14
Новые краски оживили лицо Светланы после недели, проведенной у Леры.
— Вот теперь можно спокойно идти на кастинг, — сказала довольная Валерия.
— Все равно, Лера, боюсь, вдруг меня опять забракуют? — забеспокоилась девушка.
— Не болтай глупостей, Светка! — строго сказала Валерия. — Иди сюда!
Она подвела Светлану к большому овальному зеркалу.
— Ну, посмотри… разве не красавица?!
Светка пожала плечами.
— Вроде ничего, даже неплохо, — задумчиво произнесла она, принимая эффектную позу.
— Давай-ка обновим твой гардероб, а то ты, наверное, уже примелькалась в своих вещах, — открыв шкаф, предложила молодая женщина.
Черный жакет от Мюглера, уже оттенявший изысканную внешность Тамары и подчеркивавший элегантность Валерии, ловко обвил Светкину фигуру.
— Рукава немного коротковаты, но знаешь, не сильно заметно. Зато идет тебе, просто чудо. И юбка у меня к нему есть. В поясе, правда, чуть широковата, но под жакетом видно не будет, — хлопотала Валерия вокруг Светланы.
Через час совместных усилий из зеркала на них взглянула восхитительная блондинка с шаловливыми локонами, которые, выбиваясь из несложной прически, создавали на голове очаровательный беспорядок. Помада нежно-розового цвета подчеркнула свежесть лица, легкий штрих сиреневых теней сделал глаза еще более синими, словно два омута на ровной глади озера.
— Отлично! — уверенно произнесла Лера. — А ты что скажешь?
— Ой, не знаю. Вроде все хорошо, а я боюсь, боюсь так, что даже ладони потеют.
— Сколько у тебя сегодня кастингов?
— Пять!
— Я поеду с тобой!
— Правда?! — радостно воскликнула девушка и бросилась обнимать Валерию.
— Осторожней, осторожней! — с тревогой художника за еще не просохшее полотно, запричитала молодая женщина. — Макияж испортишь.
Лера сопровождала Светлану до самых дверей, а там, где было возможно, заходила вместе с ней и легким кивком головы подбадривала девушку, когда ей предлагали пройтись под острыми взглядами менеджеров.
После каждого просмотра, сев за руль машины, молодая женщина уверяла Свету, что та произвела нужное впечатление.
— Я не сомневаюсь, ты пройдешь все кастинги и в агентстве ахнут от посыпавшихся на тебя заказов.
Первые дни просмотра Светлана вела себя еще скованно, а потом, войдя во вкус, была спокойнее и увереннее. Движения рук поражали плавностью, походка стала легкой и скользящей, а на лице заиграла таинственная улыбка славянской мадонны. Она почувствовала, что нравится окружающим. Поэтому на последнем кастинге, сделав резкий поворот, мгновенно сменила славянскую грусть на озорную улыбку красивой девчонки и увидела, как оценили ее возможности сотрудницы одного из Домов моделей.
Светка была счастлива, будто уже знала результаты кастингов. Она прыгала вокруг Леры, не давая ей возможности открыть машину.
— Угомонись, топ-модель! — весело прикрикнула та. — А давай отметим твой успех!
— Что ты, Лера, — сразу посерьезнела Светлана, — это плохая примета.
— А кому ты больше веришь: мне или примете?
— Спрашиваешь!
— Тогда предлагаю расслабиться и отведать деликатесов.
Светка впервые попала в этот рай изысков, собранных чуть ли не со всего света в роскошном магазине. Они сели на высокие стулья за мраморную стойку, Лера что-то заказала, и перед Светланой появилась тарелка с тонкими нежно-розовыми ломтиками копченого лосося и высокий бокал с бегающими наперегонки пузырьками шампанского.
Голова девушки сладко закружилась, ей казалось, что все, кто сейчас находится здесь, тоже радуются теперь уже несомненному будущему успеху.
— Боже, Лера, я сейчас подумала, что бы со мной было, если бы я не встретилась с тобой! Если бы ты не захотела мне помочь… Лера! — Светлана уставилась своими опьяневшими синими глазами в серые глаза Валерии. — Я перед тобой в вечном, неоплатном долгу! Я…
— Света, не надо никаких обещаний и клятв. Лучше пожелай, чтобы я никогда не нуждалась ни в чьей помощи.
Сидя рядом с восторженной Светланой, Валерия тоже невольно вновь размечталась о большой любви.
«Неужели только для того, чтобы стать женой этого славного толстячка, я приехала в Париж, прошла через унижения и безысходности, пережила ужас и едва избежала смерти?.. Нет, нет! — кричала ее опьяненная янтарным шампанским надежда. — Нет, нет! Где-то совсем рядом настоящая любовь…»
Валерия в нетерпении завертела головой, но не нашла никого достойного ее больших чувств.
«Ну что ж, подожду еще немножко», — решила она.
* * *
Светлана боялась поверить, что судьба опять улыбается ей.
— Света! На тебя спрос! — радовался Матье.
Теперь девушка работала как заведенная и была счастлива, чувствуя, что потихоньку вновь начинается подъем к вершинам модельного бизнеса. Она опять стала мелькать на престижных показах, на нее стали обращать внимание журналисты. Это давало надежды. А жила Света только ими, потому что настоящее положение ее не устраивало. Она по-прежнему обитала у Валерии, а когда возвращался Эрве, переезжала к Копытову. Светка, конечно, понимала, что так долго продолжаться не может, но, как ни складывала она в уме свои доходы, снять приличную студию возможности не было.
Причудливый, таинственный, кокетливый, пряный мир высокой парижской моды околдовал Светлану, ослепил своими яркими красками, заворожил изысканной хрупкостью фантазии.
