Глава 37
Крегг Молчун
Стоять на месте, пялиться в мучную пыль, вслушиваться в завывания рукотворного смерча, беснующегося вокруг «башни», и ничего не делать было безумно неприятно. Где-то там, в гуще белого тумана, к нам двигались миардианцы, а я даже не мог понять, с какой стороны надо ждать удара меча или выстрела из арбалета. Неизвестность действовала на нервы так сильно, что я вдруг понял, что имел в виду старый Нашт, утверждая, что ожидание смерти пугает сильнее самой смерти.
Нет, я боялся не за себя — недавняя прогулка по Грани напрочь отбила у меня какой-либо страх перед уходом во Тьму. Я боялся, что не успею среагировать на атаку, направленную на Меллину. Поэтому старался постоянно смещаться так, чтобы мой щит оказывался между нею и тем направлением, куда смотрели эрр Маалус, Гериельт и другие Одаренные. А еще страдал от того, что родился без малейшей искорки Дара, позволяющего видеть противника даже в таких непривычных условиях.
Впрочем, как только в мучной пыли что-то полыхнуло, мне стало не до раздумий: я поудобнее перехватил меч и слегка присел. А когда Облачко зашипел от боли и вцепился в амулет Великой жизни, я, решив, что его ранили, попытался пригнуть Меллину к земле.
Не тут-то было — вывернувшись из-под моей руки, она метнулась к магу и уставилась ему в глаза. А через пяток ударов сердца спокойно произнесла:
— Слышь, Облачко! Убирай свои печати. Думаю, они уже не нужны…
Так и не переломив амулет, маг торопливо кивнул. А через мгновение беснующийся вокруг нас смерч, все ускоряясь, пополз куда-то в сторону. И, отогнав облако муки за наши телеги, вдруг пропал. Оставив вместо себя круглое белое пятно.
Впрочем, мне было не до него. Я прикипел взглядом к разбросанным между телег изломанным телам миардианцев. Пытаясь сообразить, что за сила могла переломать кости облаченным в кольчуги воинам.
— Что это было, эрр?! — В голосе Гриба, тоже уставившегося на открывшуюся перед нами картину, прозвучало плохо скрываемое удивление.
— Правильный маневр! — несколько раз моргнув, ответил иллюзионист. — Ну, и амулет Огненного шара, заряженный архимагистром…
— Ого! — восхитился воин. Видимо, представив себе сумму, которую Меллина должна была отдать за такой амулет. А потом пожал плечами: — Впрочем, о чем это я? Как можно считать деньги, когда отдаешь Долг крови?
— Вот именно! — кивнул Облачко. И, заметив, как зашевелился один из миардианцев, негромко приказал: — Гриб! Рядовых воинов и жреца — добить. Десятников и ритуалиста — в ремни. И поаккуратнее там — наших не прирежьте!
«Башня» тут же прекратила свое существование. А через мгновение на дороге забился в предсмертных судорогах первый миардианец.
Услышав последнюю фразу эрра Маалуса, Меллина сорвалась с места и чуть ли не бегом рванула к трем припорошенным мукой телам. И, упав на колени рядом с одним из них, положила руку на его лоб…
«Эрр Гериельт!» — запоздало сообразил я. И, подскочив к лежащему неподалеку Кватту, приложил пальцы к его шее.
— Живы и почти здоровы, — усмехнулась моя сестричка. — Им повезло — удар приняли на себя миардианцы. Одно плохо — все трое Одаренные…
— И что? — непонимающе спросил я.
— Видели вспышку, — вздохнула она. — В общем, чуть не ослепли…
…Придя в сознание, эрр Гериельт несколько раз моргнул, потом прикоснулся к уху, перемазал пальцы в вытекавшей из него крови и мрачно посмотрел на склонившуюся над ним Меллину:
— Ваша милость! Я в диком восторге от ваших способностей, но хотел бы попросить вас быть немного порассудительнее. В частности, сначала думать, а действовать — потом…
Мел удивленно посмотрела на него.
