Ольга Васильевна сидела, бессильно опустив руки и глядя прямо перед собой, словно все события того времени проходили перед ее глазами. На Магницкого она больше не смотрела.

Валентин Петрович весь как-то сгорбился, будто его придавило это неожиданное известие.

— Как же это, Оленька? Как это…

— Вот так. — Ольга Васильевна вздохнула. — А потом родилась Лена. Мы жили втроем: я, она и тетя Паша. Тетя Паша, кстати, тоже думала, что Лена твоя дочь. Я ее не разубеждала. А еще потом… Тетя Паша умерла, когда Леночке было два с половиной. А через полгода я познакомилась с Гришей, и это были самые счастливые пять лет моей жизни. У нас была замечательная семья. Но, видно, мне не суждено долго быть счастливой.

Почему-то всем хорошим людям бывает отпущено так мало жизненного срока… У Гриши обнаружили рак, он сгорел в полгода. И мы с Леной остались опять вдвоем. И я уж думала, что все плохое с нами уже случилось…

Она снова не удержалась и всхлипнула. Он притянул ее к себе, обнял за плечи:

— Оля, Оленька, бедная моя… Ну ничего, успокойся, вместе что-нибудь придумаем.

Она судорожно вздохнула:

— И теперь вот — это… Они говорят — необходима операция, иначе… Если Лена… Если с Леной… Я не переживу этого. Не переживу…