Олега выписали из больницы, и он теперь часто встречал Лизу после занятий. Худой, невысокого роста, хорошо одетый для их захолустья — в темно-коричневую кожаную куртку и черные джинсы фирмы «Levis». Несмотря на постоянную даниловскую грязь, его добротные ботинки всегда были до блеска начищены.

Лиза рядом с ним себя чувствовала неловко. Ей казалось, что на его фоне она выглядит настоящей замухрышкой. Ее стипендии только-только хватало на то, чтобы не ходить вечно голодной. Лиза попробовала сначала откладывать хоть немного денег на одежду. Но скоро поняла, что от голода у нее кружится голова и она совсем ничего не соображает на занятиях. Так она и продолжала ходить в своих подростковых платьицах и старой Наташкиной куртке.

Единственное, что она теперь смело могла себе позволить, так это недорогую косметику. И вот ее светлые глаза ярко заблестели в обрамлении густых черных ресниц. Впрочем, Лизин скромный макияж никто не замечал. Ее однокурсницы красились одна ярче другой. Особенно злоупотребляли косметикой девчонки из небогатых семей — те, которые не могли позволить себе хорошо и дорого одеваться.

Одна из них, Валя, с параллельного потока, как-то на перемене отозвала Лизу в сторонку.

— Посмотри-ка, что у меня для тебя есть, — с таинственным видом она протянула Лизе яркую тяжелую коробку.

— Что это? — не поняла Лиза.

— А ты открой. Открывай, не бойся!

Осторожно, чтобы что-нибудь не сломать, Лиза извлекла из яркого картона блестящий и сладко пахнущий пластиковый сундучок. В нем было несколько выдвижных ящичков, и в каждом — у Лизы от восторга дух перехватило — набор вкусной на вид губной помады, искрящиеся румяна и, самое чудесное, тени для век в форме бабочки, распахнувшей разноцветные крылья. Лиза замерла. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которой досталось бесценное сокровище. На землю ее вернул голос Вали.

— Что, нравится? — спросила она. — Бери, недорого, — и Валя назвала сумму, равную половине их стипендии. — Не волнуйся можешь отдавать по частям.

— Да нет, спасибо, — тихо сказала Лиза. — У меня таких денег нет.

Но отказалась она не из-за денег. Лиза просто не смогла бы нарушить красоту этого дивного ящичка, размазать крылья у бабочки, рассыпать румяна, запачкать сияние зеркальца. Ее совсем не волновало, что волшебный сундучок был всего лишь набором дешевой тайваньской косметики.

Лиза продолжала оставаться почти незаметной на фоне своих ярких и шумных однокурсниц. Может быть, именно это и нравилось в ней Олегу.

Иногда они шли гулять в парк или вдоль реки. Олег деликатно подавал ей руку, когда надо было перебраться по шатким доскам через лужи. Довольно маленькие для мужчины ладони Олега были всегда холодными. Первый раз, протянув ему руку, Лиза очень смутилась и потом долго не могла привыкнуть к такой предупредительности.

Олег был неизменно вежлив с ней. За все время их прогулок он ни разу не позволил себе ни одного грубого жеста или намека. Он не очень нравился Лизе. Слишком уж обычным и бесцветным казалось его лицо. Наверно, и Олег чувствовал это. Неожиданно он начал отпускать усы. Усы получились густые и черные. У Олега появилась раздражающая Лизу привычка их постоянно теребить.

Но все же он был так внимателен к Лизе. Ведь у нее не было близких подруг, другие мужчины выглядели слишком грубыми и неотесанными. А Олег приносил ей свежие столичные журналы, вечерами водил в кино, а потом всегда провожал в общежитие.

Как-то они смотрели французский фильм про странную семейную пару. Муж, мрачный и небритый тип, всегда появлялся в кадре со стаканом виски или коньяка. Жена, нервная шатенка, устраивала ему скандалы, а в минуты полного отчаяния играла на кларнете. Потом она нашла себе двух любовников — скульптора в джинсах и свитере и преуспевающего бизнесмена. Женщина разрывалась между тремя мужчинами до тех пор, пока муж не избил ее скульптора, бизнесмен же благополучно скрылся на такси. Фильм заканчивался под плачущую музыку кларнета.

Они вышли на улицу. Лиза дрожала от холода, ей было отчего-то грустно. Подняв воротник, она быстро шла рядом с Олегом. Недавно он приучил Лизу ходить с ним под руку, но она соглашалась на это, только когда никто их не видел.

— Все-таки гад этот муж! — вдруг сказала Лиза, дрожа от холода. — Ведь сам от пьянства ничего не соображает. Жену довел до того, что она сразу двух мужчин себе завела.

— Нет, это она во всем виновата! — неожиданно резко перебил ее Олег. — Ничего себе! Сразу с двумя. Ты говоришь, муж довел? Да что бы муж ни делал, жена должна оставаться женой! Он еще слишком долго терпел ее штучки. Я бы, да я ее… Я бы просто убивал таких!

