27

В режиме консервации энергии в кабину «маскота» подавалось совсем немного, однако Теда Лансберга это не беспокоило, поскольку у него была бутылка солдатского джина.

Пойло, конечно, мерзкое, и, будь Тед на твердой поверхности какой-нибудь коммерческой станции, а тем более планеты, он выбрал бы что-нибудь получше, но здесь, в космической темноте, годилось любое горючее.

На закуску два кекса из сухого пайка, а в качестве стакана – крышка от плафона из хвостового отсека.

Антенна навигатора принимала обрывки сигналов коммерческого телевидения, так что Тед чувствовал себя в полном порядке. Да, было холодновато, но он разложил пилотское кресло, укутался аварийным одеялом и приготовился смотреть шоу с раздетыми девками.

На каком языке оно велось, понять было невозможно, помехи полностью заглушали звук, но Теда это не смущало, первые же несколько глотков рома давали надежду на хороший вечер.

Самым сложным было убедить помощника боцмана в том, что ему, Теду, необходимо остаться в кабине, в то время как другие пилоты перебрались на борт «Пифии».

«Вы знаете, сэр, я малость захворал…»

«Ну так давай в медбокс, здесь ты совсем захиреешь!»

«Нет-нет, сэр, это моя собственная болезнь – внутренняя. Меня сейчас главное не трогать, я отлежусь часика четыре и утром как огурчик буду».

«А что такое огурчик?»

«Я родом с Бахтирсабая, там у нас огурцы выращивают. Это такие зеленые…»

«Ладно, оставайся, но если поплохеет – сообщи, мы тебя заберем».

«Непременно, сэр, большое спасибо».

Вот так Теду удалось провести помощника боцмана.

К ним на борт только попади, сразу проверят рюкзак, потребуют дыхнуть, да еще мыться отправят. Им в каждом грязнуля мерещится, а если у человека аллергия на мытье, может такое быть?

А тут какая красота! Свобода и полная независимость!

Тед обвел посоловевшим взглядом свои невеликие владения и облегченно вздохнул. Последние три года кабина истребителя являлась его родным домом. Здесь было все, что требовалось для жизни, а еще несколько блоков прицеливания и скандастер для определения гравитационных аномалий. А еще этот прибор хорошо ловил корабли-невидимки, которым удавалось обманывать даже радары.

Залпом выпив полплафона, Тед закусил четвертинкой крохотного кекса.

– Вроде мылом пахнет… – произнес он вслух и понюхал кекс, однако после пары глотков такого пойла обоняние отбивало напрочь и разобрать какие-то нюансы было невозможно.

– Как же я тебя люблю! – с чувством сказал Тед, обращаясь к своему истребителю. Он отбросил аварийное одеяло и передвинулся к панели.

Вот тут, справа – кнопка активации артиллерии. Четыре пушки калибра семьдесят пять миллиметров, скорострельность пять тысяч выстрелов в минуту и двенадцать тысяч снарядов в запасе. Ну кто устоит перед такой мощью?

– Эх, и силен же ты, зараза, – восхищенно произнес Тед, похлопывая по панели управления. Затем потянулся за бутылкой, отхлебнул прямо из горлышка и начал вспоминать, как работала его артиллерия последний раз.

Это случилось над лазурными волнами Аравайского моря на планете Таррио из Четвертой системы. Задача была поставлена четко – повредить борт круизного лайнера «Ибица» и замедлить его ход. Но только повредить, чтобы облегчить перегрузку товара на корабль-перехватчик, где уже дожидалась работы «веселая пехота» Бена Лоренца.

Вот это была потеха! Сначала заход над управляющими надстройками и шквал огня – обломки взлетали на сотню метров! Потом разворот, и он красиво прошелся вдоль борта, вспарывая обшивочные листы. Всего несколько секунд работы, а какое удовольствие!

Уже сверху он потом наблюдал, как вылавливают из воды малолетних шлюх. Их подняли почти полторы тысячи штук, а затем продали на черном рынке в Бильбао, в среднем по семь тысяч динаров за каждую.

Поскольку Тед хорошо справился с работой, ему перепало двадцать тысяч бонуса и еще ночь с какой-то дурочкой с «Ибицы». Однако это было не так интересно, как он ожидал. Девушка находилась под действием наркотиков, поэтому все время называла его то Марком, то «господином учителем».

Если бы ему предложили выбор, он был легко сменял это жалкое мочало на еще одну атаку. Чтобы пушки ревели, чтобы ответный огонь и мокрая от пота майка. Вот как он любил!

Тед вздохнул и погладил переключатель выбора ракетного оружия. Тут у него были стофунтовые «карандаши», снимавшие любую цель на дистанции в пятьдесят километров, и «поросята» весом в девятьсот фунтов – эти могли вскрыть такую посудину, как «Ленокс» или даже «Пифия». Чаще Тед пользовался «карандашами», «поросята» стоили очень дорого, да и цели для них появлялись редко.

Лишь один раз они тремя «маскотами» ходили на перехват товарного конвоя, когда какой-то толстосум заплатил Лоренцу за уничтожение транспортов конкурента.

В тот раз израсходовали весь боезапас до последней железки. Правда, стреляли с дистанции в сотню километров и результаты наблюдали только на радарах и видеохабах. Но тоже хорошо, всплески были такие, что экраны висли.

Так, погружаясь в воспоминания и прихлебывая из бутылки, Тед проводил свой свободный вечер. Сцепку потряхивало на гравитационных ухабах, экран навигатора потрескивал помехами и демонстрировал шоу на неизвестном языке.

В какой-то момент Тед выронил бутылку, громко всхрапнул и забылся тяжелым сном.