Глава 18
Найти Ариану фон Готхард оказалось нетрудно. Даже не пришлось наводить справки у дежурного – светловолосая девушка сгребала граблями палую листву, складывая ее в большую бочку. Когда бочка наполнится, листву подожгут. Сразу было видно, что Ариана занимается физическим трудом впервые в жизни.
– Фрейлейн фон Готхард! – позвал ее Манфред официальным тоном.
Выражение лица у него было строгое, поза напряженная, словно обер-лейтенант явился сюда с каким-то весьма ответственным поручением. Если бы Ариана знала Манфреда лучше, она поняла бы, что в его серо-голубых глазах застыл страх. Но девушка очень мало общалась с этим человеком и понятия не имела о том, что происходит у него в душе.
– Да, обер-лейтенант? – устало откликнулась она, отбросив со лба прядь волос.
На руках, сжимавших грабли, были изящные замшевые перчатки – ничего попроще у Арианы не нашлось. Она подумала, что офицера прислали к ней с каким-нибудь новым распоряжением. После обеда она успела вычистить две ванны, вымыть в столовой посуду, отнести с чердака в подвал какие-то коробки. Одним словом, ее ни на минуту не оставляли без дела.
– Соберите-ка вещи.
– Что-что? – растерялась Ариана.
– Где ваш чемодан?
– А что, его нельзя держать в бараке?
Неужели кому-нибудь приглянулся ее кожаный чемодан? Томик Шекспира Ариана носила в кармане пальто, а когда пальто приходилось оставлять в комнате, она прятала книгу в постельное белье. Времени найти более подходящий тайник у нее не было. В бараке всем распоряжалась мощная бабища, обладавшая зычным голосом армейского фельдфебеля. Она внушала Ариане панический ужас. И все же девушка не могла скрыть отвращения, когда сказала обер-лейтенанту:
– Стало быть, кому-то понравился мой чемодан? Что ж, пусть забирают. В ближайшее время я путешествовать не собираюсь.
– Вы не поняли, – мягко возразил он.
Ариана напомнила себе, что этот человек спас ее от Гильдебранда. Все же он не такой, как остальные, – не следует об этом забывать. Хотя все они одинаковы, все – порождение одного и того же кошмара. Как отличить этих людей друг от друга? Ариана больше никому не верила и ни на что не надеялась. Не верила она и этому высокому немногословному офицеру, который разговаривал с ней так мягко и в то же время так решительно.
– Вы ошибаетесь, фрейлейн Готхард. Вам предстоит совершить еще одно путешествие.
– Я уезжаю? – испугалась она.
Что они еще придумали? Какую новую муку ей уготовили? Отправят в концлагерь? Вдруг сердце Арианы сжалось от радости. Неужели?!
– Вы что, нашли моего отца?
По расстроенному лицу офицера она сразу поняла, что ошиблась.
– Сожалею, фрейлейн, но…
Он увидел, что ее лицо исказилось от страха, и захотел ее утешить.
– Вы будете в безопасности.
«Не знаю, надолго ли», – мысленно добавил он. Но даже временная безопасность по нынешним временам – не так уж плохо. Лучше, чем вообще ничего. Да и кто сейчас находится в безопасности? За последний год бомбежки почти не прекращались, бомбы сыпались с неба почти все время.
– Что значит «в безопасности»? – недоверчиво спросила Ариана, вцепившись руками в грабли.
Манфред покачал головой и сказал лишь:
– Доверьтесь мне.
Ему очень хотелось успокоить ее, но Ариана по-прежнему смотрела на него с испугом.
– Пожалуйста, уложите чемодан. Я буду ждать вас в зале.
Девушка смотрела на него с отчаянием, переходящим в отрешенность. Какая, в сущности, разница?..
– А что я скажу начальнице? Я не закончила свою работу.
– Ничего, я сам ей объясню.
Ариана кивнула и побрела к бараку. Манфред смотрел ей вслед, поражаясь собственному поведению. Неужели он тоже сошел с ума, как генерал Риттер? Нет, ничего подобного. Просто он хочет защитить эту девочку. И все же она не оставила его равнодушным. Ее красота, которую не могли скрыть ни скромная одежда, ни грустное выражение лица, подействовала и на него. Эта девушка была настоящим бриллиантом. Немного шлифовки, и она засияет ярче прежнего. Но Манфред намеревался отвезти ее в Ванзее не для этого. Он не допустит, чтобы к ней относились, как к «товару». Он спасет ее от генерала. В Ванзее Ариана фон Готхард будет в безопасности.
