Ольга вошла в гостиную и не смогла сдержать возгласа удивления. Кажется, только теперь настало время настоящих сюрпризов. В гостиной, в кресле возле празднично накрытого овального стола (его принесли специально в честь этого случая из столовой), сидела… мадам Жаклин. Она была одета в изысканный жакет кораллового цвета, такую же узкую длинную юбку и белую блузку. В вороте блузки и в ушах алели кораллы. Покрашенные в темный цвет волосы точно так же, как и в первую их встречу, были взбиты над ушами в мягкие крендельки.

— Здравствуй, Ольга, — с улыбкой сказала мадам Жаклин, и на щеках ее появились знакомые ямочки.

— Здравствуйте, тетушка Жаклин… — растерянно пробормотала Ольга, переводя взгляд с нее на Мишеля. — Так вы… вы были знакомы?

— Пришлось познакомиться… — пожал плечами Мишель. — Я ведь упрямый. Люблю доводить начатое до конца. А, если ты помнишь, одна попытка уже была предпринята…

— Месье Клемент был вторым чудом в моей жизни после тебя, моя девочка, — сказала Жаклин, ласково поглядывая на Ольгу. — Он появился так же неожиданно и…

— И принес мадам Жаклин приятные новости о твоем приезде, — закончил за тетушку Мишель, с хитрой улыбкой перехватив ее взгляд.

Ольга чувствовала, что они чего-то ей не договаривают, но решила не ломать голову над преждевременными догадками. Если они что-то и задумали, то рано или поздно все откроется.

В гостиную вошла мама Мишеля в своем потрясающем платье и сказала:

— Ну что ж, время уже обедать — прошу к столу. Садись вот сюда, Олья. Мишель, усади даму.

Ольге было приятно, что Эдит называет ее так же, как Мишель. В ее устах это не выглядело, как заигрывание с друзьями сына — видно было, что для нее это просто естественное поведение.

— В честь приезда нашей гостьи, — Эдит обворожительно улыбнулась улыбкой Мишеля и перевела искрящийся взгляд на Ольгу, — я решила приготовить обед в русском стиле. Мадам Бабет, прошу вас, — сказала она, и пожилая толстая француженка в белом чепце внесла на вытянутых руках голубую с белым супницу. Когда она поставила ее и откинула крышку, над столом разлился восхитительный аромат борща. — Мы готовили его по кулинарной книге, — с гордостью уточнила Эдит.

Мадам Бабет, с улыбкой на пухлых губах, разлила красивый бордовый суп по тарелкам и удалилась.

С дороги, после скудной сухомятки в самолете, обжигающий острый борщ был весьма кстати. Ольга с удовольствием углубилась в еду, не забыв заметить хозяйке, что ее кулинарный эксперимент несомненно удался.

— Неужели русская кухня такая острая? — спросила мадам Жаклин, обращаясь к Ольге.

— Нет, я думаю, что острота в русских блюдах не главная ее особенность, — ответила Ольга.

На второе подали блины с красной и черной икрой, и Мишель разлил по бокалам сотернское вино.

— Давайте выпьем за эту историческую встречу в нашем доме! — предложил он. Все заулыбались, а Ольга снова ничего не поняла.

— Кстати, Олья, — сказала Эдит, многозначительно переглянувшись с Мишелем, — а почему ты сняла свое необыкновенное колье, оно так тебе идет…

«Значит, Жаклин приехала специально, чтобы полюбоваться на колье», — подумала Ольга, а вслух проговорила:

— Я решила, что для обеда оно слишком торжественно… Я же не знала, что будут еще гости. Тем более тетушка Жаклин… — Ольга встретилась глазами с мадам Жаклин. — Вам бы, наверное, было интересно взглянуть на него, не правда ли?

— Ты не представляешь себе, деточка, как я этого ждала. Я все время верила, что драгоценности найдутся…

— Если хочешь, Олья, я пойду и принесу его сюда, — в очередной раз остановил пожилую француженку Мишель, но та нисколько на него не обиделась.

— Боюсь, что ты сам его не найдешь, — сказала Ольга и, извинившись, поднялась из-за стола. — Я сейчас его принесу.

С бьющимся сердцем Ольга взбежала по лестнице и прошла в свою комнату. Достав колье, она хотела сначала его надеть, но потом передумала — пусть лучше тетушка как следует рассмотрит его вблизи. Схватив коробочку, она стремительно вышла из комнаты и уже на лестнице услышала доносящуюся из гостиной музыку. Она узнала концерт для виолончели с клавесином Вивальди. Еще ни разу в жизни ей не приходилось слушать эту музыку в таком чистом звучании. Она сразу обратила внимание, что компания за столом сидит с видом заговорщиков. Посередине стола, там, где раньше стояла супница, теперь лежал изящный серебряный подносик.

— Вот, я принесла… — сказала Ольга и протянула медную коробочку Жаклин.

Однако мадам не взяла ее и вместо этого указала глазами на подносик.

— Лучше выложи колье сюда, — попросила она, и Ольга выполнила ее просьбу. На серебре сверкающее колье смотрелось как какой-нибудь редкий экспонат из Алмазного фонда.

После этого мадам Жаклин достала из своей маленькой сумочки еще одну медную коробочку. Движения ее были неспешны и верны — этим она напомнила Ольге Капулю. Жаклин раскрыла коробочку и, в свою очередь, выложила на серебряный подносик перстень, украшенный бриллиантовой бабочкой. С губ ее не сходила загадочная улыбка. Спектакль явно был не окончен. И Ольга очень быстро поняла, кто будет третьим его участником.

