9
В Лениной душе царило полное смятение. Еще три дня назад все было ясно и просто. Тогда ею владело одно желание: дождаться возвращения Игоря и как можно скорее стать его женой. Она живо представляла себе, как они будут счастливы, как она будет заботиться о нем, как они будут любить друг друга… Особенно как они будут любить друг друга. Воспоминания о близости с ним, тоска по его рукам и губам, по его сильному и уже такому знакомому и родному телу вызывали сладкую боль. Ей казалось, что она просто не доживет до счастья снова быть с ним рядом.
А теперь мысли об Игоре как-то странно переплетались с мыслями о его отчиме. Она представляла, как Игорь обнимает ее — а память возвращала ощущение рук Валентина на ее почти обнаженной спине во время танца в «Альтер эго»… И потом, эти его невероятные глаза… Как он странно смотрел на нее, показывая индейские сокровища! И потом, прощаясь у машины… И потом…
Через два дня после вечера в «Альтер эго» Магницкий пригласил Лену в театр — модный спектакль в маленькой студии «На задворках», куда почти невозможно было попасть простому зрителю. Известный режиссер с известными актерами поставил пьесу не менее известного драматурга. Аншлаг каждый раз, как на премьере!
У Лены в этот день были кое-какие дела в агентстве. Хотя длительный контракт она так и не подписала, Алена Денисова продолжала давать ей уроки, так сказать, в частном порядке, по просьбе Игоря, подкрепленной весьма весомыми денежными аргументами. Когда Лена без пятнадцати пять вышла из дверей «Блю стар», темно-синий «ниссан» уже ждал ее у подъезда.
Оставив машину на стоянке в конце Чистопрудного бульвара, они пошли перекусить в маленький ресторанчик «Крейзи чикен», недавно открывшийся на Чистых Прудах. Ресторанчик был вполне демократичным, в нем подавали пиво, пиццу и цыплят табака. Магницкий развлекал Лену всякими смешными историями из своей богатой биографии. С ним было легко и весело, и через пять минут после встречи Лена как-то совершенно забыла о разнице в возрасте. Она сама вставляла в его рассказ остроумные реплики, не смущаясь и не комплексуя по поводу того, что может ляпнуть глупость. Так свободно она давно уже себя не чувствовала.
Пьеса из студенческой жизни вписалась в их легкомысленное настроение. На этот раз известный драматург решил обратиться к теме безалаберной студенческой любви: один из героев якобы ради любимой девушки, а на самом деле ради непонятно чего все порывался залезть на крышу общежития. В финале ничего не прояснилось, герои так и не поняли, любят они друг друга или нет.
— Так чем же все кончилось? — поинтересовалась Лена, когда они выходили из театра.
— Модный открытый конец, зритель сам должен додумать, — пояснил Магницкий.
— Так неинтересно.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Почему же?
— Остается чувство какой-то… ну, неудовлетворенности, что ли. Зачем делать такие открытые концы?
— Это, Леночка, компромисс. Наши зрители любят, чтобы все кончалось хорошо, а в жизни редко так бывает. И вот, чтобы сохранить правду жизни и не разочаровать зрителя, умные драматурги придумали открытые финалы. Молодцы. Сейчас время компромиссов.
— Почему?
— Ну, как вам сказать… — Они медленно шли по бульвару. — Человек вообще существо очень сложное. Он сам не знает точно, что хочет. Иногда желания бывают крайне противоречивыми. Сегодня тебе что-то позарез необходимо, и ты готов всем пожертвовать, чтобы это получить. А завтра от этого «чего-то», полученного дорогой ценой, уже хочется бежать куда глаза глядят. А компромисс исключает необратимые поступки и оставляет возможность отступления.
— Не понимаю…
— И слава Богу. Дай Бог, чтобы с вами в жизни это никогда не случилось.
— Чего не случилось?
— Чтобы исполнение ваших желаний не влекло за собой потом бесконечные разочарования.
Лена недоуменно посмотрела на него:
— Я уверена, что этого не произойдет.
Они уже дошли до конца бульвара. Магницкий вдруг остановился и серьезно посмотрел Лене в глаза:
— Леночка, а вы точно знаете, чего вы хотите?
