Глава 24
Здание, которое по распоряжению Рикарского выделили для подготовки экспедиции на Роканду, находилось на территории управления корпусом.
Ничего другого Арлан и не ждал. Он прекрасно понимал, что полковник не захочет выпускать его из поля зрения.
Подошел к концу его первый рабочий день в новой должности начальника специального подразделения.
Арлан весь день просидел в своем кабинете, расположенном на верхнем этаже выделенного ему здания. Сюда сходились все линии связи, и, пользуясь голографическими терминалами, он мог присутствовать одновременно в нескольких местах.
Беатрис, выполняя официально пока не закрепленную роль его личного секретаря, сидела в небольшой приемной перед кабинетом и освобождала его от всех второстепенных дел, звонков и посетителей.
Весь день он помнил о ее присутствии рядом, за стеной, хотя и не успел толком поговорить с ней после всех перемен, вихрем ворвавшихся в их жизнь.
Конечно, нужно было взять что-то вроде отпуска, хотя бы на несколько дней. Но не было у него лишнего времени. Работа лучшее лекарство. Им обоим надо было освоиться со своим новым положением, заново привыкнуть друг к другу.
Но вот прозвучал сигнал отбоя, здание замерло, словно затаилось в неожиданно наступившей тишине. Арлан выключил последний терминал и теперь неподвижно сидел за столом, не находя в себе сил встать, пересечь отделявшее его от Беатрис пространство, открыть дверь и сказать слова, которых он не знал…
Слишком все изменилось с их последней встречи.
— Ты подождешь меня? — спросил он ее, перед тем как уйти в храм и пересечь незримую черту, отделившую его теперь от всех остальных людей.
Сумеют ли они с этим справиться? Как сделать, чтобы его желания не довлели над ее психикой, не превратили его очаровательного друга, сражавшегося рядом с ним плечом к плечу в ночном лесу, в безвольную куклу, покорно исполняющую любое его желание?
Этого он боялся больше всего.
Дверь открылась бесшумно. Так работали все двери в этом здании. Их электронные замки не щелкали, а петли не скрипели.
Она стояла на пороге, словно так же, как и он, не могла найти в себе силы переступить его. Словно порог был незримой чертой, за которой начиналась другая жизнь…
Он заметил, что за время рабочего дня она успела привести себя в порядок. Видимо, даже приняла душ. Ее кожа блестела, а волосы, уложенные в незнакомую высокую прическу, изменили лицо настолько, что в первую минуту он ее не узнал.
Глаза стали спокойней, уверенней, и лишь глубоко внутри очень внимательный наблюдатель, хорошо знающий Беатрис, мог заметить страх. Затаенный, спрятанный, но от этого не ставший менее сильным.
Чего же она так боялась? Уж, наверно, не Рикарского…
Она не боялась его, даже когда от него зависела ее жизнь. Там, в кресле, она боялась боли — но не Рикарского… Чего же она боялась сейчас?
— С тобой все в порядке?
Вопрос вырвался сам собой. Он не собирался показывать ей, что понял ее состояние. Но она не расслышала его слов. Молча, пройдя через пространство слишком большого сейчас кабинета, она уселась на краешек стула, предназначенного для посетителей.
— Мы не виделись слишком долго… — Ее слова задели его, и, видимо, она почувствовала это, потому что сразу же поправилась: — Я не это имела в виду… Я ждала тебя, как обещала… Но за два месяца, пока тебя не было, слишком многое изменилось. Происходит что-то странное с моей страной, со мной, со всеми нами… За последнее время таких людей, как Рикарский, появилось слишком много. Они везде — в банках, в правительстве, на голографических станциях, в медицине — везде, где решаются судьбы людей.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь Рикарский появился не вчера. Он и раньше руководил «Д-корпусом», еще до того, как мы встретились на Земле.
— Это так. Но он изменился, стал совершенно другим человеком — я его хорошо знала раньше, а сейчас просто не узнаю.
Арлан предпочел не уточнять, какой смысл заключался в словах «я его хорошо знала раньше…». Вместо этого он постарался успокоить ее и ответил как мог мягче:
— В каждом человеке скрывается до поры до времени темная область, о которой не знают окружающие. Обстоятельства сложились так, что ты лишь недавно узнала об этой стороне личности полковника.
Ты только что пережила сильный стресс. Сейчас твои оценки не могут быть объективны. Ты Должна успокоиться, прийти в себя, и тогда мы попробуем во всем разобраться.
— Боюсь, тогда уже будет слишком поздно. Нас уже пытались убить. Это повторится снова, гораздо более успешно.
— Ты считаешь, что к тому ночному происшествию имеет какое-то отношение полковник Рикарский?
