Глава 9

Человек, сидевший в кресле напротив Аделы, неторопливо потягивал из бокала коктейль собственного изобретения. Адела как-то попробовала эту гадость, и одного раза ей хватило на всю оставшуюся жизнь: приторно-жгуче-горькое пойло, не то чтобы очень крепкое, однако наносит ощутимый удар по вкусовым рецепторам. А ему нравилось.

Гуннар Венлеш – так его сейчас зовут. Джентльмен неопределенного возраста. Зачесанные назад темные с проседью волосы подстрижены короче, нежели того требует массовая валгрианская мода, крупноватые черты лица говорят о благородстве породы. Сильные, правильной формы кисти рук. Ровные холеные ногти покрыты бесцветным лаком. Три года назад он выглядел иначе и носил другое имя, но это не имело значения. Адела его обожала. Несмотря на то что он держал свои тайны при себе и редко что-нибудь объяснял. Несмотря на то что это он убил ее друзей, уничтожив улей.

Те чувства, которые Адела выставляла напоказ, далеко не всегда были истинными. Она еще в школьные годы научилась играть с людьми, используя в качестве рычагов воздействия их же собственные эмоции. Но когда она сказала Клоду, что гибель друзей стала для нее страшным потрясением, – она сказала правду. К каждому из них она была по-своему привязана. Она их приручила, ей приятно было купаться в их восхищении и сознавать свою власть на ними. В одночасье всех потерять – это шок, после которого не сразу опомнишься. Уже вторую неделю Адела жила с ощущением тягостной пустоты в душе.

– Ты сделала глупость, – допив свой любимый напиток, заговорил Гуннар Венлеш. У него был мягкий, богатый оттенками голос. После того как он изменил внешность, тембр голоса тоже изменился, но манера говорить осталась прежней. – Совсем как мой покойный партнер Аксель Генлаор – он тоже когда-то сделал глупость и в результате умер.

Адела только сейчас начала испытывать страх. Ей нравилось знать, что для этого загадочного человека она значит больше, чем кто-либо другой… но где гарантия, что он не захочет от нее избавиться, если она превратится в помеху для его планов? Тот, кто взорвал улей с более чем двухтысячным населением, вряд ли пожалеет одного союзника, создающего проблемы.

Ее прошиб пот, а потом она с отголоском паники подумала, что зря не воспользовалась дезодорантом перед тем, как отправиться в резиденцию Гуннара. Сейчас на ней не было ничего, кроме тапочек и пижамы из тонкой ткани. Вся одежда, обувь, электронные приборы остались в комнате, отделенной анфиладой тамбуров от камеры, нашпигованной сканирующей аппаратурой. Гуннар иногда шутил насчет своей «неистребимой паранойи», иногда устало говорил, что те, кому не нравятся здешние порядки, могут не ходить к нему в гости, – но отказываться от этих диких штучек не собирался. Зато расположенный под его домом бункер был на сто процентов защищен от слежки. Здесь он позволял себе большую откровенность, чем наверху, – и ради этого Адела соглашалась терпеть любые неудобства.

– Как ты могла заметить, я сохранил тебе жизнь, – выдержав паузу, продолжил Гуннар. – И своего партнера я не убивал. Его убил тот, кто меня преследует, – тот, кому ты, по глупости, чуть не дала прямую наводку.

– Гуннар, ты же сам сказал, что хорошо бы взять эту девку в заложники, если он все-таки дотянется до твоей глотки. Я и хотела… А она оказалась такая сука, что мне больше ничего не оставалось…

Адела изобразила виноватую улыбку маленькой девочки – иногда это заставляло Гуннара смягчиться, но в этот раз он не оставил ледяной менторский тон.

– Вывести ее наружу. А потом объяснить своим безмозглым мальчикам, – его губы искривил легкий брезгливый изгиб, – что операция отменяется. Я тогда сказал «хорошо бы», но это не означало, что я нахожу это возможным. Ты ведь не знаешь, с кем мы имеем дело.

– Я столько раз у тебя спрашивала, а ты отмахивался! – напомнила Адела.

– Если я считаю, что кому-то следует о чем-то узнать, – я ему об этом сообщаю, – холодно отпарировал Гуннар.

Она поплотнее запахнула пижаму: сегодня ей было рядом с ним неуютно. Отвернувшись, Гуннар опять начал смешивать свой кошмарный коктейль, скрупулезно отмеряя ингредиенты с помощью мензурки.