Она недоумевающе пожала плечами:
— Конечно. И вы это знаете. Я хочу, чтобы поскорее вернулся Игорь и мы снова были вместе.
— Да?
В его голосе прозвучало еле уловимое сомнение, но Лена этого не заметила. От бездонной синевы его глаз у нее словно закружилась голова. Она хотела опустить ресницы — и не могла, смотрела на него как зачарованная.
«Господи, что со мной такое творится?» Это длилось мгновение — и бесконечность. Магницкий улыбнулся и снова взял ее под руку:
— Почти пришли. Сейчас я вас отвезу домой. Или, может быть, пройдемся пешком? Как я понял, вы живете где-то недалеко?
Но легкое настроение вечера уже улетучилось. Лене стало неловко и тяжело, словно она совершила что-то постыдное, недозволенное. Она высвободила руку:
— Да нет, я уже почти пришла. Если можно, не надо меня провожать.
— Но, Леночка…
Он хотел что-то возразить, но она быстро перебила:
— Я очень вас прошу. Не надо.
Магницкий недоуменно взглянул на нее, но настаивать не стал:
— Как скажете. Но пригласить вас еще куда-нибудь мне разрешается?
— Конечно…
— Так я вам позвоню?
— Да…
На следующий день тяжелый осадок, появившийся от этого странного разговора, не исчез. Наоборот, у Лены возникло непонятное чувство вины. Она же любит Игоря, по-прежнему любит! Откуда же тогда это чувство сладкого головокружения, когда она смотрит в глаза Валентина?! И… в этом она с трудом призналась сама себе — ей хочется, чтобы Магницкий ее поцеловал. Просто затмение какое-то! Может быть, она развратная, испорченная? Нельзя же любить двоих, тем более отца и сына! Что же делать? И ведь ни с кем нельзя об этом поговорить… В первый раз в жизни Лена пожалела, что у нее нет близкой подруги. С мамой она и под страхом смертной казни не могла бы таким поделиться. Со Славиком все было кончено — да и ему тоже об этом не расскажешь…
Днем опять позвонила Надя. На этот раз Лена обрадовалась ее звонку.
— Что же ты тогда так быстро исчезла? — звенел Надин голосок. — Алеша так хотел с тобой поговорить.
— А вы еще долго сидели? — полюбопытствовала Лена.
— Да нет, часа два, не больше. Магницкий не вернулся, видно, проводил тебя и поехал домой. Слушай, а я и не знала, что у твоего суженого такой потрясающий отчим! А мать его ты видела?
— Да.
— Ну и как?
— Красивая. — Лене не хотелось продолжать эту тему, и, чтобы переключиться на что-нибудь другое, она не совсем вежливо спросила: — Ты звонишь просто так или по делу?
Надя не обиделась:
— И то, и то. Хотела позвать тебя сегодня в гости.
— В гости?
— Не к себе, а к Алеше. Он очень хочет продолжить знакомство и просил тебя привезти.
— Да? — Лена не знала, что сказать.
— А что тут такого? Кстати, у него сегодня собирается отличная компания. В основном художники и актеры. Обещал быть Шкаликов.
Олег Шкаликов, популярный молодой актер, о котором ходило невероятное множество слухов и сплетен, Лену сильно заинтересовал:
— А он и с ним знаком?
— А с кем только Борзунов не знаком! Так пойдем?
Лена заколебалась. В самом деле, все лучше, чем так сидеть и безуспешно пытаться разобраться в своих чувствах. Она решилась:
— Ну что ж, спасибо. Пойдем.
— Жду тебя на прежнем месте в прежний час.
Борзунов жил в знаменитом доме на Котельнической набережной. Лена и Надя приехали в самый разгар событий: квартира была полна народу, клубы сигаретного дыма плавали в воздухе. Прямо у двери в холле два длинноволосых парня богемного вида яростно спорили о каком-то Вартанове. Они выкрикивали эту фамилию через слово, причем один уважительно, а другой — совсем наоборот. На вошедших девушек они не обратили никакого внимания. Впрочем, Надя тоже их проигнорировала, сбросила плащ на вешалку и прошла дальше. Через секунду Лена услышала ее звонкий голос:
— Алеша, иди встречай свою пассию!
