Каждый, кому хоть раз в жизни довелось соприкоснуться с работой организации, подобной советскому Внешторгу, знает, что отношения между сотрудниками там далеки от идиллических. Нет, внешне все обстоит прекрасно: ты всегда улыбаешься, и тебе все улыбаются, ты безупречно корректен — и с тобой тоже предельно вежливы, но все это ровным счетом ничего не значит: при первой же возможности тебе подложат свинью размером с Эйфелеву башню.

Кира была человеком достаточно искушенным в тонкостях подобных отношений и прекрасно знала, что улыбки, раздаваемые ей направо и налево, ровно ничего не значили. Мало того, знала она и то, что, когда секретарша шефа Анна Леопольдовна, молодящаяся дама сильно за сорок, пропев ей в лицо: «Ах, Кирочка Анатольевна, какой на вас чудный костюмчик сегодня», ровно через пять минут за Кириной спиной скажет, ну, хоть той же Кириной приятельнице Вике: «Чудный у Кирочки костюмчик, но такую короткую юбку одевать на работу в ее возрасте…» — Вика в ответ понимающе усмехнется.

Однако такие мелочи не могли испортить Кирино сегодняшнее настроение. С самого утра, когда она, выглянув в окно, увидела, какой сегодня чудесный день, ее не покидало предчувствие чего-то важного, что непременно с ней скоро произойдет.

Перекинувшись в дверях двумя-тремя словами с молоденькой практиканткой Ирочкой по поводу новой Ирочкиной сумочки и новой Ирочкиной губной помады, Кира наконец добралась до своего рабочего места и уселась за компьютер. Ей нужно было подготовить документацию по контракту с одной немецкой фирмой. Хотя Кира считалась человеком обстоятельным, у нее не бывало «горящих» контрактов, однако переговоры назначены на послезавтра, и времени осталось не так много.

Вокруг стоял обычный утренний шум: святое дело — перед работой слегка потрепаться о житейском, попить кофейку с минералкой, обсудить свеженькие сплетни. Кира слегка поморщилась, она все это не слишком-то любила. Да и подруг на работе она не заводила. В таких учреждениях подруг не бывает, одни соперницы. Насчет своей приятельницы Виктории Кира нисколько не обольщалась. Собственной выгоды та никогда не упустит, и, если Кира когда-нибудь (не дай Бог) окажется у нее на пути, Вика и не вспомнит, что они подруги.

— Привет, Кируня. Ты очень сегодня занята?

Вика (легка на помине) стояла перед Кириным столом. Выглядела она, как всегда, очаровательно: льняной брючный костюм от Валентино в супермодных «экологических» тонах, купленный в Италии за астрономическую сумму, тщательно уложенные темные блестящие волосы, умелый макияж, выгодно подчеркивающий красоту миндалевидных темных глаз. Умело используя и подчеркивая восточные черты в своей внешности, Вика откровенно «работала» под восточную красавицу. Надо отдать ей должное, у нее это неплохо получалось, — Вика слыла одной из самых красивых женщин Внешторга. Она любила говорить, вроде бы шуткой, что красивая женщина — ее первая и основная профессия, а эксперт по экономическим вопросам просто хобби.

Виктория, как и Кира, рано вышла замуж и быстро развелась, детей у нее не было, и она не оставляла надежды заполучить достойного спутника жизни. «Я всегда в форме, — поделилась она как-то с Кирой своей жизненной стратегией, — потому что не знаю, где меня встретит судьба, и в любое время должна быть готова к этой встрече». Действительно, застать Викторию врасплох невозможно: Кира, например, ни разу не видела ее без макияжа, хотя они не раз бывали вместе в командировках и жили в одном гостиничном номере.

Однако сегодня Кирина приятельница выглядела озабоченной и слегка усталой.

— Ты очень занята? — повторила Вика.

— Кое-какие дела есть, но время терпит. А что случилось?

— Мне, как всегда, везет. Сегодня на одиннадцать назначены переговоры с «Медисен», а Аллу утром увезли с аппендицитом. Мне только что ее мама позвонила. Нина в отпуске. Может, выкроишь время, сходишь со мной, а?

Аллочка была инкорреспондентом и работала с Викой. По неписаным правилам на переговорах каждую сторону должны были представлять как минимум два человека. Обычно это эксперт, готовивший контракт, и инкорреспондент, занимавшийся технической документацией.

«Медисен» — очень крупная английская фирма, поэтому Виктория проявила просто чудеса дипломатии, добиваясь с ними контракта. Собственно, это была ее первая по-настоящему крупная самостоятельная сделка. И вот по закону подлости в последний момент что-то стряслось.

— Не переживай, дорогая, — улыбнулась Кира. — Конечно, схожу. Мне и самой интересно посмотреть на людей из «Медисен»!

Обычно для проведения переговоров заранее заказывалась специальная комната. Вика и Кира пришли немного раньше англичан.

