— Не стоит и пытаться, — ласково предупредил Дин Танварт, словно прочитав мои мысли насчет того, как бы половчее броситься наутек. — Безусловно, у вас есть кое-какие наследственные способности к магии, но, боюсь, чтобы справиться со мной, их будет, мягко говоря, недостаточно.

Улыбнувшись с видом полного и неоспоримого превосходства, граф прислонился к косяку, в точности повторяя любимую привычку своего младшего брата. Не скрою, меня это жутко раздражало — довольно сложно воспринимать кого-либо как врага и относиться к нему соответственно, если его интонации, жесты и даже отдельные словечки копируют вашего хорошего друга. Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, и изобразила усмешку:

— Спасибо за информацию. И что дальше? Или, как у вас принято выражаться, могу ли я поинтересоваться вашими ближайшими планами касательно моей особы?

Надо признать, то, что я до сих пор оставалась жива и невредима, вызывало удивление, ведь по всем предыдущим раскладкам выходило: моя скромная персона была необходима Ангу Сарру и его сторонникам лишь в качестве спички для разжигания конфликта, теперь же избавиться от меня при первой возможности сам Бог велел. Или у них возникли новые хитроумные соображения, какую пользу можно извлечь, на время отложив мое плавание через Стикс? Или они возникли только у графа Танварта, вернее даже сказать, возникали прямо на моих глазах…

Во всяком случае, он пару минут пристально изучал пространство за моей спиной, а затем ответил вполне в духе последнего предположения:

— Я еще не решил, но, думается, вскоре определюсь. Кстати, вы так и не ответили, где Крат?

Я насмешливо фыркнула.

— Ну, например, понятия не имею. И вообще это ваш брат, вот вы с ним и разбирайтесь, а я-то тут при чем?

На секунду мне показалось, что вести беседу в подобном ключе было не лучшей идеей и граф сейчас разозлится по-настоящему, но в итоге он лишь слегка нахмурился:

— Вы знаете, что столь откровенно лгать неприлично, герцогиня? Всем прекрасно известно, что Крат помешал моим людям захватить вас, когда вы поспешно покидали Элерион, а затем вместе с вами скрылся в портале.

Я промолчала. Пристыдил, можно подумать! Ну и ладно, раз откровенно лгать неприлично, то будем менее откровенно… Он, кажется, смены политики не почувствовал и задал следующий вопрос:

— Кстати, насчет портала. Не подскажете, откуда он вообще взялся? Я уверен, что Крат на такое не способен, равно как и остальные ваши спутники.

Я рассеянно пожала плечами.

— Да как-то само получилось.

— О! То есть вы можете открыть портал? — Ирония в его голосе мне почему-то очень не понравилась. — Мои поздравления. Очевидно, я недооценил ваши способности.

— Вы не первый, с кем это случалось, — блистательно парировала я — и в самом деле, трудно представить обстоятельства, в которых эта фраза прозвучала бы более уместно.

Шутку он, правда, не оценил, а продемонстрировал редкое занудство:

— Пусть так. Но, может, вы мне ответите наконец на вопрос, с которого я начал?

Я решила было проигнорировать его настырность, но на этот раз он тоже не спешил продолжить беседу и ждал с поистине олимпийским спокойствием. В итоге затянувшаяся пауза привела меня к раздумьям о том, а чего я, в сущности, хочу добиться от этого разговора? Получалось так, что поскольку перспектива прийти к обоюдовыгодному соглашению нам не светила, то таки стоило вывести его из себя. Просто чтобы побыстрее с этим покончить. Так или иначе… Изобразив печальный вздох, я пошла на следующий круг:

— По-моему, я уже говорила, что не имею ни малейшего понятия о местонахождении лорда Танварта.

— Хорошо. Тогда не подскажете, где и когда вы с ним расстались?

— Это подскажу, — легко согласилась я. — Сразу после нашего перехода через портал капитан Рагайн вежливо поблагодарил вашего брата за оказанную помощь и настоятельно попросил его больше не беспокоиться. Лорд Танварт попытался, конечно, вступить в дискуссию, но капитан настоял на своем, и ваш брат отправился по своим делам. С тех пор я ничего о нем не слышала.

К сожалению, собеседник выглядел скорее озадаченным, чем разозленным. Причина была мне не совсем понятна, но он ее разъяснил:

— Я искренне не понимаю, герцогиня, какой вы видите смысл в столь откровенной лжи. Ведь совершенно очевидно, что нам все известно о вашем пребывании в стране Д'Хур, а также о том, кто именно сопровождал вас в этом путешествии.

