Минула неделя после кражи. На моей торговле – по крайней мере, пока – кража никак не сказалась. Поскольку к помощи манускрипта я прибегал лишь в исключительных случаях, дела мои двигались по устоявшейся колее, и, чтобы поколебать их мерный ход, должно было произойти какое-то неприятное событие.

Долго ждать его не пришлось.

Встав на следующий день, я обнаружил, что ночью мне под дверь сунули написанное от руки послание.

И все. Но это же след! До назначенного времени я ничем толком не мог заниматься, голову мою разрывали вопросы без ответов, куда уж было в таком состоянии решить даже самую простую задачу.

Как и предписывалось анонимной запиской, я отправился на набережную и сел за столик в зале постоялого двора, ожидая, чтобы меня заметили. Не прошло и минуты, как мужчина – напоминавший, между прочим, стaтью похитителя книги – подошел и положил мне руку на плечо:

– Идите за мной. – Приказ был отдан шепотом.

Ничего не попишешь, я поднялся вслед за ним на второй этаж и прошел по коридору до двери второй комнаты.

– Тут. – Мой сопровождающий оказался лаконичен. – Стучите, и вас примут.

Я постучал.

Хорошо одетый человек тотчас открыл и пригласил меня войти, а когда вошел, запер за мной дверь, оставив своего подручного в коридоре. Я оглядел комнату и сразу же приметил на столе мой манускрипт, однако, находясь на вражеской территории, счел разумным дать заказчику кражи возможность самому открыть свои намерения.

А он, ни секунды не помедлив, приступил к делу:

– Я перепробовал все: писал простые короткие фразы, подражал вашему стилю и даже вашему почерку, скопировал две страницы, которые в книжке уже были, чтобы посмотреть, подействует ли это хоть как-то. Нет, ничего не сработало! Все мои попытки оказались тщетными. Страницы, на которых я оставлял текст, назавтра пустели. Мне необходима ваша помощь.

Вот это да! Человек, по поручению которого у меня украли мое сокровище, но неспособный им воспользоваться, имеет наглость обращаться ко мне за помощью!

– Да зачем же я стану вам помогать?

– Ради бога, простите! Я так спешил все рассказать вам, что забыл представиться. Меня зовут Америго Веспуччи.

– Очень приятно, – сухо отозвался я.

– Я моряк и уже многие годы лелею мечту о долгом океанском плавании через Атлантику, в котором, по моим предположениям, открою новые территории. Бесконечные расчеты позволяют думать, что я нашел средство проникнуть в западном направлении достаточно далеко, чтобы гипотеза моя о существовании не открытых по сию пору земель подтвердилась. Ведь одно из двух: либо океан почти беспредельно огромен и простирается до самой Азии, что, на мой взгляд, неправдоподобно, ибо я не верю в такую площадь водной поверхности, либо между нами и Азией лежат еще никому не известные территории. Имя первого мореплавателя, которому удастся это доказать, войдет в историю.

– Ну и при чем тут я? При чем тут моя книга?

– Знаете ли, мне не обойтись без союзника в лице богатого и тщеславного государства, способного профинансировать экспедицию подобного масштаба. Пьеро Содерини – важный человек во Флоренции, мы с ним друзья, и он поддерживает мое предприятие. Пьеро надеется вскоре стать гонфалоньером республики, и это даст ему достаточно власти, чтобы снабдить меня деньгами, вот только все двигается крайне медленно, а тем временем другой мореплаватель, как и вы – генуэзец, наступает мне на пятки. Может быть, вы его знаете? Его имя – Кристоф Коломбо.

– Увы, это имя ничего мне не говорит.

– Сейчас он живет в Кордове и пытается организовать экспедицию вроде моей. Коломбо убежден в возможности доплыть отсюда до Индии. Что за нелепость! Ни один корабль не способен пройти такое расстояние без захода в порт. Ни один корабль не вместит столько провианта и пресной воды, сколько надо для кругосветного плавания. Ладно, пусть, это неважно. Но если он сможет-таки добиться своей цели, то первым пойдет на приступ Атлантики и, встретив на пути неизвестную дотоле землю, непреднамеренно, подчеркиваю, непреднамеренно ступит на нее раньше меня.