Начальнице барака Манфред ничего объяснять не стал, сказал лишь, что забирает девушку с собой, однако дал понять, что речь идет не о деле государственной важности, а скорее о поручении деликатного свойства. Та сразу все поняла. Девушки вроде Арианы надолго в бараке не задерживались, их разбирали высокопоставленные офицеры. На физической работе оставались лишь уродины, а по Ариане фон Готхард сразу было видно, что за судьба ей уготована. Такой поворот дела начальницу не слишком расстроил – все равно девчонка была слабой и неумелой. Поэтому, отсалютовав офицеру, почтенная матрона отправила сгребать листья другую девушку, а об Ариане и думать забыла.
Не прошло и десяти минут, как Ариана спустилась вниз, прижимая к себе чемодан. Манфред молча развернулся и вышел на улицу уверенный, что Ариана последует за ним. Так и произошло. Он открыл дверцу «мерседеса», положил чемодан на заднее сиденье, сел за руль и включил мотор. Впервые за очень долгое время фон Трипп был доволен собой.
Ариана так и не поняла, что происходит. Она с любопытством разглядывала берлинские улицы и лишь минут через двадцать сообразила, что машина едет по направлению к Ванзее. Когда до дома Манфреда оставалось совсем чуть-чуть, Ариану вдруг осенила страшная догадка. Так вот зачем он спас ее от насильника! Интересно, он тоже будет добиваться ее расположения с помощью хлыста? Может быть, и шрам на щеке ему оставила какая-нибудь очередная жертва?
Через несколько секунд автомобиль остановился возле небольшого коттеджа, аккуратного, но довольно скромного. Свет внутри не горел. Манфред жестом велел своей спутнице выходить из машины, а сам взял чемодан. Ариана старалась держаться очень прямо, в глаза своему конвоиру не смотрела. Как ловко он все устроил! Итак, она стала его добычей. Навсегда или только на одну ночь?
Не пускаясь ни в какие объяснения, Манфред отпер дверь, шагнул внутрь и поманил Ариану за собой. В прихожей он включил свет и огляделся. Утром, очевидно, приходила уборщица – в доме было чисто прибрано. Ариана увидела не слишком роскошную, но вполне уютную гостиную: ряды книг, цветы в горшках, горка дров возле камина. На столе стояли фотографии детей, лежал какой-то журнал. Широкие окна выходили в сад, где цвели осенние цветы. Кроме гостиной, на первом этаже находились кухня, кабинет и маленькая столовая. Наверх вела узкая деревянная лестница, устланная хорошим, но сильно потертым ковром. Ариана попыталась заглянуть наверх, но увидела лишь низкий потолок.
Манфред медленно, не говоря ни слова, переходил из комнаты в комнату, открывая двери. В конце концов он остановился у подножия лестницы и неуверенно заглянул в сердитые синие глаза девушки. Ариана следовала за ним, не снимая пальто и перчаток, в которых сгребала листья. Ее волосы были стянуты на затылке в тугой золотой узел. Забытый чемодан остался стоять в прихожей.
– Пойдемте, я покажу вам верхний этаж, – негромко предложил Манфред, жестом приглашая ее пройти вперед – он все еще опасался поворачиваться к ней спиной. Девушка была сердита, напугана, а Манфред знал, что от человека в таком состоянии, даже от хрупкой девушки, можно ожидать чего угодно.
Наверху ничего особенно интересного не оказалось – ванная да две довольно невзрачные двери. Ариана посмотрела на них с ужасом, перевела взгляд на руки Манфреда, на его лицо.
– Проходите, – мягко сказал он, но по ее лицу понял, что она не слышит его слов – слишком напугана. Как же ее успокоить, как объяснить, зачем он ее сюда привез? Но фон Трипп знал, что со временем она поймет все сама.
Он открыл дверь в свою спальню, простую и строгую комнату, выдержанную в коричнево-голубых тонах. В доме вообще все было очень просто, без роскоши. Именно таким Манфред и хотел видеть свое берлинское жилище. Сюда он мог удалиться от всего на свете, курить трубку, читать. Его любимая трубка и сейчас лежала на столике рядом с камином и удобным старым креслом. Но Ариана, казалось, была не в состоянии оценить прелесть этой уютной комнаты. Она застыла на месте, словно пригвожденная к полу.
– Это моя спальня, – объяснил фон Трипп.
Она взглянула на него в полном ужасе и прошептала:
– Понятно.
Тогда, осторожно коснувшись ее руки, Манфред открыл соседнюю дверь, где, как предположила Ариана, должна была находиться кладовка.
– Сюда, пожалуйста, – позвал ее фон Трипп.
Вся дрожа, она последовала за ним и увидела, что за дверью находится еще одна маленькая комната: кровать, стул, стол, крошечная, словно предназначенная для ребенка, тумбочка. На окнах – цветастые занавески, на постели – покрывало в розочках в тон обоям. В обстановке этой комнаты было что-то успокаивающее.
