32
Рыжее пятно на белом
Кристина вдруг проснулась от какого-то странного шума. Это был громкий стук, удар, но, когда она открыла глаза и в испуге вскочила с кровати, все было уже тихо.
Она прислушалась. Ночные звуки трудно было назвать приятными. Окна ее комнаты выходили за дом, поэтому ночью темнота здесь была кромешной. Обычно, когда Кристина пыталась в нее вглядываться, в черном пространстве сами собой возникали какие-то бледные видения…
Кристина протянула руку и нащупала выключатель ночника. Когда вспыхнул свет, стало немного полегче — во всяком случае, исчезло ощущение собственной нереальности.
И все-таки в глубине души у нее сидел какой-то необъяснимый страх. «Наверное, это не совсем сказки — про привидения и нечистую силу, — подумала Кристина и бросила взгляд на часы. — Так и есть. Уже больше двенадцати, но нет еще четырех. Это как раз время для всякой нечисти…»
Кристина снова залезла в постель и поглубже зарылась в пуховое одеяло. Надо сосчитать до ста и успокоиться. Она начала считать — и вдруг вспомнила, почему проснулась. Ее разбудил какой-то шум! А вдруг через балкон лезут воры? Или дружки Марго решили ей как-нибудь отомстить?
В душе Кристины теперь боролись два чувства — страх и безрассудное любопытство. Последнее в конце концов победило. «Что хорошего будет, если они застигнут меня врасплох? — рассудила про себя Кристина. — Лучше уж самой их выследить — тогда я получу тактическое преимущество…»
Она быстро соскочила с кровати и накинула халат. Дверь ее комнаты была прикрыта. Сначала она постояла возле нее и послушала, не доносятся ли какие-нибудь звуки из коридора. Все было тихо.
Тогда Кристина осторожно, миллиметр за миллиметром, стала расширять щель в двери, пока не открыла ее до ширины своего тела. Затем она выскользнула в коридор и осмотрелась.
В темной квартире стояла отвратительная высасывающая тишина. «Что же это был за стук? — думала Кристина. — И почему так неприятно и тревожно на душе?» Она снова прислушалась и, не услышав никаких подозрительных звуков, решилась заглянуть в большую комнату.
Свет от фонаря, освещавшего двор, бросал через шторы узорчатую тень. В комнате явно никого не было. Сколько ни вглядывалась Кристина в потемки, она не видела, чтобы кто-то шевелился…
И вдруг она заметила на полу перед диваном черное пятно. Раньше его там не было.
Одновременно с этим она обнаружила, что стена над диваном какая-то странно пустая… «Картина! — вдруг осенило ее. — Этот грохот был, потому что упала картина!» Теперь уже Кристина не побоялась и включила свет.
Точно — портрет Марго в костюме Кармен, который всегда висел над диваном, теперь валялся вниз картинкой на полу. В одном месте рама от удара немного отошла…
В этом не было ничего особенного. Ну, упала картина — такое ведь иногда случается. Гвоздь проржавел, стена раскрошилась, веревка перетерлась… Но сейчас вид лежащего на полу портрета вдруг вызвал у Кристины какой-то необъяснимый, запредельный ужас.
«Господи! — вдруг дернулась страшная мысль у нее в голове. — Неужели с Марго… что-то случилось?!» Кристина сама не могла понять, почему это пришло ей в голову, но она вдруг увидела это так отчетливо, что испугалась и побежала на кухню, чтобы выпить успокоительную таблетку.
Надо взять себя в руки. Марго в Голландии, у Рихарда. А не звонит, потому что… потому что ей там хорошо. Почему люди звонят друзьям? Потому что им одиноко и грустно — вот они и вспоминают, что у них где-то есть друзья, которым можно пожаловаться. Которые все простят, все поймут… А если у человека все нормально, даже здорово, то зачем, с какой стати он станет звонить? У него даже в мыслях такого нет. Если бы у Марго к Кристине было какое-нибудь срочное или важное дело… Если бы они договаривались точно: будь дома тогда-то, и я тебе позвоню. Может быть, Марго уже звонила триста раз — и не могла застать Кристину дома… В конце концов ей это надоело, и она плюнула…
Кристина, давясь, выпила таблетку и с душераздирающим хрустом принялась грызть яблоко. Руки и ноги ее дрожали. Минут двадцать она сидела так и ждала, пока подействует лекарство. От нечего делать она взяла одну из черновых афиш со своим портретом и принялась фломастером подрисовывать себе усы, рожки и бакенбарды. Получилось ужасно смешно — Кристина усмехнулась и нацепила афишу на торчащий в стене гвоздь…
После этого она пошла спать.