Маг приподнялся на локте, огляделся и вздохнул:
— Мучная пыль в воздухе… А в самом центре — ваш Огненный шар… Ваша милость, мельницы взрываются приблизительно так же… Будь мы в помещении, от нас бы остались одни воспоминания…
Моя сестрица растерянно посмотрела на дорогу, скрипнула зубами и… понуро опустила плечи:
— Вы правы, эрр! Я действительно не думала… Увидела подходящий контур, дотянулась перемычкой, ну и… Они же были под Великой защитой! Значит, их должно было только оглушить…
Вглядевшись в выражение ее глаз, маг мгновенно сменил тему:
— А что с моими парнями?
— Все нормально, эрр… Вот-вот придут в себя… Скажите, эрр, откуда в том плетении взялось столько силы?
— В плетении, с которым начинал работать ритуалист? — ехидно поинтересовался Облачко.
— Да…
— Так он же успел влететь в «башню»! Вернее, в свой прайд! А что делает ритуалист в прайде? Первым делом замыкает на себя контур и таким образом выстраивает базовую пентаграмму. Потом он вливает в нее добрую половину своего резерва и начинает плести нужную ему печать…
— Ясно, — вздохнула Мел. — Прайда-то я и не заметила… Кстати, мощные у них амулеты Великой защиты: я думала, что после Шара такой мощности в живых не останется никого. Ан нет — выжили почти все…
— Угу… — кивнул разумник. — Первая категория. Денег Коротышка не пожалел…
— Ладно, пойду пообщаюсь с пленными, — встав на ноги и брезгливо оглядев изгвазданную мукой одежду, пробормотала Меллина.
— Ваша милость! — окликнул ее эрр Гериельт. — Не обращайте внимания на мое брюзжание. То, что мы не потеряли ни одного человека, — ваша заслуга. Ваша и ваших перемычек…
Смотреть на то, как ведут себя те, кого пытала Меллина, мне было дико: небольшая, размерами с мизинец, остро отточенная щепка, которую она втыкала им в предплечье или ладонь, не могла причинить такую же острую боль, как иглы под ногтями, трущиеся друг об друга сломанные кости или удары по гениталиям. Однако стоило ей прикоснуться к щепке подушечкой указательного пальца и чуточку ею пошевелить, как обездвиженные ее печатями воины выпучивали глаза, открывали рот и рвали жилы в тщетных попытках закричать. А минуты через три-четыре, когда пальчик моей сестры соскальзывал со щепки и указывал на висящее в воздухе иллюзорное изображение барона Нолада, Лагара и герба рода Орейнов, воины, видевшие и Сияние, и Тьму, превращались в размазню. И, захлебываясь собственной слюной, соплями и слезами, принимались убеждать ее в том, что не имеют никакого отношения к гибели отца и брата. И теряли сознание чуть ли не от шевеления ее ресниц.
Клятвы Создателю, Слово, мольбы. У меня даже мелькнула дикая мысль, что, будь у них возможность пошевелиться, они бы уже ползали на коленях и целовали ее сапоги!
При этом они отвечали на любые вопросы. И даже их предвосхищали: стоило ей поинтересоваться причинами их появления в Семиречье, как первый допрашиваемый ею десятник вывалил на нас все, что знал о планах Матеуса Коротышки. Процитировав и речь, которую король некогда произнес перед их строем, и даже обрывки фраз, которые когда-либо слышал от командира отряда и своего мага…
Не знаю, как Меллина, а я, слушая пленных, постепенно склонялся к мысли, что они не лгут. Ибо, пытаясь убедить нас в своей искренности, воины подробно рассказывали нам не только о каждом захваченном обозе и о полученной доле добычи, но и о количестве убитых ими людей, о местах, где они сжигали продовольствие, о разграбленных их отрядом деревнях и даже о цвете волос снасильничанных ими женщин. Прекрасно понимая, что даже десятой доли всего этого достаточно, чтобы отправить их в руки палача. Поэтому рассказ последнего воина я слушал не особенно внимательно. Предпочитая думать о причинах «покладистости» миардианцев. И гадать о том, сколько времени потребуется моей сестричке, чтобы сломать пленного ритуалиста.