Под хрупкие звуки виолончели и клавесина мама Мишеля, как фокусник, достала откуда-то из-за спины точно такую же медную коробочку, как и две предыдущие, — только слегка потускневшую. Ольга не верила своим глазам… Вот Эдит раскрыла ее — и на подносе рядом с колье и перстнем появились серьги-бабочки! Теперь весь гарнитур был разложен на серебре и переливался в мягком свете, падающем из окна. Все четверо, как завороженные, не сводили с него глаз. В глазах мадам Жаклин блестели слезы.

— Поздравляем вас, Олья и мадам Жаклин! — с улыбкой произнесла Эдит и перехватила довольный и гордый взгляд Мишеля — главного организатора и режиссера сегодняшнего действа.

Ольга была так поражена, что не могла вымолвить ни слова. Где-то в глубине души она чувствовала, что таинственность, которую так старательно нагнетал Мишель, связана с драгоценностями, и все-таки всерьез не допускала мысли, что третий предмет гарнитура найден. Если бы это было так, за этим столом должен был сидеть как минимум еще один человек…

— Но откуда? — растерянно произнесла Ольга, обводя присутствующих ничего не понимающим горящим взглядом. — Откуда они взялись?

— Это долгая история, Ольга, — сказала мадам Жаклин и покачала головой, — долгая и печальная… Когда Мишель рассказал мне ее, я решила во что бы то ни стало поставить памятник той женщине — Мадлен. Помните, мы с вами листали книгу? Там была записана Мадлен Пуатье, последняя владелица сережек? Она так и осталась последней, — Жаклин судорожно сглотнула и достала из сумочки носовой платок. — Расскажите лучше вы, Эдит…

Ольга удивленно перевела глаза на мать Мишеля.

— Да-да, Олья, странным образом эта история связана и со мной. А вернее, с моей матерью Ани. К сожалению, она вот уже много лет не выходит из дома, но я вас обязательно познакомлю… — и Эдит принялась рассказывать Ольге удивительную историю появления в их семье сережек, принадлежащих роду Тибо.

Ольга только пораженно качала головой. Почему-то с первых слов рассказа Эдит в голове ее пульсировала мысль: «Наша встреча в библиотеке не была случайной. Значит, судьбе было угодно соединить нас с Мишелем и части бриллиантового гарнитура…» Она боялась встретиться глазами с Мишелем. Какое непостижимое, невероятное совпадение! Драгоценности ее предков оказываются в его семье!

Эдит закончила свой рассказ, а тетушка Жаклин вдруг сделала тайный знак толстой мадам Бабет и громко сказала:

— Заранее прошу у хозяйки дома извинения и умоляю не принимать это за невольный намек. Сейчас мадам Бабет принесет нам бутылочку вина, и я бы очень хотела, Мишель, чтобы вы его разлили в наши бокалы. Это непростое вино. Его делала моя давняя помощница по хозяйству Сантина по старинному рецепту нашего общего с Ольгой предка Жозефа-Луи Тибо. Этого рецепта не знает никто, его нет даже в музее Тибо в местечке Сен-Леонар.

Толстая служанка внесла на подносе красивую пузатую бутылку с вином и четыре специальных бокала в форме больших прозрачных колокольчиков.

— Это вино удивительно легкое, прозрачное и дает богатое послевкусие, — продолжала Жаклин, пока Мишель разливал его по бокалам.

Ольга не утерпела и сделала глоток. Так и есть! Вино было необыкновенно похоже на то, что делала по французскому рецепту ее бабушка. Она была так счастлива, что не могла даже рассказать о своем открытии Жаклин — боялась, что вспомнит о бабушке и расплачется. Нет, лучше она поговорит с ней об этом потом, когда чувства немного улягутся у нее в груди.

— Так вот, — сказала тетушка Жаклин, грациозно приподняв свой бокал с вином, — я хотела бы провозгласить тост за Ольгу, нашу единственную надежду… — она обвела присутствующих торжествующим взглядом, чтобы убедиться, что достаточно всех заинтриговала. — Я поясню, что хочу этим сказать. У меня, к сожалению, нет ни детей, ни племянников. Передать по наследству этот дивный перстень, мне, увы, некому. Серьги… тоже остались без настоящего хозяина. Бедняжка Мадлен умерла в расцвете лет, так и не успев родить детей… — мадам Жаклин смахнула слезу. — Вот и получается, что Ольга — наша единственная надежда. Пусть пока этот великолепный бриллиантовый гарнитур дополняет и умножает твою русскую красоту! — с этими словами тетушка Жаклин взяла в руки серебряный подносик, подошла к Ольге и по очереди надела на нее все три предмета гарнитура. — Если будет угодно Господу, ты, может быть, родишь трех прелестных дочурок и тогда сможешь подарить им эти три предмета со словами «разъединяю, чтобы соединить»…

Теперь уже в глазах Ольги заблестели слезы. Она была до глубины души тронута словами тетушки Жаклин.

— Спасибо! Спасибо вам! — воскликнула она и, порывисто обняв Жаклин, спрятала лицо в ее душистом плече.

— Ну что же, пьем за Олью! — подхватила Эдит, понимая, что если немедленно не разрядить ситуацию, то обе представительницы славного рода Тибо зальются слезами. — За то, чтобы у нее непременно родились три дочки!

— А я готов ей в этом помочь… — громко объявил Мишель и, подойдя к сверкающей бриллиантами Ольге, галантно поцеловал ей руку.

— Тогда за молодых! — сказала тетушка Жаклин так, словно давно ждала этого момента. — И ловлю тебя на слове, милый мой Мишель!