— Перестань! — закричала Лиза и вырвала руку. — Пожалуйста, перестань! Да как ты можешь…

Лизе стало не по себе от его тона и безжалостных слов. А еще ее испугала неприкрытая злость, с которой он это говорил.

— Ладно, прости меня! — Олег глубоко вздохнул, и его голос стал как всегда мягким и спокойным. — Наверное, я должен тебе кое-что рассказать. Я же учился на журфаке в Ленинградском университете. И там у нас была одна девушка… В общем, она очень много для меня значила, и мне казалось, что и я тоже ей небезразличен. Она была такая, знаешь, типично городская девушка. Очень много о себе думала. Считала себя умнее других, всех высмеивала, одевалась по последней моде. Она могла себе это позволить, ведь папаша ее был главным редактором одной из крупных газет.

Короче, я был тогда ужасным лопухом. Никогда до этого с такими девушками не общался. И когда она первая со мной заговаривала или садилась рядом на лекциях, я просто млел от счастья. Думал, что нравлюсь ей по-настоящему. А на самом деле я, наверное, был для нее чем-то вроде музейного экспоната, такой, знаешь, деревенский увалень. На экзотику ее потянуло.

Олег на мгновение замолчал, и Лиза в мутном свете фонарей увидела, как лицо его передернуло судорогой.

— Начали мы с ней вечерами по городу шляться, а у нее такая привычка — все по барам, да по кафе сидеть, — продолжал Олег. — У нее же все знакомые денежные были, а я разве мог себе все это позволить, я на стипендию жил. Ну а Яна, так ее звали, все равно меня в бары тащит. «Ничего, — говорит, — я сама за тебя заплачу, у меня есть деньги». И платила, а я себя чувствовал полным идиотом. Даже думал институт бросить, работать пойти. Жениться на ней хотел, вот дурак! А однажды она меня вечером к себе домой затащила. «Родители, — говорит, — на даче, оставайся у меня». Вино там всякое было, музыка, свечи горят. Ну а дальше, в общем, сама понимаешь. Я такой, блин, счастливый утром от нее уходил. Думал: вот нашел женщину своей мечты. А после этой ночи ее как подменили. На меня и не смотрит, а если смотрит, то так злобно усмехается. Я пробовал с ней поговорить. Спрашивал, почему она ко мне вдруг так переменилась, что я плохого сделал? А она мне отвечает свысока, как будто умнее всех: «Я, мол, сторонница свободной любви, и если женщина подарила тебе одну ночь, ты должен за это быть благодарен и не хотеть чего-то большего».

Вот и все. С тех пор я таких женщин, умниц современных, на дух не переношу — закончил свой рассказ Олег. — Вот и эта француженка такая же. Теперь ты понимаешь, почему я так разозлился? Ненавижу я всех этих модных, с претензиями!

— Но при чем же тут мода? — пыталась робко возразить ему Лиза.

— Да притом! — начал опять Олег, но быстро оборвал себя. — Ладно, не будем спорить, я просто хотел, чтобы ты поняла меня. Наверное, я зря рассказал тебе эту историю.

— Нет, не зря. — Лиза остановилась и неуверенно первая взяла его за руку. Теперь ей снова, как тогда в больнице, стало жалко его. — Не переживай так, все уже прошло.

— Да, конечно, зря я так разошелся. Я даже думаю: мне повезло, что она послала меня куда подальше, иначе я бы с ней натерпелся, — он не выпускал ее руку из своей холодной ладони. — Послушай, Лиза, можно, я тебя поцелую? — вдруг спросил он.

Лиза вздрогнула. Они уже почти пришли к общежитию, и первой мыслью ее было вырвать руку и убежать. Олег что-то почувствовал и крепче сжал ее пальцы.

— Лиза, не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. Мне даже нравится, что ты такая скромная. Ну хорошо, давай так. Не я тебя поцелую, а ты меня. А я просто буду стоять. А потом ты пойдешь домой. Пожалуйста, я ведь так редко тебя прошу о чем-то. Не огорчай меня.

«Ну, конечно, я должна его поцеловать, а то он обидится», — мелькнуло у Лизы в голове, и она, преодолевая сковавшую ее неловкость, приподнялась на цыпочках и коснулась губами его щеки.

Олег не изменил своему обещанию. Он действительно не сдвинулся с места. Только сказал: «Спасибо», — и Лиза, не глядя на него, быстро убежала к себе в комнату.

Она долго не могла согреться. Ее соседка, как всегда, спала. А Лиза, сжимая ладонями чашку с очень горячим чаем, опускала лицо в душистый пар и растерянно думала:

«Так что же, это и есть мой первый поцелуй? Или еще нет: наверно, первый поцелуй — это когда двое целуются в губы. О Господи, какая же я глупая! Но все равно, я все это не так себе представляла. Как-то романтичнее, что ли. А ведь раз я его поцеловала, значит, он мой молодой человек, а я его девушка и мы влюблены друг в друга. Но я не чувствую в себе ничего похожего на влюбленность. Неужели так только в книжках бывает?»