— А да, действительно запамятовала. Значит, вышеописанная беседа произошла, как только мы покинули горную страну.

— Куда же по этой версии подевались капитан Рагайн и дворецкий? Они преступно ретировались, бросив вас на произвол судьбы?

— У нас с капитаном возникли разногласия касательно дальнейших действий. Несмотря на полученный приказ оказывать мне всяческую поддержку, он счел бессмысленным риском пытаться снять с меня ложное обвинение и вознамерился отсидеться в тихом углу. Мне эта идея категорически не понравилась, поэтому одним прекрасным утром я просто сбежала и направилась во владения Ректора, логично рассудив, что Анг Сарр не из тех, кто складывает все яйца в одну корзину, и часть его пресловутых секретов спрятана где-нибудь здесь.

Все-таки керторианцы очень хорошо владели собой, и граф Танварт исключением в этом плане не являлся. Если уж такими нарочито неправдоподобными байками его не вывести из равновесия, то оставалось только перейти к прямым оскорблениям… Правда, пока я раздумывала, стоит ли и, если да, то в какую форму лучше их облечь, он сделал следующий ход, заговорив с подкупающей искренностью:

— Ничего не могу понять. Простите, вы отдаете себе отчет в том, что находитесь на волосок от смерти?

— Это очень вероятно.

— И при этом вы считаете, что взбесить меня есть лучший способ задержаться на этом свете?

— Да нет, мне просто неприятен наш разговор, и я пытаюсь показать вам, что он бесполезен. — У меня не возникло ощущения, что честный ответ произвел на него благоприятное впечатление, и я все же проявила известную слабость, добавив в бочку дегтя известную толику меда: — Очевидно, у вас имеются какие-то резоны не убивать меня на месте. И на мой взгляд, будет лучше, если вы сами проанализируете их состоятельность, а я не хочу ни помогать вам, ни мешать.

— Резоны-то у меня имеются, а заодно и проблема, причем очень существенная… — с ненаигранной задумчивостью пробормотал он, и я сообразила, что он имеет в виду.

Танварту, безусловно, хотелось припрятать меня, заполучив лишний козырь в игре, но уже в его личной игре. Поэтому, во-первых, следовало адекватно оценить степень риска (и похоже, он считал ее приемлемой для себя), а во-вторых, я не могла вообразить себе место, куда бы он мог меня упечь. В столицу не отвезешь, слишком опасно, да и далеко, здесь тоже оставлять глупо — Ректору непременно обо всем доложат. Владения Танвартов удовлетворяли по идее всем требованиям, но они располагались еще дальше, чем Элерион… К счастью, граф оказался изобретательнее меня и нашел выход из тупика, что ознаменовалось легкой усмешкой:

— Вот теперь я, пожалуй, могу ответить на ваш вопрос о дальнейших планах. — Продолжение последовало после воистину театральной паузы. — Из чисто мужской солидарности я присоединюсь к мнению, изложенному вам капитаном Рагайном, — посидите-ка вы пока что в тихом, укромном месте. — Не успела я открыть рот, как он с преувеличенной вежливостью кивнул: — До новых встреч!

Больше эффектов не последовало, он лишь едва заметно напрягся, и вдруг мир бешено завертелся перед моими глазами, а через мгновение свет вместе с сознанием погас…

Первой мыслью, посетившей меня после того, как я очнулась, была: «Капитан и Крат наверняка будут драться на дуэли за право первым обсудить со мной мою ночную эскападу. Потому что второму свои мысли по этому поводу высказывать будет уже некому…» Однако, с другой стороны, я была жива-здорова и даже проникла в стан врага, из чего зачастую удается извлечь массу пользы. И для начала, конечно, следовало попробовать выяснить, в какой уголок этого стана меня занесло.

Беглый осмотр помещения, в котором я находилась, не дал ничего, кроме тривиального заключения, что уютным его не назовешь. Начать хотя бы с того, что стены и потолок являли собой кладку из грубо отесанного камня, да и пол был ничем не лучше, только ровнее. Кровать, правда, радовала — не слишком широкая, она все же была достаточно удобной, матрац мягким, а белье чистым. Остальная обстановка больше соответствовала стенам, нежели кровати, — грубый деревянный стол да пара стульев. В качестве окна предлагался расположенный почти под потолком узкий проем, которым воспользовался яркий солнечный луч, чтобы скрасить мое одиночество. Подтащив стул, я сумела выглянуть наружу и убедиться: я обретаюсь в подвале и имею замечательную возможность любоваться небольшим участком зеленой травки и гораздо большим — голубого неба. Для проформы я осмотрела и дверь, но она была убедительно массивна и, разумеется, запиралась с внешней стороны.

