Книга: Стрела Габинчи
Назад: 59
Дальше: 61

60

Не успел он покончить с первым блюдом, как в рестарант заглянул приказчик из гостевой залы.
Галлен тут же поднялся и вышел. На крыльце его ждал конюх в мокром, только что отмытом фартуке.
– Извольте, ваше благородие, прочухался он и даже ругается…
– Ну, пойдем посмотрим.
Они прошли через двор, потом мимо конюшни – до самого каменного забора, возле которого на выстланном соломой пятачке сидел мокрый и голый информатор. Бедняга трясся от холода, обхватив колени, и что-то бормотал.
Бурт, словно стражник, стоял рядом с ним, вооруженный черенком от лопаты, на котором висел фонарь.
– Эй, приятель! – позвал Галлен, останавливаясь рядом.
– А? – отозвался бродяга, повернувшись на голос.
– Узнаешь меня? – спросил Галлен, опускаясь на корточки.
– М… мерзну я, ваше благородие… – вполне отчетливо произнес информатор и икнул.
– Ты почему к стене не пришел, как договаривались?
– Как так не пришел? Я пришел…
– Я тебя там не видел.
– Ка… как не видели, ваше благородие? Вы еще сказали – молодец, Башмак, а я…
– Не было этого. Ты напился в стельку и упал на улице, где тебя подобрали стражники и повезли на тележке в холодную.
– В… холодную? – переспросил бродяга, и в его голосе послышался ужас.
– Да, пришлось тебя выкупить.
Бродяга помолчал. Потом вздрогнул так, что лязгнули зубы.
– Мне, что же… приснилось, что я вам все рассказал, ваше благородие?
– Выходит, так. Но если помнишь, расскажи еще раз.
– Помню! Как не помнить? Все расскажу.
– Бурт, поставь лампу и жди меня на конюшне.
– Понял, ваше благородие.
Конюху Галлен ничего не сказал, но тот благоразумно удалился вместе со слугой.
– Ну давай, рассказывай.
– Си… сидел в «Ватрушке», ничего не высидел. Потом сидел в «Мазанке», тоже никакого толку, только драка там была хорошая.
– Кто дрался? И где находится этот фаршет?
– Поденщики дрались с конокрадами. А фаршет находится возле камвольной мастерской Джо Фарфуза.
– Понятно. А солдат в «Мазанке» не было?
– Не было, ваше благородие, потому я и пошел дальше – в «Котелок». И как пришел, сразу вижу: сапоги со шпорами, кинжалы поверх курток – никого не боятся…
– Сколько их было?
– Пятеро.
– Какие из себя – хорошо одеты, плохо? В пыли или чистые?
– Я не очень помню, чистые они были или пыльные, ваше благородие, но кое-что из их разговора разобрал…
– Хорошо, говори, что разобрал.
Видя, что информатор снова начинает дрожать, Галлен поднялся и, сдернув с забора пару сушившихся там мешков, набросил их на пьянчугу.
Тот поблагодарил и, закутавшись, почувствовал себя заметно лучше.
– Сначала они говорили о каком-то войске, которое пошло по дальней дороге. Ругали несговорчивого лорда.
– Как имя лорда?
– Не расслышал. Рядом в кости играли и шумели сильно.
– Дальше что было?
– Потом в фаршет набилось столько народу, что хозяин пересадил меня на пол. Ну я и сел, там всегда у стены сидят, кому места не хватает.
Вдруг Галлен явственно ощутил за спиной чье-то присутствие. Он резко обернулся и во второй раз спугнул пеструю кошку, которая прыгнула на забор и исчезла в темноте.
– Ладно, что было потом? – вернулся он к прерванному разговору.
– Потом пришли еще двое военных, так что хозяину пришлось нести стулья из кухни, потому что других уже не было. Народу набилось – жуть!
– Постой, ты сказал, что их было пятеро, а потом еще двое пришли? Значит, всего семь?
– Нет, ваша милость, сначала три было, а потом пришли двое…
– А какие-нибудь имена запомнил? Как они друг друга называли?
– Запомнил. Они говорили «Густав», «лейтенант», «Короб» и еще «полковник».
– Полковник? Как он выглядел?
– Мне с пола не очень хорошо видно было, да и пьян я уже был изрядно, но помню, что выглядел он представительно.
– Что значит «представительно»? – уточнил Галлен и оглянулся, когда из гостиницы на воздух вышли двое новых постояльцев.
– Он выглядел куда лучше, чем старший писарь в ратуше.