Лицо Марго возникло перед ней настолько отчетливо, что Кристина даже не сомневалась в его реальности. Оно было прежнее — с мешками под глазами, с печальной складкой у губ. При виде его Кристина ужасно обрадовалась, но почему-то не захотела, как всегда, броситься Марго на шею и обнять.
— Привет, — сказала она Марго так, как будто они расстались сегодня утром.
— Привет, — отозвалась та и слабо улыбнулась. — Ты знаешь, зачем я пришла?
— Нет, не знаю, — сказала Кристина. — Ты что, поругалась с Рихардом?
— А кто такой Рихард? — удивленно спросила Марго.
— Ну, это же твой любовник из Голландии… — растерянно пробормотала Кристина, — фотокорреспондент из Амстердама…
Марго вдруг принялась хохотать.
— Ты что? Что ты смеешься, Марго? — Кристине стало не по себе.
— Ой, не могу… Любовник из Голландии… — смеялась Марго, — фотокорреспондент… Да нет у меня никакого любовника из Голландии! Нет и не было.
— Но ты же сама мне говорила! — возмущенно воскликнула Кристина.
— Да мало ли что я могу тебе наговорить — ты что, меня не знаешь? Лучше слушай, что я тебе сейчас скажу. Я пришла, чтобы сообщить тебе одну очень важную вещь.
— Какую? — еле слышно спросила Кристина.
— Понимаешь, Кристи… Я тут подумала недавно… Мне ведь больше уже не нужен мой артистический талант. И я так прикинула — я ведь вполне могла бы отдать его тебе. Тебе-то он сейчас в самый раз…
— Марго, что ты такое говоришь? Почему это ты решила, что тебе не нужен артистический талант? — Странно, но Кристину удивило не то, что Марго предлагает ей поделиться с ней талантом, а то, что ей самой талант уже не нужен.
— Ах, Кристи… — вздохнула Марго, — не собираюсь я тебе ничего объяснять. Кто ты такая, в конце концов, чтобы я стала объяснять тебе все подряд? Достаточно того, что я предлагаю тебе свой талант.
Кристина почувствовала острый укол обиды.
— Кто я такая, значит? Я ведь могу и обидеться, Марго…
— А я обижусь, если ты откажешься у меня его принять. Учти — я крепко на тебя обижусь. Запоминай адрес… — Марго медленно, с хорошей дикцией проговорила Кристине адрес, после чего повторила его три раза. — Запомнила?
— Запомнила… — буркнула Кристина и отвернулась.
Когда она повернулась обратно, Марго уже нигде не было…
Утром, проснувшись, Кристина вдруг вспомнила свой странный сон в мельчайших подробностях. «Приснится же такое… — думала она, хватаясь за голову, — и что все это может означать?» Неожиданно она вспомнила, что вчера — пятнадцатого марта — у Марго был день рождения…
Два дня этот случай с картиной и сон не шли у нее из головы. На занятиях и на репетициях она была как в тумане. Она даже купила на лотке сонник и стала выискивать в нем значения того, что ей снилось. «Разговаривать или слышать разговоры» — это к надоедливому знакомству. «Бледное и усталое лицо видеть» — к успеху и здоровью. «Увидеть подругу» — к интимной и приятной беседе. «Гневаться во сне» — к дружбе, миру и преданности…
«Глупости все это, — убеждала себя она, — я просто переутомилась — вот мне и мерещится черт-те что. Нервная стала, дерганая. Еще бы — ведь скоро премьера…»
Но адрес — адрес, который продиктовала ей Марго… Она помнила его наизусть, он был реальным! Откуда она бы могла его взять?
В субботу после репетиции она шла с Сивожелезовым к троллейбусной остановке и, не выдержав, задала ему вопрос:
— Петюня, скажи, может ли присниться человеку вещь, которую он до этого не знал?