Комната была обставлена в классическом стиле: кожаная мебель строгих очертаний, мониторы в массивных корпусах из полированного дерева, геометрически правильные стеклянные столики с блестящим металлическим крепежом. Аделе классика нравилась, но она знала, что Гуннар этот стиль ненавидит. Только светильники здесь были в его вкусе – громадные зыбкие капли, свисающие с потолка, изливали дневной свет с неестественным зеленоватым оттенком.

Вот те творения сдвинутого лярнийского дизайнера, которые погибли вместе с ульем, Гуннар любил по-настоящему! Столы с волнистыми столешницами и сюрреалистические многоногие кушетки вызывали у него приступы меланхолического умиления, что давало Аделе пищу для ехидства – а он в ответ пожимал плечами и говорил, что у каждого свои странности. Но у себя дома ничего в этом роде не держал. Словно боялся, что его поймают на некой постыдной тайне. Адела была достаточно наблюдательна, чтобы сделать такой вывод, однако с дальнейшими выводами затруднялась: поди пойми, что все это значит.

– Чтобы ты не делала больше глупостей, я кое-что расскажу, – пригубив свой фирменный напиток, сообщил Гуннар. – Ты девочка смышленая, поймешь. Сколько, по-твоему, времени я провел в клинике пластической хирургии?

– Больше месяца, – после небольшой заминки определила Адела. – Тебе ведь убавили рост на несколько сантиметров и изменили форму черепа. Насколько я знаю, это чудовищно сложная операция.

Она не сдержала вздоха: сделать пластическую операцию и стать красивой – это была ее недостижимая мечта! Недостижимая потому, что больным озомой пластические операции противопоказаны. Вероятность успешного исхода – ноль целых и еще несколько нулей после запятой.

– Вся эта процедура заняла несколько минут, – Гуннар рассмеялся интригующим мягким смехом. – Вот подготовка отняла много времени… Я нашел на Сицилиде некоего Гуннара Венлеша, внешность и состояние здоровья которого меня удовлетворили. Подружился с ним, окольным путем перевел на его счет свои капиталы. Однажды пригласил его к себе на яхту… Потом Гуннар Венлеш покинул яхту, и это был уже не он, а я. Мертвое тело Виллерта Руческела я запер в холодильнике, но подбросить его врагам для опознания не удалось. Мне пришлось все делать в одиночку, а выручившая меня установка очень капризна. Все системы на яхте вышли из строя, в том числе холодильник. Меня в это время скрутил «синдром переселения» – это я его так называю, мерзкое состояние, и адаптация заняла около полутора сицилидийских месяцев. Что за это время стало с трупом, запертым в герметичной камере, при температуре выше нуля… Эти останки можно было идентифицировать, сделав анализы, но сицилидийские чиновники не любят лишней работы. Я выбросил содержимое холодильника около загородного шоссе и послал в полицию анонимное сообщение – мол, это был Руческел, разыскиваемый Космополом. Ну и что? Какой-то идиот, которому оставалось два дня до отпуска, дезинтегрировал останки и отрапортовал начальству насчет ложного сигнала, потому что в кармане у него лежал билет до Неза и он уже видел себя на пляже. Люди – такая изощренная сволочь… – он сокрушенно покачал головой. – Поступать с людьми слишком плохо невозможно, потому что они всегда заслуживают худшего. Обмануть преследователей я не смог, но, по крайней мере, перестал быть ненавистным для них Руческелом.

– Но каким образом, если это не пластическая операция?

– С помощью специальной аппаратуры я переселился из одного тела в другое. Перезаписал сознание, если для тебя так понятней… Меня всегда восхищал твой интеллект, вот и попробуй это осмыслить. Бывшего Гуннара Венлеша я сразу после этой процедуры убил. Он все равно не перенес бы шока – ограниченный был человек, живое сырье. – Виллерт потянулся за взбивалкой в платиновом стаканчике, а Адела, когда он на секунду отвернулся, снова поежилась. Смесь удовольствия (он ценит ее интеллект) и страха (вдруг он все-таки решит, что без нее будет проще) была ничуть не лучше его фирменного пойла. – Установка громоздкая, я ее с собой не таскаю. У меня есть чертежи – если понадобится, заказываю детали, а потом уничтожаю. Мой покойный партнер залез ко мне в сейф и скопировал чертежи. И воспользовался ими для бредового проекта, связанного с клонированием, который сулил ему некоторую сумму денег, хотя доходы у него и так были немаленькие. Обычная человеческая жадность. Чтобы оживить клонированное тело, нужно где-то взять живое существо, обладающее сознанием. Я уж не знаю, сколько скоропостижных смертей произошло в окрестностях, когда этот болван включил установку!

