Глава 15

В марте Энди все больше и больше проводил времени на побережье вместе со своей женой. Диана наконец-то разрешила провести ему ночь в ее доме; это случилось только через месяц после того, как он разыскал ее.

— Я не хочу возвращаться в наш дом, — твердо сказала она, и Энди прекрасно понимал ее. Пока она к этому не готова. Пока. Ей все еще нужно было время, и они встречались в ее маленьком летнем домике в Малибу.

Он теперь ехал туда прямо с работы каждый день и покупал ей небольшие подарки и цветы. Иногда она готовила для него обед, иногда они обедали в своих самых любимых местах. Для них это было необыкновенное время, время восстановления сил и возвращения к самим себе, прежним, и к тем отношениям, которые у них были раньше.

Только в начале апреля Диана наконец согласилась вернуться домой и очень удивилась, когда поняла, что действительно соскучилась по нему.

— Прекрасный старый дом, правда? — произнесла она, оглядываясь вокруг и чувствуя себя гостьей. Три месяца она не была здесь.

— Мне кажется, именно об этом мы и думали, когда покупали его, — сказал Энди осторожно, и они провели в нем уик-энд.

Но к следующему уик-энду они почувствовали, что скучают по Малибу, и вернулись в домик, который снимали. Они отлично провели время, чувствуя себя молодыми и беспечными. Это была прекрасная пора, и Диана как-то в середине апреля очень удивила Энди, заявив, что ей по душе такая жизнь и никаких детей ей не надо.

— Ты действительно так считаешь? — спросил он. Уже в течение месяца они проводили вместе каждую ночь, и он был счастлив, как никогда. Да и Диана казалась довольной и спокойной и выглядела совершенно другим человеком.

Да… мне кажется, что я теперь считаю именно так, — медленно произнесла она. — Мы абсолютно свободны. Мы делаем что хотим и ходим, куда хотим и когда хотим. Нам не надо думать ни о ком, кроме себя и друг друга. Я могу спокойно сидеть в парикмахерской и не думать о том, что надо мчаться домой, чтобы отпустить няньку, мы можем спокойно пойти пообедать в десять часов вечера и, ни о чем не думая, поехать куда-нибудь на уик-энд. Конечно, прожить так всю жизнь было бы в высшей степени эгоистично, но в настоящее время мне это определенно по душе.

— Аллилуйя! — воскликнул Энди, но тут зазвонил телефон.

Закончив разговор, он положил трубку и как-то странно посмотрел на жену.

— Кто это был?

— Старый знакомый. — Но он явно был чем-то встревожен, и она забеспокоилась:

— Что-то случилось?

— Не знаю, — честно ответил он, и ее поразила его интонация.

— В какое-то мгновение мне показалось, что это была милашка Ванда, — улыбнулась она, а Энди растерялся.

— Ты была не так уж далека от истины, — сказал он. Энди прошелся по комнате, выражение лица у него было странным, и Диана, наблюдая за ним, вдруг забеспокоилась:

— Что все это значит? — Теперь она уже выглядела испуганной. — Что, еще одна добровольная мамаша? О, Энди… нет, мы не должны опять с этим связываться! Мы же договорились, что с этим вопросом покончено, во всяком случае, если не навсегда, то хотя бы на время. — Они еще не приняли твердого решения, но сейчас она все больше склонялась к мысли, что сможет счастливо прожить всю жизнь без детей.

— Нет, это не совсем то. — Энди сел и посмотрел на нее. — Тогда, в сентябре, когда выяснилось… когда доктор Джонстон…

— Сказал, что я бесплодна, — подсказала она.

— Я поговорил с одним моим старым школьным другом. У него несколько частных детских приютов в Сан-Франциско. Я сказал ему, что не хотел бы брать случайного ребенка, но если у него появится нормальный малыш от хорошей, здоровой матери, то нас это устроит. Я совсем забыл об этом разговоре, а он сейчас позвонил.

Энди смотрел на нее выжидающе» Он не хотел оказывать на нее давление, но решение надо было принять быстро. Было еще несколько пар на очереди, и его друг позвонил ему с информацией о ребенке первому. Они должны были дать ответ не позднее следующего утра, потому что ребенок мог появиться каждую минуту. Мать только недавно решила оставить его.