— Может, не он сам, но кто-то из них.
— Как же ты их отличаешь от остальных людей? У тебя есть какой-то способ?
— Это довольно просто. Если для человека деньги и власть, которую они дают, ценнее человеческой жизни, значит, он один из тех, кем управляет Темный Властелин.
— Твоим методом нелегко пользоваться. Такой выбор возникает не так уж часто.
— Это верно. Именно поэтому их так долго не видно. Именно поэтому они не спеша проводят свою подготовку, а когда приходит срок, начинают исчезать люди… Тысячи людей.
— Ты хочешь сказать, что это происходит на Аниране?
— Пока ты был в храме, исчез профессор Ракимов. Он был профессором права и наиболее вероятным кандидатом на пост президента Аниранской республики. Он вышел из дома поздно вечером, и с тех пор его никто не видел. Последней была жена, ее и обвинили в том, что она причастна к его исчезновению.
Таких примеров за последний месяц множество. В официальных сообщениях появляются лишь фамилии известных людей, молчать о которых невозможно, но у меня есть доступ к секретной информации корпуса.
— Если это так, то это очень серьезно. Завтра я ознакомлюсь со всей информацией об этих исчезновениях.
— Ты думаешь, тебе позволят?
— У них не будет выбора. После свидания с Триединым у меня появились свои методы, против которых они бессильны.
— А Рикарский? Ему же удалось посадить тебя в тюрьму.
— Да, это так. Есть люди, психику которых я не могу подчинить своим мысленным приказам… — Он тут же пожалел о своем признании — но было уже поздно. Казалось, она приняла это как должное, видимо, ей и в голову не приходило принимать эти слова на свой счет. — Бывают досадные исключения…
— Может быть, все «они» исключение?
— Этого я пока не знаю. Но если ты права, мы должны максимально ускорить подготовку экспедиции на Роканду. Если у них будет достаточно власти, они воспрепятствуют ее отправке. Мне кажется, именно там находится ключ к их могуществу.
— Почему же тогда Рикарский хочет, чтобы ты скорее туда улетел?
— Возможно, он надеется, что там будет легче со мной справиться, возможно, ему необходимо как можно скорее выпроводить нас с Анирана. Я не знаю всех его планов.
— Почему ты выбрал для первой экспедиции именно Роканду? Есть же и другие захваченные колонии.
— На эту планету Зло пришло раньше всего, там могла сохраниться информация о первоисточнике, о той точке космоса, где оно обитало, до того как завладело вашими мирами. Мне нужна первопричина. Первоисточник этого Зла.
— Но там оно всего сильнее…
— Конечно. Но уничтожить надо именно первопричину, место, где оно родилось.
— На Аниране Зло с каждым днем становится все сильнее… Если бы ты помог, вместе мы могли бы это остановить.
— Может, и так, но тогда они просто обойдут стороной вашу планету и займутся другими мирами — моей Землей, например. Это не выход, Беатрис. С ними надо бороться там, откуда они приходят.
— Тебе не кажется, что наш разговор слишком деловой для первой встречи? Мы не виделись целую вечность…
Он потянулся к ней, попытался обнять, но она отстранилась.
— Я не это имела в виду, Арлан. Я должна привыкнуть. Слишком многое изменилось в тебе за эти месяцы. Я так рада, что ты вернулся, но сегодня… Прости, этот день… Столько всего случилось.
— Как хочешь! — Он сказал это достаточно резким тоном и тут же пожалел о собственной несдержанности. В конце концов, она была права. Его не было почти два месяца, он изменился настолько, что иногда сам с трудом себя узнавал. Нельзя же требовать от женщины, чтобы она сразу бросалась к нему в объятия! Или все-таки можно?
— Я хочу, чтобы ты была со мной, сейчас и здесь!
Позже, стараясь разобраться в событиях этого вечера, он так и не понял, что заставило его произнести эту фразу — уязвленное мужское самолюбие, обида или желание до конца выяснить их будущие взаимоотношения, поставить все точки над «i».
Он ведь знал, что она не сможет возразить, понимал, что поступает подло по отношению к Беатрис, но почему-то не сумел вовремя остановиться…
— А другие приказы будут? Ты забыл, что официальное распоряжение о моем переводе еще не подписано. Ты даже не мой начальник!
Лед в ее голосе, серьезность тона вначале подействовали на него как ушат холодной воды. И вдруг он понял, что больше всего на свете боялся, что она подчинится. Он все еще не верил.
— Ты ничего не чувствуешь? Ты не испытываешь непреодолимого желания выполнить мое требование?