Он умолк и сделал несколько глотков. Аделе тоже хотелось пить, в горле пересохло, но она знала, что Виллерт-Гуннар напитков для гостей у себя в апартаментах не держит, а угощаться лишний раз коктейлем ей не хотелось.

– В пригороде в ту ночь перемерло сколько-то обывателей, – констатировал он философским тоном. – Установка работала в режиме шоковой пересадки – и это хорошо, потому что, если бы клоны, очнувшись, вспомнили, кем они были раньше, вышел бы форменный скандал. Хотя Аксель, конечно, догадался бы их уничтожить… Но это его ученое дурачье, собрав аппаратуру по ворованным чертежам, не додумалось установить ограничитель! В окрестностях болталось еще одно существо, очень опасное и могущественное. У меня мало информации об этих существах, я знаю только, что они обитают не в нашей Вселенной и в дела таких, как мы, обычно не вмешиваются. Установка его поймала, устроив попутно аварию на местной энергостанции, и засадила в одно из клонированных тел. Вот он-то теперь за мной и гоняется! Память о своем прошлом он потерял из-за шока, но способности у него чудовищные… Моего напарника он убил, теперь ему нужен я.

– Он на Валгре? – спросила Адела. Рассказ Гуннара показался ей слишком странным, чтобы быть полностью правдивым. В конце концов, он сам же когда-то преподал ей несколько уроков, как морочить голову собеседнику, мешая правду с ложью.

Гуннар кивнул.

– А девка при чем?

– Я подозреваю, что это Тина Хэдис, его подруга и сообщница. Любопытно, что у таких существ тоже бывают привязанности… Мне так и не удалось выяснить с полной определенностью, она это или нет. Если она, ее нельзя убивать, пока он не обезврежен, а то он все здесь разнесет.

– Боже мой, так это он ко мне приходил? – ахнула Адела.

– Судя по описанию – он.

– Страшный тип…

– Хуже, чем страшный, – поправил Гуннар.

– У меня есть люди, которых можно кое о чем попросить… Особенно если мы хорошо заплатим.

– Убивать его бесполезно. Уже пробовали… Если оторвать ему голову, он подберет ее и прилепит на место. Или вырастит новую, смотря что ему покажется проще. Я же сказал, у него чудовищные способности.

– Он живой или мертвый? – В душе у Аделы зашевелились темные детские страхи, о которых она в течение последних двадцати лет не вспоминала.

– Боюсь, что для него нет разницы между тем и другим. – Гуннар вздохнул. – В отличие от нас… Его все-таки можно обработать так, что он станет безопасным, есть методы… Но сначала его нужно захватить.

Он начал смешивать четвертый коктейль, а Адела снова вспомнила последний день улья, болезненным рубцом запечатлевшийся в ее сознании. Она тогда попросту испугалась – никогда еще ей не приходилось оказываться в роли заложника! Линда – или Тина, не важно, как ее там зовут, – не видела ее рук, и ей удалось с помощью карманного пульта включить охранного робота. Столкнув Линду на платформу гиперпространственной установки, Адела бросилась к настенному пульту и дала команду «Старт». А чуть погодя, опомнившись, связалась с Гуннаром. Тот велел ей немедленно убираться из улья, бегом, не тратя времени на разговоры… И она подчинилась, поскольку привыкла его слушаться. Взрыв застал ее на улице. Ее швырнуло на тротуар, но она отделалась ушибами. Адела начала соображать, что произошло, потом увидела около кафе Клода Хинби… Остальное было импровизацией. Она догадывалась, что ей еще придется объяснять, почему она покинула здание незадолго до взрыва, и сразу ухватилась за готовую версию.

– Неужели это было обязательно, Виллерт? Я не могу забыть их… Все это были люди, которых я давно знала и любила.

– Людей много, – мягко отозвался Виллерт, выливая в бокал небольшое количество пряно пахнущей иссиня-черной жидкости. – Не Виллерт, а Гуннар. Смотри, не сболтни где-нибудь.

Адела скорбно умолкла, потом подняла голову.

– А мое сознание ты можешь перезаписать в другое тело?

