Патрик стоял у парадного крыльца дома, прощаясь с людьми, пришедшими проводить Пенни. У всех них были скорбные лица, они были одеты в траурные одежды, но подлинного сожаления по поводу трагедии, о которой они практически ничего не знали, никто не испытывал. Они покидали дом с сухими глазами. Патрик вежливо пожимал им руки и грустно улыбался, не надеясь на искреннее сочувствие. Дружба – удел живых, мертвым она ни к чему. А у Пенни и при жизни было не больше пары приятелей.

Войдя в дом, он заметил, что стало прохладно, и подошел к радиатору отопления проверить, греется ли. В последнее время ему всегда было холодно. Радиатор был горячим, и он с удовольствием погрел руки, собираясь с духом, чтобы встретиться с сестрой и Ричардом Брэченом. Больше всего ему хотелось закрыться в спальне и уснуть, уснуть навсегда.

– Патрик!

Он обернулся.

– О, Маргарет!

– Господи, да ты совсем замерз! Пойдем в кухню, я напою тебя чаем. Постоишь у печки, согреешься.

– Мне и так хорошо.

– Не спорь. Пойдем.

Леди Маргарет вошла в кухню и загремела посудой. Он последовал за ней. В последние дни она была очень заботлива. А он как никогда нуждался в помощи.

– Просто не знаю, что случилось с английским летом! – воскликнула она. – Сейчас вскипит чайник, и мы наконец согреемся. Не выношу эту сырость, этот холод!

Она передернулась и стала расставлять на столе чашки.

– Знаешь, тебе нужно сделать заявление для прессы, – сказала она, не оборачиваясь к нему. – Это было бы весьма разумно. Не находишь?

– Нет, не нахожу. Моя личная жизнь никого не касается.

– Вот как? – притворно-беспечным тоном переспросила она. – Но ты очень популярен, всем хочется знать, что с тобой случилось.

– Что за чушь! Ты хватаешься за любой повод, лишь бы привлечь внимание прессы, Мэгги! Смешно, ей-Богу: ты тщеславнее всех моих знакомых мужчин-политиков.

– Все очень просто: я забочусь о твоих интересах, – сказала она, поворачиваясь к нему лицом.

В последнее время он сделался таким неуправляемым, думала она, что каждую минуту приходится быть начеку. Конечно, она старалась не перегибать палку, но и пускать все на самотек тоже нельзя.

– Значит, заботишься?

– А ты как думал! – Она сделала паузу. – Вообще, мне кажется, тебе следует сейчас уехать. Отдохнуть, переменить обстановку.

– Возможно.

Она поставила на стол поднос с чайником.

– Чарльз едет в Нью-Йорк на встречу представителей стран ООН по вопросам Восточной Европы. Вероятно, тебе тоже предложат поехать. Отказываться было бы неразумно.

– Это мне не потянуть. Я пока не готов.

– Но, Патрик, сколько же тебе нужно времени!

Леди Маргарет вышла из терпения. Опять приходится убеждать его в самых очевидных вещах. Он способен прошляпить такую фантастическую возможность!

– Патрик, нужно думать о жизни, хватит предаваться скорби!

– Господи, ты считаешь, я слишком долго предаюсь печали! В самом деле, уже целых десять дней прошло, как умерли мои жена и дочь, а я до сих пор их не забыл!

– Если угодно – именно это я и хочу сказать. – Ее понесло, и она уже не могла остановиться.

– Такой расчетливой суки я за всю свою жизнь не встречал! – Он горько рассмеялся. – Впрочем, о чем я говорю, это давно не новость.

– Я всего-навсего откровенна. Пенни была для тебя обузой. Она была алкоголичкой, и во время операции у нее случился сердечный приступ. У ребенка был алкогольный синдром еще в утробе, он не мог бы жить все равно.

– Хватит! Мне и без тебя известны подробности!

– Известны? Тогда почему ты занимаешься бесплодными сожалениями, вместо того чтобы начать новую жизнь! Ведь она разрушила бы твою жизнь, Патрик!

Леди Маргарет говорила нарочно приглушенно, чтобы ее не услышали посторонние, и будто выплевывала слова в лицо брата.

– Это была чудовищная ошибка с нашей стороны, Пэдди, я признаю. Но, слава Богу, ты от нее избавился!

– Ошибка? Жаль, что Пенни тебя не слышит. Мне казалось, что ты уже ничем не сможешь меня обидеть или потрясти. Но я плохо тебя знал. Твой цинизм не знает пределов. Меня тошнит от тебя! Ты меня убила!

Он резко вскочил и выбежал из кухни.

Леди Маргарет бессильно прислонилась к стене. Сердце ее бешено стучало. Она заметила, что руки ее мелко дрожат. Ну почему он не захотел ее выслушать? Ведь она желает ему только добра.

– Да, это мало напоминает идиллическую картинку из семейной жизни. – Через заднюю дверь в кухню вошел Ричард Брэчен. Миссис Дунн оставила ее открытой, и Маргарет поняла, что он слышал каждое слово их разговора.

– Тебя это не касается, – зло ответила она, оправляя юбку. – Какого черта ты тут ошиваешься?

