Часть вторая
1
«…Наш самолет выполняет рейс по маршруту Пермь — Москва. Командир и экипаж рады приветствовать вас на борту. Пожалуйста, приведите спинки кресел в вертикальное положение и пристегните ремни».
Рассеянно выслушав дежурные фразы милой молоденькой стюардессы, Кира послушно пристегнулась к креслу, откинула голову и прикрыла глаза. Как она устала! Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться дома, залезть в горячую ванну и наконец расслабиться.
Поездка оказалась на редкость утомительной и почти бесполезной. Контракт на поставку оборудования, который она надеялась заключить с недавно отстроенным роддомом, сорвался, а надежды на новые заказы, полученные в облздраве, казались весьма зыбкими. «Боб будет недоволен», — вяло подумала Кира. Значит, премии к концу месяца не видать, как своих ушей. Деньги были нужны до зарезу, но сейчас даже это печальное соображение не вызвало у нее особых эмоций. Домой, скорее домой! Расстраиваться она начнет завтра с утра в Москве.
Вот уже почти три года Кира работала в небольшой английской фирме, специализировавшейся на продаже медицинского оборудования для роддомов. Фирма имела два филиала — в Москве и в Гонконге. Весь московский филиал состоял из Киры и Петра Григорьевича, инженера-ремонтника. Не было даже секретарши, так что Кире приходилось крутиться на работе с девяти и до скольких получится. Часто она приходила домой лишь в двенадцатом часу ночи. А еще эти командировки! Она за всю свою прежнюю жизнь не налетала столько часов в самолетах, как за последнее время.
Из Внешторга, разумеется, сразу после той печальной истории с Грегом пришлось уйти. Оказалось, что к лучшему: события в стране после августа 91-го пошли так, что эта организация довольно быстро утратила былой престиж и сейчас, в 95-м, находилась просто на грани развала. Однако почти два года Кире пришлось перебиваться случайными заработками. Она внештатно сотрудничала с разными фирмами, крупными и не очень, один раз даже добыла контракт для «Сименса», но без твердого ежемесячного дохода обходиться было непросто. Это место досталось ей по случаю: давняя знакомая уезжала в Америку насовсем и предложила Кире заменить ее на боевом посту. Фирма хоть и небольшая, но надежная, заработок верный, русский рынок осваивают не первый год. Но все равно работы — завались!
Зато с начальством у нее сложились вполне приемлемые отношения. Роберт Андерсен — в обиходе просто Боб, хотя и старше Киры на пятнадцать лет — был придирчив, занудлив и требователен, но справедлив. Он ценил Киру как опытного работника, по-человечески ей симпатизировал, и работать с ним было довольно легко. Денег он на ветер не бросал, поэтому, несмотря на все симпатии, премии за неудачную командировку ждать было нечего.
Все-таки независимо от ее воли Кира стала прокручивать возможные планы добывания денег. До конца недели ей позарез надо отдать часть ссуды, взятой на покупку машины. Она рассчитывала на командировку как на прибавку к бюджету, но раз сорвалось, можно попробовать перезанять у знакомых… Ох, как она не любит занимать, и все время почему-то приходится это делать!
— Не хотите чего-нибудь выпить?
Задумавшись, Кира не заметила, что возле нее остановилась стюардесса с подносом. Кира сидела у окна. Сосед справа слегка дотронулся до ее руки и повторил вопрос:
— Не хотите минералки или пепси-колы?
— Спасибо, минералки.
Он протянул ей стаканчик с водой. Кира благодарно улыбнулась и тут только посмотрела на него внимательнее. Рядом с ней сидел молодой человек лет двадцати восьми — двадцати девяти, темноволосый и кареглазый, но белокожий. На носу и на щеках у него были рассыпаны веснушки, и это ему шло. «Приятный мальчик», — подумала Кира. Он тоже улыбнулся — словно в ответ на ее мысли. Улыбка у него очень симпатичная.
— Позвольте полюбопытствовать: вы по маршруту Пермь — Москва — Пермь или наоборот?
— Как это? А, — сообразила Кира, — нет, я москвичка и в Перми была в командировке. А вы?
— Аналогично. И как вам сей славный город?