— Что он сказал? — Диана внешне казалась спокойной, но сидела очень прямо и внимательно слушала.

— Матери ребенка двадцать два года, это ее первый малыш. Она слишком долго тянула, и аборт было делать уже поздно. Она училась на последнем курсе Стэнфорда, и ее родители ничего не знали о случившемся. Отец ребенка студент-медик университета Сан-Франциско. Они оба сознавали, что не могут сейчас себе позволить завести ребенка, и оба решили отдать малыша, но только в хорошие руки.

И Эрик Джонс, школьный друг Энди, посчитал, что Диана с Энди — самая подходящая пара.

— А что, если они передумают? — с ужасом спросила Диана.

— Они имеют право сделать это, пока не подпишут окончательного соглашения, — честно сказал Энди, и она забеспокоилась еще больше.

— И сколько им на это дается времени?

— Обычно шесть месяцев, но, если они захотят, могут сделать это раньше.

Диана кивнула, внимательно его слушая.

— Я не смогу этого вынести. Представь, что будет, если они заберут его… Энди, я не могу… — На глазах у нее появились слезы, и он кивнул. Он прекрасно все понимал и не хотел на нее давить.

— Все нормально, малыш. Я просто должен был сказать тебе. С моей стороны было бы нечестно промолчать.

— Да, знаю. А ты… ты очень будешь меня презирать, если мы не возьмем этого малыша? Мне кажется, что я действительно не смогу этого сделать. Это очень большой риск.

— Я никогда не стану презирать тебя. Просто я подумал, что если мы хотим усыновить ребенка, то это прекрасная возможность, но мы совсем не обязаны делать это. Ни сейчас, ни потом. Это полностью зависит от тебя.

Я чувствую себя так, как будто только начала вставать на ноги… и мы оба только что восстановили наш брак. Я не могу подвергать все это такой опасности и снова рисковать очутиться на грани разочарования.

— Я понимаю, — сказал он.

Они провели ночь, наслаждаясь друг другом, но, когда Энди проснулся на следующее утро, Дианы рядом не было. Он поднялся и отправился на ее поиски. Он обнаружил ее на кухне. Выглядела она ужасно.

— С тобой все в порядке?

Диана была невероятно бледна, и он подумал, что она уже очень давно здесь сидит, а может, вообще не спала.

— Нет, не все, — ответила она.

— Ты что, заболела? — обеспокоенно спросил Энди, но тут она вымученно улыбнулась и покачала головой, и он почувствовал облегчение.

— Кажется, еще нет. Кажется, я просто до смерти боюсь. — Теперь он все понял и, улыбнувшись, посмотрел на нее. — Энди, я хочу это сделать.

— Взять ребенка? — Он затаил дыхание, ожидая ответа. Он тоже этого хотел, но не собирался влиять на ее решение. Теперь, когда она немного оправилась и пришла в себя, он знал, что малыш будет счастливым дополнением к их браку.

— Да. Позвони им. — Она едва смогла выговорить это.

Пока он набирал номер Эрика Джонса в Сан-Франциско, Диана ужасно нервничала. Эрик снял трубку после второго звонка, голос у него был сонный. Было восемь часов утра.

— Мы хотим взять ребенка, — без предисловий сказал Энди, надеясь, что они поступают правильно. Он молился про себя о том, чтобы родители не изменили своего решения в эти полгода. Он знал, что это может убить Диану и окончательно разрушить их брак.

— Вам нужно как можно быстрее приехать сюда, — ответил Эрик. — Час назад у нее начались схватки. Вы можете прилететь прямо сейчас?

— Конечно, — произнес Энди, стараясь говорить спокойно, хотя на самом деле он был как в бреду. Положив трубку, он кинулся целовать Диану. — У нее начались схватки, мы должны лететь в Сан-Франциско.

— Прямо сейчас? — Она была совершенно ошеломлена, а он уже звонил в аэропорт.

— Да, прямо сейчас.

