85

Затейливый узор назывался «ручеек», и Руммель разучил его сам, уже без помощи Бекета. Закончив на прошлой неделе фрагмент из податливой осины, в этот раз Руммель перешел на бук.

И сразу дело пошло медленнее, бук не прощал ошибок, зато Руммель чувствовал, как его руки начинают понимать дерево.

Используй он электролобзик или механический рашпиль, проблем не возникло бы совсем и вся работа заняла полчаса, а не целый день, но кто бы знал, какими безжизненными выглядели бы эти «электронные запилы». Другое дело работа квочкуром – специальным кривым ножичком.

Работать им Руммеля тоже научил Джек. Делай все руками, говорил он, ведь, окажись ты по ту сторону, тебе придется доказывать свою искусность любой заостренной железкой.

Сначала Руммель работал квочкуром только для тренировки, но затем стал получать от этого удовольствие. Джек умел взять «на слабо», втягивая Руммеля во все новые увлечения ремеслами.

«Выковать обыкновенную подкову ты должен уметь обычным булыжником и с закрытыми глазами», – говаривал он и выводил Руммеля из уютного кафе в какую-нибудь подвальную кузню, где пахло дымом и было жарко от работающего горна.

Бекету мало было самому владеть ремеслами, он старался приобщать к своим увлечениям друзей и коллег, традиционно прихватывая их «на слабо».

Благодаря ему Руммель теперь многое умел – украсить квартиру собственноручно изготовленной мебелью или поставить кованую ограду.

«Ах, Джек, я никогда бы не отказался от тебя, не дотронься ты до Анны…»

Руммель отложил нож, доску и, взявшись за щетку, начал сметать стружку.

Открылась дверь, и в самом ее низу появился Густав. Понаблюдав за действиями Руммеля, он вошел в мастерскую, поднял с пола кусок доски и, смешно переваливаясь, направился к Руммелю.

– Папа… ня…

Руммель отложил щетку, сел на корточки и, приняв кусок доски, обнял маленького Густава, пришедшего помогать папе.

Даже от Анны он был вынужден скрывать много такого, что вовсе не касалось служебных тайн. А вот Густаву Руммель мог поведать любые секреты.

– Ведь ты не предашь папу, малыш? Правда?

– Ня! – сказал Густав, протягивая подобранную стружку.

– Спасибо.

Дверь мастерской распахнулась, и в проеме показалась Анна.

– Майкл, он здесь?

– Да, дорогая. Он пришел немного помочь, не ругай его.

– Помочь – это хорошо, но почему ты ничего не сказал маме, Густав? – строго спросила Анна, шагнув к малышу.

Тот посопел, пряча глаза, затем поднял с пола еще одну стружку и, протянув ее Анне, сказал:

– Мама, ня!

– Спасибо, сынуля. А теперь пойдем, не будем мешать папе.

Они ушли, и Руммель снова остался один. Он вздохнул, взял кусок камня и принялся шлифовать оконченную на прошлой неделе доску. Обходиться простым камнем его тоже когда-то учил Бекет.