Книга: Неоконченный романс
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Прошло два дня. Лена так и не знала, чем закончился разговор отца с Алексеем. Известный пройдоха рано утром, задолго до того, как она проснулась, смылся в тайгу. Эльвира Андреевна рассказала ей, что Алексей забрал его ни свет ни заря на два дня, что они решили побывать на биостанции, у сборщиков папоротника, заглянуть попутно в летний животноводческий лагерь. Лесхозовское немалое стадо коров каждое лето в конце мая угоняли за перевал, где скотники и доярки жили все время травостоя, меняясь каждые десять дней.
В наспех нацарапанной записке отец сообщал, что будет вечером в четверг, и ни слова больше. Из чего Лена сделала вывод: самоуверенный наглец директор уперся, как бык, и отцу пока не удалось уломать его.
Но внутреннее чутье подсказывало ей: вещи собирать нужно. Воспользовавшись именем отца, она подала директору заявление о предоставлении недели в счет отпуска. Достала из еще не разобранной коробки испытанный не раз большой рюкзак. Положила в него два толстых, связанных вручную свитера и два комбинезона — один из тонкого прочного брезента, другой более плотный и просторный — джинсовый. Приготовила утепленную куртку из водоотталкивающей ткани, легкую штормовку и три пары шерстяных носков.
Из обуви Лена решила взять резиновые сапоги до колена и прочные швейцарские горные ботинки с крепкой рифленой подошвой и особым двойным швом.
Порядочно набралось и всякой мелочи, без которой в тайге не обойтись.
Подумав, выложила брезентовый комбинезон, решив поначалу идти в нем. Он был очень удобен в лесу, не стеснял движений. Специальные тесемки стягивали рукава на запястьях и ворот, спасая от гнуса, особенно от мелкой надоедливой мошкары. Одевшись по-походному, она затянула талию широким офицерским ремнем, повесила на него фляжку и широкий охотничий нож в кожаных ножнах. Оглядев себя со всех сторон в зеркало, она удовлетворенно улыбнулась: «Мальбрук в поход собрался». Тем же вечером она еще раз пристреляла новый карабин по консервным банкам, уйдя для этого почти до самого Бяшки.
Почуявший запах пороха Рогдай радостно приплясывал на месте и громко взлаивал на каждый выстрел.
Он чувствовал возбуждение хозяйки, не отходил от нее ни на шаг, постоянно заглядывал в глаза, поскуливал и вилял хвостом.
В школе о своих планах Лена не стала распространяться. Ее очевидное желание побыть с отцом всем было понятно. И только Верка, частично посвященная в ее планы, хотя и молчала, но изредка выразительно крутила пальцем у виска.
Поселок жил тем временем в ожидании праздника. Как-то так сложилось, что за более чем трехсотлетнюю историю поселения его ни разу не отменяли. Даже во время войны умудрялись, пусть скромно, без привычного размаха, вспомнить тех, кто первым пришел на берега Казыгаша, соорудил небольшой острог, чтобы в дикой тайге, негостеприимных горах защищать границы великого государства Российского. Население маленькой крепости постоянно то вымирало от голода и болезней, то вырезалось бойкими кривоногими конниками на низкорослых лошадях. Но восставал из пепла этот маленький оплот царя и Отечества, росло село, усиливались позиции Российского государства. Все новые и новые переселенцы из Малороссии, Вятской и Астраханской губерний осваивали пустоши, строили крепкие дома, рожали детей.
Особенно большой приток переселенцев пришелся на конец XIX века, после отмены крепостного права. Царь пообещал всем, кто не испугается сибирских морозов и осядет там навечно, земли, сколько душа пожелает, и в течение двадцати пяти лет не брать сыновей поселившихся здесь смельчаков в солдаты. И слово свое сдержал. Только во время Первой мировой войны переселенцев призвали в армию, но не в действующую, а в ратники народного ополчения. Охраняли они склады, мосты, железные дороги в тылу.