— Да я в нем уже не первый раз. Город как город, как все наши города. Сонный и бестолковый.
— Ничего себе определение! Если уж вам Пермь показалась сонной, то что вы скажете, например, о каком-нибудь Красноберезовске?
— Такого не знаю.
— Ну, о Екатеринбурге, в просторечии Свердловске?
— Я же сказала: Пермь ничем не отличается от всех остальных наших городов.
— Ого! Вы не любите наши города?
— Да нет, отчего же, люблю. Только сейчас уж больно четко обозначилось разграничение между Москвой и провинцией. Такое впечатление, что в России остался единственный большой город. Я имею в виду город не по названию; каким-нибудь Верхним Васюкам тоже можно пожаловать статус города. Я имею в виду жизнь в особом ритме, в ритме большого города. Городом я называю место, в котором и жизнь течет по-городскому. А у нас, к сожалению, даже Питер становится провинциальным. — Кира не собиралась вступать в беседы с попутчиком, а тем более ввязываться с ним в дискуссию, но мальчик оказался ловким. Она сама не заметила, как разговорилась.
— Совершенно с вами согласен. В прошлом веке такого безобразия не было. Кстати, раз уж мы с вами так мило беседуем, позвольте вам представиться — Дмитрий Ракитин, журналист. Можно просто Митя, если желаете.
— Кира Анатольевна. — После имени и отчества Кира специально выдержала паузу, чтобы сразу пресечь фамильярность и подчеркнуть разницу в возрасте.
— Очень приятно, Кира Анатольевна, — мальчик подчеркнул обращение с еле уловимой иронией, но Кира заметила. — А я в Пермь ездил, как сказали бы десять лет назад, «по тревожному письму», — как ни в чем не бывало продолжал Митя. — Дело весьма распространенное в последнее время; некий банк собрал деньги якобы на квартиры и прекратил свое существование. Вкладчики в ярости; но мне жалко не столько тех, кто в ярости, а кто в растерянности. Старушки плачут, бабы голосят, а вот помочь им…
— Что, никак нельзя?
— Ну, почему? Посмотрим — поглядим… Вот «Властелину» же поприжали, а там люди покруче сидели, чем пермские воротилы!
— А вы, Митя, в какой газете работаете?
— А ни в какой! Я свободный художник, куда продам материал, там и деньги получу!
— И как, выходит?
— Что?
— Ну, материалы продавать?
— Раз на раз не приходится, но с голоду не умираю. Много ли одинокому мужчине надо? Какие у него траты? Разве что девушку в ресторан сводить!
— Рестораны нынче дорогие, да и девушки капризные, — поддразнила Кира.
— А мне капризные не нравятся, — в тон ей ответил Митя. — Вот вас я бы с удовольствием в самый дорогущий ресторан пригласил бы, если бы вы согласились.
— Спасибо, Дмитрий, учту на будущее, — Кира не удержалась от некоторого кокетства, мальчик все же был очень симпатичным, но тут же переменила тему: — Я ведь не просто так спросила про газету. Муж моей младшей сестры работает в одном из приложений к «Аргументам и фактам», тоже чем-то похожим на ваши расследования занимается. Андрей Арсеньев, может быть, слышали?
— Слышал, но не знаком. Одна моя хорошая знакомая с ним даже на «ты».
— Надо же, как тесен мир!
— Знаете поговорку: «Не мир тесен — прослойка мала». Много ли журналистов в славном городе Москве?
— Но все-таки не так уж мало, чтобы сосед в самолете Пермь — Москва случайно оказался знакомым твоего родственника.
— Значит, это судьба!
— В каком смысле?
— Вы же сами сказали, такие совпадения редко бывают. Значит, наша встреча не случайна. Кто-то умный там, — Митя поднял глаза к потолку, заменяющему небо, — решил, что нам необходимо познакомиться. Неужели мы не ответим судьбе взаимностью?
— Мы уже сделали, что могли.
— Разве?
— Вы о чем?
— Как вы думаете, что мы предпримем после посадки на нашу грешную землю?
— Я не думаю, я знаю.
— И что же?
— Разойдемся в разные стороны. Вы поедете к себе домой, а я — к себе.