Все это Лене не слишком понравилось, и она пожалела, что согласилась прийти. Но отступать было поздно. В холл вылетел Борзунов:
— Леночка! Какой приятный сюрприз! Раздевайтесь. Давайте я вам помогу.
Он провел Лену в комнату. Да, действительно, гости у Борзунова были своеобразные. На огромном диване у стены сидела компания молодых людей — две девушки и вокруг них несколько парней. Компания развлекалась легким флиртом, девушки громко хохотали и пили шампанское. В противоположном углу два седых господина, один в ярко-синем пиджаке, а другой в свитере расцветки попугая ара, чинно и тихо беседовали о чем-то серьезном. Возле них примостился молодой человек лет тридцати — из породы вечных мальчиков — и с благоговением внимал беседе. Стола никакого не было, но везде стояли бутылки — пустые, полупустые и полные. Какая-то девица сидела на полу, поджав под себя ноги и, очевидно, медитировала. Двери в соседнюю комнату были полуоткрыты, оттуда доносилась тихая музыка и голоса. Нади нигде не было видно — словно она растворилась в этом бардачном столпотворении.
Казалось, никто ни на кого не обращал внимания, разбившись на группы по интересам. Борзунов повел Лену к низкому креслу, усадил. Потом принес бутылку шампанского, два стакана и примостился рядом с креслом на полу, как медитирующая девица.
— Позвольте вам предложить для начала, — сказал он с изысканной вежливостью, так не вязавшейся с окружающей обстановкой, — шампанское.
Лена взяла стакан. Шампанское оказалось превосходным. Еще один контраст! Лена подумала, что Игорю здесь все показалось бы очень забавным.
Не тратя времени на предисловие, Борзунов сразу взял быка за рога:
— Так вот, вы тогда так быстро убежали, что мы не успели ни о чем договориться.
Лена удивилась:
— А мы разве о чем-нибудь договаривались?
— А как же! — Алексей удивился. — Я предложил вам поработать в рекламе!
— Мне казалось, что мы тогда все выяснили.
— О нет! Вы просто не представляете себе, какое это выгодное для вас предложение.
— Но я не собираюсь работать в рекламе!
Борзунов удивился:
— Нет? Но вы же манекенщица!
— Я и не манекенщица.
— Но Надюша говорила, что ваш снимок получил премию какого-то журнала…
Лена досадливо пожала плечами.
— Это вышло случайно. Просто мой жених…
— Ах да, ваш жених! Но, если бы он был здесь, он бы настоял на том, чтобы вы согласились.
— Игорь как раз не хочет, чтобы я работала в рекламном бизнесе.
Правда, Лена по телефону не сказала Игорю о предложении Борзунова, но не потому, что хотела что-то скрыть, — она была так занята своими переживаниями, что разговор в «Альтер эго» совершенно вылетел у нее из головы.
Однако Борзунов был напорист и настойчив. Он приводил уйму доводов в свою пользу и заговорил бы Лену окончательно, если бы…
— По-моему, вам необходима помощь, — раздался знакомый голос у нее за спиной.
Она обернулась.
— Валька! — Борзунов был сильно раздосадован. — Как всегда, ты появился не вовремя!
— Девушка, похоже, так не считает.
Магницкий присел на подлокотник Лениного кресла.
— Так о чем разговор? Ты так и не выкинул из головы эту дурацкую идею насчет мыльной рекламы?
— Почему дурацкую? — Алексей явно не рассчитывал сражаться на два фронта.
— Потому что Леночка не будет этим заниматься.
— Но…
Из соседней комнаты вдруг донесся какой-то звон, словно разбилось что-то стеклянное, и вслед затем — возглас: «Лешка! Сюда!»
Борзунов досадливо поморщился:
— Опять что-то разбили.
— Иди, раз зовут.
Алексей колебался. Ему казалось, что его уговоры вот-вот подействуют, и не хотелось отступать в такой момент. Но все-таки поднялся:
— Извините, Леночка. Я сейчас.