Что ж, один вывод представлялся очевидным — похоже, меня поместили в подземный каземат, которым, по слухам, был оборудован каждый уважающий себя замок. Но ключевой вопрос — чей это замок? — по-прежнему ставил в тупик. Судя по солнцу, была где-то середина дня, а я вряд ли провела в отключке больше суток, так что добраться до родового гнезда Танвартов мы бы явно не успели, на востоке же у Дина, уроженца западной провинции, близких друзей быть вроде как не могло. Конечно, у Ректора тут наверняка имелось множество союзников, но едва ли Танварт мог обратиться к кому-нибудь из них с просьбой спрятать его личную пленницу…

Не берусь судить, нашла бы я разгадку самостоятельно или решить эту задачку мне оказалось бы не по зубам, но процесс еще шел, когда довольно неожиданно раздался лязг отпираемых засовов, затем с противным скрипом дверь отворилась, и выяснилось, что меня пожелал удостоить своим визитом… герцог Девейн. Не знаю уж зачем, но я почтила его появление вставанием, да так и застыла, пока он шел до стула, на котором устроился с основательностью немолодого человека. После чего, правда, он довольно любезно указал на второй стул, оставленный мной у окна, и радушно предложил:

— Присаживайтесь, герцогиня.

— Благодарю, — выдавила я наконец, но опустилась на краешек кровати.

Пару минут мы играли в обыкновенные гляделки. Возможно, Девейн и думал, с чего лучше начать беседу, я же о подобной возможности даже не вспомнила.

— Не ожидал я увидеть вас так скоро, — многообещающим заявлением прервал он молчание. — И, если честно, предпочел бы и вовсе никогда не видеть. Но что случилось, то случилось, и теперь мне очень бы хотелось услышать о том, как вы здесь очутились?

— Знаете, — не удержалась я, — этот вопрос и меня живо интересует. А вы действительно не имеете ни малейшего представления, кто и зачем меня сюда запер?

— Не говорите глупостей, — резко оборвал меня герцог. — По чьей инициативе вы наслаждаетесь гостеприимством моего дома, мне прекрасно известно. Но вот цепь событий, приведших к такому результату, хотелось бы представлять более четко.

— А зачем, если не секрет? — нагло поинтересовалась я и удовлетворенно заметила, что мое поведение его немного обескуражило. Хотя не исключено, что честно ответить на этот вопрос изначально входило в его планы… Так или иначе, но герцог едва заметно поерзал, словно устраиваясь поудобнее, и хладнокровно сообщил:

— Затем, что мне непривычна роль пешки, которую игроки двигают, куда захотят, то бросая на передовые, то отставляя за ненадобностью в дальний пыльный угол.

О, вот как! Неожиданный поворот… Даже при всей расчетливости керторианцев вопросы мести для них обычно выше интриг, и Дин Танварт, очевидно, полагал, будто старик будет отличным тюремщиком для жены герцога Галлего, но, судя по только что сделанному заявлению, Девейн отнюдь не горел желанием немедленно вернуть должок Ранье, вздернув меня на воротах замка, более того, он был явно нацелен на мирные переговоры. Теперь все зависело от того, насколько грамотно и убедительно я смогу обрисовать сложившуюся ситуацию. Параллельно с этим следовало если не расположить его к себе, что в принципе вряд ли достижимо, то хотя бы настроить против моих врагов… В попытке выиграть время я прибегла к любимому:

— Скажите, герцог, своим пребыванием в этой не сказать чтобы милой комнате я обязана графу Дину Танварту?

Собеседник соизволил едва заметно кивнуть, и я приободрилась.

— Это хорошо. В том смысле, что не произошло ничего неожиданного. Если не секрет, под каким соусом он вам все это преподнес?

Но тут старый герцог, к сожалению, решил напомнить, кто у кого… э-э… в гостях:

— Давайте пока не будем касаться этого вопроса. Но я не исключаю, что по ходу нашей беседы необходимость его осветить появится сама собой.

Ну и ладно, есть и другие способы получить тайм-аут на раздумья. Я выбрала самый простой и надежный.

— А нельзя ли создать более благоприятные условия для столь серьезной беседы?

