За лето ничего примечательного не произошло. Вальмар много времени проводил в банке, а Ариана три раза в неделю по утрам ходила на дежурство в госпиталь. Теперь, когда учеба в гимназии закончилась, у нее было больше времени для работы в Красном Кресте и для ведения домашнего хозяйства. На неделю они втроем съездили в горы, а когда вернулись, Герхарду исполнилось шестнадцать. Вальмар с торжественно-недоуменным видом объявил, что его сын может теперь считаться взрослым человеком. Очевидно, того же мнения придерживалось и командование гитлеровской армии – в осенние дни сорок четвертого года в армию призывали всех подряд, даже шестнадцатилетних мальчишек. Герхард получил повестку через четыре дня после своего шестнадцатилетия, которое семья отметила весело и беззаботно. Явиться на призывной пункт надлежало в течение трех суток.

– Как это? – растерянно пробормотал мальчик, разглядывая официальную бумагу. Она пришла как раз перед тем, как ему надо было отправляться в гимназию. – Разве они могут так поступить, а, папа?

Вальмар угрюмо смотрел на него.

– Не знаю, но попробую это выяснить.

Тем же утром фон Готхард отправился к старинному приятелю, армейскому полковнику. Тот сразу сказал, что сделать ничего нельзя.

– Твой мальчик нужен нам, Вальмар. Каждый человек на счету.

– Неужели дела обстоят так скверно?

– Хуже чем скверно.

– Понятно…

Они немного поговорили о войне, о здоровье жены полковника, о банке, а затем Вальмар вернулся в контору. Он ехал в «роллс-ройсе» и лихорадочно размышлял. Нет, сына он им не отдаст. Они и так уже отняли у него слишком много.

Из своего кабинета фон Готхард сделал два телефонных звонка. Во время обеденного перерыва он съездил домой, вынул из сейфа какие-то бумаги и вернулся в банк. Вечером он приехал в Грюневальд поздно, в седьмом часу. Дети сидели в комнате Герхарда – Ариана плакала, а лицо сына было искажено страхом и отчаянием.

– Папа, неужели они его заберут?

Ариана была уверена, что отцу под силу сдвигать горы, но в этот миг в ее взгляде уже не было надежды. Вальмар мрачно ответил:

– Да, они могут это сделать.

Герхард сидел молча, потрясенный случившимся. Повестка лежала у него на письменном столе. Он перечитал ее, наверное, раз сто. Еще двое мальчиков из их класса получили такие же извещения. В гимназии Герхард никому не сказал про повестку – отец велел помалкивать, поскольку еще надеялся, что дело можно как-то уладить.

– Значит, мне придется идти в армию, – тусклым, безжизненным голосом произнес Герхард, и Ариана вновь залилась слезами.

– Да, Герхард, придется, – торжественно подтвердил фон Готхард, нежно глядя на сына и дочь. – Будь горд тем, что сможешь послужить своей родине.

– Папа, ты что?!

Герхард и Ариана уставились на отца в ужасе.

– Тихо.

Вальмар плотно закрыл дверь, потом приложил палец к губам и прошептал:

– Ты не пойдешь в армию.

– Нет? – радостным шепотом переспросил Герхард. – Тебе удалось договориться с ними?

– Нет. Ничего не получилось. Поэтому мы уезжаем.

– Что-что? – поразился Герхард, а отец и дочь понимающе переглянулись.

Им предстояло пройти путь, преодоленный Максом несколько месяцев назад.

– Но как?

– Завтра я увезу тебя в Швейцарию. Скажем всем, что ты заболел и лежишь в постели. На призывной пункт тебе следует явиться в четверг, у нас есть еще целых три дня. Я переведу тебя через границу и оставлю у своих друзей в Лозанне или, может быть, в Цюрихе. Потом вернусь сюда за Арианой.

Он нежно взглянул на дочь и коснулся ее руки. Возможно, они увидят Макса раньше, чем предполагали.

– А почему она не может отправиться вместе с нами? – с недоумением спросил Герхард.

Отец покачал головой:

– Я не сумею так быстро приготовить документы. Кроме того, если она останется, это поможет избежать лишних подозрений. Я вернусь на следующий день, и мы с Арианой присоединимся к тебе. Но учтите: об этом плане никому ни слова. От соблюдения тайны зависит наша жизнь. Понятно?

Брат и сестра кивнули.

– Герхард, я заказал для тебя новый паспорт. Может быть, нам придется использовать его при переходе границы. Однако пока ты здесь, ты должен вести себя так, словно собираешься в армию. Изображай, что ты рад и доволен. Даже здесь, дома.

– Ты что, не доверяешь слугам?

В шестнадцать лет Герхард все еще был по-детски наивен. Он не придавал значения тому, что дворецкий Бертольд – верный член нацистской партии, а фрейлейн Хедвиг слепо верит в Адольфа Гитлера.

– Не до такой степени.

– Ну хорошо, – пожал плечами мальчик.

– Никаких вещей готовить не нужно. Мы купим все на месте.

– Мы что, берем с собой деньги?

– У меня в Швейцарии есть деньги. – Вальмар готовился к этому шагу несколько лет. – Жаль только, что упущено столько времени. Мы могли бежать в Швейцарию во время каникул.

Он тяжело вздохнул, и Ариана, желая его утешить, сказала:

– Ты ведь не мог знать, что все так обернется. Скажи, когда ты вернешься за мной из Швейцарии?

– Сегодня понедельник. Утром мы отправляемся в путь… Вернусь я в среду ночью. В четверг появлюсь в банке, а вечером мы с тобой уедем. Скажем, что отправляемся на званый ужин, и больше не вернемся. Придется сказать слугам, что Герхард отправился в армию, не попрощавшись с ними. Главное – не пускай Анну и фрейлейн Хедвиг к Герхарду завтра и в среду. А потом мы скажем, что он ушел на рассвете в четверг, не пожелав никого видеть. Поскольку ты и я будем на месте, слуги ничего не заподозрят. Днем я буду в банке, в конце дня вернусь за тобой…

– А как ты объяснишь на работе свое отсутствие?

– Никак. Мне ничего не придется объяснять. Я часто бываю на всякого рода секретных встречах и совещаниях. Ну как, вы все поняли? Война почти закончилась. Когда наступит финал, нацисты постараются всех утащить на дно следом за собой. Я не хочу, чтобы мы находились на их тонущем корабле. А значит, пора уносить ноги. Когда все будет кончено, вернемся на развалины. Итак, Герхард, мы встречаемся в кафе возле банка в одиннадцать утра. Оттуда идем на вокзал. Понятно?

– Да, – очень серьезно кивнул мальчик.

– Ариана, значит, ты ухаживаешь за больным братом, поняла?

– Да, папа. Но как он утром выйдет из дома, чтобы его никто не видел?

– Герхард, ты должен покинуть дом в пять утра, пока все еще спят.

– Хорошо, папа.

– Одевайся потеплее. Границу, очевидно, придется пересекать пешком.

– А как же ты, папа? – встревоженно спросила Ариана.

– Не беспокойся, сил на это у меня хватит. Полагаю, что я покрепче этого сосунка. – Вальмар потрепал сына по волосам и ободряюще улыбнулся своим детям. – Ни о чем не тревожьтесь. Все пойдет как надо. А потом наступит день, и мы сюда вернемся.

Он вышел из комнаты, а Ариана задумалась над его словами, не зная, верить им или нет.