Все чаще и чаще во время дефиле она стала встречаться с Кристиной Эриксен. Светка очень внимательно приглядывалась к этой красивой шведке. Кристина была ярче Светланы, ее глаза были не озерами, а океаном, ее волосы были не нежным шелком, а густыми шелковыми зарослями, ее фигура была не фигурой манекенщицы, а женщины, наделенной всеми ее таинствами. Кристина легко и просто вошла в мир высокой моды, поэтому в ее взгляде всегда светились уверенность и спокойствие и никогда не проскальзывали затравленные нотки страха и отчаяния. Журналисты тут же прозвали юную шведку Королевой Кристиной в честь ее знаменитой соотечественницы, покорившей своим сказочным скандинавским очарованием блестящий двор Людовика XIV. «Повелительница викингов», «Красавица скандинавка» — все чаще такими эпитетами награждала ее пресса. Кристина уверенно поднималась на олимп модельного бизнеса, органично умела так преподнести модель, словно это был последний шедевр, созданный гением кутюрье, и ничего лучшего в подлунном мире больше уже не предвиделось.
До начала дефиле оставались считанные минуты, и Светлана, подойдя к кулисам и выпрямив до предела спину, готовилась прыгнуть в завораживающую бездну великолепного шоу. На ней было платье из ядовито-зеленого пластика с широкой, стоящей колоколом юбкой, украшенной металлическими пластинами, на голову было надето подобие шлема, утыканного иглами. Перед Светланой стояла манекенщица в узком платье из ярко-красных пластиковых чешуек, сзади которого крепился величественный шлейф из стоящего волной шелка. Манекенщица сделала движение, и Светке показалось, что шлейф вот-вот оторвется, она взглянула повнимательнее, в самом деле…
— Послушайте, — сказала Светлана, дотронувшись до плеча девушки, — у вашего платья почти оторвался шлейф…
Манекенщица обернулась, и на Светку вопросительно взглянули океанской синевы глаза Королевы Кристины. У Светланы от неожиданности пересохло в горле.
— Вы что-то сказали? — улыбаясь, спросила Кристина.
Света беспомощно замахала руками.
— Шлейф, шлейф, — наконец выговорила она.
Кристина проворно подбежала к зеркалу.
— О-о! — воскликнула без пяти минут звезда и бросилась к костюмеру.
По окончании дефиле, как всегда радостно-возбужденная, Светка присела за туалетный столик и с сожалением принялась уничтожать великолепный макияж.
«Эх, видел бы хоть кто-нибудь меня из Таганрога, — мечтательно подумала она, но потом, гордо повернув голову и улыбнувшись своему отражению, мысленно добавила: — Нет, никто не увидит… я для них теперь недосягаема… Всех их денег не хватит, чтобы на меня даже мельком взглянуть».
Ее самодовольный монолог был прерван появлением Кристины Эриксен в джинсах и потрясающей своей простотой и ценой маечке от «Шанель».
— Я хотела поблагодарить тебя, — сказала она, присев на соседний стул.
— Не за что, — улыбнулась Света.
Та неопределенно повела бровями.
— Как знать… я, правда, не встречалась еще с этим, но говорят, многие манекенщицы только рады, если у кого-нибудь во время дефиле бывают неприятности.
— Неужели? — теперь уже поднялись Светкины брови. «Впрочем, — отметила она про себя, — в этом есть свой резон».
— Как тебя зовут? — спросила Кристина.
— Света, — ответила чуть смущенно девушка.
— А меня…
— О, тебе нет необходимости называть себя, — перебила ее Светка.
— Ну что ж, значит, мы познакомились. А ты откуда?
— Из России.
— Россия, — задумчиво произнесла шведка, — Россия… Для меня это что-то загадочное и ужасно любопытное. Я обязательно съезжу туда. Света, — обратилась она к девушке, — ты сейчас не занята? Может, пойдем что-нибудь перекусим?
— С удовольствием, — лучась от радости и гордости, что она пойдет рядом с Кристиной Эриксен, воскликнула Светка.
Светлана никогда не думала, что Кристина окажется такой славной и совсем не заносчивой девчонкой. Они весело шагали по улице, а прохожие невольно засматривались на двух белокурых красавиц, словно сошедших с обложки журнала.
— Знаешь, Света, — неожиданно сказала Кристина, когда они, уже поужинав, заказали на десерт кофе, — я сейчас снимаю отличную двухкомнатную квартиру с небольшой гостиной. Раньше со мной жила одна манекенщица, тоже шведка, но она недавно вышла замуж, и теперь я осталась одна. Если ты хочешь, мы могли бы жить вместе, тем более что плата очень умеренная…
Но Светка не дала ей договорить, сразу выкрикнув:
— Да, да, да! Согласна!
Жить под одной крышей с самой Эриксен! Она об этом даже не смела мечтать.
— …Как я тебе благодарна! Мне в самом деле очень, очень нужна квартира. А когда можно?..
— Да прямо сейчас. Бери свои вещи и приезжай!
— Это просто здорово! — радовалась Светка и потянулась поцеловать Кристину.
Она как раз в это время жила у Копытова, поэтому, поблагодарив его, быстро собрала вещи и поспешила на последнюю электричку до Парижа.
— Никак не пойму, — развешивая свой нехитрый гардероб в шкафу, обратилась Светлана к Кристине, — как можно бросить карьеру манекенщицы ради замужества?
— Ну, знаешь, карьера манекенщицы штука весьма хрупкая и к тому же, если ты не топ-модель, больших денег все равно не заработаешь. И с чем останешься? Молодость позади, на счету весьма скромные сбережения… Моя приятельница вышла замуж за очень богатого человека, который мягко, но настойчиво предложил ей перейти из разряда женщин, демонстрирующих наряды, в разряд женщин, покупающих их. Согласись, не так уж плохо.
