Стены просторной гостиной были до самого потолка отделаны деревом, как в тирольских домах. В огромном камине потрескивали большие поленья, а паркет покрывали прекрасные персидские ковры. В углу сияла серебром и золотом высокая рождественская елка. За окном с необыкновенным упорством валил густой снег. Эта сияющая белизна делала чарующе прекрасным пейзаж Чемплен Велли, одного из немногих мест на земле, где еще сохранилась нетронутая природа. Пришло Рождество. Нэнси еще девочкой мечтала встретить так рождественский праздник. Теперь ее мечта стала реальностью; в шале, которое подарил ей Хосе Висенте, все дышало спокойным уютом и счастьем. И тем не менее Нэнси, к собственному удивлению, испытывала сожаление о тех временах, когда она жила лишь ожиданием счастья. Время смягчило боль, и она свыклась со своими тяжелыми воспоминаниями.

— Папа! Папа! Поезд сошел с рельсов! — зазвенел колокольчиком веселый голосок Шона в уютной, мирной атмосфере гостиной.

Хосе сидел в кресле рядом с камином. Он тут же встал и подошел к Шону. В центре гостиной была устроена целая железнодорожная сеть в миниатюре, с туннелями, вокзалами, мостами. Игрушечную железную дорогу Шон обнаружил под рождественской елкой.

Хосе Висенте терпеливо чинил дорогу, а исправив, сказал:

— Думаю, новых катастроф у нас теперь не будет.

— Спасибо, папа! — обрадованно улыбнулся мальчик. — А я сейчас вагончики разгоню; посмотрим, как они поедут.

Шону нравилось чувствовать себя могучим волшебником, повелевающим поездами. Он изо всех сил разогнал игрушечный состав, на повороте поезд накренился, но выстоял.

Мальчик остановил состав и с торжествующим криком бросился в объятия Хосе:

— Папа, ура! Получилось!

Нэнси читала и исподтишка наблюдала за мужем и сыном. Казалось, она должна была бы чувствовать себя совершенно счастливой, но она постоянно ощущала какое-то внутреннее неудовлетворение, почти недовольство. Нэнси жила, окруженная уважением и любовью. Шону уже исполнилось семь, он рос крепким, умным, спокойным ребенком. Хосе — великолепный муж. Она многого добилась в адвокатской конторе Принтфулл, Кэфлиш и Лози. Многого, но все-таки недостаточно для того, чтобы стать компаньоном в конторе и, когда-нибудь, поставить свою фамилию рядом с именами прославленных коллег.

Однако нельзя было объяснить терзавшее ее чувство неудовлетворенности только скромными достижениями на адвокатском поприще.

Хосе Висенте подошел к жене.

— Думаю, я заслужил аплодисменты, — с улыбкой заметил он, вороша кочергой поленья в камине. Сотни искр, вспыхнув, взмыли вверх.

— Боюсь, у тебя от похвал голова пойдет кругом, — пошутила Нэнси и закрыла книгу.

Хосе сел рядом. Он коснулся легким поцелуем руки жены и произнес:

— По-моему, мне выпало в жизни огромное счастье. Но я никогда не терял голову.

— Ты — чудо, Хосе, честное слово! Нежный отец и замечательный муж!

— Но этого недостаточно, чтобы сделать тебя счастливой!

Нэнси даже растерялась: похоже, Хосе Висенте умел читать мысли.

— Ты тоже не всегда кажешься счастливым, — защищаясь, сказала она.

— По другим причинам. А потом, когда я с тобой, — он вдруг замолк.

— Когда ты со мной? — кокетливо спросила Нэнси.

— Мне кажется, будто я — в раю, — ответил он и тут же смутился.

Помолчав, Нэнси проговорила:

— Твои слова глубоко трогают меня. Когда ты говоришь о своей любви, я чувствую в душе бесконечную нежность.

— Но я же вижу: ты постоянно в напряжении, выглядишь неудовлетворенной и, кажется, ты несчастлива. Ты словно живешь на вокзале или в аэропорту с чемоданами наготове.

— Такой уж у меня характер. Не обижайся…

Они говорили чуть слышным шепотом.

— Я не обижаюсь, Нэнси, — ответил Хосе Висенте. — Но, уверен, ты заслуживаешь большего и лучшего в жизни.

— Лучшего в каком смысле? — настороженно спросила она.

Музыкальный звонок прервал их разговор, возвещая о неожиданном визите. Нэнси с удивлением взглянула на мужа, а маленький Шон с головой ушел в игру; его и землетрясение не оторвало бы от игрушечного поезда.

— Кто это может быть? — встревожилась Нэнси. — Мы никого не ждем, да и снег такой, что не проедешь.

На пороге гостиной появилась няня Энни.