Сдается мне, промелькнувшая на его лице усмешка относилась к тому, что все мои трюки для него прозрачны, но вслух он был сама вежливость и предупредительность:

— Извольте, что вам угодно?

Не став жеманничать, я честно созналась:

— Ну, например, посетить туалет. От легкой трапезы тоже бы не отказалась.

Я не заметила, чтобы он нажимал на какие-то кнопки, но в комнате появился слуга, больше похожий на охранника, и меня препроводили в соответствующее помещение. Где, кроме всего прочего, я обнаружила небольшое окошко, не забранное решеткой, сквозь которое, приложив определенные усилия, вполне можно было просочиться. Однако перспектива дальнейшей беседы с герцогом Девейном показалась мне значительно более привлекательной, нежели одинокое, бесцельное блуждание по лесам Кертории. Тем паче что некий общий план своего выступления у меня потихоньку сформировался… А посему, наскоро умывшись и пригладив волосы, я позволила доставить себя обратно в камеру, где мне тотчас указали в направлении стола, на котором уже красовались легкие закуски и вино, а рядом стоял второй стул, заботливой рукой передвинутый от окна.

Разумеется, начинать разговор, пока я атаковала блюдо с канапе, он и не пытался, поэтому мне, чтобы не терять инициативу, пришлось невежливо буркнуть с набитым ртом:

— Итак, вы хотели узнать, что происходит?

— Да.

Теперь выдать заранее заготовленную фразу ничто мне помешать не могло, и я спокойно дожевала, глотнула вина, после чего сообщила:

— Ничего сверхъестественного. Просто в разгаре очередной заговор за господство над миром, и вы случайно оказались в его центре.

Реакция Девейна лишь фрагментарно совпала с ожидаемой — любопьггство и, возможно, недоверие; он чуть прищурился и уточнил:

— Что значит «над миром»?

— О, в самом общем смысле — над всем миром. Керторией, Галактикой.

Герцог задумался, но с ходом своих мыслей ознакомить меня не торопился, а разгадать их я даже не пыталась. Вывод его, впрочем, был прост и безукоризненно логичен:

— Раз уж, герцогиня, вы между делом поставили меня в известность о существовании такого заговора, то несомненно собирались сообщить подробности. Я вас слушаю.

И я охотно пустилась в изложение — той части, где вскрывалась подоплека завещания Торла и инфильтрации керторианцев в Галактику, не забыв упомянуть, что инициаторами всего проекта были Принц и Ректор. Девейн слушал расслабленно, но внимательно, а когда я взяла паузу, перед тем как перейти к событиям последних недель — были тут, знаете ли, некоторые трудности, — вновь продемонстрировал хороший образчик дедукции:

— Извините, я вам не то чтобы не верю, но… Хорошие керторианские заговоры имеют обыкновение срабатывать. Насколько я понимаю, у этого и конкретных противников-то нет, но все происходящее сейчас выглядит со стороны как жестокая борьба.

— Вы правы. Тут… гм… недавно выяснилось, что у авторов проекта планы на будущее существенно разнятся.

Он, похоже, оценил мою лаконичность.

— И что же это за планы?

— К чему стремится Его Высочество, пока выше моего понимания, а Анг Сарр просто собирается извести всех своих противников. Для начала он решил прибрать к рукам королевские регалии — у вас ведь придают большое значение символам. А заодно тем самым кардинально осложнить жизнь другим претендентам на трон, буде они появятся.

— Вы хотите ему помешать? — Надо же, ни тени иронии.

— Да. А вас бы он устроил в качестве Короля Кертории?

— Мне это безразлично, — сказал он таким тоном, что трудно было не поверить. — Но почему?.. Почему вы — и, очевидно, герцог Галлего — оказались на стороне Его Высочества?

— Хм… С Ранье все не так просто, а я… Ну все-таки я его дочь.

Он моргнул. Однако этим его реакция не ограничилась. И хотя мое признание, безусловно, изумило герцога до крайности, но, как ни странно, совершенно не напугало, а следующая его фраза дала понять, с каким уважением относятся на Кертории к Принцу:

— А Танварт-то совсем дурак.

Слова Девейна меня изрядно порадовали, тем не менее неизбывное чувство противоречия промолчать не позволило.

— Вряд ли он не отдает себе отчет в том, в какую игру собирается включиться на правах равноправного участника. Просто считает, что сможет справиться с ситуацией. Тут это, знаете ли, многим свойственно.

— Это вы верно подметили. Вашему мужу, например. Он тоже так считал.