Почему именно его? Да потому, что знал на собственном опыте — сломать мага криками или физической болью невозможно. Ушедший в себя маг может отключить свои чувства и не обращать внимания на то, что делают с его плотью. Для того чтобы он начал реагировать на какие-то воздействия, требуется вмешательство разумника. А эрр Гериельт перед началом допроса пообещал Меллине не вмешиваться.
В общем, к моменту, когда Мел хладнокровно отправила начавшего повторяться мечника во Тьму, я пришел к выводу, что сломать мага ей не удастся. А если и удастся, то не раньше чем через час. Поэтому, привалившись к колесу телеги, настроился на длительное ожидание…
…Ха! Маг вытаращил глаза сразу же, как Мел прикоснулась к своей щепочке. А потом раззявил пасть так, что вывихнул себе челюсть. И тут же мелко-мелко заморгал, давая понять, что готов говорить!
Меллина тут же убрала палец, легким движением кисти вправила на место челюсть и негромко поинтересовалась:
— Ты тоже будешь утверждать, что не имеешь никакого отношения к гибели моего отца и моего брата?
Судя по тому, с какой скоростью затараторил маг, Мел не только перестала его терзать, но и повесила на его многострадальную челюсть печать Бесчувствия:
— Ваша милость! Клянусь честью, на отряды с гербом вашего рода мы не нападали! Ну, скажите, зачем нам лезть на рожон? Наше дело — захватывать обозы, а остальное нас не касается. Если не верите, позвольте меня допросить вашему разумнику! Он сразу поймет, что я не лгу! Поверьте, ваша милость, на нас хватает крови. Но жизней ваших близких мы не брали…
Мел угрюмо посмотрела на пленного:
— Твои воины сказали, что Матеус Коротышка отправил в Семиречье четыре отряда. Кроме тебя, в них были ритуалисты?
Маг облизал пересохшие губы и отрицательно мотнул головой:
— Два стихийника, один иллюзионист и я… Других не было…
— Он не лжет, ваша милость, — негромко сказал эрр Гериельт. И, развернувшись, рявкнул: — К бою!
Я мигом оказался на ногах. И тут же метнулся к Меллине. Однако прикрыть ее щитом не успел — за моей спиной раздался характерный хрип, а потом — крайне недовольный голос Облачка:
— О, Тьма! Это же Черные Соколы! Только их тут и не хватало… Ваша милость! Что вы делаете?!
— Лечу мага, — не сводя взгляда с бьющегося в агонии ритуалиста, прошипела Меллина. — Зачем было его резать?
— Что значит «зачем»? Вы что, хотите, чтобы его допросили еще раз? И он рассказал о чем-нибудь… интересном?
— Пожалуй, нет…
— Тогда дайте ему спокойно умереть…
— Могу даже помочь, — криво усмехнулась моя сестрица, и пленный маг тут же обмяк…
Командир отряда Черных Соколов сотник Мурад Царапина изо всех сил старался не показывать своего удивления. Однако взгляды, которые он бросал на наших «возниц», говорили сами за себя: воин, доказавший право командовать лучшими бойцами Семиречья, отказывался понимать, каким образом два мага, три воина и десяток вооруженных мечами и щитами «крестьян» умудрились уничтожить отряд отборных головорезов Матеуса Коротышки. И не просто уничтожить, а не получить при этом ни единой царапины! Поэтому сразу после обмена приветствиями он попросил у Меллины разрешения осмотреть место боя и принялся бродить между телег, усиленно вглядываясь в валяющиеся тела и усыпанную мукой землю.
Вопросы, которые он задавал следующему за ним Облачку, я не слышал. Зато прекрасно видел жестикуляцию эрра Маалуса. И мог представить себе ту картину, которую маг для него рисовал.