— Нет, я, пожалуй, не согласилась бы на такие условия.
— Полагаю, только в том случае, если бы ты уже достигла вершины успеха…
Светка хотела ей что-то возразить, но Кристина, усмехнувшись, продолжала:
— Я тоже думала, как ты, но когда подольше покрутишься в мире моды, более трезвые мысли постепенно изгоняют грезы.
— И это говоришь мне ты, ты — звезда! — задыхаясь от удивления, проговорила Светлана.
— Не путай, я еще не звезда. И надо сказать, мой подъем немного затянулся. Обо мне говорят, пишут, но нужного успеха я еще не имею… да и гонорара тоже.
— Но ты обязательно станешь топ-моделью!
— Надеюсь. Но согласись, иметь хорошего жениха, на всякий случай, тоже неплохо, — улыбнувшись, сказала Кристина и, пожелав новой подруге приятных сновидений, пошла в свою комнату.
Светка, несмотря на усталость, долго ворочалась в постели. Слова Кристины о хорошем женихе не давали ей покоя.
* * *
Комфортно устроившись в кресле, маленькими глоточками смакуя шампанское, Светлана летела в Москву самолетом авиакомпании «Эр Франс». Она чувствовала себя на вершине блаженства, она чувствовала, как ее столько раз гнувшаяся спина постепенно выпрямляется, приобретая стальную осанку. На губах поигрывала высокомерная, чуть презрительная улыбка: она, Света Волкова, летит в Москву как манекенщица парижского модельного агентства для участия в неделе высокой моды.
По сверкающему черно-серому мрамору аэропорта Шереметьево-2, в шикарной, расклешенной книзу, норковой шубе, Светлана гордо направилась к паспортному контролю, за которым мрамор сразу становился грязно-асфальтового цвета и начиналась Россия. Светка стояла в очереди, не доставая свой паспорт до последней минуты, она растягивала получение удовольствия от того, что все вокруг ее считают иностранкой. Девушка рассеянным взглядом смотрела поверх всех. Заметив в соседней очереди сотрудников парижского бюро, организующего проведение недели высокой моды в Москве, она приветливо помахала им рукой. Все остальные манекенщицы прилетят через три дня, а Светлана решила приехать пораньше, чтобы успеть встретиться со знакомыми.
Пограничник, проверявший паспорта, невольно засмотрелся на Светку и, покраснев от смущения, встретив ее самоуверенный взгляд, произнес, как гвоздь забил:
— Бонжур.
— Bonjour, — лукаво щуря глаза, как это делала Тамара, ответила девушка.
Когда пограничник увидел ее паспорт, то смутился еще больше. Светлана чуть презрительно улыбалась под его внимательным взглядом.
«Знай наших!»
Номер для Светки был заказан в «Метрополе». Не чувствуя под собой земли, купаясь в окутавших ее волнах собственной значимости, ступила она на ковровое покрытие отеля. Она долго не отпускала горничную, раздумывая над предложением девушки разложить ее вещи. Уголками глаз Светка ловила осторожно-восхищенный взгляд горничной, а пальцами с ярко-красным лаком на ногтях небрежно срывала сверкающий целлофан с коробки шикарных духов. Ах, как она раньше завидовала тем женщинам, которые, не задумываясь, открывали все коробки, даже не взглянув на их дизайн, разрывая своими холеными пальцами нежную бархатистость картона.
— Нет, не надо, — продержав девушку у двери, наконец небрежно бросила она. — Спасибо.
И в этом «спасибо» презрения было больше, чем в другом «извольте выйти вон».
Когда за девушкой закрылась дверь, Светка раздраженно рассмеялась:
— Что тут раскладывать?.. Тут и раскладывать нечего. Два платья и костюм, шуба и то с плеча Кристины. Дала на бедность поносить, чтобы я в родной Москве от холода не околела.
Ее дорожная сумка выглядела солидной лишь потому, что она везла свой старый норковый полушубок в подарок Лидии Николаевне, да еще кое-какие тряпки.
— Не выбрасывать же, — рассудила девушка, собираясь в Москву.
Набрав номер телефона Вероники и услышав ее «Алло!», Светка радостно засмеялась и громко сказала:
— Ника, это я!
— Кто? — недоумевала подруга.
— Я, Света.
— Господи, неужели ты, Светка! Где ты?
— Здесь, в Москве, — лопаясь от удовольствия, пропела Светлана.
— Так что же ты! Давай скорей приезжай ко мне! Боже мой, Светлана! Кто бы мог подумать! — продолжала недоумевать Вероника.
Прямо у порога Светка заключила в свои душистые парижские объятия Веронику и долго не отпускала, визжа от радости.
— Это тебе, белье! — сразу же преподнесла она свой подарок.
Растерявшаяся Вероника в волнении бегала по комнате, но потом, взяв себя в руки, как это умеют делать профессиональные манекенщицы, приготовила кофе и, усевшись со Светкой на диван с многочисленными шелковыми подушками, всем своим существом выдохнула:
— Рассказывай! Все, все рассказывай!
Рассказ о Светкиных мытарствах, провалах и пока еще скромных победах растянулся до глубокой ночи и продолжатся уже в постели, так как прерваться, не дорассказав все, и уехать ночевать в отель Светлана не могла.
На следующий день Света специально отправилась на кастинг, который проводили сотрудники парижского бюро. Войдя в вестибюль, девушка даже охнула, столько здесь было желающих.
— А возьмут-то всего человек восемь.
Она нарочито медленно шла между жаждущих претенденток, пока не услышала удивленные возгласы своих бывших соратниц:
— Слушай, посмотри, вот эта, в шубе, не Светка Волкова?