— Ну тебе же приснилась — значит, может, — отозвался догадливый Петюня. — А что это была за вещь?
— Адрес. Мне во сне одна женщина назвала адрес. Все подробно — улицу, номер дома. Мне кажется, название я где-то слышала, но в жизни там не была и даже не знаю, где это находится… — И Кристина назвала ему адрес.
— Действительно, такое местечко есть, — сказал Петюня, — это дачный поселок под Москвой. Наверное, ты просто слышала или читала где-то это название, и оно записалось к тебе на подкорку. А теперь вот выползло. Ничего удивительного…
— А далеко этот дачный поселок? — спросила Кристина.
— Да нет. Садишься на пригородную электричку — и максимум через час ты уже там.
В воскресенье утром Кристина встала с твердым намерением поехать по адресу, который назвала ей Марго. Даже если все это окажется полной туфтой, ничего плохого не случится, если она съездит за город и подышит свежим воздухом. Заодно успокоит свои нервы и больше не будет вспоминать о ночном инциденте.
Дорога, как и обещал Сивожелезов, не отняла у нее много времени. У вагонных разносчиков прессы она купила газету с огромным кроссвордом и не успела оглянуться, как машинист ворчливо объявил название станции, на которой ей надо было выходить.
Это оказалась совершенно голая платформа, на которой не было даже маленького вокзальчика. Украшала ее только табличка на ножках с покосившимися буквами и аллея высоких деревьев позади перил. Кристина спустилась по узкой металлической лестнице и зашагала по протоптанной тропинке в ту же сторону, куда пошли остальные редкие пассажиры. Дорога сначала шла вдоль леса, а потом свернула вглубь. «Наверное, вечером здесь идеальное место для убийц и маньяков», — подумала Кристина, оглядывая густые придорожные кусты.
Через пятнадцать минут она уже подходила к высоким деревянным воротам, гостеприимно распахнутым для посетителей.
Дома в поселке являли собой живую картину расслоения современного общества. Здесь было представлено все: от сараюшек полунищих огородников до кирпичных с белой отделкой «дворцов», принадлежащих «новым русским». Почти все дома сейчас пустовали, потому что настоящий дачный сезон еще не начался.
Кристина шла и гадала: каким же окажется нужный ей дом под номером двадцать семь?
Она и сама не знала, зачем она туда идет, скорее всего это требовалось ей для очистки совести. Марго — пусть даже не настоящая, а та, которая приснилась, — имела над ней власть. Раз она сказала прийти — значит, Кристина не могла не прийти.
Наконец она увидела на заборе заветную табличку — дом № 27. Вот, значит, какой он… Не хибара, но и не дворец. Большой довольно новый деревянный дом — двухэтажный, некрашеный, с острой крышей. Несмотря на светлое время дня, в окнах за занавесками угадывался электрический свет. Там кто-то был!
Кристина подошла к калитке и слегка подергала ее. Тут же, откуда ни возьмись, выскочила большая лохматая собака и через решетку забора принялась оглушительно лаять на непрошеную посетительницу.
— Тише! Ну чего разоралась-то! — миролюбиво прикрикнула на нее Кристина, но собака продолжала исходить басовитым лаем, роняя на грязный снег капельки слюны.
Кристине оставалось только ждать, когда хозяева услышат лай и сподобятся выйти и взглянуть, кто к ним явился. Однако они, кажется, с этим не спешили. Кристина потихоньку начала замерзать и отчаянно кутаться в кожаное пальто.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем на крыльце дома возникло какое-то шевеление. Потом от него отделилась фигура женщины в бесформенной одежде вроде ватника. Когда она подошла ближе, Кристина даже отшатнулась, увидев, какое неприятное у нее лицо.
На вид ей можно было дать от тридцати до шестидесяти. Хмурое, огрубевшее лицо с мясистым синеватым носом… Сальные небрежно покрашенные волосы, торчащие из-под сбившейся пуховой шали… Ее облик совершенно не вязался с аккуратным новеньким домом.
— А ну заткнись, черт лохматый! — зло бросила она на ходу собаке, и та сразу же замолчала и бочком удалилась на место в конуру.
Поначалу она молча смотрела на Кристину оценивающим взглядом.
