Легкий морской бриз, ласкавший деревья в парке и цветы в саду, донес до Ричарда едва уловимый аромат французских духов. Ричард вдохнул этот чудный запах и понял: Роза где-то рядом. Темные тучи, гонимые ветром, наползали с запада. Гроза приближалась. Темнело, ярче засверкали звезды, и ожил свет луны. Ричард увидел Розу в конце аллеи, на гранитной скамье. Она сидела, полностью отдавшись своим мыслям, напоминая персонаж картин Анри Руссо. Роза обхватила колени руками, и высокий разрез шелковой туники обнажал ногу почти до бедра. Но она и не замечала то, что ее поза не очень-то подходит светской даме в вечернем платье. Ричард потушил ботинком сигарету, подошел поближе и увидел слезы у нее на глазах.

— Почему ты плачешь, Роза? — спросил он, впервые называя ее на «ты» и протягивая платок.

— Я не плачу.

Роза встала, вытерла платком слезы и храбро солгала:

— Что-то в глаз попало.

— Мне жаль, если ты расстроилась из-за меня, — сказал Ричард, имея в виду неуместную апологию войны, произнесенную Альберто.

— Все прошло, — улыбнулась Роза.

Вечер гнал тучи в сторону Имберсаго. Половина неба еще оставалась залитой лунным светом, а другую, темную, уже прошивали насквозь молнии.

— Тебя так пугает война? — спросил Ричард, осторожно обнимая ее за плечи.

Он почувствовал, как женщина дрожит.

— Ничего меня не пугает, — ответила Роза.

— Но ты дрожишь, — сказал он, крепче сжимая ее в объятиях.

— Нет, не дрожу, — отрицая очевидное, произнесла Роза.

Она сгорала от желания отдаться объятиям Ричарда, но скорее умерла бы, нежели призналась в этом. Роза попыталась уйти, но Ричард, угадав ее намерения, закрыл ей рот поцелуем.

Ее губы не ответили, но он почувствовал, что тело Розы затрепетало. Она могла справиться с собой, следить за своими словами и жестами, но не в силах была контролировать собственную плоть. Краска залила ее лицо, кровь быстрей заструилась в жилах, соски напряглись, горячо увлажнилось женское естество. Нависшая над ними гроза разразилась в душе Розы. Это было уже не беззаботное, легкое увлечение восемнадцатилетней девушки, не игра и не забава. Мужчина пробудил в ее душе бурю чувств. В ней проснулась могучая сила, что поддерживает продолжение рода, являясь источником жизни и желания. Буря, что клубилась над морем, воплотилась в женщине, и ветер, поднимавший высокие пенные волны, гудел в душе Розы.

— Убирайся, Ричард Тильман! — приказала она.

Но лицо и тело ее говорили совсем другое.

— Прекрати, Роза, — произнес мужчина, сжимая ее в объятиях.

— Я тебя выгоню из дому, — пригрозила Роза. — Тебя выставят из страны!

— Кричи! — с вызовом сказал Ричард. — Зови на помощь! Прибегут слуги, вызовут полицию. Что же ты не зовешь никого?

Первые капли дождя упали на их разгоряченные лица.

— Потому что умираю от желания, — призналась наконец Роза.

Совсем рядом вспыхнула молния, загрохотал гром, и полил дождь. Аромат мокрой земли и грозы, нежное благоухание духов «Арпеджио», запах сплетенных тел, запах любви и плоти кружил им головы.

— Пошли в дом, — сказал Ричард.

— Нет, я хочу тебя здесь, сейчас.

Ричард прильнул к ее губам и почувствовал, как затрепетала женщина, принимая его в себя.

С балкона виллы донесся голос Клементе:

— Синьора Роза!

Шум дождя заглушил слова дворецкого.

— Нам надо возвращаться, — задыхаясь, прошептал Ричард.

— Не останавливайся, прошу, — хрипло ответила Роза.

— Нас будут искать.

— Ну и что, не хочу, чтобы это наслаждение кончалось.

Крик женщины, испытавшей впервые настоящий оргазм, смешался с рокотом грома. Роза в изнеможении застыла в объятиях мужчины.

— Отнеси меня домой, — попросила она.

А дождь лил все сильней и сильней.