93
Еще несколько дней прошло в подготовке, теперь уже в сеансе обучения. Для этого Ферлина водили в лаборатории и сажали в камеру, где обычно проводили сеансы. Пока это были тренировочные уроки, но все происходило так, как должно было происходить на самом деле.
Герметичная камера закрывалась, и на мгновение у Ферлина возникал приступ клаустрофобии, однако он быстро его подавлял — за много лет уже научился. Потом начинался голосовой отчет, его проводил лично капитан Торн.
Во время первых тренировочных сеансов он то и дело спрашивал: «Как дела, Ферлин, все в порядке?». И это было важно, ведь даже сама обстановка наводила какую-то немыслимую жуть.
К счастью для Ферлина, его не обклеивали датчиками, не одевали на него какие-нибудь шлемы, что усилило бы приступ клаустрофобии, достаточно было сидеть в камере и смотреть на экран, где должен был появиться учитель-призрачный.
Чтобы не происходило шока, как это случалось с прежними учениками, Торн применил собственное ноу-хау, когда Ферлину, после предупреждения, стали ненадолго включать записи прежних обучающих сеансов. Но даже в таком щадящем режиме Ферлин все же испытал шок и аварийной кнопкой остановил трансляцию, едва из экрана на него глянуло подсвеченное синим светом лицо.
— Что случилось, Ферлин, вы как?
— Не могу объяснить, сэр… Пока не могу… Это не страх, это…
— Инстинкт самосохранения?
— Да, точно. Именно так. Это как прыжок в сторону, когда на тебя мчится грузовик.
— Понимаю, Ферлин, так говорили и другие испытуемые. Могу дать вам подходящую настройку — убедите себя, что автомобиль ненастоящий. Он проедет сквозь вас и ничего не произойдет, понимаете?
— О да, сэр, знакомая настройка. Я помню эти ассоциации.
— Вы должны это помнить, это курс маскировки. Если противник в паре шагов от вас, это еще не значит, что он вас видит.
— Да, точно, очень похоже. Я попробую еще раз, сэр.
И они попробовали снова, а потом еще и в конце концов Ферлин научился пропускать этот взгляд сквозь себя, хотя чувствовал себя потом скверно.
— Знаете, сэр, такое ощущение, как будто внутри кто-то ковыряется хирургическим инструментом, — признавался он после тренировочных сеансов.
— У вас же было ранение, я помню.
— Думаете, с этим связано?
— Предыдущие ученики также вспоминали многие полузабытые проблемы, так что пока все узнаваемо.
На пятый день занятий во время просмотра записи сеанса Ферлин чувствовал себя удовлетворительно и даже ощутил желание поскорее заняться обучением.
— Знаете, сэр, у меня после этих тренировок появилось странное чувство, — сказал он вечером, когда они обсуждали очередную тренировку.
— Какое же?
— Как будто я сосуд, который требует наполнения.
— То есть вы полностью готовы?
— Полагаю, что готов, сэр.
— Значит, завтра и приступим.
— Тогда я пойду лягу на полчаса раньше, ничего?
— Разумеется. Вам нужно набраться сил.
Ферлин ушел к себе и даже сам удивлялся тому, насколько был спокоен перед столь серьезным испытанием, ведь он знал, чего это стоило добровольцам.
Ночь пролетела быстро, снов не было. Утром он открыл глаза за полминуты до звонка будильника и пошел умываться.
Мыслей не было, ощущения казались приглушенными.
После зарядки Ферлин спустился к кабинету Торна, и они вместе отправились на сеанс.
Обычно капитан поддерживал беседу, чтобы расслабить Ферлина, но в этот раз он видел, что это лишнее. Ферлин бы сосредоточен, спокоен и ни в чьей помощи не нуждался.
Когда они пришли в лабораторию, он привычно занял место на стуле, за ним закрыли толстую дверь и сразу, без предисловий, включился экран и начался сеанс.
Новое состояние, в котором находился Ферлин, помогло ему сразу вступить в контакт с призрачным, и изувеченное лицо уже не казалось ему таким отталкивающим. Кажется, на нем даже отражались какие-то эмоции.
Потом Ферлин начал слышать слова.
«Бомбардир… пламя… бомбардир… пламя…».
Лицо призрачного вдруг выправилось, стало симметричным и он внятно произнес:
— Тебя ранило осколками бомбы, а не снаряда. Там высоко был бомбардировщик, но ты не знал этого и запомнил только огонь.
— Зачем ты говоришь мне это? Сейчас в этом уже нет никакого смысла.
— Твое сомнение, связанное с ранением, мешало говорить с тобой, теперь тайна открыта и блок ликвидирован. Мы можем общаться лучше.
— Ты хочешь что-то передать мне?
— Да… Я знаю, что вы многое узнали о… семи планетах. Я не хочу, чтобы вы навредили им.
— Мы не навредим, мы только хотим выжить.
Ферлин почувствовал, как по ногам пробежал сквозняк, он повернул голову и увидел Торна. Тот стоял у открытой дверцы и ждал, когда Ферлин его заметит.
— Вы в порядке?
— Да, сэр. А разве все уже закончилось?
— Закончилось, Ферлин, вы можете выходить.
— Я думал, это продлится дольше, я едва успел разобрать пару фраз…
— Вы пробыли здесь четыре часа.
— Правда?
Ферлин выбрался из камеры и огляделся с таким видом, будто ничего не узнавал.
— Я даже не заметил, как быстро пролетело время.
— Это нормально, пойдемте, теперь вам нужно поспать.