— Тебе чего? — спросила она потом. — Хозяевов нету, а я дом сторожить приставлена… — Почему-то, когда она все это говорила, заплывшие глаза ее странно бегали, стараясь не сталкиваться с взглядом Кристины.
— Здравствуйте, — сказала Кристина, которая представления не имела, что же ей говорить дальше. — Понимаете, я ищу одного человека… Я точно не знаю, что он здесь, но…
— Говорю же, хозяевов нет, — уже с нетерпением повторила женщина, — а я дом сторожить приставлена.
В этот момент из дома донесся визгливый вопль, а потом совершенно дикий, сумасшедший смех. Одновременно с этим раздался топот, который начал перемещаться из одного угла дома в другой. Женщина нахмурилась и искоса бросила на дом недовольный взгляд. Никаких комментариев не последовало.
— Но, может быть, вы случайно знаете… снова начала Кристина, однако ее перебили:
— Говорю же тебе, я дом сторожить приставлена. Ничего не знаю. Хозяевов нету и не будет…
Кристина подумала, что дальнейший разговор не имеет никакого смысла. Пересказывать этой неприятной особе свой сон было бы все равно что поведать его телефонному автоответчику.
— Ну тогда извините… — разочарованно протянула она и сделала шаг в сторону от калитки.
Женщина тут же повернулась и вперевалку зашагала обратно к дому, что-то ворча себе под нос.
— А вы никогда не слышали про Марго? — вдруг выкрикнула ей в спину Кристина, когда женщина уже занесла ногу на первую ступеньку.
По тому, как вздрогнули ее плечи, Кристина сразу безошибочно догадалась: да, она слышала про Марго. И хотя женщина ничего не отвечала, было ясно одно — Марго здесь знают.
— Подождите! — закричала Кристина, используя все свои актерские возможности. — Умоляю, подождите! Не уходите! Я беспокоюсь за нее — понимаете? Она уехала и обещала мне позвонить, но не звонит уже несколько месяцев! Ну постойте же! Ну хотите, я встану на колени… — В ее звонком голосе было столько горя и мольбы, что женщина не выдержала.
Вернувшись к калитке, она снова цыкнула на собаку и, бесцеремонно ухватив Кристину за рукав пальто, повела ее за собой к крыльцу.
— Ты ей кто будешь-то? — хмуро спросила она.
— Двоюродная племянница, — ответила Кристина, решив до конца придерживаться однажды выбранной легенды. Тем более что такая версия родства с Марго выглядела наиболее правдоподобной.
— Ну тогда стой здесь и меня жди, — наказала угрюмая сторожиха.
— Марго здесь? — с радостной надеждой спросила у нее Кристина. — Она ко мне выйдет?
Но вместо ответа женщина молча зашла в дом и плотно прикрыла за собой дверь. Кристина осталась на крыльце одна.
Крики и гогот обитателей дома давно уже прекратились, и теперь изнутри его отчетливо слышалось чье-то заунывное пение. Кристину буквально съедало любопытство. Она приложила ухо к двери, пытаясь услышать, что там делает женщина. Но из-за толстой, массивной двери не слышалось почти никаких звуков. Тогда Кристина воровато огляделась по сторонам, сбежала с крыльца и в несколько шагов оказалась у ближайшего окна. Шторы были задернуты, но в них, как обычно бывает, оставались щелки, сквозь которые хоть немного, но можно было рассмотреть то, что внутри.
Кристина увидела большую плохо освещенную комнату, которая представляла собой нечто вроде больничной палаты. Здесь стояло штук десять раскладушек, два старых кресла, диван и низкий длинный столик.
Кругом царил ужасный беспорядок, причем видно было, что он поселился здесь давно и надолго. Столик был завален окурками и использованными шприцами так же, как и грязные сбитые ковровые дорожки. Везде, где только можно, под рваными одеялами валялись (не лежали, а именно валялись) какие-то оборванные люди. Один из них — голый до пояса юноша — сидел на полу, прислонившись к креслу, и мучительно расчесывал руками свое тело. Глаза его были закрыты, вся кожа — в кровоточащих царапинах…
Кристине никогда не приходилось видеть наркоманский притон, но она решила, что ничем другим этот дом просто не может быть. В ту же секунду ее охватил леденящий душу страх.
