42
На фоне отдаленного шума порогов раздавались редкие вскрики куликов, сновавших на закате по илистым откосам берега.
Клаус сидел на поваленном дереве и краем глаза следил за черным зевом пещеры. Хоть и не стемнело еще, но кто его знает? Словам Роя и Гектора у него веры не было. Клаус чувствовал их неприязнь и догадывался о ее причине, однако никакой вины за собой не чувствовал.
Под берегом ударила рыба, речные хищники разминались перед ночной охотой. Рядом пронеслась чайка и, пискнув, ринулась вниз – к реке. Клаус представил себе ее падение, и у него захватило дух.
Треща сучьями, поднялся со своей позиции Ригард и стал выбираться на тропу. Заметив его, Клаус вздохнул. Он еще и сам не знал, как все сложится, а Ригард мучил его пустыми расспросами, хотя ему и достался не самый трудный пост – сиди да смотри.
– Клаус!
– Ну?
– Мне кажется, веревка натянута слишком низко…
– Почему низко?
– Ну прикинь сам, если она с тебя ростом, то и колени там же, где у тебя.
– Не обязательно. Она свинья, а я человек.
– Она ведь на тебя карьером пойдет, правильно? Может перепрыгнуть и не споткнуться…
Клаус засомневался. А вдруг Ригард прав? Вся хитрость заключалась в том, чтобы привлечь внимание монстра и заставить его побежать на стоящего на краю обрыва Клауса. Потом свинья споткнется о натянутую между деревьями веревку и свалится в реку.
– Хорошо, давай поднимем выше, только больше с позиции не выходи, понял?
– Да все я понял, меня лишь из-за веревки этой беспокойство мучило.
– Точи свой нож для успокоения.
– Я его так наточил, что бриться можно.
– Обо что наточил?
– Сначала камнем, а потом о бересту вывел…
Клаус поднялся с бревна и, подойдя к веревке, проверил, как она натянута. Оказалось, что она ослабла, должно быть из-за сырого воздуха.
– Ничего, сейчас перетянем, и даже лучше получится, – сказал он себе и принялся перевязывать снасть.
– Чего ты там бурчишь?
– Это я не тебе, это я между прочим, – ответил Клаус, поднимая веревку на полфута. – Смотри, так нормально?
– В самый раз, теперь не уйдет!
– А то.
Вскоре дело было сделано. Клаус вернулся на место, а Ригард ушел к себе в терновник.
Солнце быстро садилось, рыба в реке стала плескаться чаще. На смену куликам прилетели сонюшки, серые беспокойные птицы, собиравшие спустившихся на землю мотыльков.
Сонюшки ничего не боялись и пару раз садились Клаусу на плечо, но стоило ему пошевелиться, перелетали на куст.
Когда тонкий край солнца исчез за горизонтом, все разом переменилось. Подул свежий ветер, наводя на реку частую рябь и заставляя птиц прятаться в кронах деревьев.
В низкой траве запищали мыши, над песчаником скользнула тень совы.
Краем глаза Клаус продолжал следить за пещерой, но постепенно им овладевала сонливость.
«Нельзя мне спать, никак нельзя», – приказал он себе и вдруг заметил на песчаной сыпи какое-то движение.
Это были два человеческих силуэта, двигавшихся по склону в направлении пещеры.
«Кто такие? Куда они, ведь почти ночь!»
Клаус вскочил с пенька, готовый предупредить незадачливых охотников. Но что-то удержало его, должно быть, какая-то неестественность их движений.
Незнакомцы принялись копать яму, двигаясь, словно куклы на часах ратуши.
«Неужто призраки?» – поразился Клаус, успев подумать о Ригарде – хорошо бы он не заметил. Но Ригард заметил и скоро приполз на четвереньках, взволнованный, со сбившимся дыханием.
– Клаус, дружочек! Ты видишь это?! Ты видишь этих призраков?!
– Каких призраков?
– Они копают для свиньи яму!
– Нет, – соврал Клаус, глядя, как погибшие охотники заново выдвигаются на песчаный склон, чтобы начать работу. – Иди на свое место, ведь свинья может выскочить в любой момент.
– Ты точно ничего не видишь? – рыдающим голосом спросил Ригард.
– Иди и не мешай мне.
Ригард уполз. Вышла яркая луна, а затем вдруг стало тихо.
В траве замерли мыши, окаменели на ветках совы, рыбы застыли на речной быстрине, и ровный шум водопада превратился в стук, как будто сотня кузнецов торопливо ковала подковы.
Невольно отвлекшись на эти перемены, Клаус снова взглянул на темнеющий зев пещеры и увидел нечто огромное, стоявшее на осыпи.
Блеск рубиновых глаз монстра рассек зеленоватый лунный свет, Клаус медленно поднялся с бревна. Он не чувствовал своего дыхания, он не чувствовал тела. Он почти растворился в холодном тумане, поднимавшемся вдоль стены обрыва. Клаус ждал атаки, но монстр почему-то медлил.
Но вот над песчаными осыпями раздался рев, чудовище встряхнуло огромной головой и рванулось вперед, легко перескочив полузасыпанную ловчую яму.
