда мне будет легче войти.

Вскоре вход в ее лоно обожгло прикосновение его горячей плоти. Помогая себе рукой, Анатолий стал осторожно, как змея, вползать внутрь ее тела. Вероника невольно вспомнила свои ощущения, когда это проделывал с ней Пахан, — и брезгливо зажмурилась.

— Что ты? — встревожился Анатолий. — Больно?

— Нет… Просто у меня из головы не идет…

— Мерзкий ублюдок… — выругался Анатолий. — Попался бы он мне — убил бы, ей-Богу…

Вероника сжала кулаки, чтобы не выдать своего волнения. Как можно убить того, кто уже убит? Убит физически, но живет — и, наверное, будет вечно жить — в виде горьких воспоминаний и ночных кошмаров…

— Все позади, девочка моя… Расслабься… С тобой же все в порядке — ты так замечательно кончила…

— Это был оргазм? — почти равнодушно спросила Вероника.

— Конечно! Тебе понравилось?

Вероника уже забыла о своих удивительных ощущениях — нахлынувшие неприятные воспоминания не оставили от них и следа.

— Да… — рассеянно ответила она. — Раньше мне просто все время было больно — и все.

— Больно больше не будет… — страстно пообещал Анатолий. — Сладкая ты моя… А знаешь — я уже в тебе!

Вероника улыбнулась краешком рта.

— «Молодой человек! Вы уже полчаса на мне лежите и ничего не делаете…» — вспомнила она фразу из анекдота.

— Можно? Ты мне разрешаешь? — шепнул Анатолий, и Вероника почувствовала, как от его шепота по спине у нее снова пробегают мурашки.

Как и обещал, Анатолий двигался медленно и плавно, будто ласкал теперь ее тело изнутри. Вероника видела, что он все время держится на грани извержения — словно пробудившийся вулкан… Она вдруг поняла, что ей уже совершенно не больно от его движений, а даже странно приятно. Руки ее снова сомкнулись на его спине, губы нежно тронули влажное от пота плечо.

— Милая… — все горячее шептал он. — Милая! — Бедра его задвигались быстрее… И вдруг он зашел в нее так глубоко, что в первый момент Вероника почувствовала боль — и замер там, одновременно издав хриплый стон.

Уже через несколько секунд голова его безвольно опустилась к ней на плечо, руки и плечи обмякли. Вероника почувствовала на себе всю тяжесть его молодого крепкого тела.

— Эй! — тихонько окликнула его она. — Я так долго не выдержу!

Анатолий, едва открыв глаза, сполз с Вероники и уткнулся лицом в подушку. Затем он вслепую протянул к ней руку и ласково погладил Веронику по волосам:

— Извини… Я только одну минутку… Мужчинам это нужно…

— Да уж знаю. Читала такой рассказ у Хемингуэя — «У нас на Мичигане» называется?

— Это-то ладно… А вот ты читала у Чехова «Спать хочется»? — промычал в ответ он и, нащупав Вероникину руку, поднес ее к губам.

— Послушай… — вдруг обеспокоенно сказала Вероника, отнимая руку. — А ты не боишься, что тебя хватится жена?

— Не… — махнул рукой Анатолий. — Она в своей комнате. Ей это не нужно.

…Когда через двадцать минут Вероника одиноко спала в своей постели, губы ее беззвучно шептали: «Максим! Спаси меня, Максим… Вытащи меня отсюда…»