Энди выпроводил ее из кухни и велел собирать вещи, а через пять минут уже был наверху, одной рукой выбирая нужные вещи из шкафа, а другой держа включенную бритву.

— Что мы делаем? — Диана вдруг рассмеялась, глядя на него. — Только вчера вечером я призналась тебе, что счастлива от того, что у нас нет детей, а теперь мы бегаем, как два идиота, собираясь лететь в Сан-Франциско, чтобы заполучить ребенка. — Потом она снова испугалась: — А что, если они нам не понравятся?.. Или мы им? Что тогда?

— Тогда мы вернемся домой, и я напомню тебе те слова. которые ты говорила вчера вечером. О том, как здорово жить без детей.

— Боже, зачем мы в это ввязываемся? — причитала она, надевая серые широкие брюки и легкие черные туфли. Ее жизнь опять понеслась, как тележка на «американских горках», и она не была уверена, что ей это по душе. И все же Диана знала, что хочет этого, что бы хам она ни говорила накануне. Она чувствовала, как ее душа начала медленно приоткрываться, и это было одновременно страшно и больно. Но этой боли избежать было невозможно. Если она действительно хочет полюбить этого ребенка, она должна заставить себя быть откровенной до конца.

— Посмотри на это с другой стороны, — произнес Энди, засовывая бритву в чемодан и целуя жену, — мы теперь можем послать подальше всех Ванд со всеми их кармами и высокими гонорарами за услуги.

— Я люблю тебя, ты знаешь об этом? — Диана, улыбаясь, смотрела, как он застегивает чемоданы.

— Отлично, тогда застегни «молнию» на брюках и надень блузку.

— Не смей мною командовать, я уже без пяти минут мама. — Она надела розовую кофточку и схватила старый темно-синий свитер.

Это был самый прекрасный момент их жизни, и они не хотели забывать его. Домчавшись до аэропорта в рекордный срок, они заняли места в самолете и в одиннадцать тридцать утра уже были в Сан-Франциско.

Эрик объяснил им, как доехать до больницы. Роженицу поместили в клинику на Калифорния-стрит, Эрик, как и обещал, ждал Диану и Энди в вестибюле.

— Все идет отлично, — заверил он, проводил их наверх в приемный покой родильного отделения и куда-то исчез.

Энди шагал взад-вперед по комнате, а Диана сидела, неотрывно глядя на дверь и ожидая сама не зная чего. Через несколько минут Эрик возвратился с молодым человеком и представил его как Эдварда, отца ребенка. Этот симпатичный рослый парень, как ни смешно, был здорово похож на Энди.

Он был светловолосый, атлетически сложенный, с правильными чертами лица и открытой улыбкой. Он объяснил супругам, что Эрик почти все рассказал ему о них и им с Джейн по душе то, что Дугласы усыновят их малыша.

— Вы уверены, что не захотите забрать его? — напрямик спросила его Диана. — Я не хочу, чтобы мое сердце разорвалось на части, — произнесла она, и они все трое поняли, что она имеет в виду.

— Мы не сделаем этого, миссис Дуглас… Диана… Я клянусь вам. Джейн никак не может оставить этого ребенка. Она хотела бы сделать это, но Джейн мечтает получить диплом, да и мне еще учиться и учиться. Нас содержат родите ли, и они бы ни в коем случае не одобрили затею с ребенком. Я даже запретил ей говорить им об этом. Мы не хотим сейчас заводить ребенка, и это правда, поверьте. Нам нечего ему дать ни в эмоциональном отношении, и ни в каком другом. Сейчас совсем неподходящее время, а потом у нас наверняка еще будет куча детей.

Это было похоже на браваду, что очень обеспокоило Диану; она всегда удивлялась, как люди могли быть так уверены в своем будущем. Как он мог знать, что в будущем все будет хорошо? Как они могут так запросто отдать ребенка, надеясь на то, что они смогут в любой момент родить еще одного? Взять хотя бы, к примеру, ее, Диану.

— Мы уверены в этом, — снова пообещал Эдвард.

— Надеемся, что это так, — серьезно сказал Энди.