— Какая?
— Ну та, которая Игната Скребова по спине огрела.
— А, да! Что-то похожее есть. Но вряд ли она. Скребов, говорят, ее сгноил.
«Ах, вот как, значит, говорят», — со злостью подумала Светлана.
— А по-моему, она! — продолжала настаивать первая девушка.
— Да нет. Та такая провинциальная была, безвкусная… А это, должно быть, иностранка. Видишь, она в комнату комиссии идет, француженка, наверное…
«Короче, давайте соображайте быстрее! Я и так еле ноги передвигаю, — остановившись и принявшись что-то срочно искать в своей сумке, думала Светка. — В мои планы не входит узнавать вас первой».
Наконец одна из девушек решилась и, подойдя к Светлане, спросила:
— Простите, вы случайно не Света?
Светка повернулась и немного удивленно произнесла:
— Да!
— Ой! А нас ты не узнаешь? — воскликнули хором подружки.
Светлана отлично помнила, как зовут этих двух стерв, от которых она натерпелась в свое время, Люська и Зинка, но, сощурив, как Тамара, глаза, она с обескураживающей улыбкой ответила:
— Нет! — таким тоном, словно сказала: что вы о себе возомнили, чтобы я помнила какую-то мелюзгу.
— А ты тоже на кастинг? — спросила та, которую звали Люська.
— На кастинг?! — голосом королевы непонимающе переспросила Светлана.
— Ну, да… или ты?..
— Или что? — наслаждалась Светка их все более возрастающим удивлением.
— Ты что, оттуда? — и Зинка кивнула на дверь, за которой заседала комиссия.
— О нет! Я не оттуда, но туда. Мне надо кое-что уточнить… Вы же сами понимаете: столько хлопот с этой неделей моды…
Губы девушек растянулись в густо смазанных медом улыбках, а глаза, словно залитые оливковым маслом, забегали из стороны в сторону.
Светка, выдерживая паузу, ждала.
Голосом овечки первой заблеяла Зинка:
— Светочка!..
«Так, так, продолжай», — смакуя унижение других, довольно думала Светка.
— …Так, значит, ты теперь в Париже живешь!..
— Да! — как само собой разумеющееся ответила она.
— И приехала на дни высокой моды…
— Да! Кстати, девочки, коллекции в этом году — потрясающие.
Вокруг них стала собираться толпа любопытных. Боясь упустить свалившийся им с неба клад, Люська и Зинка осторожненько отвели Светлану в сторону.
— Светочка! А ты не поможешь нам по старой памяти? — перебивая друг друга, начали они.
Светка смотрела на их униженные в просьбе лица, на их не мигающие в ожидании ответа глаза, на их вытянутые шеи, на их полуоткрытые от нетерпения рты насмешливо-игривым взглядом. Насытившись зрелищем, она улыбнулась и ласково произнесла:
— Нет. И именно по старой памяти…
Брезгливо поморщившись, отряхнув рукав, словно от соприкосновения с пылью, Светлана гордо прошествовала в дверь, за которой решалась судьба претенденток.
* * *
В концертном зале одного из супершикарных московских отелей был воздвигнут подиум, освещенный сияющими лучами прожекторов. На репетицию, предшествующую грандиозному шоу, было допущено несколько журналистов, которые в перерыве не преминули окружить Кристину Эриксен. Светлана, завистливо вздохнув, оставила подругу во власти вспышек и потоке вопросов, а сама спустилась позвонить Веронике. Однако Кристина была не расположена к долгой беседе и, отделавшись от журналистов дежурными фразами, скрылась в гримерной.
Поболтав с Вероникой, Светлана направилась в зал.
— А я думаю: ты, не ты, — вдруг кто-то схватил ее за руку чуть повыше локтя.
Девушка инстинктивно подалась назад… Перед ней в масляной улыбке расплылся Игнат Скребов.
Светка резко вырвала руку и хотела было идти дальше, не удостоив его вниманием, но в одно мгновение передумала.
— А это я! — спокойно произнесла она.
— Здравствуй, Света! Давно не виделись. Я смотрю, у тебя большие успехи… и года не прошло, как уехала, а уже участвуешь в таком шоу и с Кристиной Эриксен самые дружеские отношения…
— Своим профессиональным оком ты подметил все точно. И за мои успехи я должна благодарить тебя.
— Ну вот, видишь, как говорит народная мудрость: все к лучшему. Так что, может быть, забудем старое? Тем более что я теперь тоже часто буду бывать в Париже.
— Да что ты! — воскликнула Светка. — И в качестве кого?
— В качестве сотрудника парижского журнала «Боте».
— О! Неплохо! — еле скрывая досаду, произнесла девушка.
— Правда, я еще контракт не подписал, я сейчас как бы стажер… В общем, я должен сделать ряд фотографий этого дефиле, и, если они получатся что надо, тогда и дела у меня будут что надо, — нервно рассмеялся он.
— О, насчет этого я не сомневаюсь. Все будет, как всегда, на уровне.
— Да, я тоже не сомневаюсь, но, понимаешь, для первого раза хотелось бы сделать что-нибудь такое-этакое… Короче, Светик, я подумал: не поможешь ли ты мне?
— Я?
— Одно дело — снимки во время дефиле, а другое, если бы ты уговорила Кристину, Кьяру и Од остановиться буквально на минуту… Я бы такие фото отгрохал, что весь журнал бы упал!..
Светка задумалась.
— Ты хочешь, чтобы после дефиле мы, то есть те, кого ты назвал…
— Светик, Светик, — испуганно залепетал Игнат, — я и тебя имел в виду, как же без тебя…
— Ну хорошо, значит ты хочешь, чтобы после дефиле мы задержались на минутку… хотя бы в фойе перед гримерной? Устраивает?