– Иными словами, вы хотите использовать мою книгу, чтобы отправиться в плавание, а главное – чтобы это плавание закончилось успешно?

– Не совсем. Коломбо, по сравнению со мной, имеет преимущество во времени: у меня пока нет ни корабля, ни экипажа, ни денег. То есть первый этап должен состоять в том, чтобы расстроить его планы… или – как минимум – хотя бы просто оттянуть начало их осуществления до тех пор, пока у меня не появится возможность выйти в открытое море первым. Шесть лет назад, когда Коломбо рассказал о своих намерениях в Португалии, Жоан II категорически отказал ему в поддержке. Говорят, король опирался при этом на заключение, вынесенное одной из самых передовых школ математиков и картографов, но я знаю, что это просто собрание знахарей, астрологов и высоких церковных чинов. Все эти «ученые» – впрочем, не без оснований – назвали заявленные Коломбо цели неосуществимыми, окружность Земли, по их мнению, куда больше, чем полагает ваш соотечественник. В соответствии с их расчетами намеченный Коломбо маршрут предполагает расстояние, немыслимое для любого современного морского судна, и поддерживать в команде должную дисциплину в течение всей, столь долгой, экспедиции нереально. Выводы королевских советников ни в коем случае не делают из них хороших географов, они показывают лишь одно: Коломбо – неопытный политик и потому проиграл свою игру. Однако это его не обескуражило, он тут же перебрался из Лиссабона в Кастилию, где надеется на более благоприятный прием со стороны королевы Изабеллы. Вот почему абсолютно необходимо скорее вмешаться: чтобы надежды его не оправдались, чтобы к нему не отнеслись с вниманием, чтобы он не добился счастливого исхода встречи. Ведь решают, каким кораблям выйти в море, каким не выходить, вовсе не географы, решают монархи. Мне надо выяснить подробности планов Коломбо и найти там слабые места, чтобы помешать воплощению в жизнь его идей.

– В таком случае эта книжка совершенно для вас бесполезна! – воскликнул я, пытаясь увильнуть. – Если вы хотите узнать секреты своих соперников, вам нужен хороший шпион, а не манускрипт. Книга ни при каких условиях не способна раздобыть неизвестную вам информацию.

– А я думал, достаточно написать в ней пару слов, чтобы события, в которых я заинтересован, завтра произошли, разве это не так?

– Ну… – снова попытался выкрутиться я, – примерно так, но… но тут есть некие сложности…

– Хорошо, давайте по-другому. Вам достаточно написать, что надежды Коломбо рухнули, и попытка его обратиться за поддержкой к королеве будет обречена на провал. Я могу продиктовать текст. Вам останется только взять в руки перо и обмакнуть его в чернила.

– Увидите, все не так просто, как вам кажется. Книга строптива, непокорна, и надеяться, что простого описания в паре строк завтрашних событий хватит для того, чтобы они точь-в-точь соответствовали описанным на ее странице, означает верить в чудо. Требуются годы, да что я говорю, требуются десятилетия практики, чтобы достичь результатов. А главное, исполнение, как правило, настолько неточное, что чаще всего получаешь вовсе не то, чего ждешь. Иногда мне кажется, будто я пытаюсь описать радугу слепому.

– Хорошо, тогда помогите мне сочинить текст. С моими амбициями и вашим писательским талантом мы добьемся нужного исхода.

– Но с какой стати мне помогать вам?

– Вы же хотите вернуть себе манускрипт, правда? С такой вот стати, – твердо ответил он.

– Ах вот как! Вы меня шантажируете, затем и пригласили?

Изумленный моим выпадом Веспуччи не знал, от какой печки теперь танцевать. Убедившись, что без хозяина книга бесполезна, он видел для себя лишь один выход – угрозы. А я… С одной стороны, слепое повиновение этому упрямцу вовсе не гарантировало немедленного возврата мне книги, но с другой – категорический отказ мог взбесить его до такой степени, что он навсегда оставит себе манускрипт или, что еще хуже, уничтожит: дескать, все равно терять уже нечего. Надо было найти с ним общий язык.