– Ты в этом пока не нуждаешься. Ты мне нужна как Адела Найзер, со всеми твоими контактами.

– Я хочу другое тело. Привлекательное, не зараженное озомой.

Он вдруг рассмеялся:

– Ты и так чертовски привлекательна.

Гуннар – в прошлом Виллерт – был единственным мужчиной, который ее хотел. Без него Адела вряд ли узнала бы, что такое секс. Занимаясь с ней любовью, обязательно при зеленом освещении, которое придавало их коже мертвенный оттенок, он издавал дикие выкрики, поначалу ее пугавшие, а его ладони нежно гладили ее грузное, усыпанное бородавками тело.

– Странно, что ты считаешь меня красивой… – она принужденно усмехнулась.

– Ты не красивая. Ты просто не настолько уродлива, как все остальные люди. На тебя можно смотреть без отвращения.

Он говорил серьезно, без намека на ехидство.

– А сейчас?.. – Она вдруг ощутила желание.

– Сейчас я буду занят, – он с сожалением, как ей показалось, качнул головой. – Переговоры с контрабандистами. Приезжай завтра вечером.

Шлепая в неудобных пластиковых тапочках по коридору в сопровождении андроида-охранника, Адела испытывала гордость оттого, что Гуннар ее любит, – и обиду, ведь он мог бы устроить ей смену тела… Ей хотелось быть красивой, как все. Как те наглые девки, которые виляют бедрами в рекламных роликах.

Выйдя на улицу, она проигнорировала зависшее в метре над тротуаром такси и не спеша направилась к подземке. Лучше не торопиться. В «Агатовом ферзе» наверняка ошивается Клод Хинби. Как ее раздражала его привычка интеллигентно мямлить, его мягкий безвольный подбородок и виноватый взгляд – и его несокрушимое упрямство, когда заходила речь о дорогих сердцу Клода умозрительных построениях!

Этот Хинби принадлежал к числу зануд наихудшей разновидности: после того как она сказала, что готова горы своротить ради своих друзей, он навалил на нее свои проблемы, с тем чтобы она немедленно их решила. Господи, ну ведь такие вещи говорятся не для того, чтобы их принимали буквально! Теперь он добивался, чтобы она пристроила его на работу, воспользовавшись связями с Мавелсом и Нихояном из администрации Линобского округа, а ведь она даже близко с ними не знакома… Раз за разом он сыпал ей соль на рану – и при этом оставался невыносимым занудой!

Она сделала попытку он него избавиться, подсунув ему в квартиранты Каспера Винго с дружками. Зная и Клода, и Каспера, она была уверена, что дело кончится плохо. Так нет же, этот неистребимый зануда вернулся! Зато Каспер бесследно исчез, до сих пор никаких известий… Видно, и правда федеральные агенты ребят замели. Но от Клода нужно отделаться, пока он не свел ее с ума! И заодно не выяснил, что Мавелс и Нихоян понятия не имеют ни о какой Аделе Найзер, а то с него станется… Что ж, работу она ему нашла. Сам напросился. Работу на один раз – скоро о Клоде Хинби можно будет забыть.

…После долгих поисков план завода в сейфе у Тлемлелха нашелся. Он был нарисован на роскошной шелковистой бумаге с мраморными разводами и хранился в выточенном из нефрита цилиндрическом футляре.

– Это – внутренний двор? – рассмотрев его, спросила Тина.

Завод на сваях был значительно больше, чем ей запомнилось по ночным экскурсиям. Она поняла это, когда Тлемлелх, недовольно шевеля слуховыми отростками, объяснил насчет масштаба.

– А, это помещение без крыши, – он без интереса глянул на план и отвернулся. – Когда мы отправимся к Лиргисо?

– После завода, – категорически отрезала Тина.

– Есть вещи важные, и есть вещи малозначащие, кхей-саро. – Благодаря специальной настройке автопереводчик начал использовать адекватные интонации, и сейчас можно было понять, что Тлемлелх говорит наставительным тоном. – Сначала следует исполнить то, что имеет первостепенную важность, и лишь потом заниматься мелочами.

– Вот-вот, именно так я и собираюсь.

– Почему тогда мы поедем на этот никчемный завод, на который даже Фласс не польстится, в то время как Лиргисо нагло хохочет, попирая алмазные осколки моей репутации?

– Об алмазные осколки можно порезаться, – заметила Тина.