— Устраивает, устраивает, — молящими глазами глядя на Светлану, повторял Скребов.
— Что ж, в благодарность за то, что ты помог мне побыстрее перебраться в Париж…
— Светик, ну, что ты… мы ведь забыли старое, — огорченно разведя руками, проныл Игнат.
— Да нет, я не иронизирую, я и в самом деле тебе благодарна… Одним словом, договорились. Готовь аппарат. Девочки будут! — уже на ходу крикнула она и поспешила на подиум.
* * *
Грандиозный показ высокой парижской моды, словно разноцветный океан красок из какой-то волшебной страны, выплеснулся на подиум и залил радужными волнами его величественную белизну. Океан неистовствовал, возбуждаемый аплодисментами, будто ветром, накатывал на очарованных зрителей волной буйной, по-океански неисчерпаемой фантазии. А когда в прощальном аккорде на подиуме в длинных черных бархатных платьях со смелыми разрезами по бокам появились две белокурые красавицы и замерли, обнажив безупречные ноги, зал взорвался восхищенным «браво». Обвив друг друга за талии руками, Кристина и Света стояли в окружении других манекенщиц и благосклонно принимали изъявления восторгов публики.
Игнат нервничал: выполнит Светка свое обещание или нет, но на всякий случай вставил в фотоаппарат новую пленку и сразу же по окончании шоу поспешил в небольшое фойе перед гримерной. В волнении Скребов ходил из угла в угол, вдруг открылась дверь, и появились четыре красавицы: Кристина, Кьяра, Од и Светка. Игнат просто обмер.
— Вот мой кузен, о котором я говорила, — указала она в сторону еще не пришедшего в себя Скребова. — Несколько фото для моей мамы. Она будет счастлива!
— О! Кузен!.. — раздалось вокруг него. — Да, да, конечно, для мамы…
— Для семейного альбома, — улыбаясь, подтвердила Светка.
На жемчужно-сером фоне велюровых стен фойе Игнат ловко, в одно мгновение, создал потрясающую композицию: Кристина, в черном бархатном платье, по бокам Кьяра, в ярко-красном, и Од, в желтом, сплели руки, будто боттичеллиевские грации, и чуть поодаль, Венерой в черном, с большим огненно-красным шарфом, замерла Светлана.
Руки Игната лихорадочно тряслись, ладони вспотели, когда Светка, подмигнув, сказала:
— Они не против, сделай еще парочку фото.
Вместо парочки вышло, наверное, с десяток. Скребов сладостно сглотнул слюну: сенсация у него в кармане. В Париже умрут от ловкости нового русского сотрудника.
В фойе появился молодой человек в строгом сером костюме и, обратившись к Игнату, спросил:
— Простите, вы — Игнат Скребов?
— Да! — досадливо ответил он.
— Вас к телефону. Срочно. Париж.
— О! Париж! — воскликнули девушки.
— Париж?! — удивился Игнат и хотел было броситься бежать, как Света ловко схватила его за руку и ласково прошептала:
— А девочек поблагодарить?
— Ах, Светик, прости, я совсем ошалел…
— Девочки, Игнат должен срочно уйти. Давайте поцелуем его на прощание!
Смеясь, четыре фации одновременно обвили шею Игната руками и дружно чмокнули воздух вокруг него. Когда Скребов рванулся, чтобы бежать, то почувствовал, что у него на груди больше нет фотоаппарата. Непонимающе он огляделся по сторонам и увидел, что его «Canon» в руках у Светланы. Скребов хотел уже вернуться, но девушка дружески помахала ему рукой.
— Иди, иди, я тебя здесь подожду. А это, — и она указала на аппарат, — чтобы ты точно вернулся.
— Ой, Светка! — качнул головой Игнат и помчался к телефону.
Запыхавшемуся, красному Игнату достался только монотонно-раздражающий гул свободной линии.
— Черт! Опоздал! Прервали.
Он подождал еще минут пять-семь, вдруг перезвонят, а потом поспешил назад, чтобы поскорее прижать к груди драгоценный фотоаппарат, только что поглотивший сенсацию.
Когда Скребов влетел в фойе, то увидел Светку и Кристину, стоящих у окна. Светлана что-то рассказывала ей, показывая на вечернюю панораму Москвы. Заметив его, Кристина улыбнулась и, бросив: «Bye-bye», — скрылась в гримерной.
— Держи свой инструмент! — сказала Света, протягивая аппарат.
— Слушай, Светик, я перед тобой в долгу, — начал радостный Игнат, — но отдам, ей-Богу, отдам.
— Да ладно! Мне было это нетрудно. Они — славные девчонки.
— Не умаляй, не умаляй своих заслуг.
— Ну, я пошла, прощай! — сказала Светка и направилась к двери.
— Надеюсь на скорую встречу в Париже! — крикнул ей вслед лопающийся от счастья Игнат.
Сенсация, еще спрятанная от мира в пластмассовом чреве фотоаппарата, жгла Скребову руки. Он не стал оставаться на банкет, не стал подкарауливать манекенщиц, а сломя голову бросился к машине и, заведя мотор, издал победный крик. Осторожно скользя по освещенной розовым светом фонарей заснеженной Москве, Скребов гримасничал от удовольствия: то скромно потуплял глаза, представляя, как изумятся в редакции, получив сногсшибательные снимки, то самодовольно чмокал губами, воображая себя в окружении русских коллег, которые будут поздравлять его с профессиональной удачей словами, приправленными острым вкусом зависти.