Два года на быках добирались смельчаки до Привольного. Летом сеяли хлеб, дожидались урожая, а осень и зиму ехали с убогим скарбом, голосящими женами и многочисленной детворой в надежде найти за Уральскими горами землю обетованную, которая их согреет и накормит, убережет от всех немыслимых бед. Истинные христиане, они переняли от коренных жителей обычаи поклоняться злым и добрым духам гор и тайги. До сих пор на перевалах сохранились фигуры каменных идолов и священные деревья, увешанные разноцветными тряпочками — дань человека в обмен на благополучие и избавление от всяческих бед. Во время праздников зажигали большой костер на священной для местных жителей горе Чембулак в память основателей Привольного. И хотя эти языческие обряды нещадно преследовались церковью, а позже и советской властью, праздник, посвященный рождению села, отмечавшийся в последние дни мая, больше смахивал на древние празднества в дохристианские времена трехсотлетней давности. Конечно, большинство состязаний стали вполне современными, но соревнования лесорубов, шишкобоев, стрелков из лука, скачки без седла на приземистых местных лошадях сохранились еще со времен первых поселенцев. Революции и войны, раскулачивание и индустриализация всей страны с помощью ГУЛАГа основательно проредили ряды коренных привольчан, но традиций не убили. Слишком упорный народ сибиряки. Триста лет шел естественный отбор самых сильных, самых красивых, самых умных, так что семидесяти лет все-таки не хватило, чтобы полностью уничтожить то, к чему стремилась природа.
Во всех домах пекли, жарили, парили. Из сундуков и вместительных шифоньеров доставали сотканные за зиму половики, вязаные шали, свитера, варежки, вышитые полотенца и скатерти, соленья, варенья и маринады. Из магазинов исчезали все более или менее нарядные платья и костюмы. Саша Шнайдер с товарищами сновали в край и в район, туда и обратно, делая запасы напитков и сладостей для детей. На все дни праздника негласно устанавливался сухой закон, но волнений местной милиции праздник приносил достаточно. На машинах, мотоциклах, лошадях на праздник съезжались гости со всех окрестных сел. Даже из района и края прибывали многочисленные земляки, по воле судеб покинувшие отчий дом. Всегда, конечно, находились любители выпить тайком или затеять драку. В последнее время появилась еще одна забота.
Залетные воришки пользовались тем, что поселок на время пустел, и в прошлом году было ограблено несколько домов.
Лена тоже готовилась к соревнованиям, в которых участвовали наиболее подготовленные спортсмены поселка.
От участников требовалась немалая сноровка, сила и выносливость. Трасса длиной более десяти километров проходила по отвесным скалам, курумникам, высокогорной тундре и заболоченной тайге. Участники бежали налегке, но на определенных этапах использовали лошадей и байдарки. Помимо всего, они должны были уметь хорошо стрелять, пользоваться компасом и картой.
Самые зрелищные виды соревнований были вынесены ближе к финишу: скачки на лошадях, водный слалом на байдарках и, самое главное, подъем и спуск по отвесной, более ста метров высотой, скальной стене.
Обычно к этим состязаниям готовились весь год.
Состав участников был известен задолго до праздника. По трассе шли парой: мужчина и женщина Причем пары формировались по принципу лотереи за несколько минут до старта.
В прошлом году Лене попался слабый партнер — молоденький метеоролог с биостанции, и, как она ни старалась, первое место уплыло от них вместе с байдаркой, на которой паренек не смог миновать слаломные ворота и перевернулся. Титул Господина и Госпожи Удачи завоевали супруги Шнайдер. Действительно, госпожа удача улыбнулась им, и действовали они слаженно, четко и быстро.
Конечно, Верка не верила в повторение счастливого исхода жеребьевки. Подруги с волнением ждали, кто же станет их партнером на этот раз. К тому же в четверг стало известно, что один из участников попал в больницу с переломом ноги. В довершение всего Саша вынужден был спешно уехать в край за товаром. Верка — капитан женской команды — извелась. Каждые полчаса она звонила Лене, докладывая о результатах, но найти участников, прошедших специальную подготовку, конечно же не удалось.
Теперь придется сокращать женский состав на два человека — подруги были в унынии. Процедура предстояла неприятная. Все девушки упорно готовились целый год, и отказать кому-то в участии просто несправедливо. Если же прибегнуть к жеребьевке, то и того хуже, где вероятность, что им самим удастся остаться в команде.