– Хотел выкурить сигаретку на свежем воздухе, – холодно сказал Ричард. – Кроме того, я всегда чувствую себя неловко с твоим мужем, Маргарет. Меня так и подмывает рассказать ему, как здорово ты трахаешься.

– Не смей…

– Что не сметь?

Он мрачно ухмыльнулся, и леди Маргарет приметила в выражении его лица угрозу.

– Не волнуйся, Маргарет, об этом я помолчу. А есть вообще что-нибудь на свете, Маргарет, что тебя бы в самом деле взволновало?

– Ради Бога, оставь эти психологические задачки для другого раза. – Она поставила подогреть чайник на плиту. – Мне сейчас не до них.

– Я просто из интереса спросил.

Ричард держал ровный, невозмутимый тон. Подслушанный разговор не шокировал его, он только подтвердил его догадки. Он всегда подозревал, что леди Маргарет – существо чудовищное. Иногда это даже будоражило его, разогревало страсть. Но за что пострадала бедняжка Пенни? Она-то тут при чем? Теперь за ним право отмщения. Око за око, зуб за зуб.

– Интерес у тебя просыпается, когда пахнет барышом. Разве не так, Ричард? – Она сняла кипящий чайник с плиты и налила воды в заварник. – Ты же прекрасно знал, что, когда Пенни выходила замуж за Пэдди, она уже крепко закладывала.

– Кто платит деньги, тот и заказывает музыку, мадам. А инициатором этого союза была ты, Маргарет, отнюдь не я.

Он сделал несколько шагов ей навстречу, но не захотел слишком приблизиться.

– Скажи, чего ты все-таки хочешь? Власти? Места министра для своего брата?

Он провел пальцем по ее безукоризненно гладкой коже.

– Может, ты прочишь его в партийные лидеры?

– А ты как думал? – холодно спросила она.

– Так именно и думал, – ответил он, отступив назад. – Ты получишь, чего заслуживаешь, Маргарет.

– Надеюсь.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Ричард.

Пенни умерла и была похоронена. За весь август ненастье лишь на несколько дней сменилось ясной погодой. Как раз накануне отъезда Патрика в Нью-Йорк. В один из этих дней в его дом явились покупатели – молодая пара из Лондона. Ярко зеленела листва, серый камень блестел под лучами солнца. Патрик был доволен. Он любил этот дом, и ему хотелось показать его новым хозяевам во всем блеске.

Сначала он провел их по саду. Старый ухоженный сад переливался всем богатством красок. Потом Патрик показал сам дом. Он почти ничего не говорил, предоставляя им самим сделать выводы.

Последней они осмотрели маленькую белую спальню, которой предназначалось стать детской. Патрик не входил туда с тех пор, как сотрудники комитета по усыновлению приехали сюда забрать обстановку, купленную для их с Пенни ребенка.

– Ну вот, это последняя комната, – сказал он, пропуская их в спальню. Сам Патрик остался стоять в коридоре. Ему недостало духу войти.

– Прелестная комната, – сказала молодая женщина. Это была стройная хрупкая блондинка, еще не совсем оформившаяся и привлекательная именно своей юной свежестью. – Здесь мы разместим детскую, да, дорогой?

Она обернулась к мужу, и тот растерялся, не зная, как реагировать на ее бестактное замечание. Она сообразила, что ляпнула глупость, и густо покраснела.

– Ой, простите, я не подумала…

– Извините нас, – сказал молодой человек.

– Не за что, – ответил Патрик. Его беда стала достоянием общественности, Конечно, они тоже все знали. – Не обращайте внимания. Знаете что – я вас оставлю, походите сами, посмотрите, я подожду вас в саду.

– Спасибо.

Уходя, он заметил, как молодой человек доверительно взял жену за руку, и от этого жеста Патрик почувствовал себя вдруг отчаянно одиноким. Хорошо, что я уезжаю, подумал он. Маргарет, хоть она и нашла для этого совершенно дикие причины, в сущности, оказалась права.

Он вышел через стеклянную дверь в сад и направился по склону лужайки в розарий.

Да, думал он, вдыхая аромат роз, Маргарет в конечном счете говорила правду. Я никогда не любил Пенни, этого нельзя не признать. Я не виноват в ее смерти. Но отныне я не пойду против своей совести. Не стану больше жить во лжи.

Патрик очнулся от своей задумчивости, услышав голос молодого человека, который звал его с лужайки. Он понял, что потерял счет времени. Так всегда, думал он, я слишком много размышляю, пора начать действовать.

– Мистер Девлин, в конторе по продаже недвижимости нам сказали, что вы уезжаете на пару недель, это правда? – быстро заговорил молодой человек. – Вы знаете, нам чрезвычайно понравился ваш дом.

– Вот и хорошо, рад слышать, – улыбнулся Патрик. – Я еду на неделю в Нью-Йорк, а потом в Боснию.

– Правда? С миссией ООН?