— А все-таки эта Светка — непроходимая дура, — неожиданно ухмыльнулся он. — Ловко я тогда вытурил ее из Белокаменной… Вообразила о себе, стерва… Еще посмотрю, может быть, я ее и из композиции уберу, как лишнюю деталь, хотя она, бесспорно, хороша… Да только я ей карьеру делать помогать не буду. Скребов не из тех, кто прощает хамские выходки…
Примчавшись домой, Игнат быстро разделся и сразу же закрылся в лаборатории. Привычные руки ловко работали в темноте, и вот готово… можно включить свет и наконец-то взглянуть на шедевр грядущей славы фотографа уже с европейским именем. Глаза Игната инстинктивно зажмурились от света, а потом неожиданно стали круглыми и судорожно забегали по пленке, ища на ней хоть один кадр. Драгоценная пленка в руках Скребова выглядела как шикарный, но никому не нужный футляр от похищенного бриллиантового колье, она была… засвечена.
Страшная мысль обожгла его сердце и мозг, он бросился к сумке с еще не проявленными пленками, на которые он снимал дефиле. Руки дрожали, губы пересохли, Скребов боялся поверить в то, о чем подумал. Проявленные пленки были уже подвешены на леску, а Игнат все не решался включить свет. Наконец, с трудом подняв руку, он нажал на клавишу… Однотонно-матовые ленты, не потревоженные ни одним кадром, предстали перед его глазами.
Скребов замер посередине лаборатории, не в силах пошевелиться и не в силах поверить в свой полный и безвозвратный провал. Сколько сил, энергии, лести потребовалось ему, чтобы получить этот заказ, сколько черной икры и водки было съедено и выпито… сколько надежд было возложено…
Из состояния прострации его вывел телефонный звонок. Игнат ни с кем не хотел говорить, но рука автоматически подняла трубку.
— Алло, слушаю, — с трудом выговаривая слова, произнес он.
— Ну, как там наши сенсационные фотографии? Надеюсь, получились великолепно: ровно и гладко, — услышал он надменный насмешливый женский голос.
— Ведьма!.. Стерва!.. — задыхаясь, заорал Игнат.
— До скорой встречи в Париже! — заискрился от удовольствия голос и исчез за завесой гудков.
Игнату казалось, что он сейчас лопнет от ярости, беспомощности и своей идиотской неосторожности.
— Ведьма, ведьма! — кричал он, ударяя ладонью по столу. — Околдовала, провела… Ну, я ей!..
Игнат схватил ключи от машины и, на ходу одеваясь, бросился к лифту.
— Убью, убью, гадину!.. Нет, сначала пусть как хочет соберет своих девок, и пусть они позируют столько, сколько мне нужно! — мстительно решил он.
Взвизгнув тормозами, автомобиль остановился у отеля. Игнат открыл дверцу и… вдруг тяжело упал на руль.
— Ну куда я?.. У них же охрана… только опозорюсь…
Он посмотрел на сверкающее окнами здание отеля и, представив, что там в одном из номеров сидит и празднует свою победу Светка, чуть не задохнулся от дикой, нечеловеческой ярости.
* * *
Светлана положила телефонную трубку и залилась раскатистым злорадным смехом. Эти несколько фраз, брошенных Скребову, доставили ей несказанное, невероятное удовольствие.
— Бывают в жизни приятные минуты, — протянула она нараспев и с размаху ударила по подушке. — Получил, гад!
В то время как Скребов задыхался от злости, Светку распирало от радости. Она не могла усидеть на месте.
— Такой праздник надо отметить! — весело предложила она своему отражению в зеркале и, покачивая бедрами, ощущая во всем теле неизъяснимое блаженство, направилась в бар.
Девушка выбрала столик в отдалении от всех. Ей хотелось наедине насладиться поражением врага и посмаковать подробности своей блестяще завершенной операции.
Когда Светлана встретила Скребова в перерыве между репетициями, то инстинктивно, как при виде мерзости, вырвав свою руку из его цепких пальцев, хотела уйти, но что-то остановило ее и заставило улыбнуться. Этим что-то была еще пока неосознанная возможность отомстить врагу.
По окончании репетиции план был разработан до мельчайших деталей. Поэтому, несмотря на усталость, вместо отеля Светка поспешила к Лидии Николаевне.
— Светочка! — раздался ее радостный вскрик. — Вот сюрприз, вот подарок. А я уже думала, ты больше не придешь. Ты же говорила, что будешь очень занята. Проходи, проходи… чаю попьем, — снимая с нее шубу, не останавливаясь, говорила Лидия Николаевна. — А я уже твой подарок обновила: пуговицы перешила, кое-где зашила, и как новенький, — гордо продемонстрировала она бывший Светкин полушубок. — А соседи, соседи-то… с ума сходят от зависти… Я твою фотографию с автографом в зале повесила. Вот, смотри! Пусть все знают, какие у меня знакомые. Да ты садись, — суетилась вокруг нее бывшая хозяйка.
— Лидия Николаевна, у меня к вам очень серьезное дело. Вы должны мне помочь.
— Светочка, для тебя все сделаю, все… ты же знаешь.
— Дело в принципе не сложное, но требующее пунктуальности и внимания.
— Да что такое, говори!
— Просто надо вовремя, Лидия Николаевна, учтите, вовремя, ни минутой раньше, ни минутой позже, позвонить по телефону.
— Ой, Господи! Да с дорогой душой! Говори куда, когда…
— Завтра вечером, как только закончится дефиле, я позвоню вам и скажу: «Здравствуйте, Лидия Николаевна! У меня все хорошо», — полушепотом начала Светка, — и ровно через двадцать минут вы должны будете набрать вот этот номер, — девушка положила на стол листок бумаги, — и позвать к телефону фоторепортера Игната Скребова, сказав, что вы звоните из Парижа. Понятно?!