Ко всем неприятностям примешивалась тревога за отца. Эльвира Андреевна, уставшая беспокоиться в одиночку, перебралась к Лене, и они, устроившись на балконе, то и дело вглядывались в темнеющую внизу дорогу.
Часов в десять позвонила Верка и сообщила, что она уговорила Германа участвовать в соревнованиях.
— Ты с ума сошла. Вера? Он же трассу не знает!
— Ничего подобного! Пока в край не смотался, несколько раз ее пробегал, и очень даже неплохо.
Правда, это лет десять назад было, но подготовочка у него дай боже. Думаю, выдержит.
Герман выхватил у сестры трубку:
— Леночка, я слышу, что вы сомневаетесь в моих физических возможностях? Придется завтра доказать на деле. Горю желанием, чтобы господин великий случай свел вас со мной, а не с этой чертовкой, моей сестрицей. — Лена услышала звонкий шлепок, очевидно, Герман жестоко поплатился за свои опрометчивые слова.
В подтверждение ее догадки Верка выхватила трубку у брата:
— Ничего, Елена Максимовна, посмотрим завтра, кто кого. Я специально все сделаю, чтобы ему Барби досталась. Пусть полюбуется, как у нее титьки при беге трясутся.
Герман тем временем справился с разошедшейся не на шутку сестрой. В трубке послышалось его несколько сбившееся дыхание.
— Вы на нее посмотрите, Лена. Два часа меня уговаривала, а теперь мне какую-то Барби подсовывает вместо вас. Все, ставлю ультиматум: или я бегу с Еленой Максимовной, или вообще не бегу!
— Хорошо, хорошо! — Верка сбавила голос на полтона. — Это не брат, а жалкий бесчестный вымогатель!
Поднабрался у своих клиентов опыта. — Она вздохнула. — Ты, главное, сегодня хорошо выспись, я тоже бай-бай отваливаю. — Она положила трубку.
Эльвира Андреевна, слышавшая весь разговор, спросила:
— Так вы, Леночка, тоже участвуете? Это ведь очень трудно, наравне с мужчиной, по тайге…
— Конечно, трудно, но мы помогаем друг другу.
И не всегда мужчина бывает лидером в паре. Женщина зачастую оказывается выносливее.
— Что ж, с удовольствием буду болеть за вас. — Эльвира Андреевна подсела поближе. — А кто этот Герман, если не секрет? Ваш кавалер или просто друг?
— Не то и не другое. Герман — брат моей подруги.
Мы и виделись с ним пару раз всего. Приятный мужчина, — она озорно улыбнулась, — хотя и с бандитами дело имеет. Говорят, периодически, и довольно часто, их ловит. На днях приехал в командировку в район. Очевидно, что-то неладно в наших краях.
— А я-то думала, здесь тихо, спокойно. — Эльвира Андреевна боязливо посмотрела в темноту. — Вам не жутко одной в большом доме рядом с лесом? Мне вот как-то не по себе.
Лена успокаивающе накрыла своей рукой ее руку:
— Не беспокойтесь, я думаю, это связано с браконьерством в тайге и нападением на пастухов. Я слышала, он работает сейчас с милицией из соседней республики. Оттуда все идет.
— Господи, а наших мужчин до сих пор нет, может, случилось что? — И как будто в ответ на ее слова где-то внизу затарахтел мотор и свет фар высветил поляну перед домом.
Женщины радостно выбежали навстречу. Отец, похудевший, загоревший, поднялся на веранду, обнял дочь.
— Слава богу, добрались! Как ты тут, соскучилась?
Эльвира Андреевна что-то щебетала около машины. Отец вернулся к машине. Лена видела, как он с благодарностью обнял Алексея, поцеловал руку его матери. Усталость никак не сказалась на его джентльменских манерах.
Лена наполнила для него ванну, приготовила свежее белье. Несмотря на то что время уже подходило к полуночи, решила дождаться отца и расспросить его обо всем немедленно.
Отец появился расслабленный, помолодевший и посвежевший. Особенно красил его загар, который в горах приобретается очень быстро.
Ужинать Максим Максимович отказался. Попросил лишь стакан холодного молока и с удовольствием его выпил. Закурив, он растянулся на диване, то и дело вытирая раскрасневшееся лицо полотенцем.