– А это ваша комната, фрейлейн.
Он ласково взглянул на нее и увидел, что она по-прежнему ничего не понимает. В ее глазах застыли боль, страх и горечь. Манфред тяжело вздохнул:
– Фрейлейн фон Готхард, почему бы вам не присесть? У вас усталый вид.
Он жестом показал на кровать. Ариана осторожно присела на краешек.
– Я должен вам кое-что объяснить. По-моему, вы ничего не поняли.
В обер-лейтенанте что-то неуловимым образом изменилось. Он уже не был похож на сурового конвоира, сопровождавшего ее из камеры на допрос и обратно. Теперь он сделался самым обыкновенным человеком, который по вечерам возвращается с работы домой, ужинает, сидит у камина и засыпает с газетой в руках, утомленный после трудного дня. Фон Трипп выглядел как нормальный, живой человек, и все же Ариана смотрела на него со страхом и недоверием.
– Я привез вас сюда, потому что вам угрожает опасность.
Манфред медленно опустился на стул. Ему очень хотелось, чтобы девушка хоть немного расслабилась. Невозможно разговаривать, когда на тебя смотрят таким затравленным взглядом.
– Фрейлейн фон Готхард, вы очень красивая женщина. Или, вернее, очень красивая девушка. Сколько вам лет? Восемнадцать? Семнадцать? Двадцать?
– Девятнадцать, – едва слышно выдохнула она.
– Ну вот, видите, я почти угадал. Однако есть люди, которым все равно, девушка вы или женщина. – Лицо Манфреда помрачнело. – Например, нашему общему другу Гильдебранду. Его не остановило бы, даже если бы вам было двенадцать. Есть и другие вроде него…
Манфред нахмурился и подумал: «Если бы ты была немного старше, если бы у тебя было больше жизненного опыта, ты сама могла бы о себе позаботиться, но несчастье обрушилось на тебя слишком рано…»
Ариана же по его тону наконец сообразила, что этот человек, кажется, не собирается ее насиловать. Скорее в его голосе звучали отеческие нотки. В эту минуту она выглядела так, словно ей было лет четырнадцать. Манфред вспомнил, как печально сгребала она мертвые листья возле барака.
– Вы меня понимаете, фрейлейн?
– Нет.
Бледный ребенок с огромными глазами, вот она кто, подумал он. Молодая женщина столь мужественно противостоявшая фон Райнхардту, исчезла бесследно.
– Видите ли, сегодня мне стало известно, что вас… могут заставить присоединиться к кругу близких друзей генерала Риттера… – Он увидел, что ее глаза вновь расширились от ужаса, и успокаивающе поднял руку. – Мне показалось, что это было бы не слишком достойным началом для вашей новой, взрослой жизни. Поэтому, фрейлейн, я вас сюда и привез.
Он жестом показал на комнату, где ей отныне предстояло жить.
– Но завтра меня все равно к нему отвезут? – с отчаянием спросила Ариана, а Манфред постарался не слишком задерживаться взглядом на золоте ее волос.
– Это маловероятно. Генерал Риттер не любит себя утруждать. Если бы вы по-прежнему находились в бараках, он наверняка увез бы вас к себе в Грюневальд. Но специально разыскивать вас он не станет. – Тут ему пришла в голову новая мысль. – А может быть, вас общество генерала не так уж и пугает? Зато у вас будет возможность жить под родной крышей.
Но Ариана грустно покачала головой.
– Мне было бы невыносимо смотреть, как там распоряжаются чужие люди, а что до генерала… – Она чуть не задохнулась. – Я предпочла бы умереть.
Манфред понимающе кивнул и вдруг заметил на себе ее оценивающий взгляд, словно Ариана пыталась на глаз определить, кто достался ей вместо генерала Риттера. Не удержавшись, он хмыкнул. Что ж, по крайней мере она наконец поняла, что он не собирается срывать с нее одежду.
– Вас устраивает такая ситуация, фрейлейн?
Она тихо вздохнула:
– Не знаю, наверно…
Неужели этот офицер думает, что она будет рассыпаться в благодарностях? Да, он спас ее от генерала Риттера, но взамен этого решил сделать собственной любовницей.
– Мне жаль, что происходят подобные вещи, – с горечью сказал он, и на лице его появилось странное, отсутствующее выражение. – Война – это мерзость, и каждому из нас довелось перенести горе… Пойдемте, я покажу вам кухню.
Когда фон Трипп спросил ее, умеет ли она готовить, Ариана улыбнулась:
– В жизни этим не занималась. Как-то не было необходимости.
Естественно, ведь приготовлением пищи занимались слуги.
