83

После обеда и получасового отдыха вторая половина дня прошла спокойно, не ознаменованная никакими происшествиями.

Клаус уже заметил, что там, где они с Ригардом обязательно нарвались бы на неприятности, Галлен одной лишь осанкой внушал страх разного рода жуликам и пройдохам. Оттого придорожные торговцы старались угодить ему и не совали гнилых фруктов, а провожатые, вызвавшиеся провести «через деревню, огороды и овраг – так короче», в точности выполняли свои обязанности и, получив крейцер, исчезали, не думая о грабежах и засадах.

Когда день подошел к концу, путники, так и не достигнув никакого значительного поселения, были вынуждены просить ночлега у зажиточного крестьянина, поддерживающего достаток за счет большого свинарника. Запах от его свиней чувствовался во всей близлежащей местности к западу и юго-западу от фермы – по направлению ветра, однако выбирать не приходилось. Галлену пообещали кров и еду за три крейцера, и он согласился.

Батраки приняли у путников жеребца и мула, разгрузив их и умело расседлав. Галлен постоял на высоком крыльце, наблюдая за тем, как обходятся с его скакуном, и остался этим доволен. Затем вошел в просторную комнату, где хозяева уже собрали для гостей обильное угощение.

Здесь были рулеты, окорок, холодец, шкварки – весь стол оказался заставлен тем, что давала свиная ферма. Ригард с Клаусом отдали угощению должное.

Каши им не подавали, но этого и не требовалось, поскольку помимо мясных блюд на столе были всевозможные соленья из деревенских погребов.

После обильного ужина хозяйка и помогавшая ей работница принесли пива двух сортов, и хозяин наконец решился поговорить с важным гостем на интересующую его тему. Он чуть подвинул табурет к Галлену, поднял кружку с пивом и сказал:

– Ну, за хороших постояльцев!

– И добрых хозяев, – ответил ему Галлен, поднимая свою кружку.

Все выпили. За окном залаяла собака, хозяин привстал, выглядывая в темное окошко, как будто кого-то ждал.

– Я вот чего спросить хотел, ваше благородие…

Хозяин вернулся на место и снова налил Галлену и себе, Клаус с Ригардом налили себе сами.

Ригард подмигнул полной работнице, та смутилась.

– Вы издалека сюда ехали?

– Из Ярселя.

– Из Ярселя путь неблизкий. Много ли вам на дороге чужаков попадалось?

– Что значит «чужаков»?

– Ну, этих – низкорослых, которые теперь расплодились в наших краях.

– Я все еще не понимаю, о ком ты говоришь, – пожал плечами Галлен.

– Про гномов, ваше благородие.

– Ах вот ты о чем! Нет, ни одного не попалось. А что, у вас их много?

– Дык повсюду наниматься идут! И за скотиной ходить, и заборы чинить, и крышу. А теперь уже и в поле просются!

– Чем же это плохо?

– А то плохо, ваше благородие, что они, сказывают, детей воруют.

Во дворе снова залаяла собака, и опять крестьянин привстал, но потом сел на место и, отпив половину кружки, сказал:

– Я так понимаю, ваше благородие, что всякий народ должен жить на своей земле. Сегодня к нам гномы придут, а потом кого ждать – орков? А ведь они близко, дней семь верхом, и вот они – истланские поселения у самого моря. Вам их видеть приходилось, ваше благородие?

– Гномов?

– Нет, истланских орков?

– Только издали.

– Вот! – крестьянин поднял к потолку указательный палец. – А близко-то они так лицом страшны, что даже и не подходи! Ездили мы как-то с мужиками за рыбой вяленой с обозом, так потом рады были, что ноги унесли!

– Обманули вас?

– Да если бы обманули! Так нет, все отдали сполна, да только шутили все страшно, дескать, съедим вас и рыба у нас останется. Как вспоминаю, до сей поры жутко делается.

Хозяин залпом допил пиво, и стало так тихо, что слышно было, как дышит стоявшая у стены работница.

Постоянные подмигивания Ригарда взволновали ее, и она, разрумянившись, теребила край цветастого фартука.

Снова залаяли собаки, сначала далеко, а только потом и во дворе.

– Ну все, это они, – со вздохом произнес хозяин, поднимаясь.

– Кто «они»? – спросил Галлен.

– Да ходит тут один, из деревни, то поросенка заберет, то пива бочонок ему подай. Но вы не беспокойтесь, ваше благородие, я ему отдам, и он уйдет, так что неделю его не увидим.

Хозяин вышел в сени, следом выскочила хозяйка, выговаривая мужу, словно он был виноват в еженедельном откупе.

Собака во дворе стала рваться с цепи, кто-то, видимо та же хозяйка, потащил ее куда-то за дом, а хозяин стал вести переговоры с вымогателями.

До постояльцев в доме доносились его высокий оправдывающийся голос и бас вымогателя, который, судя по всему, требовал добавки к своей обычной добыче.

– Давай сюда своего важного гостя, небось у него-то денежки водятся! – потребовал вымогатель.

Клаус с Ригардом переглянулись, ожидая распоряжений от хозяина, однако Галлен лишь вздохнул и, поднявшись, вышел из дома, придерживая меч за ножны.

– Ой, чего там сейчас будет! – вскрикнула работница и побежала в другую комнату.

– Пойдем, может, помочь придется, – сказал Клаус, и они с Ригардом выскочили на крыльцо.

Однако приятели опоздали. Два человека лежали один поверх другого, а испуганный хозяин стоял возле них, держа лампу.

– Ну и что теперь с ними делать, ваш благородие? – спросил он дрожащим голосом.

– Не знаю, – пожал плечами Галлен. – Можешь за забор вынести, а можешь в речку бросить. Сам решай, а нам покажи комнату, где мы спать будем.