Потом они задали ему несколько вопросов о его здоровье, о вредных привычках, об их семьях. И Эдвард спросил их о том, как они живут, во что верят, об их семейных отношениях, об их отношении к детям. И в конце концов они согласились, что Эрик прав — они отлично подходили друг другу.

Вдруг Эдвард удивил их:

— Мне кажется, что Джейн будет приятно увидеть вас.

— Мы тоже хотим этого, — сказал Энди. Он думал, что увидит ее после родов, но Эдвард пригласил их следовать за ним в дверь, на которой было написано: «Родильное отделение. Не входить».

— Вы имеете в виду, прямо сейчас? — испуганно спросила Диана. Она представила себя на месте Джейн: если бы во время ее обследований присутствовал кто-нибудь посторонний, хотя, конечно, это был совсем другой случай.

— Не думаю, что она будет против.

К этому времени схватки продолжались уже шесть часов, но роды продвигались медленно, как объяснил Эдвард, и врачи уже хотели дать ей стимулирующие препараты, чтобы ускорить процесс.

Он предъявил свой пропуск и провел их по длинному коридору к родильной палате, где лежала Джейн. Они зашли туда втроем, оставив за дверью Эрика.

Джейн, симпатичная темноволосая девушка, протяжно застонала, и медсестра сказала несколько ободряющих слов. Когда схватки прекратились, Джейн замолчала и посмотрела на них. Она знала, кто они. Эдвард сказал ей, что приемные родители уже приехали, и она пожелала с ними встретиться.

— Привет, — сказала она; казалось, их присутствие нисколько не смутило ее.

Эдвард познакомил их, и супруги заметили, что он относится к своей подруге очень заботливо. Она выглядела моложе своих лет, в ее облике было что-то мягкое, почти детское. Цвет волос у нее был немного темнее, чем у Дианы, а глаза обеих женщин были так похожи, что это даже поразило Энди.

Они не успели обменяться и несколькими фразами, как схватки возобновились, и Диана решила, что им лучше уйти, однако Джейн знаком попросила их остаться. Энди выглядел совершенно растерянным, но не стал противиться пожеланию роженицы.

— Эти были сильнее, чем предыдущие, — проговорила Джейн, когда боль отпустила. Эдвард посмотрел на монитор с изображением плода и согласно кивнул.

— Они усиливаются, может быть, ты обойдешься без всяких стимуляторов.

— Я очень надеюсь на это, — сказала она и улыбнулась Диане.

Между ними сразу же возникло своего рода взаимопонимание, и, когда у Джейн снова начались боли, она потянулась и взяла Диану за руку. Это продолжалось почти до четырех часов, и Диана с Энди все время были рядом, пока в конце концов не стало заметно, что Джейн совершенно измучена. Постоянная боль совершенно вымотала ее и притупила другие чувства.

— Это никогда не кончится, — жаловалась Джейн, и Диана, стараясь подбодрить ее, нежно гладила ее лоб и предлагала охлажденное питье.

У нее не было времени подумать о том, как все это необычно — еще вчера вечером она даже не знала о существовании этой девушки, а сегодня Джейн рожала для нее ребенка. Эдвард уже поговорил со своей подругой и после этого заявил Эрику, что они хотят, чтобы Дугласы усыновили их малыша. Эрик пообещал оформить все надлежащие документы как можно скорее, и теперь они ждали появления ребенка на свет.

В пять часов зашел врач, чтобы еще раз осмотреть роженицу, и Энди вышел в коридор поболтать с Эдвардом, а Диану Джейн попросила остаться. Диана почувствовала себя старшей подругой и опорой этой молодой женщины.

— Крепись, — нежно говорила Диана, — крепись, Джейн… скоро все кончится. — Ее удивляло то, что врачи не дали ей болеутоляющего, но медсестра объяснила, что схватки еще не сильные.

— Вы будете хорошо заботиться о моем ребенке, правда? — вдруг взволнованно спросила Джейн, когда новая волна боли охватила ее.