— Ну, Елена, сказать тебе, где я побывал и что видел, — не поверишь. Красота вокруг несказанная!
Горы, ледники, озера… Слушай, что я тебе буду говорить, давай покажу отснятый материал. — Он бодро соскочил с дивана, вынул видеокамеру, подключил ее к телевизору… На экране замелькали кадры: белоснежные вершины горы, водопады, альпийские луга с изумрудно-зеленой травой и огненными пятнами жарков. Стадо маралух с телятами, лагерь сборщиков папоротника… Вот откуда-то сверху снято, как джип, переваливаясь с боку на бок, форсирует разбитую, всю в лужах после недавнего дождя лесную дорогу. Останавливается. Камера приближает лица двух людей, вышедших из машины, — мужчины и женщины. Лена вздрогнула. Женщиной оказалась Наталья Терентьева, мужчина — Алексей. Они чему-то весело смеются. Девушка поднимается по склону, садится, и трава скрывает ее по шею. Следующий кадр — она уже в венке из фиалок. У Лены пересохло в горле. Девушка прекрасна, как лесная фея из сказки. Она грациозно подает руку Алексею, и они садятся в машину.
— А как Наталья с вами оказалась? — Лена посмотрела на отца.
Он с восхищением смотрел на экран.
— Ей надо было в дальний конец питомника, вот Алексей Михайлович и предложил добраться вместе с нами. И нисколько не пожалели. Девушка мало того что красивая, но и умница, веселая, певунья. Там дальше кадры будут, она с доярками старинные казачьи песни распевает. Я даже Алексею Михайловичу позавидовал, честно сказать… — Отец сильно затянулся сигаретой.
Лена выдержала паузу.
— Чему ты позавидовал?
— Ну как же? Такая колдунья на него глаз положила, это только слепой не заметит. Из нее хорошая жена получится: молодая, шустрая, да и работают вместе, что тоже немаловажно.
— Он сам тебе сказал, что собирается на ней жениться? — Лена почувствовала, как внутри у нее все заледенело, руки и ноги не повиновались, горло сдавили спазмы.
— Нет, но… — Максим Максимович увидел застывшее, неестественно бледное лицо дочери. — Лена, что с тобой? — И внезапно, словно о чем-то догадавшись, стукнул себя по лбу. — Ох, я старый дурак! У тебя же завтра тяжелый день. Сейчас же в постель, и никаких разговоров. Успеешь еще все увидеть!
Лена остановилась на пороге:
— Насчет меня с ним говорил?
Отец смутился:
— По-моему, Ленок, он не очень это дело приветствует, но я тебе даю слово, что попытаюсь еще раз с ним переговорить.
Лена поднялась в Спальню, разделась, а перед глазами все стояло красивое и счастливое лицо Натальи.
Лена заплакала. Она горько рыдала в подушку, боясь потревожить отца. В бессилии грызла наволочку, не понимая, что же такое с ней происходит. Она ненавидела себя за свою слабость, ненавидела Алексея за то, что бессовестно попользовался ею, а потом еще и любовницей предлагал стать. Но почему она так сильно переживает из-за его будущей женитьбы?
Кажется, надо радоваться, что это похотливое животное оставило ее в покое. Она ему больше не нужна, поэтому и на прииск не хочет брать. Не хочет, потому что боится: пойдут разговоры, и конечно же Наталья будет против. Но она своего добьется. Лена села на кровати. Завтра же переговорит с ним сама.
И пусть только откажет! Она решительно сжала руки в кулаки.
Выпив две таблетки снотворного, Лена откинулась на подушки. Завтра он узнает, с кем имеет дело, подумала она с удовлетворением, засыпая.
…У соседей еще не спали. Эльвира Андреевна, потчуя сына поздним ужином, подробно рассказала о всех поселковых новостях. За три дня она успела познакомиться почти с половиной его жителей и на удивление быстро вошла в курс всего происходящего. Помимо всего прочего, ее выбрали в комитет по подготовке к празднику, и они с Фаиной Сергеевной моментально нашли общий язык.
После ужина сын закурил, задумчиво вглядываясь в открытое окно. Внимательный материнский глаз уже заметил несколько быстрых взглядов, словно нечаянно брошенных в сторону соседского дома.