Сколько раз она слышала и читала о несчастных подростках, которых втравливали, а порой и насильно сажали на иглу именно в таких Богом забытых местечках… Может быть, пока еще не поздно улизнуть — перелезть через забор и бежать? Бежать подальше, пока с ней не сделали то же самое, что с теми людьми на раскладушках?
Она уже сделала шаг в сторону от дома, но вспомнила о Марго. Ведь женщина в ватнике ясно дала понять, что Марго здесь. И это вполне могло быть правдой — как это ни было грустно…
Кристина вдруг испугалась, что сторожиха хватится ее и поймет, что она подсматривала в окна. Стараясь не топать, она поспешно взбежала на крыльцо. К счастью, женщина еще не успела вернуться. Интересно, что она там так долго делает? А вдруг она набирает страшное зелье в шприц, чтобы потом выскочить и с ходу всадить его в Кристину?
На всякий случай Кристина слегка отошла от двери, чтобы успеть отпрыгнуть в сторону. За дверью послышался звук приближающихся шагов. Кристина приняла позу, означающую долгое и наскучившее ожидание.
Женщина вышла и снова молча потянула ее за рукав пальто.
— Куда вы меня тащите?! — Теперь уже Кристина не стеснялась показывать свой страх. — Где Марго? Я никуда с вами не пойду!
— Не бойся, девка. Я тебе худого не сделаю, — сказала женщина, наконец посмотрев ей в глаза, — пошли, тут недалеко.
— Сначала скажите, куда, — упрямо возразила Кристина.
— Скажу, только не ори.
— Да я и не ору…
— Вот и после не ори. На могилку тебя сведу. — Женщина отвела глаза и стала смотреть куда-то в сторону.
— На какую… могилку? — одними губами спросила Кристина.
— На ее — на какую же еще… — хмыкнув, отозвалась женщина, словно речь шла о чем-то обыденном. — В лесу ее закопали. Только и знали, что Марго, а какая Марго, чья Марго, откуда — хер ее знает… Ни документов, ничего… Только фотку при ней нашли — пацана какого-то. Сын, что ли? Во, погляди — с ней прямо одно лицо… — Она достала из-за пазухи небольшую цветную фотографию и сунула ее Кристине под нос.
Это был Артем… Кристина увидела, как его лицо расплывается и теряет свои очертания, потому что глаза ей застилают слезы.
— Ну так что, пойдешь на могилку-то? — спросила сторожиха, вытирая рукавом толстый синий нос.
— Пойду, — еле слышно отозвалась Кристина и зашагала следом за провожатой.
Марго похоронили прямо в лесу, среди деревьев, где снег еще лежал ровным и чистым слоем. На белом ее могила выглядела ярким рыжим пятном. В свежий холмик был воткнут крест, сооруженный при помощи гвоздя и двух суковатых палок. Видимо, от ветра крест немного покосился, и сторожиха принялась поправлять его красной от холода рукой.
Кристина не могла поверить, что здесь, под этим крестом, находится тело Марго — затихшее и опустевшее навсегда. Она не верила в смерть, даже когда ясно видела перед собой лежащего в гробу Гермесова. А сейчас ей и вовсе трудно было представить, что все это — притон с мерзкой сторожихой, холодный неприветливый лес, комковатая рыжая земля под ногами — имеет какое-то отношение к красивой, нарядной, благоухающей дорогими духами Марго.
— Можно мне побыть здесь одной? — неожиданно низким и хриплым голосом спросила она женщину.
— Можно-то можно, — буркнула та, — но не тухло было бы и заплатить за услугу…
— Сколько? — прищурившись, спросила Кристина.
— Сотни мне хватит, — сказала сторожиха, вытирая о ватник испачканную в рыжей земле руку.
Кристина запустила руку в карман и извлекла оттуда мятую пятидесятитысячную купюру.
— Больше у меня нет, — сказала она, глядя сторожихе в глаза.
— Ладно, и так сойдет, — смирилась та, поняв, что больше ей выудить из девушки ничего не удастся.
Она уже собралась было идти, но Кристина остановила ее вопросом:
— Скажите, а когда это произошло?