— Для вас пакет, мэм, — сказала она, протягивая хозяйке какую-то коробочку, завернутую в позолоченную бумагу.

— Кто его принес? — спросил Хосе.

— Очень странная история. Говорят, посылку доставили на вертолете в Риптон, а оттуда привез лыжник.

— В такую погоду? — изумилась Нэнси.

— В такую погоду! — подтвердила с восторгом Энни.

— А лыжник куда делся?

— Уехал. Исчез, как в сказке!

У служанки даже глаза блестели, так нравилась ей вся эта история.

— Наверное, Санта-Клаус приезжал! — вмешался Шон.

— День самый подходящий, — согласился Хосе.

— Не ты ли этот Санта-Клаус? — поинтересовалась Нэнси.

Необычное происшествие позабавило ее.

— Нет, дорогая, я не из тех, кто посылает вертолеты в снежную бурю. А потом для тебя было бы разочарованием, если бы тайна раскрылась бы так просто.

Нэнси с детским нетерпением развернула золотистую бумагу и обнаружила внутри старинную сафьяновую коробочку, чуть потертую на уголках. Она открыла ее и застыла в изумлении: на бархате лежало ожерелье из чистейшей воды бриллиантов, сделанное в форме гирлянды роз.

— Ну, это неинтересно, — разочарованно протянул Шон и тотчас же вернулся к своему железнодорожному хозяйству.

Нэнси не могла оторвать глаз от изумительного украшения. Хосе в драгоценностях особо не разбирался, но и его потрясло великолепие подарка.

— Интересно, кто этот таинственный и богатейший поклонник, — сказал он.

Ожерелье словно загипнотизировало Нэнси; она и не заметила карточку, спрятанную в золотистой бумаге и выскользнувшую на пол. Хосе поднял карточку и дал жене в руки. Нэнси прочла следующее:

«Эта драгоценность принадлежала моей матери, а еще раньше — бабушке. Когда-то ожерелье носила Екатерина Великая, русская императрица. В Эрмитаже есть портрет, изображающий Екатерину в этом ожерелье. Пусть оно будет твоим, потому что когда-нибудь ты станешь членом нашей семьи. Поздравляю с Рождеством. Тейлор».

— Похоже, он знает, чего хочет, — заметил Хосе.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Нэнси.

— А что мне делать? Послать ему секундантов и ждать на рассвете за монастырем Босоногих Кармелиток?

— Он, по-моему, перешел все границы. Совсем сумасшедший! — с негодованием произнесла Нэнси, пытаясь сообразить, сколько же стоит подарок.

Тейлор все эти годы постоянно дарил ей что-то, а Нэнси пунктуальнейшим образом отсылала назад подношения.

— Но в его безумии есть логика, — улыбнулся Хосе, нежно обняв жену.

— В конце концов, ты, как муж, имеешь право, и должен…

Хосе только усмехнулся:

— Да, есть право мужа, есть право отца… Столько разных прав… защищая свои права, можно кое-что предпринять, но, по большей части, это ровным счетом ничего не изменит. А то и совсем испортит дело…

В словах Хосе звучала отеческая мудрость, и Нэнси чувствовала — муж прав.

— Посоветуй мне что-нибудь, Хосе! — взмолилась она.

— На этот раз ты не должна возвращать подарок, — спокойно ответил он, прекрасно понимая, чем рискует.

— Ты понимаешь, что значат твои слова?

Он утвердительно кивнул головой.

— Думаю, Тейлор своего дождется — ты выйдешь за него замуж.

Нэнси вскочила и подошла к окну. Снег по-прежнему валил вовсю. Она уперлась руками в подоконник, прижалась лбом к стеклу и неожиданно почувствовала себя запертой в клетке.

Не оборачиваясь, она произнесла:

— Чтобы выйти за него, мне придется развестись с тобой. Я этого никогда не сделаю…

Но что-то в ее тоне говорило совсем о противоположном.

— Ты, Хосе… — начала она.

— Знаю, знаю, — оборвал он Нэнси, — я — самый лучший муж, которого может желать женщина.

— Ты создан для меня и для Шона. Как ты мог подумать? Разве я могу лишить Шона отца?

Нэнси разгорячилась; последние фразы прозвучали подчеркнуто резко. Она говорила, но сама понимала, что идея Хосе не лишена смысла. Может, именно поэтому она изо всех сил противилась такой мысли, противилась, но понимала, что уступит.

— Не волнуйся, адвокат, — шутливо произнес Хосе.

Он подошел к Нэнси и нежно прижал ее к себе.

— Подумай, прежде чем отказываться. Да, сейчас тебе одна мысль о разводе кажется неприемлемой, отвратительной, но сердце и чувства не всегда дают нам верные советы. И тебе это прекрасно известно, хоть ты и продолжаешь упорствовать.