Сделав вид, что ничего не понимает, она, продолжая предыдущую тему, сказала:
— Соседи тоже не спят. Видно, Максим Максимыч Леночке о ваших подвигах рассказывает.
У сына дернулась щека, и, непривычно глубоко затянувшись сигаретой, он закашлялся. А Эльвира Андреевна продолжала как ни в чем не бывало:
— Чудесная девушка Елена Максимовна, что бы я без нее делала, не знаю. Мне Фаина Сергеевна, они вместе работают, рассказывала, завтра на празднике устраиваются какие-то жуткие соревнования, и представь, эта девочка в них участвует! Десять километров по тайге, с ее внешностью… Подруга по этому поводу сегодня раз пять за вечер звонила и мужчина какой-то.
Не знаешь такого, Германом зовут?
— Знаю, наверное, Герман Мухин, опер из края.
Он тут у нас с кое-какими делами разбирается. И что ей этот Герман сказал? — Глаза сына смотрели мрачно, но мать почувствовала, что недовольство вызвано не ею, и продолжала:
— Я точно не знаю, но, кажется, он ее партнером будет. Они еще сетовали, что у них в команде мужчины не хватает: кто-то внезапно уехал или заболел.
Мать замолчала, поставила вымытую посуду в сушилку и, вытерев руки, присела напротив сына.
— Слышала, что вы с Максимом Максимычем опять в тайгу собираетесь? Надолго? И когда?
— Это тебе Лена сказала?
Мать отметила: сын впервые при ней назвал девушку не по имени-отчеству, и сочла это за добрый знак.
— Да, Лена, и, как я знаю, она намерена идти вместе с вами. Уже снаряжение собрала. Серьезная девушка, я тебе скажу.
— Серьезная-то серьезная, но с собой я ее не возьму. Маршрут тяжелый, на лошадях, несколько сложнейших переправ.
— Ты думаешь, Максим Максимыч справится?
— Прежде всего он мужчина, и я его посмотрел в тайге, понял, что он за человек. Вдвоем мы пойдем быстро, налегке, а с женщинами одни проблемы…
— Вот поэтому ты до сих пор и один, раз в женщинах одни проблемы видишь! Раскрой глаза, дурачок. Такую женщину ты вряд ли встретишь! Я старуха уже, но тебе определенно скажу, в ней изюминка есть, только ты же словно в шорах… Проблемы, проблемы… — Эльвира Андреевна со слезами на глазах отвернулась. — Такие женщины долго в одиночестве не остаются. Вот уже и Герман на горизонте появился. Я ведь слышала, как он с ней по телефону любезничал. — Она пододвинулась к сыну, взяла его за руку. — Послушай мать, сын, сердце мне подсказывает, Лена именно та женщина, которая тебе нужна.
— Мамуля, — Алексей коснулся губами затылка матери, — ты меня уговариваешь, словно все только от меня зависит. А дело в том, что я ей не нравлюсь.
Она даже разговаривать со мной не хочет.
Мать вытерла слезы, подозрительно посмотрела на сына:
— Ты ее обидел? Не отводи глаза, ты обидел ее, признавайся!
— Мама, у меня и в мыслях этого не было, но она оскорблена, я это чувствую и не пойму почему.
— Ну, так объяснись с ней. Или давай я поговорю.
— О чем ты поговоришь, мама? — Сын устало сжал руками виски. — Это сугубо наше личное дело. — Поднявшись со стула, он обнял мать за плечи. — Пожалуй, пойду спать, завтра много работы.
Мать перекрестила его широкую спину и долго задумчиво смотрела вслед.
Максим Максимович никак не мог заснуть.
Вставал несколько раз пить, вышел на крыльцо, покурил и, замерзнув, юркнул под одеяло. Но сон не шел. Вновь и вновь он вспоминал застывшую, будто изваяние, Лену, ее помертвевшие глаза и неестественно охрипший голос. Отцовским чутьем он понял, что на нее так действовали кадры с Наташей Терентьевой. Неужели у нее что-то с Алексеем?
