75
Через четверть мили дорога решительно повернула на север, и начался подъем, продолжавшийся еще четверть мили. Потом он стал более пологим, повеяло горной прохладой, как будто и не было начала лета.
Вскоре пришлось достать из сумок шерстяные плащи, которые фон Крисп так удачно подобрал на опустевшем хуторе, а проехав еще с полмили в гору, путешественники стали различать на склонах снежные и ледяные полосы.
— Кто такие? — вдруг раздалось из темноты, отчетливо лязгнули удила.
— Мы проезжие путники, а вы кто? — вопросом на вопрос ответил фон Крисп, желая выиграть время. Требовалось определить, кто перед ними, чтобы знать, как себя вести.
— Мы — разъезд горских латников, смотрим здесь, чтобы туранов не наехало.
— Ну и мы слуги императора. Домой возвращаемся.
Из темноты показался силуэт всадника, за ним еще два. Трое латников в длинных войлочных накидках подъехали ближе.
— Дезертиры? — уже строже спросил главный. Из-под его накидки тускло блеснули сержантские «медные волки».
— Не гони коней, сержант, — осадил его фон Крисп. — Мы не дезертиры, а то, что осталось от войска барона Литтара. Про битву на холмах у Арума слышал?
— Слышал, ваше благородие, — ответил сержант, узнавая в незнакомце офицера. — Только давненько это было, подзадержались вы, видать, в дороге.
Из темноты стали выезжать новые всадники, их здесь было не меньше полусотни.
— Может, и подзадержались, только с кандалами да на скамейке галерной по дорогам не шибко поскачешь!
Резкий тон дворянина и его уверенность в себе сделали свое дело, сержант пошел на попятную.
— Так вы, значит, хлебнули лиха?
— Со мной обошлось, а два моих солдата прошли всю комедию, я такой никому не пожелаю.
— Да я что, ваше благородие, по мне, так проезжайте, только мне направление ваше спрашивать надобно и из каких соединений будете…
— Уходили из Лонгрена, как сводный полк. Туда же и возвратимся, хотя не уверен, что нас там ждут, — ответил капитан как можно более грустно, а потом перешел в наступление: — А ты, сержант, что-то шибко на яни разговариваешь, горцы же, бывает, и двух слов связать не могут.
— Я не настоящий горец, ваш благородие, просто жил поблизости, меня в горцы и записали. Теперь я при них и толмачом, и сержантом. — Сержант сделал паузу и уже другим голосом продолжил: — Ваше благородие, у вас никакого излишка покушать не найдется, а то люди мои уже сменились, только я бессменный и совсем пустой остался, на кураге сижу…
— Этой беде мы поможем, пусть даже нет лишку, но служивый человек своего товарища всегда выручит.
С этими словами капитан выудил из сумки недоеденный кусок ветчины и подал сержанту:
— Бери, приятель, кушай.
— Спасибо, ваше благородие! Выручили!
— Тебя как звать-то?
— Сержант Круссель, ваше благородие!
— Ну, бывай, Круссель!
— И вам всего хорошего!
Латники остались позади, и путешественники с явным облегчением продолжили путь по каменистой дороге, но через пару сотен ярдов их встретил новый пост.
— Стой на месте, кто такие будете?
— Да ладно вам, сержант Круссель нас уже проверил.
— Так его не сменили? — удивленно спросили из темноты.
— Как же, дожидайся, разъезд сменился, а бедолага Круссель на одной кураге остался! Хорошо — мы выручили!
Такое знание деталей местной караульной жизни помогало проезжать не останавливаясь, поскольку на каждом последующем посту полагали, что это кто-то из своих.
Когда дорога пошла, наконец, под уклон, небо стало светлеть.
— Неужто минули, ваш благородие? — боясь поверить удаче, спросил Крафт.
— Ну, если под горой никого не будет, считай — минули.
Они спустились с перевала и у подножия гор не встретили никаких разъездов и постов. Небо продолжало светлеть, уже можно было немного разбирать дорогу.
— Ну что, ваше благородие, на ночь встанем или поедем, пока ноги держат? — спросил Крафт.
— Поедем, авось не упадем. Чем дальше от перевала, тем больше дорог, а там, глядишь, и до Гринвальда доберемся. Презабавнейший городок, да что я вам говорю, мы же вместе через него проходили.
— Вы-то, может, и проходили, а мы с Крафтом в овечьем загоне отдыхали, — усмехнулся Питер.
— Да? Ну, это так, простите, братцы, запамятовал. Предлагаю в него и не соваться, там ведь только мерзость одна. Девки, кальяны, да и разъездов, полагаю, по нынешним временам немало.
— До него еще Карамиз будет, — напомнил Питер, который немного повеселел, оказавшись по другую сторону гор.
— Вот туда мы точно не поедем, на яни там вообще не говорят и ждут прихода туранов.
— Зачем это? — спросил Крафт.
— Потому что тураны им ближайшие родственники, хотя пару деревень у них пришлые родственники, конечно, вырежут, но все равно обвинят в этом императора.
— Поганый, видать, народец-то? — уточнил Питер.
— Сволочной, — подтвердил фон Крисп.
— А что, ваше благородие, разбойников здесь больше нет? — спросил Крафт.
— Ну почему же нет? Найдутся, но уже небольшие шайки, до полусотни карсаматов, а туранов сюда и вовсе не пускают.
— Вот это правильно.
