Она брела между рядов, лениво наблюдая, как, словно в сказке, нарядные яркие рыночные «улицы» превращаются в бесформенные груды коробок и бумажного мусора. Дул порывистый ветер, кругом летала бумага, возле палаток хохотали чернявые, пестро одетые мужчины… Так здесь было каждый день: рано утром палаточный город строился — а уже к трем часам дня он лежал в руинах.

Вероника была счастлива, что сегодня ей не надо никуда спешить, что она не должна перетаскивать с места на место тяжелые коробки… Она просто гуляла здесь — праздная и беззаботная. Вскоре рыночная аллея кончилась. Вместо нее перед Вероникой открылась уходящая вдаль тропинка тенистого парка. Она с удовольствием шагнула на посыпанную гравием дорожку. Почему-то в парке было на удивление безлюдно. Кругом стояли пустые скамейки, а поодаль Вероника разглядела сквозь листву уютный скверик с фонтаном. Она уже хотела направиться туда, но вдруг увидела, как из глубины парка навстречу ей медленно движется темная фигура — в плаще, с низко надвинутым на лицо капюшоном…

Почему-то эта фигура сразу показалась Веронике зловещей. Нелепый плащ в жаркую погоду, медленная плывущая походка… Совершенно абсурдная мысль вдруг ударила ей в голову. «Это Пахан, — в ужасе подумала Вероника. — Это не может быть никто другой, кроме него!» Она хотела побежать, но тело вдруг перестало ее слушаться. Так она стояла на месте и покорно ждала, пока человек в плаще не подошел вплотную и не протянул к ней руку. «Господи, неужели я сошла с ума, помешалась? — мысленно ужаснулась она. — Или… или это просто какой-то незнакомец, который тоже гуляет по парку?» Разумеется, встреча с ним на безлюдной аллее могла быть опасной… Вероника крепко сжала в руках сумку и на всякий случай сурово проговорила сквозь зубы:

— Не подходи.

— Ты что, Верунь? — вдруг услышала она знакомый голос.

Сердце Вероники замерло. Она не поверила своим ушам. Это был Максим! Он откинул капюшон и радостно улыбнулся ей.

— А ты… а ты разве не умер? — дрожащим голосом спросила Вероника.

— Ну что ты такое говоришь, дурочка, разве мог я оставить тебя? — ласково ответил Максим и притянул ее к себе.

Не помня себя от счастья, Вероника прижалась к нему, но вдруг почувствовала, что… засыпает.

Ей приснился ужасно странный сон: как будто она сидит в каком-то водоеме, вроде маленького бассейна. Рядом, на лужайке, резвится вместе с Томом Глафира. Вокруг так тихо, спокойно — не жарко и не холодно… Кажется, что вместо воды в водоеме налит какой-то ароматный кисель. Тело утопает и нежится в нем… Потом вдруг оказывается, что Вероника уже не одна в этом чудесном бассейне — кто-то медленно и нежно размазывает пальцами кисель по ее спине, плечам, ягодицам… Она хочет обернуться и посмотреть, кто это, но он всякий раз успевает спрятаться. «Девушка! Девушка!» — игриво шепчет он ей из-за спины. «Если он называет меня «девушка», значит, это кто-то незнакомый», — сонно думает Вероника. А между тем голос становится все настойчивей и тверже…

— Девушка! Девушка! Просыпайся! — теперь голос звучал откуда-то издалека, словно сквозь ватное одеяло.

«Просыпаться? — вяло шевельнулась мысль в голове у Вероники. — А разве я сплю? Я же в лесу, в киселе — и мне хорошо здесь…» Она вдруг почувствовала, как кто-то осторожно трясет ее за плечо.

— Открывай глаза! Открывай! Так ведь и помереть недолго!

«Что у меня с глазами?» — Вероника попыталась поднять руки к лицу и пощупать свои глазные впадины. Но руки не слушались. Тогда она изо всех сил напрягла веки и с трудом открыла глаза.

— Ну, слава Богу… — раздался тот же голос у нее над ухом.

Едва придя в сознание, Вероника сразу определила, что она в больнице. Значит, все ей приснилось — и тенистый парк, и Максим…

Вероника хмуро огляделась. На соседних кроватях лежали женщины — почти все спали. Над одной из них склонилась медсестра — кажется, она собиралась ставить ей капельницу. Вероника захотела подняться, но не смогла. Во всем теле была разлита свинцовая тяжесть, руки и ноги казались чужими. Она позвала медсестру.

— Скажите, что со мной случилось? Я помню, как меня ранили ножом на рынке. Это опасно?

— Никто тебя не ранил, — спокойно отозвалась медсестра, возившаяся с капельницей возле соседней кровати. — Выкидыш у тебя был. Сознание потеряла. Кровотечение открылось. На «скорой» тебя привезли, почистили… Ничего страшного — обычная чистка… Оклемаешься после наркоза, ночь переночуешь — и домой.

Вероника едва сдержала радостный возглас. Значит, у нее не будет ребенка от этого ублюдка! Бог сам позаботился о том, чтобы его не было… Однако первая радость тут же сменилась беспокойством: ей же фактически сделали аборт. Вероника знала, что первый аборт может грозить бесплодием…

— А у меня будут еще дети? — встревоженно спросила она.

— Будут, будут… — успокоила ее медсестра. — Тебе повезло — сам Потемкин дежурил. Он такой врач, что из других районов к нему на прием записываются…

И вдруг Вероника разом все вспомнила. Вот она сидит в своей палатке — сонная и вялая… Вот приходит соседка-хохлушка — и просит ее последить за колготками… Потом — резкая боль в животе… И с этого момента она уже ничего не помнит. Сколько сейчас времени? Вероника с трудом подняла левую руку — пластмассовые часы были на месте. Пять часов вечера! А как же ее товар? Да еще и эти дурацкие колготки, за которыми она обещала приглядеть…

Вероника собрала все силы, которые у нее были, и встала. Она обнаружила, что одета в выцветший, невероятно застиранный халат, цвет которого ее мама определила бы выразительным словечком «псивый». Пуговиц на нем не было, только две оборванные веревочки.

— Туалет — в конце коридора, — не поворачивая головы, сказала медсестра.

— Скажите, а где моя одежда? — тихо спросила у нее Вероника.

— А тебе на что?

— Понимаете, мне очень надо уйти.

— Не дури. Куда ты пойдешь такая? Тебя же ветром с ног свалит. Отлежись хотя бы до вечера.

— Это мои проблемы… — вздохнула Вероника. — Так где одежда?

— Иди к старшей сестре и пиши расписку, там и получишь… — сдалась медсестра и напоследок смерила Веронику сочувственным взглядом, после чего покачала головой. — Куда только матери смотрят… — проворчала себе под нос она.