83
В этот раз кабатчик откликнулся сразу и тотчас притащил запотевшую бутылку местной горькой водки с двумя стаканчиками и блюдо с красиво разложенными бутербродами. Потом звякнул по столу столовыми приборами и убежал, не мешая серьезным людям беседовать.
— Ну, твое погоняло я слышал, а меня просто зови Руди, — сказал Веллингтон, и подняв оброненный Тесаком стилет, положил перед ним на стол.
Тот молча убрал его в карман, потом сорвал с бутылки пробку и разлил по стаканам.
— Будем! — произнес он нехитрый тост, и они выпили. Потом каждый отломил по кусочку от одного бутерброда, и они закусили.
— На север хочу податься, — сказал Веллингтон.
— На север? — переспросил Тукан и, сняв шляпу, положил на свободный стул. Это означало, что их общение переходит в разряд дружеской беседы. — Север он разный, Руди.
— Винцель.
— Винцель, — повторил Тукан и кивнул, а потом снова налил и они опять выпили.
Веллингтон почувствовал себя лучше, как будто к нему возвращалась молодость. Краски становились ярче, звуки отчетливее.
— Там заправляют политические, по нашим понятиям — совсем мутные.
— О как.
— А что, раньше разве не слышал?
— Слышал что-то, но меня это не касалось.
— А чем промышлял? — спросил Тукан, бросив быстрый взгляд на тулью шляпы Веллингтона. Тот это заметил.
— Решал вопросы. То там, то сям.
— Мокрушник, что ль?
Тукан хохотнул и налил еще, но по половинке.
— Всякое бывало, — со вздохом признался Веллингтон.
— Ну, знаю я пару деловых с севера. Ларс Протяжный, у него чисто наши дела, присматривает за всеми, чтобы все шло чин чином, без никакого беспредела. Старается, чтобы все было по-тихому, умно и красиво. Полиция там вообще не появляется, а если наезжают, сразу к Ларсу — он им отстегнет и они снова на боковую.
— Надежный? В долю входить с ним стоит?
Тукан опрокинул свою половинку, Веллингтон свою. Они шумно выдохнули, но закусывать не стали.
— Если по малому, то можно, а если чего серьезное… — Тукан покачал головой. — Я же тебе говорю — мутные они.
— Кто еще?
— Егерь.
— Егерь?
— Да, это у него погоняло такое, раньше он егерем служил где-то в заповеднике, но потом сбежал.
— Почему же он политический?
— Потому, что гребет все под себя. Хочет реально все получить, не что-то там по карманам шарить, а просто захватить территорию и править как губернатор какой-нибудь.
— А силы то у него на это есть?
— Силы имеются, — Тукан вздохнул. — Сил у него будь здоров. Бригада в пятьдесят бойцов, джипы, оружие — все как полагается.
— На что же их кормит?
— Так он же все подгребает, я ж тебе говорил. Деловые рыдают, отдают магазины, лавки, заводики. Так что денежки у него водятся, да еще и с клыками общается.
— С «клыками»? — улыбнулся Веллингтон, догадавшись, о чем речь.
— Ну да. Он у них подработает, они ему стволов подбросят. Ну и вообще всяко его привечают.
— Опасный субъект.
— Не то слово. На него никакой управы нет, a Лapc с ним старается не пересекаться. Раньше был Жорж Сиплый, у него тоже группа была, так вот Егерь их всех положил — сразу и в одном месте. Говорили, будто ему клыки помогли. Такие вот дела.
Они снова налили и выпили, на этот раз взяв по целому бутерброду, а когда поели, Веллингтон спросил:
— Ну, а бойцы у него как, держатся за место? Небось отбор, как в модельное агентство?
Тукан засмеялся. Ему показалось забавным сравнение банды Егеря с модельным агентством.
— В открытую, конечно, никто ничего не говорит, у Егеря с такими разговор короткий, но я слышал, что он ребята обижает. Может ни за что в дыню заехать или вообще без бабла оставить. Он ведь по сути беспредельщик, потому что силу за собой чувствует — поддержку клыков.
