107

Вернувшись к машинам, Джек увидел нескольких подростков, которых подталкивали вперед их матери – бывшие подружки Веллингтона. Церемония продлилась минут десять, женщины с детьми ушли, и Веллингтон поплелся за башню, а когда вернулся, был тих и задумчив.

Джек и его приятели полковника не донимали, понимая всю деликатность момента. А он дождался, когда автомобили тронутся, связался с Бертуччи по рации и спросил:

– Сэм, ты нарочно это устроил?

– Нет, сэр, мой смех был вызван именно неожиданностью момента. Ну кто же знал, что они вас так хорошо запомнили?

– И на том спасибо, – буркнул полковник, выключая рацию. Он не поверил Бертуччи, он вообще никому не верил, кроме старых добрых фляжек.

Достав очередную, он сделал несколько глотков, потом вдруг закашлялся и, завинтив пробку, убрал выпивку в карман.

– Капрал, я хочу попросить тебя об одном одолжении…

– Слушаю, сэр.

– Ты не мог бы не смотреть на меня, когда я пью?

– Да, сэр, конечно. Извините меня.

– Спасибо, приятель.

В полной тишине они ехали еще около часа. Лес становился все гуще, а дорога извилистее. Стали попадаться большие лужи, которые джипы преодолевали с большим трудом. Иногда дорогу пересекали корневища огромных деревьев, и через них приходилось переваливаться, как через лежащие бревна. Все это значительно замедляло движение колонны, а вскоре Бертуччи связался с Веллингтоном по рации.

– Сэр, тут пришла новая информация…

– Что за информация?

– Мой человек говорит, что кайманов в деревнях на холмах больше нет.

– Ушли?

– Да они всегда так – придут, поживут несколько лет и уходят.

– А деревенские откуда взялись? Это они тебе сообщили?

– Они сообщили моему человеку.

– Это понятно, а где же они прятались?

– Жили в горах. У них там и коровы, и ячмень, так и выживали.

– Ты предлагаешь срезать?

– Ну, конечно. Иначе мы еще часов восемь трястись будем.

– Если ты уверен в своей сети агентов, поступай как знаешь, нам тоже эти лишние восемь часов тряски ни к чему.

– Значит, идем к первой деревне.

Они проехали еще километров пять и свернули на совсем непроезжую дорогу, где приходилось ломиться сквозь заросли из молодых деревьев и тонких, но прочных лиан, усыпанных мелкими благоухающими цветами. Когда машины прорывались через их сплетения, цветы обрушивались на них настоящим снегопадом, и нос улавливал такой аромат, что Джеку хотелось оказаться за сотни миллионов космических миль отсюда, в какой-нибудь красивой стране, где нет оружия и космических штурмовиков, где девушки прекрасны, а на завтрак подают… куриные котлеты. Вот как-то так.

Вскоре колонна выбралась на еще одну грунтовую дорогу, также порядком заросшую. Дорога шла немного в гору, и, двигаясь по ней, автомобили миновали полосу тумана, за которым показались силуэты величественных холмов с пологими, покрытыми лесом склонами.

Когда колонна проехала еще пару километров, впереди показались каменные дома, а не какие-то хижины из прутьев.

Напротив одного из домов джипы остановились, встал и пикап. Из головной машины выскочил боец с автоматом и побежал в сторону постройки.

– Как-то странно выглядит эта деревня, окна заколочены, людей не видно, – заметил Хирш.

– Просто еще не все вернулись, – предположил Веллингтон. – Сюда наведывались кайманы, мастера гипноза. Я вам про них уже рассказывал.

– То есть вы это серьезно говорили, сэр? – не поверил Джек.

– А ты думал, я пошутил? Нет, приятель, это Лимбула, материк Ганбего, здесь все взаправду, никаких тебе сказочек.

– Вы много чего рассказывали, сэр, а потом оказывалось, что все совсем не так.

– Так в жизни и бывает, капрал, сначала ты думаешь одно, потом другое, а затем и вовсе разочаровываешься и начинаешь играть за другую команду. О, ты посмотри!

– Чего? – оглянулся Хирш.

– Да я с этими вашими разговорами совсем пить забываю!

– Ну так это же хорошо, – заметил Шойбле.

– Что значит – хорошо? А если бы вдруг перестал столько жрать?

– Сколько – столько?

– Постоянно, я имею в виду.

– Этого не случится. Много кушать, это правильно, это все врачи советуют.

– Тогда и пить тоже.

– Что «тоже»?

– Врачи советуют. Смотрите, это парень возвращается вразвалочку…

– Значит, уверен, что все в порядке, – сказал Хирш.

– А что ты думаешь, капрал? – спросил Веллингтон.

– Он какой-то неподвижный.

– Он же идет, Джек, ты чего мелешь? – возразил Шойбле. – Какой же он неподвижный?

Джек не ответил. Вернувшийся боец сел в головную машину, и колонна снова тронулась в путь. Они проехали все селение, выбрались на достаточно ровную дорогу и спустя полчаса приехали в другую деревню домов на пятьдесят.

На этот раз колонна остановилась у второго ряда домов. Из головной машины снова выбрался все тот же переговорщик и побежал к дому с открытыми ставнями – у остальных в округе они были заколочены досками.

– Ну что скажешь, Джек, подвижно он побежал или неподвижно? – спросил Шойбле и засмеялся, однако его никто не поддержал.

На этот раз переговорщик пробыл в доме минут пятнадцать, а когда вышел, побежал к джипу рысцой, слегка припадая на правую ногу.

– Наверное, старое ранение… – предположил полковник, прихлебывая из фляжки. Теперь он пил меньше и медленнее.

Когда колонна тронулась, он связался по рации с Бертуччи.

– Привет, Сэм.

– Здравия желаю, сэр. Давно не виделись?

– Этот твой толмач, он что, был ранен в правую ногу?

– В каком смысле?

– Он заметно припадает на правую ногу, как будто старая рана. Это так?

– Насколько мне известно, он никогда не был ранен в ногу.

– Может быть, ломал ее в детстве? Такое случается.

– Я спрошу…

Последовала пауза, после которой Бертуччи уверенно ответил:

– Он никогда не ломал, не вывихивал и никак не повреждал правую ногу.

– Спасибо, командир.

– А что это значит, сэр?

– Ничего, Сэм, просто мы с ребятами поспорили.

– А могу я узнать о предмете спора?

– Нет, ты не поймешь.