— Да дня четыре назад, не больше. У нее еще день рождения был. Веселая была, стихи нам читала… Гудели хорошо, а часа в три ночи ей «догнаться» приспичило… Вот так и случилось… — Она развела руками. — Передоз, видать, вышел…
— А она ничего не рассказывала вам про… про Амстердам? — спросила Кристина.
— Чего-чего? — непонимающе прищурилась на нее сторожиха.
— Ну, это город такой в Голландии. Она туда ездила к своему любовнику, Рихарду.
— А-а-а, ну так бы сразу и сказала. Про Рихарда она говорила. Это который ей из зоны выбраться помог, по салонам красоты таскал… Вроде бы даже замуж ее звал. Как подопьет немного — и давай нам про Рихарда рассказывать…
— Но почему же она обратно в Голландию к нему не поехала?
— А хер ее знает, почему… Сорвалась, видать…
— Скажите… — Кристину вдруг поразило страшное подозрение, — а к ней никто не приезжал?
Она вспомнила о свертке, который передала двум ночным посетителям. Может, эти ублюдки и расправились с Марго?
Сторожихе явно не понравился тон, которым Кристина задала последний вопрос.
— Не приезжал, — настороженно ответила она, — а если бы и приезжал — тебе какое дело? Больно много вопросов задаешь, красавица… Я тебе не бюро справок… И вообще, учти, — при этих словах сторожиха неприязненно сощурила глазки, — если ментов сюда приведешь, я ведь отпираться буду. Никакой Марго не знаю и в глаза не видела. Уяснила?
Кристина рассеянно кивнула, чувствуя, как медленно цепенеет от ужаса все ее тело. К счастью, сторожиха тут же ушла и не видела, как побледнело разом ее лицо, как Кристина, чувствуя, что сейчас упадет, прислонилась к ближайшему дереву.
Значит, все это было правдой. Ее ночной необъяснимый страх… Портрет Марго, который до этого висел три тысячи лет и не собирался никуда падать… И сон — сон, в котором Марго приглашала Кристину прийти к ней на могилу. Так вот почему она говорила, что ей уже не нужен ее талант…
Кристина опустилась на корточки перед холмиком и, уткнувшись в ладони, заплакала. Она сидела так долго, давая себе выжать из глаз все слезы, до капли. За этот месяц это была уже вторая смерть, которую она переживала. И обе были одна нелепее другой.
«Наверное, сейчас они встретились на том свете, — думала Кристина, — и Марго снова обзывает Гермесова старым похотливым козлом. Они вместе посмеиваются над нами — жалкими людишками, которые копошатся на земле, суетятся по каким-то делам, а потом еще и пытаются изобразить всю эту суету на сцене…»
Вечером Кристина купила бутылку водки, позвонила в дверь к соседской старушке. Она даже не знала, как ее зовут; они только изредка здоровались на лестнице. Та тоже никогда не беспокоила Кристину — живет себе студенточка и живет. Тихая, никого не водит.
Увидев на пороге соседку с бутылкой водки в руках, старушка сделала изумленное лицо.
— Извините, — сказала Кристина, — я вот к вам.
— Проходи, — отозвалась старушка, — только извини, у меня полы не помыты.
Кристина только горько усмехнулась ей в ответ.
— Да что случилось-то? — Соседка уже почувствовала неладное.
Кристина боялась говорить ей сразу — все-таки старый человек.
— Вы только не волнуйтесь, — сказала она, — сейчас мы с вами выпьем водки. Принесите две рюмки… Вернее, нет. Три рюмки — и кусок черного хлеба.
— Как это — три? — упавшим голосом спросила старушка, и в ту же секунду на лице ее отразилась догадка. — Когда?
— В среду, — опустив глаза, выдавила из себя Кристина и прикусила губу, чтобы не заплакать.
— Успокоилась, сердечная… — горько вздохнула бабуля.
В тот вечер Кристина рассказала соседской старушке все: про свою первую встречу с Марго, про поездку на юг на съемки эротического фильма, про Антона, про поступление на платный курс в училище, про возвращение Марго и про Гермесова… Она выпила практически одна половину бутылки — старушка только заботливо подкладывала ей закуски.
Единственное, о чем умолчала Кристина, — это о причине смерти их режиссера. Она решила, что это не только ее тайна, но и его, поэтому она не имеет права никому ее выдавать…