– Ничего страшного, я научу вас. Сгребать листья и мыть уборные вам не придется – это обязанности приходящей прислуги, однако я буду весьма признателен, если вы научитесь готовить. Как вы думаете, у вас получится?
У Манфреда был такой серьезный вид, что Ариана совсем упала духом. Теперь она – его наложница, рабыня, и у нее нет выхода.
Она вздохнула:
– Наверно, получится. А как быть со стиркой?
– Вы будете стирать только собственную одежду. Единственное, чего мне от вас хотелось бы, – чтобы вы готовили.
Что ж, это не такая уж высокая плата за безопасность: обязанности кухарки и любовницы. Ситуация понемногу начинала проясняться.
Ариана внимательно наблюдала за первым уроком кулинарного искусства. Манфред учил ее делать яичницу, резать хлеб, варить картофель и морковь, мыть посуду. Потом он разжег в камине огонь, сел к письменному столу и начал что-то писать, время от времени поглядывая на фотографии детей.
– Может быть, хотите чаю? – спросила она, чувствуя, что вдруг превратилась в какую-то служанку или горничную.
Но в следующую секунду Ариана вспомнила кошмарную тюремную камеру, где находилась еще утром, и испытала к этому офицеру нечто вроде благодарности.
– Хотите чаю? – повторила она.
– Что вы сказали, Ариана? – рассеянно переспросил он и вспыхнул.
Он впервые осмелился назвать ее просто по имени, но не от фамильярности, а по ошибке. На самом деле Манфред произнес даже не «Ариана», а «Марианна» – так звали его погибшую жену.
– Извините.
– Ничего. Я спросила, не хотите ли вы чаю?
– Благодарю вас.
Манфред предпочел бы кофе, но достать его в последнее время стало совершенно невозможно.
Отпив чаю, фон Трипп спросил:
– Может быть, присоединитесь ко мне?
Сама Ариана не осмелилась налить себе драгоценный напиток, но после этого предложения охотно сходила на кухню за чашкой. Какое-то время она сидела молча, наслаждаясь забытым ароматом. Целый месяц она обходилась без этого волшебного напитка.
– Спасибо, – поблагодарила девушка.
Манфред подумал: интересно, как звучит ее смех? Услышит ли он когда-нибудь, как она смеется? Но дважды в течение вечера она взглянула на него с улыбкой. Он наблюдал за ней, и сердце его разрывалось от жалости: девушка выглядела такой несчастной, такой грустной, такой серьезной. Чувствовалось, что она совсем недавно пережила большое горе.
Взгляд Арианы упал на фотографии детей.
– Это ваши? – с любопытством спросила она.
Лицо обер-лейтенанта стало каменным. Странное у них получалось чаепитие – двое едва знакомых людей, у каждого за плечами груз несчастья. Вместо ответа Манфред лишь кивнул и жестом предложил ей еще чаю, а сам зажег трубку и сел к камину, вытянув длинные ноги.
Они сидели так почти до одиннадцати часов. В основном молчали: Ариана понемногу привыкала к новой обстановке, а обер-лейтенант, уставший от одиночества, наслаждался близостью другого человеческого существа. Время от времени он поглядывал на девушку, мечтательно смотревшую в огонь и явно витавшую мыслями где-то в прошлом. В одиннадцать Манфред поднялся и стал гасить огонь в камине.
– Мне завтра рано вставать.
Ариана тут же вскочила на ноги. В глазах ее вновь зажегся огонек страха. Что последует дальше? Весь вечер она с ужасом ждала этого момента.
Нарочито спокойным шагом она вышла из гостиной, и обер-лейтенант последовал за ней. У двери своей спальни он смущенно улыбнулся и протянул ей руку. Ариана была настолько потрясена, что не сразу догадалась ответить на рукопожатие. Она ожидала совсем не этого.
– Надеюсь, фрейлейн, что мы с вами когда-нибудь станем друзьями. И учтите, вы здесь не пленница. Просто мне казалось, что лучше будет поселить вас у меня – для вашей же пользы. Надеюсь, вы меня понимаете.
Ее лицо ожило, медленно озарилось улыбкой.
– Вы хотите сказать…
– Да, я хочу сказать именно это.
Вдруг Ариана заметила, что у этого офицера мягкие, добрые глаза.
– Неужели вы подумали, что я собираюсь занять место генерала? Это было бы нечестно. Уверяю вас, вы здесь не в заточении. Можете считать себя моей гостьей. – Он чопорно поклонился и щелкнул каблуками.
Ариана ошеломленно смотрела на него.
– Спокойной ночи, фрейлейн.
Он шагнул в спальню и тихо закрыл за собой дверь, а Ариана растерянно двинулась дальше по коридору.