Он скрылся в соседней комнате. Магницкий уселся на его место. Как-то странно он смотрелся в этой огромной неприбранной комнате, среди непонятных борзуновских гостей. Но и здесь он умудрялся выглядеть так, словно только что сошел с обложки журнала «Плейбой». Ему необыкновенно шли простые джинсы и черная рубашка. Он смотрел на Лену снизу вверх.
— Ну что, плохо пришлось? Знаю я Лешкин напор.
Она улыбнулась:
— Вы вовремя подоспели.
— Как только Надя сказала мне, что вы здесь, я сразу кинулся вас искать.
Магницкий посмотрел в сторону полуприкрытой двери, в которую ушел Борзунов. Там, кажется, о чем-то спорили.
— Вы знаете, Леночка, я думаю, что нам лучше перейти в какое-нибудь более укромное место. А то Лешка сейчас вернется, и все начнется сначала. Давайте дадим ему возможность уделить внимание и другим гостям. Идет?
Он встал и подал Лене руку. Лена покорно ее приняла:
— А вы знаете здесь укромное место?
Уходить отсюда ей почему-то пока не хотелось. Может быть, потому, что она в первый раз была в настоящей богемной компании. Именно такими она их и представляла. А Борзунов со своими уговорами даже не дал ей как следует оглядеться. Магницкий улыбнулся:
— О, это очень большая квартира. Пойдем.
Они прошли через еще одну проходную комнату, тоже полную народа, через полутемный коридор и очутились в большой светлой кухне. Слева, в стене, была малозаметная дверь, почти потайная. Магницкий открыл ее. Очевидно, раньше это была комната прислуги. В ней и помещались небольшая кушетка, стол и стул.
На столе стояла початая бутылка красного вина. А на стуле сидел некий молодой человек, с головой погруженный в чтение толстенного фолианта. На скрип открываемой двери он поднял голову, и Лена узнала в этом странном библиофиле Олега Шкаликова.
Шкаликов был явно недоволен, что ему помешали. Он уставился на вошедших, ожидая, что сейчас они извинятся и уйдут. Однако Магницкий втянул Лену в комнату и прикрыл за собой дверь. Шкаликов вздохнул:
— Автографов сегодня не даю.
Магницкий усмехнулся:
— Я тоже.
— А у вас спрашивают? — насмешливо поинтересовалась звезда.
— Регулярно.
Магницкий усадил Лену на кушетку и сел сам. Потом поставил на стол два стакана, прихваченные на кухне, и взял в руки бутылку:
— Приличное вино? Даме можно такое предложить?
— Ничего. — Шкаликов, казалось, был обескуражен таким поведением неизвестного ему человека.
Магницкий плеснул чуть-чуть в свой стакан и попробовал.
— Да, вполне. «Лидия»?
Этикетки на бутылке не было.
— «Черные глаза». — В глазах Шкаликова мелькнула искра интереса. — И кто же вы такой, что раздаете автографы? Не наш человек, это точно.
— Не ваш, — легко согласился Валентин Петрович. — Я журналист. Магницкий.
— А слышал. — Шкаликов усмехнулся. — Экономист?
— Экономист и журналист. А автографы ставлю в основном под своими публикациями.
— Ну что ж. — Шкаликов со вздохом отложил фолиант и разлил вино по стаканам. — Давайте выпьем за знакомство, раз пришли. Кстати, как зовут прекрасную даму?
— Елена.
— А меня Олег.
— Я знаю, — тихо сказала Лена.
— Ах да, конечно… Кто меня не знает?
Вина в стакане было больше половины, но Лена выпила до конца и не поморщилась. Вообще-то морщиться было и не от чего — сладко и не слишком крепко. Шкаликов тут же налил еще.
— Теперь за даму!
Магницкий прищурился:
— Не слишком ли мы торопимся?
— Не слишком. Пейте, раз пришли.
Шкаликов пристально посмотрел на Лену, и она послушно выпила. Опять до дна. Шкаликов налил ей в третий раз.
— Теперь за мир во всем мире.