– Что это значит? – нетерпеливо спросил Галлен.
– Седой, строгий, одежда у него побогаче, сапоги с наколенниками и шпоры серебряным колесиком.
– А у других?
– У других звездочкой, из железа и меди.
– Имя «Лефлер» никто не произносил?
– Лефлер? Нет, не слышал.
– Еще о чем говорили?
– Сговаривались на другой день посчитаться с какими-то юнцами.
– Где и когда?
– Седой говорил – такой случай упускать нельзя, иначе мальчишки могут наделать им бед.
Скрипнули ворота конюшни, пришлось снова прервать допрос. На этот раз появился Бурт, который жалобным голосом спросил:
– Ваше благородие, а когда мы спать пойдем?
– Уже скоро, не мешай мне! – строго сказал Галлен. На голос повернулись стоявшие у крыльца постояльцы.
«И чего пялятся? Шли бы уже спать», – подумал он, возвращаясь к допросу.
– Кто и что еще говорил о мальчишках?
– Эти двое, которые пришли последними. Они жрали, просто ужас, все подряд, и поначалу даже не пили. А седой их укорил, сказал, что как свиньи…
– Что еще про мальчишек?
– Сказали, что утром надо идти на дорогу и прямо там всех зарубить, чтобы не было, как в прошлый раз.
– А где они утром встретиться собирались и что за дорога?
– Встретятся, я так понял, прямо в «Котелке». А оттуда все вместе на дорогу.
– Понятно.
Галлен поднялся и, отсчитав пять крейцеров, подал соглядатаю.
– Спасибо, ваше благородие, – произнес тот совсем уже трезвым голосом.
– Я скажу, чтобы тебе отдали одежду, и ступай восвояси.
– Спасибо вам.
– На здоровье.
Галлен подошел к конюшенным воротам, откуда пробивался слабый свет, и, открыв створку, заглянул внутрь. Бурт дремал, привалившись к стене, а конюх подметал проход между денниками.
– Бурт, вставай, мы уходим.
– А? – Слуга сразу пробудился и вскочил на ноги.
Подошел конюх, кавалер отдал ему его деньги.
– Верни страдальцу одежду, и пусть уходит.
– Слушаюсь, ваше благородие.
– А как тебе удалось его протрезвить, водой поливал, что ли?
– Нет, тут свой способ имеется, – улыбнулся конюх. – Воду нужно внутрь заливать, с одного края и с другого. Пьяному дай воды, скажи «пей», и он будет пить, а как напьется и уже обратно из него выливаться начнет, то и с другого краю добавить надобно.
Тут конюх потянулся к стене и снял с гвоздя устройство, очень напоминавшее ручные мехи для раздувания огня.
– Сюда ведро воды входит, если лошадь лечить нужно – самое подходящее. А что лошади годится, от того и человеку толк будет.
– И что же, ты в него целое ведро залил? – уточнил Галлен, заметив узкий штуцер на конце мехов.
– Именно так, ваше благородие. Как бы человек ни был пьян, но если залить в него с двух сторон воду, протрезвеет быстрее, чем вода из него выйдет.
– Ну что ж, занятно. Весьма занятно. Завтра к рассвету приготовь моего коня.
– А мула?
– Мул не нужен, пусть отдыхает.
– Хорошо, ваше благородие.
Галлен вышел во двор и направился к гостиничному крыльцу, только сейчас вспомнив, что прервал в рестаранте ужин.
«Теперь остыло все…» – подумал он.
– Ваше благородие, я бы чего-нибудь пожрал, – подал голос Бурт, шедший рядом с хозяином.
– Я тебе денег давал и хлеба.
– Дык когда это было, все уж сошло, в нужник два раза бегал…
– Разбаловал я тебе, только харч переводишь. Ладно, сейчас тебе из рестаранта что-нибудь вынесут.
– Спасибо, ваш благородие!
Они вошли в гостевую залу, и кавалер, указав на слугу, сказал приказчику, чтобы того пропустили наверх – в апартамент.
– Сейчас ему вынесут поесть, и пусть идет.
– Как скажете, ваше благородие, – ответил приказчик, кланяясь.
Когда Галлен вошел в рестарант, там уже не было никого из посетителей, только приказчик.
– Я отнес ваш суп на печь, чтобы не остыл, – сказал он.
– Замечательно. И вот что, вынеси моему слуге большую чашку какой-нибудь плебейской похлебки – пожирней да погуще.
– Непременно вынесу, ваше благородие.
Назад: 59
Дальше: 61