Девочка отчаянно ревнует, а тут он со своими дурацкими предположениями. Но ведь он больше шутил, не думая, что она воспримет это так серьезно. Он попытался проанализировать поведение Алексея и Наташи. Девчонка была определенно влюблена, это понятно по взглядам, зазывному хохотку. А Алексей? Максим Максимович сел на диван, достал очередную сигарету, не обнаружив зажигалки, чертыхнулся и вышел на кухню.
У соседа на втором этаже до сих пор горел свет.
Через неплотно закрытые шторы он увидел, Алексей тоже не спит, ходит по комнате, перебирает какие-то книги. Вышел на балкон, закурил…
Максим Максимович приоткрыл окно, крикнул:
— Алеша, вам тоже не спится?
— Да вот не знаю, что такое? Перебил сон, наверное. Выпить хотите, Максим Максимыч?
— Хочу, только давай ко мне, негоже мне, старику, по темноте шастать.
Через несколько минут заговорщики, весело перемигиваясь, включили в гостиной ночник, разлили по стопкам водку.
Разговор крутился вокруг будущего похода на прииск, но вскоре у Максима Максимовича стал заплетаться язык, и Алексей понял, что с него довольно. Он уложил Гангута на диван, и тот засопел, едва коснувшись подушки. Ковалев отнес грязную посуду на кухню, вымыл ее. Вернувшись в гостиную, он увидел, что сосед крепко спит, свесив одну руку с дивана. Поправив его руку, Алексей выключил ночник. Но что-то словно пригвоздило его к порогу. Дом спал. Слышалось лишь слабое потрескивание рассыхавшихся половиц, тихо и загадочно на кухне тикали ходики. Наверху в своей постели спала Лена. Перед мужчиной явственно предстало видение молодого прекрасного тела, прикрытого лишь одной простыней. Алексей потряс головой, но видение не оставляло его. Напротив, он почувствовал острейшее желание вновь ощутить в руках тяжесть ее груди, бархатистость кожи ее бедер, сладкий аромат губ. Алексей тихо застонал, и ноги сами понесли его на второй этаж. Стараясь не скрипеть половицами, он подошел к двери спальни. Дверь открылась, и в глубине комнаты он разглядел кровать.
Решив только взглянуть на девушку, он осторожно переступил порог и подошел к постели. На прикроватной тумбочке стоял стакан с водой и лежал начатый стандарт снотворного. Девушка спала глубоким сном под действием лекарства и не слышала напряженного дыхания мужчины, склонившегося над ней. Она лежала совершенно обнаженной.
Легкая простыня комком сбилась у ног. Расслабленно закинув руки за голову, она тихо улыбалась во сне. Алексей на мгновение прижался к ней губами.
— Милый. — Лена сонно потянулась ему навстречу, обняла за шею, и мужчина потерял голову. Не помня себя от волнения, он лихорадочно сбросил одежду и прижался к ней разгоряченным, обнаженным телом. Ласково, боясь спугнуть, Алексей принялся нежно поглаживать великолепные, идеальной формы полушария ее груди, почувствовал, как отвердели соски, легкой испариной покрылся плоский, матово белеющий в темноте живот. Не отдавая себе отчета, он коснулся внутренней стороны ее бедер, уткнулся губами в темнеющий пушистый холмик у основания ног и ощутил, как женщина вся изогнулась в сладостной неге.
Ему показалось, что она назвала его по имени, поднял голову. Нет, все-таки показалось, Лена по-прежнему спала. Он осторожно раздвинул длинные, стройные ноги и коснулся языком заветного бугорка. Она вздрогнула, но он не прекратил сладостной пытки: слегка пощекотал его, потом легонько втянул в рот. Пальцы тем временем раздвинули бархатистые складки, принялись исследовать лоно.
— Любимый. — Ее руки судорожно сжали его голову, ноги разошлись сильнее и согнулись в коленях. Женщина обхватила ногами его плечи, приподняла бедра, словно приглашая войти в себя. Но Ковалев медлил. Слишком долго он мечтал об этом, чтобы дать свершиться всему слишком быстро.
