57
В шалаше Питеру спалось хорошо, и он наверстал все недосыпания последних дней. Не помешали даже забравшиеся в рукав муравьи, Питер вытряхнул их, не просыпаясь.
Наутро он пробудился от шума и, выйдя из шалаша, увидел капитана фон Криспа, трясшего попавшегося ему разбойника.
— Где вино, собака туранская?! Говори, кто украл?! — кричал он и так сильно тряс беднягу, что тот даже при желании ничего не смог бы сказать.
— Вино я спрятал, господин капитан, — сказал Питер, выходя вперед.
— Ты?
Фон Крисп недоуменно уставился на невесть как попавшего в расположение лагеря незнакомца и отпустил разбойника.
— А кто ты таков?
Последовала пауза, за которой напряженно следили спрятавшиеся в кустах другие члены отряда.
— Сожри меня огры, это же он, Питер Фонтен! — воскликнул капитан. — Иди, я обниму тебя, мой второй блудный сын!
И они обнялись, хлопая друг друга по спинам. От капитана разило кислятиной и еще не перегоревшим вином, он все еще был немного пьян, но похмелье уже брало верх над весельем и легкостью.
Из шалаша показался Крафт. Увидев Питера, он не поверил своим глазам и встряхнул тяжелой головой, однако это было не видение, и Крафт снова заплакал, в непосильной борьбе с вином он стал слезлив.
Питер сам подошел к нему и обнял друга, а тот все приговаривал:
— Я чувствовал, я чувствовал, что ты придешь — я тебя во сне видел!
— Я тоже, сожри меня огры, видел его во сне! — признался фон Крисп.
— Вы оба видели меня наяву, потому что я пытался поднять вас, но вы были слишком пьяны…
— Да-а, мы тут празднуем встречу однополчан уже… — Капитан попытался посчитать, но, видимо, потерялся во времени. — Давно празднуем, одним словом. И, по-моему, я зарубил какого-то мерзавца, что лез за моими деньгами… или мне это тоже приснилось?
— Никак нет, ваше благородие, не приснилось, — подал голос Морелис. Он и другие разбойники повылазили из шалашей, поняв, что никого наказывать капитан не собирается.
— Все потому, что у меня чуткий сон и, каким я ни бываю пьяным, лазутчика почувствую завсегда! И р-раз! — Капитан рубанул воздух ладонью. — Нет подлеца!
И он хрипло засмеялся, затем вдруг сделался серьезным:
— Так ты говоришь, спрятал все вино?
— Спрятал, — подтвердил Питер.
— И как же я при этом не проснулся?
— Я старался не шуметь, господин капитан.
— Вот, моя школа! — с гордостью произнес фон Крисп и хлопнул Питера по плечу. — Только нам теперь за встречу выпить нужно, зачем же ты вино спрятал?
— Я спрятал не все вино, господин капитан, полчетверти оставил, чтобы выпить с вами за встречу, но большего дать не могу…
— Почему? — удивился фон Крисп.
— Потому что у меня к вам дело.
— Дело?
Фон Крисп наморщил лоб, чтобы лучше соображалось. С одной стороны, ему хотелось снова напиться до беспамятства — это была единственная возможность спрятаться от чувства собственной ненужности и жизненного неустройства, а с другой — дело, которым можно заняться, это и было то, в чем он нуждался больше, чем в вине.
— И что, серьезное дело? — переспросил он, чтобы принять верное решение.
— Да, господин капитан.
— Ладно, тогда я сначала спущусь к источнику, потом снова поднимусь в лагерь, мы немного выпьем и… поговорим о деле. Что скажешь, Крафт?
— Отличный план, сэр.
— Ты идешь со мной к источнику?
По лицу Крафта было видно, что он с удовольствием поспал бы еще часика три.
— Понимаешь, дружище, я не хотел бы тебе приказывать… — Фон Крисп обнял Крафта за плечо, и они оба покачнулись. — За эти несколько дней мы стали как братья, поэтому я просто призываю тебя пойти со мной к источнику.
— Как младший брат я п-повинуюсь, — согласился Крафт.
— Вот и хорошо, и еще, эй, кто-нибудь… — Фон Крисп повернулся к стоявшим неподалеку разбойникам: — Вот ты, Морелис, не соблга… не со-бла-говолишь ли ты пойти с нами?
— С удовольствием, ваше благородие.
— А чего это у тебя рожа так перекошена?
— По дороге к источнику я вам все расскажу, ваше благородие. Идемте.