— Что с тобой, Арлан? Ты в порядке? После возвращения из храма я с трудом тебя узнаю.
— Это совсем неудивительно. Там слегка подправили мою психику. После встречи с Триединым большинство людей на этой планете безоговорочно выполняют любое мое требование, любую просьбу, я ведь тебе уже говорил об этом!
— И ты хотел, чтобы я?… Ах ты, мерзавец!
Он почувствовал на своей щеке вспышку пощечины и радостно усмехнулся.
— Конечно, нет! Но я должен был проверить, я должен был знать наверняка, что даже ненароком, случайно, не сделаю этого с тобой. Давай забудем. Днем ты хотела показать мне здание, которое нам досталось, но времени не нашлось. День и в самом деле был не из легких. Может, нам сделать это сейчас?
— Подожди… Я не совсем понимаю, как же тогда Рикарский? Ты говорил, что он тоже не поддается твоему психологическому влиянию. Но почему?
— Он, как и ты, принадлежит к категории людей, на которых мои чары не действуют.
— Ты напрасно над этим шутишь. И много таких?
— Откуда мне знать? С охраной, во всяком случае, проблем не было. Чтобы это выяснить, нужно проводить специальные исследования.
— Должна быть какая-то причина… Возможно, наследственная. Мне бы хотелось в этом разобраться.
— Я иногда забываю, что ты еще и ученый. Что же, займись. Как только у нас появится свободное время, я полностью предоставлю себя для твоих экспериментов.
— Это очень серьезно, Арлан. Важно знать, какие люди и по какой причине могут стать твоими потенциальными врагами. В этой истории не все так просто, как кажется на первый взгляд. Рикарский каким-то образом связан с волной исчезновений людей и перестановок в правительстве. Возможно, эта ниточка тянется гораздо дальше.
— Я начинаю понимать, за что тебе платят в «Д-корпусе» такую высокую зарплату. Но мне еще не совсем понятно, какое отношение может иметь все это к тебе самой. Ведь и ты тоже…
— Вот с этого и следует начинать. Необходимо выяснить не только причину, по которой люди имеют возможность сопротивляться твоему психологическому воздействию, но и следствия… Знают ли они об этом сами? Или воздействие на психику возможно на уровне подсознания, так что жертвы даже не догадываются до тех пор, пока не наступит решающий момент. Мне кажется, сила, которой ты теперь обладаешь, сродни той, что использует Темный Властелин для манипулирования нашим обществом.
— От твоих догадок становится страшно жить.
— Что делать. Как ты сам только что сказал, я еще и ученый. Я привыкла анализировать и принимать реальность такой, какая она есть на самом деле.
Права была Беатрис или нет в определении характера той силы, которой он теперь располагал, — это уже не имело значения. Как только возобновился его контакт с окружающими, он в полной мере почувствовал, какой огромной властью обладает. И не мог не признать, что использование этой власти доставляло ему удовольствие.
Охрана, шпионы, обслуживающий персонал — все без исключения люди Рикарского один за другим переходили на его сторону.
Для этого не требовалось прилагать никаких усилий — достаточно было один раз доверительно побеседовать с человеком и высказать какую-нибудь пустяковую просьбу в форме обычной, ни к чему не обязывающей фразы вроде: «Я хочу, чтобы мы стали друзьями…»
Этого было достаточно в девяноста случаях из ста.
Все попытки полковника ограничить передвижения Арлана в пределах территории корпуса потерпели неудачу. Вскоре Арлан узнал, что Рикар-ский исчез, испарился и никто не знает, куда отбыл руководитель самого могущественного ведомства в стране, хозяином которого, по существу, стал теперь Арлан.
Он старался сохранить в тайне все те изменения, которые произошли с ним в храме Триединого, предпочитая нормальное общение с людьми, не искаженное ни страхом, ни религиозным почитанием. Но слухи ползли вслед за ним, куда бы он ни направлялся, и следствием этого стало ощущение полного одиночества, более полного, чем то, что он испытывал, находясь в камере Рикарского.
Разрушить это ощущение не смогла даже Беатрис.
С того момента, как он забрал ее из управления корпусом, она помогала ему как могла в организации нового подразделения.
Беатрис, прекрасно осведомленная обо всех делах «Д-корпуса», оказалась незаменимой помощницей при подборе кадров, выделении помещений и оборудования. Он доверил ей всю работу с администрацией, значительно уменьшив ту лавину дел, которая обрушилась на него сразу же, как только приказ полковника вступил в силу.
И лишь одно оставалось неизменным. После их последнего разговора прежней Беатрис, лежавшей с ним в палатке под пологом ночного леса, ему так и не удалось вернуть.
