5

Огромный санитарный кунг был подцеплен к четырехосному грузовику с бронированной кабиной. Помимо палаты, сразу за дверцей располагалась небольшая амбулатория, она же и место обитания двух медиков — фельдшера и врача.

Сразу за амбулаторией начиналась палата с койками в два яруса, куда помещалось двадцать два пациента. Тяжелые лежали внизу, выздоравливающие на верхних полках. Всего на излечении находилось двенадцать человек, а Веллингтон досиживал последние денечки, поскольку давно пришел в себя после контузии и оставался в кунге лишь потому, что пока не был приписан ни к одному их подразделению.

Джек с Хиршем застали его у раскладного крыльца кунга с сигаретой в руках. В отсутствие выпивки полковник изводил себя дешевым желтым табаком, отчего желтыми были его пальцы и губы.

Неподалеку прогуливались еще трое раненых, которые, пользуясь случаем, разминали перебинтованные конечности.

— Рад видеть вас, камрады, — поприветствовал гостей Веллингтон, отсалютовав рукой с сигаретой, как если бы это был бокал с выпивкой.

— Здравствуйте, сэр, — сказал Хирш, и они с Джеком обменялись с полковником рукопожатием.

— Да вы в полном порядке, сэр, — заметил Джек. — Я снова пожимаю руку, в которой не дрожит пистолет.

— Да ну, — отмахнулся Веллингтон и глубоко затянулся. — Рука у меня никогда не дрожала, даже после очистителя для хрустальных изделий. А вот брюхо уже не то.

Полковник страдальчески сморщился и, бросив окурок, вмял его в землю уродливым шлепанцем, которые положено было надевать, выходя из кунга, — внутри все ходили в мягких тапочках.

— Смотри, как пижама обвисла. Понос измучил, никакие харчи не держатся — все наружу.

— А что говорят доктора? — озабоченно спросил Джек.

— Гонят про акклиматизацию. Но я-то тут которую неделю.

— Третья пошла.

— Вот именно. Вы-то вон в порядке, хотя Джеку, я слышал, тоже досталось.

— Просто мы моложе, сэр, — заметил Хирш. — Да и алкоголем не увлекались.

— Алкоголем не увлекались, — повторил полковник и вздохнул. — Я теперь тоже не увлекаюсь, потому как его нет. Вот если бы вы поговорили с лейтенантом Бредли, чтобы он мне по мензурке в день выдавал, понос бы сразу прекратился — точно вам говорю.

Полковник посмотрел на Джека, потом на Хирша, надеясь найти у них понимание.

— Ну, я могу выяснить, как все обстоит на самом деле, — предложил Хирш.

— Э нет, приятель, — замотал головой Веллингтон. — Их только спроси, они тебе всякого наговорят, что да где, да какой анамнез, а ведь нужно всего-то стопарик в день, и все сразу придет в норму, понимаешь? Не нужно его расспрашивать, просто надавите, и все, к вам же здесь прислушиваются. Скажите, так, мол, и так, наш боевой товарищ страдает, а вы отказываете ему в такой малости.

На крыльцо вышел военный фельдшер сержант Крейн. По виду он мало отличался от других солдат гарнизона и чаще держал в руках автомат, чем скальпель или инъектор.

— Господа в пижамах, милости просим по койкам! — объявил он. — Через пять минут убираем ступеньки!

Веллингтон заговорщически подмигнул Джеку с Хиршем и, опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с фельдшером, стал подниматься в кунг.

— Скажите, сержант, а где сейчас док Бредли? — спросил Хирш.

— А вон он, — кивнул фельдшер, указывая на шагавшего в направлении кунга военврача.

— Джек, вперед.

Приятели направились к Бредли, и Веллингтон украдкой проводил их взглядом, а когда заметил, что фельдшер на него смотрит, тотчас сморщился и приложил руку к животу.

— Что, полковник?

— Брюхо крутит от голода.

— Ну так поешьте.

— Ты же знаешь, сержант, организм не принимает.

Тем временем Хирш с Джеком уже заговорили с военврачом Бредли, который был рад поговорить с приезжими «звездами».

— Привет, док, — поздоровался Хирш.

— Здравствуйте, сэр, — поприветствовал Бредли Джек.

— Навещали своего полковника? — спросил врач, держа в руках баллон из-под минерального масла.

— Вот именно. Как он там? Старик жалуется на понос.

— Спирту просил? — улыбнулся Бредли.

— Да, уверял, что принятие спирта все излечит.

— Полковник старый алкоголик, сохранивший каким-то образом в неприкосновенности свои мозги. Он ворует слабительное и упорно жрет его, постоянно жалуясь мне и фельдшеру на жидкий стул.

— Ради выпивки? — предположил Джек.

— Именно так.

— А что может исправить ситуацию, кроме спирта?

— Выписка. Как только ему придется заниматься реальной работой, тяга к демонстрации жидкого стула резко ослабнет.

— О да, в походе особенно не погадишь, — согласился Джек, вспомнив тесную кабину «таргара».

— Это так, однако в походе я не имею права никого выписывать. Так что он продолжит измываться над нами, при том, что сортир в кунге отдельный с накопительной емкостью.

— А вы дайте ему спирта, сэр, — предложил Джек. — Только на период похода, с условием, что он перестанет таскать слабительные таблетки. Как, кстати, он это делает?

— Понятия не имею, — пожал плечами военврач. — Мы с Крейном, как только не прикидывали, не можем определить его способ. Поэтому я и сказал, что его мозги еще свежи, как у юноши-шахматиста. Какую, кстати, должность он занимал?

Джек с Хиршем переглянулись.

— Командир батальона, — ляпнул Хирш.

— Десантного полка, — добавил Джек.

— Дивизии, — поправил его Хирш.

— Ни хрена себе! — искренне удивился военврач, подхватывая выскальзывающий из рук баллон.

— А зачем вам в хозяйстве машинное масло? — спросил Джек, чтобы сойти с неудобной темы.

— Ихтиоловая мазь закончилась, а у нас тут сырой период на носу, фурункулы замучают. Вот я и взял баллон с машинным маслом из натурального сырья. Эффект подходящий и запах вполне переносимый.