— Не угадали! В любом случае я провожу вас до дома.
— А если я не позволю?
— Даже против вашего желания. Какой бы я был джентльмен, если бы бросил прекрасную даму в аэропорту одну с багажом!
— А если меня встречают?
— Это не меняет дела.
— Даже если меня встречает муж?
— Это могло бы несколько изменить диспозицию. Вы с мужем пошли бы рядом, а я следовал бы за вами в почтительном отдалении. Но ведь вас муж не встречает?
— С чего вы взяли?
— Я это просто чувствую, а интуиция меня редко подводит. У вас не может быть мужа.
Тут Кира даже возмутилась, ее голос чуть не сорвался от негодования:
— А вам не кажется, Дмитрий Ракитин, что вы слишком далеко заходите?
— Я и не думал вас обижать! Я просто хотел сказать, что вы можете быть женой одного лишь человека — моей женой. А поскольку мы пока еще не женаты, значит — вы не замужем. Ну, как у меня с логикой?
— Не слишком, — Кира посмотрела на него с нескрываемой насмешкой. — Молодой человек, сколько вам лет?
— Запрещенный вопрос.
— Ну, почему же? Должна я знать возраст человека, который набивается мне в мужья?
— Должны. Хорошо! Двадцать восемь.
— А мне тридцать восемь.
— Ну и что? Это ничего не меняет.
Кира рассердилась на себя. Надо было обратить все в шутку, ведь мальчик явно шутил, а она раскипятилась, о возрасте заговорила… Но остановиться уже не могла:
— Мне тридцать восемь, — повторила она раздраженно, — я старше вас на десять лет. У меня дочери уже семнадцать. Вот с кем вы могли бы познакомиться!
— Но…
— Послушайте, давайте прекратим этот разговор!
Замигала красная лампочка, и молоденькая стюардесса опять произнесла стандартный текст: «Наш самолет через пятнадцать минут совершит посадку в Москве. Просьба к пассажирам привести спинки в горизонтальное положение и пристегнуть ремни». Кира выполнила просьбу стюардессы и сердито отвернулась к окну, не желая продолжать прерванную беседу.
Когда после посадки пассажиры толпой двинулись к выходу, Кира нарочно замешкалась и пропустила трех человек между собой и своим попутчиком. Он хотел было подождать ее, но поток жаждущих как можно скорее ступить на твердую почву не дал ему такой возможности, «мальчика» унесло течением, и Кира облегченно вздохнула.
Не тут-то было. На выходе у трапа Митя Ракитин опять оказался рядом с Кирой и попытался взять у нее из рук сумку. Она сердито взглянула на него:
— Большое спасибо за приятную компанию в самолете, но уговора продолжать знакомство не было.
— Так давайте уговоримся, — Митя, совсем не обижаясь, все-таки отобрал у Киры сумку. — Я же обещал проводить вас, а свое слово я всегда держу.
Тяжело вздохнув, Кира покорилась неизбежному.
Всю дорогу до здания аэропорта Митя не закрывал рта. Он с легкостью перескакивал с одной темы на другую, от последних достижений американской астронавтики до сравнительных достоинств разных марок бытовых очистителей воды.
Первая заминка произошла, когда надо было идти получать багаж. Митя подхватил было Киру под локоток и повлек в сторону багажного конвейера, но она решительно высвободилась и довольно злорадно сказала:
— А вот багажа у меня нет!
— Как? — опешил Митя. — Только эта сумка? Она же совсем маленькая!
— А зачем мне больше? Я провела в Перми всего один день.
Взяв свою сумку из рук растерявшегося Мити, Кира улыбнулась ему на прощанье и гордо направилась к выходу. Но как раз тут по конвейеру стали подавать чемоданы и сумки вновь прибывших, в том числе и его вещи.
— Кира Анатольевна, хоть телефон оставьте, — услышала она за спиной безнадежный Митин голос, еще раз оглянулась, отрицательно покачала головой и скрылась в толпе.
Но настроение этот нежданный поклонник Кире исправил. «А все-таки милый мальчик, — подумала она, уже трясясь в московском автобусе. — Балаболка, трепач, но… В нем что-то есть. Одно слово — милый».