Оставить реплику без внимания было бы умнее, но…

— Да уж, вечно с ситуациями такая ерунда. Но вам-то, конечно, это только на чужих ошибках известно.

Он не разозлился, а лишь как-то странно посмотрел сквозь меня и чуть повел рукой, словно отгоняя воспоминания.

— Боюсь, наша беседа принимает излишне философский характер. Вернемся к вашей истории. Не сомневаюсь, что вы можете мне рассказать еще о множестве интересных событий, но большой необходимости в этом нет. А вот чего я не могу понять, так это как вы оказались на Кертории?

— Через портал на…

— Я не об этом. Принц умен и осторожен. Меня крайне удивляет, что он решился отправить вас сюда. Или это была ваша собственная инициатива?

— Скажем так, он мог этого не допустить, но не стал.

Лицо старого герцога неожиданно прорезала усмешка.

— Не вы ли тут недавно проходились насчет людей, излишне уверенных в собственных силах?

— Между прочим, я пока жива и здорова.

— Но я легко могу это исправить. Окончательно и бесповоротно.

Тут я все-таки заткнулась, и, надо отдать Девейну должное, тему он развивать не стал.

— Что же двигало вами в желании попасть на Керторию?

Очень хотелось заметить, что вряд ли его вопрос относится к делу, но, с другой стороны, когда еще выпадет случай честно на него ответить…

— Глупость, как вы и указали. Также любопытство. Л еще желание пешки сделать такой ход, которого от нее не ожидают, который в принципе не считают возможным.

— Пусть так. Но после нашей последней встречи я навел справки, и выяснилось, что еще до вашего прибытия в столицу имели место два покушения на вашу жизнь, а потом ваше положение стало и вовсе… шатким. Почему же вы не остановились? Что удерживает вас здесь?

— Одно незначительное обстоятельство, — фыркнула я. — Невозможность отсюда выбраться.

— Похоже на недосмотр со стороны Его Высочества, — в тон ответил герцог. — А если бы могли?

— О, если бы я могла покинуть эту прекрасную планету, которую уже начинаю тихо ненавидеть… Как по-вашему, герцог, что предпочтительнее: расписаться в собственном бессилии справиться-таки с ситуацией или идти до конца?

Тут он меня удивил, поскольку довольно резко встал, произнес:

— Что ж, герцогиня, благодарю за беседу, я еще зайду. — И, удостоив меня микроскопическим кивком, удалился.

Единственный вывод из нашей встречи, который пришел мне в голову, едва за моим новоявленным тюремщиком закрылась дверь, можно было сформулировать так: если вспомнить, что Ранье был влюблен в дочь герцога Девейна, то она была совершенно не похожа на отца. Исключительно полезно, конечно…

Следующие два дня прошли вяло и тоскливо. Герцог визитами не баловал, правда, распорядился о некотором смягчении условий моего заключения, для чего камеру оборудовали шнурочком, дернув за который я могла вызвать слугу и изъявить свои пожелания. К сожалению, потребовать, чтобы меня развлекали, наглости не хватило, и проблема, чем бы себя занять, очень быстро встала с печальной остротой. Размышления над собственными действиями были слишком грустными, а над мотивами и возможными поступками Девейна — бесплодными… Ну, относительно бесплодными, поскольку с герцога мои мысли в какой-то момент переключились на Ранье, и очень к месту вспомнился краткий рассказ «моего благоверного» о пребывании в заключении на «Прометее», где он коротал время, обучая парить в воздухе одинокую сигарету. Конечно, с одной стороны, левитация — фамильный талант Галлего, а вовсе не Элерионов, но с другой — попробовать определенно ничто не мешало.

К сожалению, теория и практика отнюдь не сиамские близнецы, и тренировочная хлебная корка упорно валялась у ножки кровати, как будто ее туда приклеили. Не добавляла оптимизма и мысль о том, что начинающим керторианским волшебникам их более старшие и умудренные опытом коллеги наверняка объясняли, как именно следует обращаться с непокорными предметами, я же пыталась изобрести велосипед, не имея никакого понятия о том, что такое колесо. Но мое кредо — никогда не сдаваться, поэтому утром третьего дня я в сто первый раз попыталась подчинить своей воле позеленевший от вредности объект. И разумеется, когда мне почудилось, что он дрогнул, раздался звук отпирающихся засовов.

В результате при появлении хозяина замка на моем лице, по-видимому, возникло далеко не самое любезное выражение, о чем он и поставил меня в известность, после того как поздоровался и занял прежнее место за столом.