Веспуччи откинулся на спинку кресла и, приставив кулак ко рту, принялся размышлять. От окна потянуло ветерком, пламя единственной свечи заколебалось, и на стене вдруг заплясали наши тени.

После долгого молчания он, видимо, успокоившись, взял с письменного стола манускрипт.

– Это ваше, держите. – Веспуччи протянул книжку мне.

Я, признаться, был изумлен таким неожиданным оборотом. И, пока Веспуччи не передумал, выхватил свое добро.

А он между тем продолжал:

– Вы правы. Так мы ни к чему не придем. Прошу вас забыть все, что здесь до сих пор было сказано, забыть о несколько более крутых, чем допустимо, мерах, которые я предлагал принять, и позволить мне сформулировать просьбу иначе. Начнем сначала? Я только что подробно рассказал вам о своих надеждах и о ситуации, в которой нахожусь. Для того чтобы осуществить мои планы, и осуществить их до конца, мне необходима ваша помощь.

Он явно раскаивался, смотрел в пол и, похоже, искренне сокрушался о том, что все сложилось так, как сложилось. Хотя, вполне возможно, он был талантливым комедиантом.

– Так вы согласны мне помочь? – спросил мореплаватель.

– А что вы мне за помощь предложите?

– Если удастся расстроить планы Коломбо, вы станете моим партнером. Когда мы вернемся из первой экспедиции, открыв для Флоренции новые земли, меня наградят обширными поместьями, часть их я распределю между своими союзниками, в числе которых будете и вы.

Теперь он мыслил в правильном направлении, но не означает ли эта внезапная перемена просто-напросто ловкого маневра? Может ли Веспуччи после предпринятой им совсем недавно попытки запугивания ни с того ни с сего взять да стать искренним? Конечно, манускрипт был теперь у меня в руках, но я по-прежнему заперт в комнате, охраняемой по крайней мере одним из его людей. Вполне реальна новая угроза, пусть даже и под маской предложения о партнерстве… Да, реальна, но у меня куда больше шансов выйти отсюда с книгой, если приму предложение, чем в случае отказа.

– Хорошо, договорились, – ответил я. – Только прежде надо разобраться с одной важной проблемой.

– С какой же? – заинтересовался мореплаватель.

– В манускрипте рассказывается моя личная история, вовсе не история Кристофа Коломбо, и даже если я впишу туда несколько фраз, связанных с человеком, мне совершенно незнакомым и живущим за тысячу миль от меня, это, безусловно, ни к чему не приведет.

– А что вы в таком случае предлагаете?

– Сейчас Коломбо для меня чужой, а вот если он станет частью моей жизни или, наоборот, я – частью его, тогда и только тогда мне удастся описать грядущие события так, что они, будучи эпизодом из моей биографии, самым неблагоприятным образом повлияют на биографию человека, сейчас мне неведомого. И никак иначе.

– Ясно, – немного подумав, объявил мой собеседник. – Значит, вы поедете к Коломбо, познакомитесь с ним и постараетесь стать участником его экспедиции до того, как он предпримет попытку вытянуть из королевы Изабеллы деньги на эту экспедицию.

Веспуччи запросил высокую цену, но разве у меня был выбор? В конце концов, за то, чтобы сохранить у себя манускрипт, а главное – душевное спокойствие, цена не столь уж высока.

– Мне кажется, вариант подходящий, – ответил я. – Попытаю удачи.

– Отлично.

– Ну и где я его найду, вашего приятеля Коломбо?

– Если верить свежим новостям, нынче он где-то в Андалусии. Путь вам предстоит неблизкий, постарайтесь ничем не соблазниться по дороге. Я стану ждать вас здесь.

А я вскорости помимо воли окажусь на корабле, который увезет меня очень далеко от Кастилии…