Магницкий взял из Лениных рук стакан и отставил в сторону:
— Послушайте, Олег, я понимаю, что наше вторжение вам неприятно, но бесполезно пытаться выставить нас таким образом.
Шкаликов взглянул на него и понял, что да, бесполезно. Он тяжело вздохнул:
— Хорошо. Тогда уйду я.
И удалился, захватив с собой книгу. Странно, но Лена не почувствовала никакой неловкости оттого, что они так беззастенчиво выгнали из комнаты знаменитого актера. Перед глазами все слегка плыло, голова кружилась от выпитого вина. Но она все-таки спросила:
— Зачем мы его так?
— Как? Не обращай внимания. Шкаликов терпеть не может такие сборища, но его Вера жить без них не может и таскает его повсюду. Он приходит вместе со своей благоверной, забирается в какой-нибудь труднодоступный угол и ждет, пока она всласть повеселится.
— И как же он теперь?
Валентин пожал плечами:
— Пошел извлекать жену из этого вертепа и звать ее домой. Хочешь еще вина?
Лена кивнула. Она и не заметила, как они перешли на «ты». Вообще-то было бы разумнее больше не пить, но здравый смысл куда-то улетучился. Хмельная, слегка тягучая жидкость разливалась по телу приятным теплом. Валентин протянул руку и накрыл ею лежавшую на столе руку Лены, потом большим пальцем провел по контуру ее руки. От этой ласки по всему ее телу побежали мурашки, но это не было неприятно — нет, совсем наоборот.
Лена вдруг рассмеялась. Он удивленно и ласково посмотрел на нее:
— Ты что?
— Никогда бы не подумала, что я окажусь в таком странном месте и… с тобой.
Он слегка обнял ее за плечи и заглянул в глаза:
— Тебе здесь не нравится?
— Не зна-аю… — протянула Лена.
Ей не хотелось ни о чем думать, только смотреть в эту необыкновенную синеву. Голова кружилась все сильнее, и теперь было непонятно от чего — то ли от вина, то ли от его взгляда. Он крепче прижал ее к себе и вдруг поцеловал, настойчиво и требовательно. Его рот оказался неожиданно безжалостным, а руки с такой силой сжали спину, что ей стало больно. Она попыталась оттолкнуть его, но через секунду замерла, отдаваясь во власть захватившего ее вихря, и поняла, что она тоже целует его. Потом губы его скользнули по ее шее и ниже, ниже, пока не коснулись ее груди и там прижались долгим поцелуем.
— Я пришел сюда только из-за тебя, — прошептал он.
Она слышала его шепот, но не поняла смысла сказанных слов. Сейчас она вообще ничего не понимала. Ее тело словно отказалось подчиняться разуму и зажило отдельной, собственной жизнью. Она ничего не могла с этим поделать, целиком отдаваясь неожиданно пробудившемуся инстинкту, не задаваясь вопросом, хорошо это или нет и что будет потом…
— Ты не понимаешь… Не можешь понять… И не надо… Ты так нужна мне, девочка моя…
Его руки расстегивали пуговицы ее кофточки, потом стали ласкать грудь.
Дверь неожиданно распахнулась. В дверном проеме, наполненном ярким светом, стояла Надя.
— А-а, вот вы где, — насмешливо сказала она. — Извините, что помешала. Просто я собралась уезжать и хотела захватить Лену с собой. Но теперь вижу, что ее есть кому отвезти.
— Будьте любезны, закройте дверь. — Тон Магницкого был холоден и безупречно вежлив. — С той стороны.
Надя еще секунду помедлила на пороге, явно наслаждаясь представшей перед ней картиной: полуголая Лена на коленях Магницкого, — потом с ядовитым смешком захлопнула дверь. Лена вскочила, лихорадочно застегивая кофточку и пытаясь заправить ее в джинсы. Руки у нее тряслись, на щеках алели пятна. Магницкий настороженно наблюдал за ней.
— Леночка…
— Нет! — Она в испуге отшатнулась от него. — Нет! Боже мой, что я наделала!
И прежде, чем он успел ее остановить, выскочила из комнатки, пронеслась по бесконечным коридорам, сорвала с вешалки свой плащ и выбежала из этой безумной квартиры.