Начало боя… Смерч… Миардианцы входят в облако из муки… Мы собираемся в «башню»… Смещаемся в сторону… Следуем за вражеским строем… Эрр Гериельт и его телохранители выскальзывают из «башни»… Вспышка Огненного шара… Добивание оглушенных миардианцев…
Глядя, как Облачко размахивает руками, я пережил весь бой заново. И к моменту, когда сотник Мурад замер над телами допрошенных нами пленных, чувствовал гордость за Меллину, эрра Маалуса и эрра Гериельта. И легкое неудовлетворение от того, что за весь бой не пошевелил даже пальцем. Впрочем, как только командир отряда Черных Соколов направился к нам, я выбросил из головы все лишние мысли. И мысленно повторил «напутствие» эрра Маалуса:
«Молчать. Ничему не удивляться. Называть эрра Гериельта эрром Мэлором…»
Остановившись в четырех шагах от моей сестрицы, сотник приложил к груди правый кулак и склонил голову:
— Ваша милость! Позвольте мне выразить искреннее восхищение уровнем подготовки ваших магов. Потрясающая идея, безупречное исполнение и великолепный результат! Признаюсь, до сих пор не верится, что вы умудрились справиться с таким количеством миардианцев и при этом не потеряли ни одного человека!
— Благодарю, — ответила Мел. — Надеюсь, вы удовлетворены объяснениями эрра Маалуса?
— Да, ваша милость! Жаль, что весь бой проходил в облаке из муки. А то я бы с удовольствием посмотрел на иллюзию того, как это происходило на самом деле. Кстати, ваш разумник здорово рисковал…
— Что поделать? Вся жизнь — риск. Жизнь воина — тем более, — усмехнулась баронесса. — Зато мы выжили. А миардианцы — нет…
— И все-таки! Для того чтобы выйти за пределы башни с двумя телохранителями и без жреца, а потом стоять и ждать, пока атакующий прайд доберется до места, где вы закопали амулет Огненного шара, надо обладать железной силой воли и невероятным мужеством!
— Вы можете выразить свое восхищение лично эрру Мэлору, — вновь усмехнулась Меллина. — Кстати, сотник, вы не подскажете, где мне искать остальных миардианцев?
— Простите, ваша милость? Что значит «искать»? — удивился Мурад Царапина.
— Если верить тому, что сказали пленные, то в данный момент в Семиречье должны находиться еще три подобных отряда…
Сотник вздрогнул, прищурился, а потом недоверчиво спросил:
— Вы — баронесса Орейн?
— Да…
— Дочь барона Нолада, погибше…
Глаза Меллины плеснули жутким холодом:
— Да. Я дочь покойного барона Нолада и сестра покойного барона Лагара. Ищу тех, кто поднял руку на моего отца и брата…
— Простите, ваша милость! Я просто сразу не сообразил…
Мне показалось, что в глазах сотника мелькнуло что-то вроде восхищения.
— Можете сказать, где могут находиться остальные отряды? Хотя бы приблизительно? — бесстрастно поинтересовалась Меллина.
Сотник вытянулся в струнку и прижал к груди правый кулак:
— Ваша милость! Все отряды миардианцев уже уничтожены. Этот был последним…
Во взгляде Мел заклубилась вьюга:
— Вы уверены?
— Да, ваша милость! Один из тех трех отрядов, которые вы ищете, — на счету моих воинов…
— Можете назвать специализацию мага в уничтоженном вами отряде и место, где они грабили обозы?
— Да, ваша милость, — кивнул воин. — Иллюзионист. Грабили — рядом с Лонсом. Погибли в ущелье реки Верейки…
— Лонс… Далековато… — угрюмо вздохнула сестра. И вопросительно посмотрела на меня: — Ты что-нибудь понимаешь?
Я отрицательно помотал головой.
— Вот и я — тоже… Сотник! А пятого отряда тут быть не могло?
Сотник пожал плечами:
— Лонс, Ферс, Молаг и Наргин. По одному отряду на тракт. Зачем посылать сюда два? Сомневаюсь…
— Ясно… — вздохнула Мел. И хмуро уставилась на эрра Гериельта: — А ты сказал, что эта тварь НЕ ЛЖЕТ!
