57

К тому моменту, когда добрались до постоялого двора, Мартин с Ронни уже окончательно успокоились и не боялись внезапного нападения из леса. Но снова садиться в седла больше не решались, полагая, что привыкать нужно постепенно.

Придорожная гостиница представляла собой огороженный невысоким заборчиком просторный, немощеный двор, все постройки которого были соединены.

Видно, когда-то здесь стоял лишь бревенчатый домик, но по мере того, как дела хозяина шли в гору, он добавлял к домику пристройки, так что все последующие выглядели новее и больше предыдущих.

Пристройку с кухней заметно было сразу, там имелись две трубы – одна для печи и широкая – для жаровни.

Где находилась конюшня, тоже было понятно, возле нее стояли четыре пустые телеги с подсохшей грязью на колесах, а из широких ворот доносилось ржание и стук легкого молотка – конюх подправлял упряжь.

Впритык к конюшне находилась рубленая пристройка без окон с воротами, перекрытыми железной полосой с большим висячим замком. У стены, привалившись спиной, сидя спал работник. По правую руку от него лежала дубина, это был часовой, охранявший товар, который на ночь сгружали с торговых телег под замок.

– Хорошо здесь, основательно, – сказал Ронни. – И мясом жареным пахнет, ты чуешь, Мартин?

– Да как не чуять? Отдадим должное хорошему обеду, мы с тобой заслужили.

Они зашли во двор и направились к конюшне, отчего их мулы радостно закивали головами, предчувствуя скорый отдых и торбу с овсом.

Навстречу им вышел лохматый конюх, который молча оглядел прибывших, ожесточенно почесал голову и сказал:

– Ну чего же? Прите, напирайте, а мне что же – разорваться?

Мартин с Ронни переглянулись, затем Мартин достал два денима и подал конюху.

Тот еще раз с удовольствием почесался и сказал:

– У нас хозяину платят вообще-то.

И вздохнул.

– Хозяину мы заплатим, а это для тебя.

– Ну и договорилися, – расцвел в улыбке конюх, демонстрируя отсутствие передних зубов, и сразу принял поводья. – Куда ваших ушастых ставить будем – подальше или поближе? Вы когда уезжаете?

– Планируем завтра.

– Значит, подальше. А в сумках чего ценное есть?

– Хлеб, вода, овес. Ну и пара кортиков.

– Кортики заберите – сопрут, а овса тут и так хватает, как и воды с хлебом.

Передав мулов конюху, Мартин с Ронни прицепили кортики к поясам и направились к входу в главное строение, предвкушая сытный и разнообразный обед. Они были при деньгах и могли себе позволить многое.

В нескольких шагах от крыльца, перегородив вытянутыми ногами деревянные мостки, по которым ходили гости, дремал здоровенный монгиец.

За его спиной находился сплющенный солдатский ранец, а одет он был в кожаную подкладку под доспехи и грубые полотняные штаны, забранные в солдатские сапоги с оторванными защитными бляшками, от которых в голенищах остались дырки.

Кожаная подкладка от шлема играла роль шапки. Монгиец надвинул ее на глаза и, сложив руки на животе, делал вид, что спит.

Дойдя до этого препятствия, Мартин с Ронни сошли с мостков, чтобы обойти спящего, но он открыл глаза, сдвинул кожаную шапку на затылок и сказал:

– Ну-ка, стоять!

– Добрый день, господин монгиец, – сказал ему Мартин, улыбнувшись.

– А вот это пока неизвестно, – ответил тот и, поднявшись во весь богатырский рост, посмотрел сверху вниз на путешественников. – Деньги есть?

– Вряд ли найдутся, – развел руками Мартин.

– А если найду?

– Если поискать, то и у тебя найдутся, – заметил ему Ронни, отходя в сторону, чтобы зайти монгийцу в тыл.

– У меня нет, – ухмыльнулся тот, давая понять, что можно все решить миром, если прохожие не окажутся жадными.

– У тебя за поясом спрятан тощий кошелек и в нем пять монет по пять денимов и серебряный терций, – сообщил Ронни.

– И еще два денима в кармане штанов, – добавил Мартин.

– Ха! Тоже мне, специалисты! Ну-ка, быстро помогли солдату на бедность, а не то…

– Ты не солдат, дружок, ты стоппер, – подвел итог Ронни, сделав еще шаг в тыл монгийцу и положив руку на рукоять кортика.

– Так вы воры, что ли? – стал догадываться тот.

– Мы бывшие воры, – сказал Мартин. – Но угостить тебя можем, ты-то, похоже, жадина.

– Станешь тут жадиной, когда неизвестно, где и куда, когда и зачем, кто и где…

– Потрафит или жди выделки, – продолжил Мартин воровскую поговорку. – Ладно, товарищ, пойдем, мы сегодня в порядке.

– А вот это правильно! – обрадовался монгиец, поправляя сползавший с плеча ремень, на котором висел тяжелый меч в ножнах. – А серебро я сегодня утром с купца стряс, он даже к хозяину бегал жаловаться.

– А хозяин чего? – спросил Ронни.

– А что хозяин? Ему-то жаловаться бежать некуда!..

Все трое засмеялись и вошли в обеденный зал, большой и чистый, с выскобленными полами и побеленными стенами.

Навстречу выбежал работник с полотенцем на руке, но, увидев монгийца, опешил.

– Но вы сказали, что уйдете? Что это был последний обед?! – воскликнул он в отчаянии.

– Не переживай, приятель, мы заплатим за себя и за него, – пообещал Мартин, и на лицо работника вернулся румянец.

– Как скажете, господа! Будьте добры к лучшему столику возле окошка!..