Песок и мелкая галька фонтанами взлетали из-под его копыт, когда оно стремительно неслось к выбранной жертве, а Клаус стоял не двигаясь, и в голове у него не было не то что краткого плана, но даже ни единой мысли.
Он и представить себе не мог, что не сумеет сделать и шагу, находясь под прицелом этих злых рубиновых глаз. А вепрь уже мчался по прибрежной роще, на краю которой стоял Клаус.
«Нужно прыгнуть в сторону!» – запаниковал он, когда до встречи с жуткими клыками оставались мгновения.
Щелкнула лопнувшая веревка, но монстр ее даже не заметил. В ужасе Клаус подался назад и сорвался с обрыва одновременно с монстром.
Вепрь вылетел далеко вперед и, не переставая реветь, обрушился в реку, подняв тучу брызг.
Клаус присоединился к нему чуть позже, сильно ударившись о поверхность воды, однако страх и неожиданный холод реки не дали ему почувствовать боли. В голове была лишь одна мысль – не угодить под клыки монстра, когда тот всплывет где-то рядом.
Но вепрь выпрыгнул из воды ярдах в двадцати от Клауса. Он бешено заработал ногами, Клаусу показалось, что чудовище тонет, однако это было не так. Едва определив, где его ускользнувшая жертва, вепрь грозно рыкнул и, сопя так, будто кто-то раздувал кузнечные мехи, помчался на Клауса.
Он двигался так быстро, что незадачливому охотнику пришлась изо всех сил грести по течению, чтобы его не растерзали в реке, однако тяжелые сапоги и куртка не давали ему оторваться от вепря, который, чувствуя неловкость беглеца, начал храпеть и взвизгивать от возбуждения.
Клаус нырнул, но дна не достал и, посмотрев вверх, увидел желтоватое пятно луны и взбиваемую вепрем пену.
В какой-то момент чудовище опустило голову в воду, и Клаус заметил два красных глаза. Оно видело даже под водой!
Быстрое течение волокло беглеца к отмели, оттолкнувшись от каменистого дна, он взмыл к поверхности, спугнув стайку серебристой плотвы.
Вынырнув, Клаус с жадностью вдохнул воздух и увидел монстра, который взбивал воду в десяти ярдах выше по течению, однако теперь его хрюканье и визг заглушали приближавшиеся пороги.
Вепрь снова заметил жертву и с такой силой забил по воде ногами, что волны от него покатились к обоим берегам. Тело вепря взлетало над водой на добрые две трети, Клаус был поражен его размерами.
Этот монстр мог перемолоть его даже ногами, не пуская в ход свои страшные клыки. И снова пришлось грести изо всех сил, меняя направление, чтобы сбить вепря с толку, но Клаус быстро слабел и все дольше отдыхал перед очередным рывком.
Он уже понимал, что оторваться и прибыть к берегу первым у него не получится, к тому же там вепрь покончит с ним еще быстрее. Оставалось отдаться на волю течения и попытаться зацепиться за какой-нибудь камень.
«А-а-а-а! – донеслось откуда-то с берега. – А-а-а-а!»
«Ригард?» – подумал Клаус, шлепая по воде намокшими рукавами.
Шум порогов становился все громче, скорость течения усиливалась.
«Лишь бы не разбиться, только бы не оглушило…» – думал он, вскидывая голову, чтобы посмотреть, далеко ли вепрь.
А тот был уже в нескольких ярдах, храпящий и повизгивающий от нетерпения. Клаус до последнего надеялся, что, испугавшись перекатов, вепрь уплывет в сторону берега, но этого не случилось – монстр жаждал получить добычу немедленно, несмотря на риск.
Вот уже и черные камни, выступающие над водой, словно пеньки. Клаус рванулся вперед, вложив в последние несколько гребков весь остаток сил. Он выбрал самый маленький из камней, предположив, что за него проще уцепиться.
Вепрь рявкнул от досады и попытался повторить резкий маневр Клауса. Он забил ногами и, ревя от отчаяния, попытался достать беглеца, но река оказалась сильнее. Волна из холодной стремнины накатилась на высокую холку зверя и перевернула его, заставив биться уже только за себя.
Тем временем ускользнувший от вепря Клаус врезался в камень с такой силой, что у него перехватило дыхание, а коварная река стала разворачивать его ногами к водопаду.
Вконец ослабевший, он не понимал, зачем еще держится за этот скользкий камень, проще было разжать пальцы и прекратить бессмысленное сопротивление. И, словно подталкивая к этому, река хлестнула Клауса по шее невесть откуда взявшимися водорослями.
«А-а-а…» – снова донеслось с берега.
Клаус силился вспомнить, на что это похоже, а захлестнувшая шею водоросль начала его душить. В отчаянии он попытался перекусить ее, но внезапно понял, что вцепился зубами в толстую льняную веревку.
В настоящую веревку!
Надо было схватиться за нее руками, чтобы выбраться из холодных объятий реки, но в руках сил уже не было, а челюсти держались на одном упрямстве.
«Ну, давай…» – скомандовал он себе и отпустил камень. Его сейчас же закрутило, завертело на быстринах и водоворотах, однако кто-то крепко держал веревку и тянул вдоль берега, наперекор реке и ее желанию получить еще одну жертву.