— Знаешь, я что-то волнуюсь. — Виктория быстрым движением руки провела по волосам. Кира знала этот жест: значит, Вика действительно здорово нервничает. — Сегодня, кажется, мы увидим здесь самого Мартена, он утром должен был прилететь из Лондона.

Грегори Мартен был одним из директоров «Медисен» и одним из самых известных в деловых кругах бизнесменов. Говорили, что работать с ним нелегко: он великолепно знал свое дело и требовал того же и от подчиненных, и от партнеров. Контракт с «Медисен» считался делом надежным и престижным, поэтому Виктория готова была костьми лечь, чтобы добиться его подписания.

— Ну что ты дрожишь как студентка перед экзаменом? Уверена, все пройдет замечательно…

И как раз в этот момент в комнату вошли двое мужчин и женщина — очевидно, представители «Медисен» и переводчик. Им оказался один из мужчин, молодой светловолосый парень, а женщина, элегантная брюнетка лет сорока в темно-сером деловом костюме, была помощницей директора. Помощница Кире понравилась, а вот переводчик — не очень. Сам директор, мистер Грегори Мартен, одно упоминание о котором приводило Викторию в дрожь и трепет, сначала показался Кире человеком крайне сдержанным и серьезным. Однако, присмотревшись повнимательнее, подумала, что за этой сдержанностью скрыт необузданный темперамент.

Поскольку на начавшихся переговорах Кира присутствовала только для протокола и деловыми вопросами не занималась, она от нечего делать стала исподтишка наблюдать за мистером Мартеном. Он был очень интересным, даже красивым мужчиной. Хотя его внешность никак нельзя было назвать типичной британской. «Слишком он яркий для жителя туманной Англии, — подумала Кира, — и все в нем как-то преувеличенно: пронзительно синие глаза — столь чистый синий цвет редко увидишь, обычно встречаются либо сине-серые, либо сине-голубые; очень густые темные волосы, очень ровный золотисто-коричневый загар…» Загару Грегори Мартена Кира особенно позавидовала: как и все блондинки, сама она загорала плохо и часто обгорала.

Не без грусти подумав о том, что ей такого загара в жизни не видать, Кира продолжила наблюдения. Одет мистер Мартен был, разумеется, с иголочки: рубашка в тон светлому летнему костюму, который сидел на нем как влитой — еще бы, на такой прекрасной фигуре и готовые костюмы отлично сидят, а он-то, конечно, все шьет на заказ! — модный узкий галстук…

Через какое-то время совершенство мистера Мартена стало ее слегка раздражать — не человек, а просто картинка из журнала! Образцов для подражания, совершенных во всех отношениях, Кира никогда не любила, а потому немедленно стала искать в знаменитом бизнесмене какие-нибудь изъяны. Разговор велся в основном по-английски (переводчик, как и Кира, присутствовал лишь для протокола). Кира прислушалась — черт возьми, произношение безупречное. Грегори Мартен окончил Оксфорд, сразу заметно.

Однако через какое-то время Кира отметила про себя, что она не только наблюдатель, но и сама объект наблюдения: время от времени высокий гость бросал на нее внимательные заинтересованные взгляды. «Кажется, я выгляжу полной идиоткой — кроме «добрый день» и «очень приятно», слова не вымолвила», — сообразила Кира и слегка разозлилась: кому охота играть в дурочку, особенно при таком интересном мужике. Зато Виктория чувствовала себя как рыба в воде, и это еще больше разозлило Киру: мужское обаяние Грегори Мартена явно не оставило ее приятельницу равнодушной, и та изо всех сил старается произвести впечатление, используя Киру как выгодный фон. Когда все вопросы были проговорены и партнеры распрощались, Кира ощутила облегчение.

— Какой мужик! — восхищенно выдохнула Виктория, как только они с Кирой уселись в буфете за кофе.

— Ничего особенного. Типичный волк в овечьей шкуре: с виду воспитанный джентльмен, а на самом деле за версту видно — бабник.

— Не понимаю, с чего ты это взяла? У него безупречная репутация. Кстати, он сейчас не женат.

— Сейчас?

— Его жена погибла в автокатастрофе восемь лет назад. Несчастный случай, тогда об этом много писали в газетах. Она была француженкой, из какой-то знатной фамилии. Он, кстати, тоже наполовину француз — по матери.

— А, тогда понятно, почему у него такая внешность — для англичанина мсье слишком экзотичен. Послушай, откуда ты столько о нем знаешь? Можно подумать, что специально собирала информацию, даже газеты восьмилетней давности листала, — подколола Кира, не удержавшись.

— Ну, газеты, положим, не листала. А остальное разведка донесла. Должна я знать, с кем имею дело? А если бы знала, что он такой потрясный мужик, еще больше расстаралась бы, уж ты поверь мне.

— Рискуешь, подруга, — предостерегающе заметила Кира (в их конторе любые отношения с иностранными партнерами, кроме деловых, могли отразиться на карьере). — Стоит ли игра свеч?

— Кто не рискует — не пьет шампанское! — наигранно-беспечно рассмеялась в ответ Виктория.