Клянусь тебе. Я буду любить его как своего собственного. — Диана хотела предложить, чтобы та приходила навещать малыша, когда захочет, ведь это так жестоко — лишить ее этого, но прекрасно знала, что ни она, ни Энди не захотят больше встречаться с подлинными родителями ребенка. — Ты нравишься мне, Джейн, — прошептала она, когда снова начались схватки. Ее слова были совершенно искренними. — И я обожаю твоего малыша.

Джейн только кивнула в ответ на ее слова и резко вскрикнула — боли сделались невыносимыми.

В шесть часов у нее отошли воды, и после этого боль стала по-настоящему страшной. На Джейн было жалко смотреть, она металась на койке и стонала, и Диана не была уверена, что она понимает, кто находится рядом с ней. К тому времени силы Дианы тоже были на исходе, но, когда она попыталась выйти хотя бы ненадолго, Джейн неистово вцепилась в нее, как будто ее успокаивало ее присутствие.

— Не уходи… Не уходи… — Это было все, что она могла выговорить в те моменты, когда боль становилась чуть слабее, в то время как Эдвард стоял с одной стороны койки, а Диана — с другой.

И вот наконец медсестра сказала, что она может начать тужиться. Появился доктор. Кто-то принес три зеленых больничных костюма — Эдварду, Энди и Диане.

— Зачем это? — шепотом спросил Энди у медсестры.

— Джейн хочет, чтобы вы оба присутствовали при родах, — объяснил Эдвард.

Они по очереди переоделись в маленькой ванной комнате и на негнущихся ногах последовали за каталкой, на которой Джейн повезли в родильную палату. Там ее быстро переложили на стол, накрыли простыней, а ноги поместили в специальные скобы и привязали. Внезапно все вокруг пришло в движение. Джейн пронзительно кричала, но ни врачи, ни медсестры не обращали на это внимания. Диане показалось, что случилось что-то ужасное, но все вокруг выглядели спокойными и деловитыми. Диана шептала какие-то ободряющие слова, не зная, слышит ли ее Джейн, а Эдвард придерживал роженицу за плечи и по сигналу доктора давал ей команду, когда надо было тужиться. Вдруг Диана увидела, что в палату внесли люльку, и она с трудом осознала, что это происходит на самом деле. Ей казалось, что прошло совсем немного времени, но когда она посмотрела на часы, то очень удивилась, что уже почти полночь.

— Мы почти достигли цели, Джейн, — произнес доктор, — давай, давай, так держать, еще пару раз поднатужиться.

Говоря это, он кивнул Диане, чтобы она подошла к нему, и Диана увидела появляющегося ребенка. Маленькая головка с темными волосиками медленно, толчок за толчком, пробивала себе путь… Вот еще один толчок… и еще… Джейн старалась изо всех сил, и вот наконец все услышали детский крик, и малышка, покинув лоно матери, вступила в этот мир. Диане казалось, что она смотрела прямо на нее. Джейн облегченно перевела дух, а доктор обернул ребенка в пеленку, очень осторожно, и передал сверток Диане. Пуповина все еще связывала мать и дитя, и Диана испытала трепет, держа этот крошечный кусочек плоти. Слезы застилали ее глаза. И когда она наконец смахнула их, увидела рядом Энди.

Как только врач перерезал пуповину, Диана бережно протянула малышку Джейн. Она столько натерпелась, рожая ее, так что теперь имела полное право взять дочь на руки. Но Джейн подержала ее всего мгновение. Она прижала ее к груди, поцеловала и тут же отдала Эдварду. Она тоже плакала и выглядела совершенно измученной. Эдвард долго и пристально смотрел на свою дочь, но его лицо ничего не выражало, потом он передал сверток медсестре. Та взвесила и осмотрела ребенка, все данные оказались отличными. Девочка весила семь фунтов четырнадцать унций, ее рост был двадцать один дюйм. Наконец-то, после почти двух лет мучительных страданий, у Дианы был малыш. Она стояла и смотрела на девочку, лежащую в люльке. У нее были огромные, широко посаженные глаза. Казалось, она с удивлением смотрит на своих новоиспеченных родителей. И они тоже внимательно разглядывали ее, держась за руки, замерев в благоговении перед этим вечным чудом жизни и преисполненные несказанной благодарности Джейн и Эдварду.