Теперь уже языком он проник во влажные упругие глубины, пробуя ее на вкус и сходя с ума от ее запаха. Язык, а вместе с ним пальцы проникали все глубже и глубже. Женщина стонала, ягодицы ее вздрагивали, бедра выплясывали древний танец страсти и любви. И Ковалев не выдержал. Мощный клинок вошел в ножны. На мгновение он застыл в нерешительности, но древнейшее из всех желаний перекрыло все сомнения, ничто уже не могло заставить повернуть его назад. Мощные толчки сотрясали тело лежащей под ним женщины, она обхватила его руками и ногами. Он приподнял ее бедра, стараясь проникнуть как можно глубже. Некая гигантская сила скрутила его в огромную спираль, и теперь он изо всех сил, с ошеломительной скоростью освобождался от охватившего его напряжения и страстного желания обладать самой прекрасной женщиной в мире.
Лена, забывшись в тяжелом сне, ощущала горячие прикосновения мужчины. Она видела его — единственного, любимого, но почему-то никак не могла разглядеть его лица и вспомнить его имя. Она с готовностью отдавалась его ласкам, а истосковавшееся тело требовало новых, все более смелых и более изощренных. Лена почувствовала живительную влагу, излившуюся в нее. Сладостные судороги пронзили тело, и она ласково прильнула к мужчине. И тут словно молния пробила сознание. Она поняла, что не спит и колючая щетина наяву основательно поцарапала ей щеки.
— Господи. — Она вывернулась из-под мужского тела, натянула простыню.
Алексей, приподнявшись на локте, виновато смотрел на нее.
— Откуда ты взялся? — Она чуть не заплакала. — Нет от тебя спасения!
— Я думал, ты не спишь и соскучилась по мне.
Лена ощутила легкий запах спиртного.
— Все понятно, напился, а пьяному и море по колено! — Она яростно оттолкнула его. — Как ты сюда пробрался? Отец, наверное, дверь не запер, и ты, как тать в ночи…
— Прости, Лена, не знаю, что случилось… Стоило тебя увидеть, и все — пропал Ковалев! — Алексей сжал ее плечо, но она рывком отодвинулась и села на постели.
Вид его обнаженного тела странно волновал ее, но она вдруг вспомнила счастливые глаза Барби и задохнулась от гнева.
— Подонок, это каким же мерзавцем надо быть, чтобы опять сюда прийти! За неимением борделя вы, господин директор, решили здесь облегчиться? А как быть, если ваша очередная пассия узнает? Про ваши похождения прослышит и огорчится безмерно? Вы про это подумали?
— Ты с ума сошла! — Алексей потянулся к ней, уткнулся носом в колени. — Никого у меня, кроме тебя, нет и пока не предвидится.
— Вот именно «пока». — Лена стукнула его кулаком по спине, но он молниеносным захватом опрокинул ее на спину, подтянул под себя, навалился всей тяжестью.
— Сподобил же меня Господь Бог с такой строптивой и непокорной встретиться. — Он прижался к ее губам, ласково провел рукой вдоль тела. — Родная моя, успокойся, лучше скажи, каким зельем меня опоила? — Алексей легко вжал ее в постель, перевернул на живот, встал рядом на колени и принялся массировать спину, ягодицы, плечи. В голове и во всем теле появилась странная легкость, которая размыла ее сопротивление, смела все преграды, и она отдалась упоительным ласкам. — Скажи, что ты хочешь меня, — прошептал он еле слышно.
Его плоть вновь гордо восстала у нее перед глазами. Она робко провела пальцем от основания до головки и обратно. Алексей застонал и, задержав ее руку, прошептал:
— Возьми его, Лена, не бойся!
Уже смелее она обхватила ладонями горячую мужскую плоть и удивилась ее мощи и размерам. И это все умещалось в ней, наполняло невыразимым наслаждением? Мужчина пододвинулся к ней вплотную, и, поддавшись внезапному порыву, она коснулась его языком. Алексей скрипнул зубами и обхватил ее голову руками…
Осваивая все более и более смелые ласки и любовные игры, они потеряли счет времени и не заметили, как за окном засерел рассвет. Мужчина и женщина соединялись раз за разом в каком-то исступленном упоении и никак не могли насытиться друг другом. Бледная полоска зари наконец отрезвила их, но они все равно не желали расстаться. Который раз уже Алексей возвращался от двери и, жадно целуя Лену, шептал:
— Сегодня ночью будешь ждать?
Лена лишь молча улыбалась и прижималась к нему всем телом.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12