— И это все? — удивилась Лидия Николаевна.
— Все! Если это «все» пройдет как надо, с меня сто долларов.
— Сто долларов за звонок! Да что ты, Светочка!
— Лидия Николаевна, вы же знаете, я не обманываю.
— Ой, спасибо тебе, спасибо тебе, дорогая! А говорят, нет добрых людей на свете, — запричитала женщина.
Светлана выпила чашку заваренного душистыми травами чая и серьезно сказала:
— Лидия Николаевна, для меня этот звонок очень важен. Так что давайте порепетируем.
— Давай, давай, Светочка, — охотно согласилась та. — Значит, так, ты мне звонишь, а через двадцать минут…
— Ровно через двадцать!
— Не волнуйся! Секунда в секунду я набираю вот этот номер и говорю, — Лидия Николаевна как-то выпрямилась, немного задрала голову, видно, воображая, что она в Париже, и высоким голосом произнесла: — Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, к телефону фоторепортера Игната Скребова, это звонят из Парижа… Срочно! — добавила она, еще больше повысив голос.
«Ничего, на того олуха, который поднимет трубку, это произведет впечатление», — решила девушка.
— И что потом, Светочка? — вернувшись из воображаемого Парижа, спросила Лидия Николаевна.
— Ничего. Как только он там возьмет трубку, вы здесь положите.
— Поняла! — кивнула Лидия Николаевна. — Светочка, — немного помолчав, спросила она, — а это не тот Игнат Скребов?
— Тот, — сухо ответила Светка.
— Ах, тот гад, значит! — сузив глаза, проговорила женщина. — Ну, тогда давай еще пару раз прорепетируем. Я этому подонку такой Париж устрою! — войдя в азарт, воскликнула она.
На следующий день за час до назначенного Светкой времени Лидия Николаевна поставила на стол телефон, стакан воды, положила лист с номером и торжественно, прямо напротив себя, водрузила огромный пузатый будильник. В назначенное время раздался звонок, и немного встревоженный Светкин голос произнес, как было условлено:
— Здравствуйте, Лидия Николаевна, у меня все хорошо!
После этих слов Лидия Николаевна замерла, уставившись немигающим взглядом на циферблат будильника. Даже если бы сейчас обрушились стены, она по-прежнему бы сидела, не отрывая глаз от минутной стрелки, — сто долларов за двадцать минут! Такое бывает раз в жизни, да и то через одного…
Когда стрелка приблизилась к роковой отметке, Лидия Николаевна позвонила и торжественно потребовала позвать Скребова. Услышав на скверном английском: «Скребов слушает!» — она тут же положила трубку и только тогда перевела дыхание.
Примерно через час появилась вся розовая от мороза, хохочущая Светка и, расцеловав Лидию Николаевну в обе щеки, протянула ей обещанные сто долларов.
— Да что ты, Светочка, — засмущалась женщина, — мне как-то и неудобно.
— Лидия Николаевна, берите без разговоров. Я теперь на Западе живу и знаю: за все надо платить, и нечего стесняться, вы честно заработали. Вы даже не представляете, как я вам благодарна… Ведь все зависело от вашего звонка!
Еще раз обняв и поцеловав раскрасневшуюся от удовольствия Лидию Николаевну, Светка упорхнула.
Выпив два бокала шампанского и прилично захмелев, Светлана поднялась, ощущая приятную негу во всем теле.
— Ну что ж, праздник удался на славу, — довольно ухмыльнулась она и направилась в номер.
В мягком полумраке мраморного холла к ней подошли два великолепно одетых молодых человека.
— Разрешите выразить свой восторг, — сказал один из них, — вы были самой красивой манекенщицей сегодняшнего дефиле!
Девушка расплылась в блаженной улыбке.
— Не могли бы мы вас попросить уделить нам минуты две, — вежливо продолжал незнакомец.
— Извините, я очень устала, — ответила Светлана.
Но молодой мужчина, ласково взяв ее за локоть, добавил:
— Это очень важно и интересно для вас.
— Ну, хорошо, — сдалась на уговор девушка.
— Тогда давайте где-нибудь присядем.
Они сели на велюровый диван, окруженный искусственными зарослями кустов.
— Светлана, — сказала молодой человек, — мы хотим предложить вам возможность заработать десять тысяч долларов и получить в подарок норковую шубу.
Светка от неожиданности и размаха предложения лишилась дара речи, а незнакомец тем временем продолжал:
— От вас потребуется совсем немного: надеть вот это, — и он указал на великолепную, палевого цвета, шубу, выставленную в витрине гостиничного бутика, — и приехать в Париж; зайти в один туалет, какой вам будет указано позже, где в условленном месте для вас будет оставлена дорожная сумка. Вы снимете свою шубу, положите ее в сумку, из которой возьмете точно такую же себе и плюс десять тысяч долларов.
Блаженный хмель от шампанского улетучился легким облаком.
«Десять тысяч долларов, — напряженно размышляла девушка, — десять тысяч долларов и потрясающая шуба. Господи, как мне нужны эти деньги!.. Я смогу купить себе кожаную куртку, сапоги от Кельяна или даже машину… Но что это значит? Это значит, что в эту, первую, шубу наверняка будут зашиты наркотики. Ой, нет, нет… полиция, милиция… Вот с кем не хочется иметь никакого дела».
— Ну, что вы нам ответите? — ласково спросил соблазнитель.
— Я думаю, что, к сожалению, не смогу вам помочь, — нехотя отказалась Светлана.
— Мне кажется, вы плохо подумали. Ведь мы могли бы и продолжить наше сотрудничество. А это значит — собственная квартира в Париже…
— Собственная квартира в Париже, — завороженно повторила Света.
