29
– За нами кто-то следит, – сказала Бернадетт. – Он там, возле окна.
Взглянув на лицо девушки, Клэй увидел, что губы ее дрожали. Они сошли с кораблика в Кюсснахте, уютном маленьком городке, украшенном статуей Вильгельма Телля, горделиво стоявшей в окружении цветочных клумб. Блестящие красные автобусы изливали на площадь потоки туристов. Они сидели в маленьком ресторанчике с окнами на озеро. Целое стадо газельих голов, висевших по стенам, печально взирало на прокуренный зал.
– Он смотрит на нас, – сказала Бернадетт. В ее голосе звучал ужас.
– Конечно, смотрит. На тебя смотрят все.
Она действительно возбуждала: прекрасно одетая, с безупречным макияжем, Бернадетт выглядела весьма экзотично.
– Взгляни сейчас, – велела она.
Клэй посмотрел. Мужчина возле окна был здоровяком с красной, распухшей и потной физиономией. На нем был тяжелый твидовый костюм.
– Англичанин, – безошибочно определил Клэй. – Ты что, никогда не видела англичан?
– Я видела его на корабле, я видела, как он следовал за тобой, когда ты вышел из банка. Он уже тогда следил за нами.
– Не будь ребенком! У тебя разыгралось воображение.
– А ты не говори со мной как папаша!
– Черт, ну вот, ты и на меня разозлилась. Что уж, и пошутить нельзя?
– Ты что-то скрываешь от меня.
– Господь всемогущий! Если все дело в этом англичанине, то я, наверное, что-то скрываю и от самого себя.
– Почему ты взял меня с собой?
– Ну, а теперь-то ты о чем?
– О той хижине, во Вьетнаме. Почему ты освободил меня? Ты мог бы вернуться… Из-за меня у тебя будут неприятности.
– Я не хочу сейчас говорить об этом.
– Можешь не волноваться за меня – я в состоянии позаботиться о себе сама. Ты не должен сжигать все мосты только из-за меня.
– Слушай, ну хватит тебе! Давай вернемся в Люцерн.
– Тебе все равно звонить Пателю не раньше полуночи.
– Поехали, здесь мне не по себе.
Когда они поднялись на борт кораблика, Бернадетт увидела англичанина, бегущего, чтобы успеть к трапу. Задыхаясь, он хватал воздух ртом.
– Гляди, – сказала она спокойно, – он снова увязался за нами. Я же говорила…
– Ну хватит, мне это начинает надоедать. Толстый парень пытается успеть на корабль – вот и все. Это – свободная страна, люди путешествуют, разглядывают все подряд.
– Что ж, дело твое.
Полированные переборки корабля были обклеены рекламными плакатами: летние пейзажи с пальмами, пляжами и самолетами швейцарской авиакомпании. Югославия, Италия, Греция, Мальорка…
– Мальорка, – пробормотал Клэй. – Как же я раньше не сообразил!
– О чем это ты?
– Мы можем поехать на Мальорку. Это маленький остров, и погода там прекрасная – тебе понравится. Я был там когда-то, давным-давно.
– Как хочешь…
Мальорка. Всего пятьдесят пять минут на самолете из Цюриха, если верить плакату. А в Цюрих можно уехать этой же ночью. Денег хватит. Кроме того, были еще деньги Говарда. Нет, он не мог так поступить. А, собственно говоря, почему? Говарду они все равно ни к чему. Клэй до сих пор путешествовал по его паспорту. Что это он так разволновался? Клэй взглянул на Бернадетт. Может быть, ему передалось ее беспокойство?
Когда они пришвартовались в Люцерне, солнце еще стояло в небе, но воздух уже остыл.
– Неплохо бы раздобыть тебе какой-нибудь плащ, – сказал Клэй. Грузный англичанин прошел позади них и исчез. – Я же говорил тебе, что никто за нами не следит.
– Не нужен мне никакой плащ. Мы разве не едем на тот солнечный остров?
– Сегодня ночью я должен позвонить Пателю. Возможно, мы уедем завтра.
– В таком случае я побуду в номере.
Они прошли по знаменитому мосту. Каждый раз, когда Бернадетт ловила на себе взгляды прохожих, ее лицо вспыхивало. В вечернем воздухе то и дело раздавались звонки трамваев. В этот момент Клэй был счастлив. Он не привык выискивать врага на земле. Когда же они вступили под деревянный разукрашенный навес древнего моста, успокоилась и Бернадетт. Англичанина нигде не было видно. Наверное, Клэй прав, ей начинало мерещиться Бог знает что.
К отелю они подошли уже в темноте, на улицах города и вокруг озера зажглись фонари. Пока девушка разбирала вещи, Клэй принял душ. Прежде чем звонить в Гонконг, они еще успеют отдохнуть.
Набрав номер телефона, Клэй отчетливо услышал голос Пателя.