– Да. Попытаюсь убедить наши власти принимать большее количество беженцев. Вряд ли мое предложение будет одобрено парламентом, но…

Может быть, впервые в жизни он собирался сделать шаг, в правильности которого был абсолютно уверен. Пусть это скромное начало, но все же…

– Я полностью с вами согласна, – сказала женщина. – Ведь бесчеловечно разделять семьи, кого-то принимать, а кому-то отказывать.

Она опять мучительно покраснела.

– Ну вот, один сторонник у меня уже есть, – улыбнулся Патрик.

Все трое рассмеялись.

– А когда вы уезжаете, мистер Девлин? – спросил молодой человек, которому не терпелось договориться о главном.

– В конце недели. Можете звонить мне до четверга, потом я буду в Лондоне. Я, кстати, продаю дом и там.

Он решил, что будет разумно купить небольшой дом, такой, какой он может позволить себе за свои деньги.

– Нам надо поговорить в банке, как только мы выясним, на какой кредит можем рассчитывать, тут же вам сообщим.

– Замечательно. Я попрошу, чтобы агенты пока сюда больше никого не посылали.

– Правда?

– Почему бы нет.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Девлин.

Молодая пара обменялась взглядами, будто не веря своей удаче. Патрику стало смешно.

– Мы прямо сейчас поедем в банк и попытаемся связаться с вами до конца недели. Идет?

– Конечно.

– Отлично! – Молодой человек снова взял за руку свою жену. – Большое спасибо, мистер Девлин.

– Да, спасибо вам. – Щеки женщины опять слегка зарумянились.

– Не за что. Не хотите ли чаю?

– С удовольствием выпьем.

Патрик провел их в дом, снова отметив про себя особую доверительную теплоту их отношений. Им будет хорошо в этом доме, подумалось ему, и впервые за последние недели в жизнь его вошло что-то светлое.

Ричард Брэчен барабанил кончиками пальцев по краю стола, дожидаясь, когда Макбрайд снова возьмет трубку. Все начинало вставать по своим местам.

– Алло, Ричард? Вы слушаете?

– Да, Джон.

– Хорошо. Значит, тут у меня свидетельство о рождении Джейми, несколько писем, наши завещания, документ об опекунстве, а бумаги по компании у вас, так ведь?

– Да. Лежат передо мной. Вы хотите, чтобы все хранилось в сейфе, так?

– Да, именно все. Я давно собирался это сделать. Мы сейчас едем в Нью-Йорк, и мне будет спокойнее, если все документы попадут в надежное место.

– Правильно. Когда вы отбываете?

– Я – в конце недели, а Франческа присоединится к нам не раньше вторника. Вместе с Джейми. Ей кажется, что неделя в Нью-Йорке – слишком долго для малыша.

– Что ж, ее можно понять.

– Ну конечно, он ведь еще совсем крошка, – вздохнул Джон. – Значит, я высылаю бумаги заказной почтой сегодня же. А вы отзвоните мне, когда получите.

– Отлично. Завтра они будут у меня на столе.

– Надеюсь.

– Не беспокойся, Джон, все хранят важные бумаги у поверенных. Это абсолютно надежно.

– Конечно. Спасибо, Ричард. Значит, до завтра?

– Да. До свидания, Джон.

– До свидания.

Оба положили трубки.

Ричард переждал минуту-другую и нажал кнопку селектора.

– Салли? Не хотите ли пойти сейчас пообедать? У меня в два важное свидание, было бы желательно, чтобы в это время вы были на месте.

– Без проблем. Я вернусь даже раньше.

Он дождался, когда она вышла из приемной, взял трубку и набрал номер. Он знал его наизусть. Есть вещи, которые лучше не заносить на бумагу. На другом конце провода сняли трубку.

– Алло, это я, – сказал Ричард. Его звонка ждали.

– Все в порядке, мистер Брэчен?

– Да. В начале следующей недели все будет на месте.

До воскресенья он уедет из страны. Надо оказаться как можно дальше от места событий. Точнее – от места преступления.

– Список людей, с которыми нужно будет связаться, у вас?

– Да, мистер Брэчен.

– Хорошо. Не забудьте вычистить весь сейф. Все документы и фотографии. Все, поняли?

– Да, мистер Брэчен. Вы, вероятно, хотите получить хорошую цену?

– Я уже говорил, что это не мое дело. – На миг ему стало страшно. Все-таки это очень рискованное дело. – Я плачу за работу по сейфу, остальное меня не касается. Вам понятно?

Не хватало еще, чтобы ему платили эти чертовы журналюги. Важно, чтобы они опубликовали фотографии, которые он выкупил у газеты «Мейл», а дальше пусть делают, что хотят, только его не вмешивают.

– Да, мне все понятно, не беспокойтесь.

– Тогда действуйте. Деньги получите как условились, когда работа будет закончена.

– О'кей.

Ну вот и все. Ричард Брэчен повесил трубку. Не пройдет и недели, как Патрика Девлина смешают с грязью. Ни одна газета в стране не обойдет этого скандала. Его карьере придет конец. Мысль об этом привела Ричарда в восторг. Он широко улыбнулся. Тут уж даже Маргарет ничего не сможет поделать. Никакие хитрости и уловки не помогут. Придет и ей черед платить по счетам.