— К тому же что вас останавливает? Когда вы летели сюда, вас кто-нибудь проверял? Только багаж, а к шубе никто даже не притронулся, разве не так?
— Да, — пришлось согласиться Светлане, — в самом деле.
— Ну вот, точно так же будет и когда вы полетите обратно.
— А почему вы решили обратиться ко мне? — настороженно спросила девушка.
— Ну, скажем, — чуть усмехнулся молодой человек, — вы нам понравились, и нам захотелось встретиться с вами еще.
— Я право не знаю, все так неожиданно, — мямлила Светка.
— Давайте договоримся так: завтра утром, часам к десяти, если вы примете наше предложение, а я думаю, вам нет никакого смысла отказываться от него, вы спуститесь в холл, зайдете в бутик и выпишете чек на эту шубу. Через полчаса она будет доставлена вам в номер. Итак, до завтра.
Они вежливо проводили Светлану к лифту и словно испарились за ее спиной.
Девушка провела беспокойную ночь и с головной болью встретила солнечно-розовое утро. Ее кидало между «да» и «нет»: то она окончательно соглашалась, то, покрывшись испариной испуга, резко отказывалась, то перед ней маячила собственная квартира в Париже, то коммунальная в Сибири. Светка злилась на нерешительность и проклинала свою чрезмерную осторожность.
— Ну кто будет проверять шубу у манекенщицы, возвращающейся в Париж?.. А вот и будут! Эти таможенницы такие злые, завистливые тетки… и тогда все, прощай, Париж, прощай, подиум… прощайте, все…
Светка посмотрела на часы, в ее распоряжении оставалось тридцать минут.
— Рискну! — решилась она и подошла к зеркалу поправить волосы, но, взглянув на себя, раскисла.
Словно волчок завертелась девушка по комнате, подвывая от раздирающих ее сомнений. Боясь сама себя, она подскочила к двери, закрылась на замок и, открыв окно, выбросила свой «золотой ключик» в белоснежно-серый сугроб. Обессилев от внутренней борьбы, Светлана упала на кровать. Полчаса она лежала не двигаясь, потом медленно поднялась, набрала номер портье и сказала, что случайно замкнулась, а ключ куда-то запропастился.
* * *
Игнат подъехал к отелю и вышел из машины. Какая-то неведомая сила тянула его еще раз увидеть Светку и сказать ей что-нибудь ужасно обидное, злое, послать проклятия и угрозы. Он узнал, когда манекенщицы будут покидать отель, и с минуты на минуту ждал появления своего белокурого врага. Светка вышла. Она была немного грустной, рассеянной. Игнат двинулся вперед и остановился так, чтобы девушка не могла пройти, не заметив его. Светлана и в самом деле чуть замедлила шаг, увидев злое лицо Скребова. Она смело посмотрела ему прямо в глаза насмешливым взглядом и презрительно улыбнулась. Рот Игната скривился, язык стукнул о зубы, но ничего не произнес. Он увидел не эти, насмешливо-колючие, а те, другие, полные беспредельного отчаяния синие глаза и услышал срывающийся от первой встречи с подлостью девичий голос: «Как же ты мог?»
«Ученик превзошел учителя», — невольно подумал он и, опустив голову, вернулся к машине.
Неожиданная встреча с Игнатом развеяла Светкино подавленное настроение. Она весело взглянула на мир и, удобно устроившись в автобусе рядом с Кристиной, с увлечением принялась ей показывать мелькавшие мимо окон достопримечательности Москвы.
В Шереметьеве, подходя к стойке таможенного контроля, Светлана почувствовала, что опять начинает злиться на себя, на свою просто невероятную трусость. Ее злости еще прибавилось, когда она увидела почти рядом с собой девушку точно в такой же шубе, какую ей так настойчиво предлагали. Шуба с плеча Кристины, словно ее подкладка была из каленого железа, стала жечь Светкино тело.
«Вот так и буду всю жизнь довольствоваться с чужих плеч. Дура!»
Ее глаза следили за девушкой в шикарной, собственной, палевой шубе, которая громко разговаривала на скверном французском языке со своей приятельницей. Она всем своим существом старалась подчеркнуть, что она — не русская, а иностранка, не важно какая, главное, иностранка. Света почти одновременно с ней протянула свои документы таможеннику у соседней стойки. Она не спускала глаз со все больше и больше очаровывавшей ее шубы. Неожиданно к девушке «в палевом» подошли двое таможенников, и как-то ласково, но чрезвычайно уверенно один из них взял ее за локоть. Девушка что-то возмущенно сказала, но тот легонько потянул ее за руку, она попыталась вывернуться, и тут остолбеневшая Светка увидела ее перекошенное от страха лицо.
«Боже мой! Боже мой! — застучала молотом мысль. — Шуба! Это ведь именно «моя шуба». Господи!» — Светлана не могла опомниться от ужаса.
Таможенник уже несколько раз сказал ей, что она может идти, но Света не реагировала на его слова, тогда он перешел на английский… И пока Кристина, стоявшая рядом, не дернула ее за руку, Светка ошалело смотрела в спину девушки в палевых мехах, конвоируемой таможенниками совсем в другую от Европы сторону.
Светлана, словно сомнамбула, двигалась за Кристиной. Она ни о чем не могла думать, как только о том, что будь ее осторожность хоть на йоту меньше, вместо этой девушки была бы она. Светка потеряла ощущение реальности, перед ее глазами, словно испорченное кино, повторялось одно и то же: ее берут за руки и уводят.
— Господи, какой ужас! — громко произнесла она и очнулась. «Господи, какое счастье, — уже подумала она, — что у меня на плечах шуба Кристины и я возвращаюсь в Париж!»