– Вас слышно так, будто вы в соседней комнате, – произнес он.
– Доброе утро, полковник. А вот у вас голос усталый. Вы – далеко?
– Это – длинная история. Капитан еще не объявился?
– Да, полковник. Сейчас он как раз рядом со мной.
– Не могли бы вы подозвать его к телефону?
– Сию минуту, – ответил Патель и передал трубку кому-то другому.
– Полковник Уэйн-Тернер? – Капитан никогда не называл его по имени, подумал Клэй. – Рад вновь слышать вас. – Что-то определенно было не так. У капитана Нью голос всегда был бодрым и радушным, а этот – звучал холодно. Может быть, он устал?
– Вы взяли золото, капитан?
– Да, благодарю вас.
– Вы ведь знаете, что я путешествую с женщиной…
– Конечно, полковник.
– Ей кажется, что ее люди следят за нами. Мне нужна ваша помощь.
– Все что угодно, полковник. Ваше желание – закон для меня.
Английский, на котором говорил мужчина, был слишком беглым. Что-то было не так.
– Я надеюсь, вы не скучаете в Гонконге.
– О, еще бы, полковник!
Собеседник отвечал чересчур лаконично.
– Собака вернулась в деревню, капитан? – На другом конце провода воцарилось молчание. Клэй ждал. Капитан, похоже, не был пьян.
– Да, она вернулась. И все остальные – тоже.
– Следующий раз привяжите ее получше.
– С ней все в порядке. Ее не было всего час. Вы сказали, что вам нужна помощь относительно девушки?
Это был не капитан Нью. Клэй лихорадочно соображал: что же было не так? Слишком хороший английский. Акцент? Да, именно акцент.
– Не думайте об этом пока. Могу я снова поговорить с господином Пателем, капитан?
Пока Патель брал трубку, Клэй поделился с Бернадетт своими подозрениями. Она попросила, чтобы он дал ей послушать.
– Да, – произнес Патель.
– Тот человек, который рядом с вами, – он слышит меня?
– Нет.
– Это не капитан Нью.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Избавьтесь от него. Не говорите ему ни слова. Избавьтесь от него немедленно!
– Я не могу сделать этого, полковник. Конечно, я пригляжу за капитаном Нью, я знаю, вы обязаны ему жизнью.
– Вы не можете отделаться от него?
– Вы абсолютно правы.
– В таком случае следите за ним в оба. Запомните его лицо… все детали. Через двадцать секунд позовите его опять к телефону, о'кей?
– Хорошо, полковник, я так и сделаю.
Клэй прикрыл трубку рукой.
– Ты узнаешь голос капитана Нью?
– Конечно.
– Этот человек говорит как ты, с французским акцентом, но его английский почти безупречен.
– Мы были французской колонией. Все, кому за тридцать, говорят по-французски.
– У капитана Нью английский язык отвратительный, да еще с американским акцентом.
– Дай мне послушать.
– Вы готовы, господин Патель? – сказал Клэй в трубку.
– Да, конечно. Вы снова хотите поговорить с капитаном?
– Да. Скажите ему, чтобы спел национальный гимн. Это наш условный знак.
С этими словами Клэй передал трубку Бернадетт. На другом конце провода, в Гонконге, мужчина запел. Лицо Бернадетт исказилось, посерело. Она прикрыла трубку рукой.
– Я хорошо знаю этого человека, – прошептала она, – я знаю его. На, возьми… – и девушка вернула ему телефонную трубку.
– Ладно, капитан Нью, – сказал Клэй, не отводя глаз от искаженного ужасом лица Бернадетт. – Я надеюсь, вы извините меня, но, как вы помните, такова была наша договоренность. Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня, однако мне нужно было убедиться в том, что вы не забыли пароль.
– Все в порядке, полковник. Как ваша жена, она счастлива?
– Она в Париже. Могу я снова поговорить с господином Пателем?
– Он вышел из комнаты. Сейчас я позову его. Вы подождете?
– Конечно, – ответил Клэй и вновь прикрыл трубку ладонью. Бернадетт сообщила ему, кем был его собеседник. Его зовут Минь Хо, сказала она. Он был ее наставником, человеком, которого она знала в течение многих лет, еще с Парижа, знала и боялась! Именно он был рядом с ней, когда Клэй попал в плен после прыжка с парашютом. Клэй ободряюще потрепал ее по плечу. Трубку снова взял Патель.
– Вы довольны, полковник?
– Этот человек меня слышит?
– Нет, никто, кроме меня.
– Как я уже сказал, это не капитан Нью. Его зовут Минь Хо, он вьетконговец, очень опасный, безжалостный человек. А это может означать только одно: капитан Нью мертв. Дьявольщина! Ваш агент в Сайгоне слишком много болтал. Это на вашей совести, Патель, это ваша вина.
– Даже не знаю, что вам ответить.