— Такое впечатление, герцогиня, будто вы не очень рады моему приходу.

— Отчего же, тут скучновато, знаете ли… Хотя мои эмоции по поводу вашего визита в большой степени зависят от того, с чем вы пожаловали.

— А я пока не знаю. — Если он рассчитывал меня удивить, то, безусловно, ему это удалось.

— Вам нужна еще какая-то информация? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Нет. Меня не интересует вся эта ваша мышиная возня.

Очень захотелось спросить: «Так зачем же вы пришли?», но поскольку ответ, похоже, был: «Да просто поговорить с вами еще разок», то я крепко подумала, прежде чем снова открыть рот. И получилось у меня вот что:

— Вам трудно принять решение, но невозможно больше с ним тянуть, не так ли?

— Вы правы. Граф Танварт передал, что прибудет за вами в два часа пополудни.

Не могу сказать, что восприняла новость с радостью или хотя бы спокойно — после слов герцога в области желудка моментально сформировался эдакий малоприятный холодный комок. Однако я промолчала, поскольку попытки торопить, а уж тем более давить на него могли привести к фатальным последствиям. И после небольшой паузы он действительно заговорил, негромко и очень спокойно, отчего я начала нервничать еще больше:

— Ваш проклятый заговор уничтожил мою семью, и надо ли пояснять, как я отношусь ко всем без исключения его участникам. Я бы с удовольствием всех вас уничтожил, но, признаю, это выше моих сил. И конечно, самым разумным поступком с моей стороны было бы не вмешиваться в ваши игры, надеясь, что вы благополучно перегрызете друг другу глотки. Когда вы захотели узнать место тайного хранилища Сара, я без колебаний выдал имевшиеся у меня сведения, потому как был уверен, что вы там свернете себе шею… Но вы шею не свернули, а я благодаря Танварту оказался в ваши дела замешан. Разумеется, я не поверил ни единому слову из той чуши, которой он меня потчевал, но согласился выполнить его просьбу. Не буду прикидываться, будто действовал из бескорыстных побуждений, повинуясь какому-нибудь нелепому чувству долга. Нет, я тоже рассчитывал извлечь выгоду из сложившейся ситуации, но просчитался. Дочь Принца — слишком опасная игрушка, а, как ни удивительно, стать покойником я не спешу.

Звучало обнадеживающе, но можно было не сомневаться, что в следующей части предполагаются новости похуже, и они не заставили себя ждать.

— Теперь у меня есть выбор из трех возможностей. Помочь Танварту, ничего не предпринимая вообще, в какой-то мере помочь вам или же помочь Ректору, просто сообщив ему о том, что здесь происходит. Поскольку для нейтральной стороны всегда выгоднее держаться того, кто сильнее, то последний вариант явно предпочтительнее. Не знаю, чем занят Принц и что происходит за пределами Кертории, но здесь властвует Анг Сарр и сдавать свои позиции не собирается… Однако при всей очевидности выбора что-то мешает мне так поступить.

— Неужели мое личное обаяние? — Это была опасная шутка, но он даже бровью не повел.

— Возможно. А возможно, и ваше упрямство. После общения с вами у меня создалось ощущение, что вопреки всему вы способны одержать победу над Ректором.

— Похоже, на моем месте было бы крайне полезно убедить вас в том, что действительно могу… Но я не хочу уподобляться Танварту.

Похвалы за искренность я не дождалась, хотя герцог кивнул, как бы подтверждая, что слышал мои слова. После чего надолго умолк и с абсолютно непроницаемым выражением лица приступил к изучению кладки над моей головой, а я не могла не заметить себе, что вот он, повод отличиться. Проявив тонкость, перетянуть его сейчас на свою сторону было бы поступком, которым смело можно гордиться впоследствии, не говоря уж о ближайших перспективах. Но, увы, блеснуть не довелось…

— Вы весьма сообразительны, герцогиня, но вряд ли угадаете причину, побудившую меня принять именно такое окончательное решение. Я вам даже ее скажу. Подумалось мне сейчас, что если все же забыть о сохранности своей шкуры и сосредоточиться на главной цели — доставить всем вам максимум неприятностей, то ни в коем случае не следует выводить вас из игры… Итак, каким образом я мог бы вам помочь?

Я постаралась в лучших местных традициях чувств не демонстрировать, что заняло добрых секунд десять, а потом сладко улыбнулась:

— Ну, начну я, пожалуй, с графа Танварта, раз уж он все равно сюда собирается.