98
Пленников доставили в зал с высокими потолками и оставили на каменном полу. Джек решил, что имитировать беспамятство теперь бессмысленно, и, перевалившись на спину, с трудом сел.
Его примеру последовали Хирш и Шойбле, по их лицам было видно, что с ними обошлись не лучше. Пленники стали осматриваться, просчитывая возможные варианты бегства. Из зала выходили две двери. Через одну их притащили, а из другой, судя по воцарившейся торжественной тишине, ожидали появления начальства.
Доставившие пленников охранники встали у стены, рядом со своим командиром. У противоположной стены выстроилось еще полдюжины вооруженных людей, которые смотрели на своих коллег с плохо скрываемым неодобрением.
Чуть дальше от охранников – в глубине зала, находился письменный стол из полированного дерева и большое кожаное кресло. На столе громоздились стопки бумаг, какая-то оргтехника, местный телефон, но складывалось впечатление, что это лишь реквизит.
Из другой обстановки были еще несколько репродукций на стенах, пара книжных шкафов и ковровая дорожка, которая почему-то вела к окну.
Вскоре послышались шаги, и в сопровождении двух телохранителей в зале появился невысокий, щупловатый человек, облаченный то ли в мундир генерала туземных войск, то ли в костюм клоуна.
На нем был бежевый френч, лакированные черные сапоги, серебристые погоны, серебристые аксельбанты и такой же серебристый ремень. А венчала это великолепие малиновая фуражка с огромным золотым львом, едва помещавшимся на тесной тулье.
– Приветствую тебя, Пепе из рода Уругханов! – прокричал привезший пленников человек и поклонился, в то время как его люди склонились еще ниже.
– Привет тебе, Ломель. Зачем ты убил Хурхи?
– Он в открытую хамил мне и насмехался…
– Надо было сказать мне.
– У тебя и так много забот, Пепе.
– Да, это так, – вынужденно согласился Пепе. – Но ты заплатишь семье Хурхи штраф.
– Как скажешь, Пепе, – ответил Ломель и снова поклонился.
– Но, Пепе! – воскликнул один из его охранников у дальней стены, должно быть надеявшийся, что Ломель будет наказан строже.
– Я сказал – штраф, значит, штраф! – ответил Пепе и, подойдя к письменному столу, так ударил по нему кулаком, что подпрыгнула стопка бумаги.
Воцарилась тишина, стало слышно, как где-то в слуховом окне возятся птицы.
– Так, Ломель, ты был в форте у озера?
– Был, Пепе.
– Тебя вызывали?
– Да, Унгар вызывал. Он дал по радио условленный сигнал, и мы сейчас же выехали. Но бертуччеров не нашли.
– А это кто?
– Они прибыли на шагоходах…
– На шагоходах?
Пепе посмотрел на связанных пленников более внимательно.
– А шагоходы там откуда взялись?
– Корабль свалился, они уцелели.
– Скоро эти корабли каждый день падать будут, не знаешь уже, куда от них прятаться.
– Но другие разбивались совсем, Пепе, а этот только наполовину, я все это сам видел.
– Значит, бертуччеры ушли?
– Нет, не ушли. Они прибыли к разбитому кораблю, и их там кто-то пострелял.
– Унгар?
– Что ты, Пепе! – отмахнулся Ломель и захихикал. – Унгар только собственную задницу подстрелить может.
– Тогда кто же? Может, эти?
И Пепе снова посмотрел на пленников.
– Ты спрашивал у них?
– Нет, я подумал, что потом спрошу, потому что… Потому что там еще могли оставаться бертуччеры, поэтому я сразу закинул их в грузовик и сюда.
– Хунгаро сморила?
– Так точно, Пепе, сморила, вот и попадали.
– А где их шагоходы?
– В форте остались.
– В самом форте?
– Ну да, они ухитрились прямо туда на них заехать.
– Что, очень маленькие шагоходы?
– Да я бы не сказал, до самого потолка и с пушками.
– Артисты, – усмехнулся Пепе и покачал головой в малиновой фуражке, отчего по стене пробежали блики от золотого орла. – А чего ты их целиком привез, мы же договаривались, что…
– Я подумал, тебе будет развлечение, – развел руками Ломель и захихикал, а следом за ним захихикали и его люди. Рассказывать о том, что обезглавить пленников ему помешали раненые солдаты, он не хотел.
– Странный ты какой-то, Ломель, Хурхи пристрелил за одно слово, а пленников целиком тащил. Это на тебя уже не похоже.
Пепе замолчал, сосредоточенно что-то обдумывая, и никто не смел его побеспокоить, кроме шуршавших в вентиляции птиц.
– Скажите мне, незнакомцы, вы стреляли в бертуччеров? – спросил Пепе, придерживая фуражку, словно боясь, что ее сдует.
– Совсем немного, мистер, – первым отозвался Джек.
– И скольких ты положил?
– Не знаю, я дал одну очередь, кто-то упал, кто-то убежал. Сосчитать было трудно.
– Какой калибр ты применял?
– У меня девятимилллиметровый пулемет, роторный.
– Ломель? – обратился к своему подчиненному Пепе.
– Э… Там были следы от оружия поменьше, скорее всего пистолет скрытого ношения. Думаю, пять и пять миллиметров.
– Хорошо, этого достаточно. А теперь я хочу, чтобы этих мерзавцев убили где-нибудь в лесу за забором, – сказал Пепе, но вдруг стоявший в углу книжный шкаф непостижимым образом откатился в сторону, и в зале появился Веллингтон – в чистом мундире и даже при фуражке.