— Я сама не знаю, чего хочу, — прошептала Нэнси, растерявшись, как маленькая девочка. — Как выбрать правильный путь, Хосе?

— Мы как раз на распутье, Нэнси. Что выбрать: серые, тихие домашние будни и семью, которая лишь на первый взгляд прочна, или успех, успех с большой буквы? Ты всегда рвалась наверх. Будь ты счастлива, тебе бы и в голову не пришло что-то менять. Но даже ребенку видно: тебе плохо, ты разочарована, неудовлетворена.

— Я столько ошибок совершила в жизни… Боюсь совершить еще одну…

— Все мы чего-нибудь боимся. Но страх не может помешать нормальному течению жизни. Если дождь должен политься, он польется. И гром загремит вовремя. Для тебя пришла пора отойти от мира, в котором живу я, отойти от меня.

Слова Хосе падали, как камни; в нем не было ни капли лицемерия.

— Что же мне делать? — тревожно повторила Нэнси.

— Давай рассуждать здраво. Пока ты будешь миссис Доминичи, многие двери останутся для тебя закрытыми. Нэнси Доминичи никогда не станет совладельцем знаменитой адвокатской конторы, хоть ты и работаешь на нее.

— Никто из мужчин и мизинца твоего не стоит, — возразила Нэнси, прекрасно понимая, что слова Хосе — чистая правда.

Она хорошо знала — сила власти в неуклонном соблюдении некоторых железных правил и Хосе Висенте Доминичи всегда останется парией, хоть ему и удалось взять реванш за свое скромное происхождение.

— Ты лучше их всех вместе взятых, — убежденно произнесла Нэнси.

— Это не рождественская сказка. Мы не занимаемся поисками самого доброго, самого великодушного человека. Речь идет о твоей карьере, о цели, к которой ты всегда стремилась.

— У меня есть все, чего я хочу! — не очень уверенно сказала она.

— Нет, ты всегда хотела стать первой. Но, пока мы вместе, такое невозможно.

— Так что мне делать? — повторила Нэнси.

— Выйти замуж за Тейлора Карра. Он распахнет перед тобой двери в большой мир. Тогда не будет преград твоим устремлениям, и ты покажешь, чего действительно стоишь.

Нэнси как завороженная смотрела на мужа, а в глазах ее, против воли, вспыхнули радостные огоньки.

— И давно ты такое придумал?

— Давно. Я очень давно тебя знаю. Помнишь, я пришел к вам предложить помощь от Фрэнка, а ты встретила меня на пороге квартиры? Помнишь?

Да, она до мелочей запомнила тот давний день. Она тогда впервые увидела Хосе, и он показался ей ростом с гору. Рядом с ним девочка сразу почувствовала себя спокойней, уверенней.

— Я приняла тебя за папиного друга, — прошептала Нэнси, легко коснувшись рукой лица мужа. — А ты никак не решался войти. Смотрел на меня, а потом погладил по голове.

Да, еще тогда, в тот далекий день, Хосе Висенте уловил во взгляде девочки серьезность и решимость, внушавшие уважение.

— Я сразу понял: малышка станет большим человеком. У тебя были все качества, чтобы пробиться. Ты оказалась в роли жертвы, но не смирилась и отчаянно пыталась сражаться с обрушившейся на тебя несправедливостью. И мне захотелось всегда быть рядом, защищать тебя, помогать, по мере возможности, подсказать, как найти свой путь в жизни.

— Поэтому ты согласился жениться на мне?

— Поэтому. Были еще и другие причины; не хочу о них распространяться…

— А теперь почему гонишь меня?

— Потому что на последнем этапе подъема, что приведет тебя к вершине, нужна другая рука. Я буду следить за твоим восхождением и помогать только в случае необходимости. Но, думаю, ты сможешь обойтись и без меня…

Нэнси уронила голову на плечо мужу и беззвучно разрыдалась. В эту ночь они с особой страстью и с прощальной нежностью любили друг друга. На рассвете Нэнси и Хосе долго стояли у окна, обнявшись, и смотрели, как шел снег, неумолимый и бесстрастный, как сама судьба.

Через день Хосе Висенте Доминичи уехал в Калифорнию, чтобы лично заняться недавно приобретенными виноградниками. Нэнси вернулась в Нью-Йорк и подала документы на развод.

Через шесть месяцев прошел слух о помолвке Нэнси Пертиначе, талантливого адвоката, с Тейлором Карром, доцентом Йельского университета из аристократической бостонской семьи.

Еще через некоторое время имя Нэнси Карр появилось на вывеске адвокатской конторы, рядом с фамилиями Принтфулла, Кэфлиша и Лоузи. С этого момента началось ее неудержимое восхождение наверх. Двери салонов и клубов распахнулись перед очаровательной, умной, образованной и предприимчивой женщиной, носившей фамилию Карр.