– Не надо мне отвечать, только избавьтесь от него. Но не уезжайте из офиса до тех пор, пока я не перезвоню вам.
– Договорились, полковник. Я постараюсь, чтобы он хорошо провел время, и за все заплачу.
Патель положил телефонную трубку и молча сел, созерцая вьетнамца, который, в свою очередь, смотрел прямо ему в глаза и улыбался. Слишком лощеный, слишком самоуверенный, думал Патель. Слишком спокойно чувствует себя в этом городе. Где же капитан Нью? Не ошибался ли американец, что может понадобиться вьетконговцу от полковника?
Через несколько часов Патель уже будет знать, куда направился Клэй. Его собственный агент, англичанин по имени Блумфилд, целый день следовал за парочкой буквально по пятам. Последний раз он кратко доложил по телефону из аэропорта, что они заказали авиабилеты до Цюриха, после чего Патель велел Блумфилду непременно попасть на тот же рейс. Как только они доберутся куда-нибудь, агент сразу же позвонит, чтобы отчитаться. Значит, Швейцария. Что ж, это не лишено смысла. Видимо, американец хранит там деньги, и скоро Пателю об этом будет известно наверняка. Блумфилд был просто обязан позвонить ему – Патель чувствовал, что пахло деньгами. Деньги всегда можно найти там, где есть грязь и страх. И – шпионаж, потому что правительства хорошо оплачивают это занятие. И Патель собирался урвать от этого куска как можно больше.
– Ну что ж, я думаю, на сегодня довольно, – обратился он к своему гостю. – Как долго вы пробудете здесь, капитан?
– Пока не знаю.
– Вы позволите пригласить вас сегодня на ужин? Полковник просил меня позаботиться о вас.
– С большим удовольствием.
– В таком случае, встретимся в семь часов вечера в ресторане «Бэронз тейбл». Это в отеле «Холидей Инн». Договорились? Буду вас ждать.
Минь Хо пожал индийцу руку и вышел. То, как изменилось поведение Пателя, не осталось для него незамеченным. Что-то встревожило его, а может, он всегда такой. Плевать! Этот индиец – торгаш, капиталистическая собака и нужен Минь Хо только для того, чтобы найти женщину.
День складывался удачно, подумал Минь Хо, выйдя на бурлящую улицу. Американцы, конечно, сами возьмутся за поиски этой парочки, и у них есть возможность просеять весь мир. Но они слишком осторожны и наверняка оставят бреши, через которые Минь Хо сможет первым добраться до беглецов.
Ему не нравился этот город – витрина рабского труда, рай для паразитов, у которых столько денег, что они могут их жечь, питательная среда для продажной лживой прессы. Система, порождающая таких, как Патель, и ему подобных, должна быть уничтожена, размышлял Минь Хо, шагая по Нэтан-роуд. Он участвует в этом деле как может, и когда воцарится новый порядок, заслуги Минь Хо оценят по достоинству.
В кабинете Пателя зазвонил телефон – это был английский сыщик.
– Они в Люцерне, – доложил он уставшим голосом. – Осматривали город, ходили в банк и по магазинам. Все подробности я сообщу в отчете.
– Неплохо сработано, Блумфилд. Но голос у вас усталый. Отдохните немного.
– Я не сомкнул глаз ни на минуту. В самолете я спать не могу, а после посадки боялся, как бы не упустить их. Пришлось приклеиться к ним, даже поселился в том же отеле. Что делать дальше?
– Отоспитесь, но рано утром – подъем. Продолжайте следить за ними и перезвоните мне завтра в это же время. Как у вас с деньгами? Вам следует потеплее одеться. Кстати, как ваша спина?
– Лучше, господин Патель, гораздо лучше.
– Когда закончите это задание, можете задержаться в Европе и устроить себе небольшие каникулы. Езжайте в санаторий или куда-нибудь еще. Отдохнете – станете другим человеком.
Прежде о самочувствии англичанина не заботился никто.
– Спасибо, господин Патель, – растроганно сказал он.
– Спокойной ночи.
Он восхищался Пателем. Индиец был неутомимым и жестким человеком, но ему было не чуждо сострадание. Как бывший полицейский Гонконга, Блумфилд хорошо знал всю подноготную Пателя, его сделки могли быть незаконными где угодно, но законов этого города он не преступил ни разу. Что касается этого задания, то Блумфилду не разъяснили, с какой целью велась слежка за американцем и его девицей, но господин Патель не стал бы тратить усилия, если бы дело было связано с простой тяжбой о разводе.
Блумфилд так устал, что даже не мог заснуть, и поэтому решил принять снотворное. Еще несколько минут назад он видел свет под дверью полковника. Не исключено, что тот тоже работал на Пателя, но вера англичанина в своего хозяина была настолько велика, что он считал нужным задавать вопросы. Вскоре выпитый алкоголь и лекарство встретились в жилах Блумфилда. Он уснул, даже не успев снять ботинки.