Тлемлелху это настолько понравилось, что он даже о споре ненадолго забыл.

– Прекрасно! – Он рассмеялся высоким переливчатым смехом. – Об осколки моей репутации этот подлый пижон порежется! Лучше даже сказать нельзя! – А потом вернулся к прежней теме: – Давай поскорее обрушимся на него, как неотвратимый рок! Он тогда узнает, что такое аргхмо!

– Сначала нам надо на завод. Мы должны захватить летательный аппарат, желательно с бортовым оружием, иначе на наших дальнейших планах можно поставить крест… то есть иначе не будет гарантии, что мы сможем осуществить наши планы.

Спохватилась она вовремя: когда общаешься, используя автопереводчик, идиомы лучше не употреблять. Эти приборы запрограммированы на максимально точный перевод, и черт его знает, какую информацию получит собеседник, если программа столкнется с иносказательным выражением.

Солнце миновало зенит и начало крохотными шажками перемещаться к западному горизонту, когда они отправились в путь. Трехгорбый тьянгар с удручающе маленькой для такого большого животного головой и по-слоновьи толстыми лапами неторопливо трусил по шоссе, тихо позванивала украшенная самоцветами сбруя. Одетая в маскировочный костюм Тина сидела в третьем седле, Тлемлелх – во втором, их разделял горб тьянгара.

Костюм оказался великоват, грубая серая кожа кое-где свисала складками: словно нег, каковым Тина выглядела, не так давно страдал ожирением, а потом перестал есть вообще и за рискованно короткий срок избавился от лишних килограммов. За спиной у Тины висел рюкзак, украшенный множеством плетеных шнурков. Там лежали ее штаны и ботинки, а также найденные в библиотеке карты Обонгда – уцелевшего континента, со всех сторон окруженного Флассом. Обонгд был не так мал, как она думала вначале: несколько сотен тысяч квадратных километров, около десятка независимых стран. Сейчас Тина находилась на территории самой большой из них, Могндоэфры. Тлемлелх утверждал, что Могндоэфра – единственное цивилизованное государство на Лярне, но Тина, более-менее узнав его, не слишком доверяла его оценкам. Еще в рюкзаке лежали продукты, какие-то флаконы и косметический набор. Уяснив, что, если он ввяжется в эту авантюру, ему в течение какого-то времени придется скрываться, Тлемлелх захватил с собой предметы первой необходимости.

В костюме было не очень-то комфортно, синтетический материал прилипал к коже, зато на животе имелся карман, где Тина спрятала бластер и парализатор. Два других парализатора лежали в кобурах, Тлемлелх дал ей пояс для оружия.

Сам он тоже вооружился – нечто шикарное, посеребренное, в алмазной изморози. Тлемлелх твердо стоял на том, что это пистолеты и они стреляют. Он кутался в искристо-голубой плащ, так что сторонний наблюдатель не мог заметить, насколько серьезно он подготовился к посещению завода. А Тине, как и всем «полуживотным», плаща не полагалось. Тлемлелх заявил, что это «не принято» и, если про него начнут говорить, что он позволяет негу носить плащ, он превратится в еще большее посмешище, чем на сей момент.

Да Тина и не настаивала. Для них главное – не привлекать к себе лишнего внимания. Они его и не должны привлекать: энбоно использовали специально обученных негов в качестве охранников, и нет ничего из ряда вон выходящего в том, что Тлемлелх надумал куда-то отправиться в сопровождении вооруженного телохранителя.

Под небом болотного оттенка, среди темной зелени холмов и низин, стояли одноэтажные здания самой неожиданной архитектуры. Единственным общим для них элементом, неизменным и обязательным, была длинная входная галерея с двумя рядами колонн. Большинство домов сверкало яркой мозаикой, но попадались и облицованные бледным мрамором. Все они были окружены затянутыми паутиной арками, это мешало рассмотреть детали.

Шоссе оставалось пустынным, лишь однажды попался навстречу решетчатый фургон, запряженный четверкой тьянгаров. В длинной металлической клетке штабелями стояли ящики с бурыми и розовыми плодами, похожими на кабачки.

Развилка. Тьянгар повернул направо. Заросли уже знакомого Тине кустарника с черной листвой. Группы деревьев, на ветвях как будто растут грибы – тонкие стебли, увенчанные плоскими рыжеватыми шляпками. Когда она была здесь ночью, все это сливалось в непроглядный шелестящий массив. В первый раз она свернула сюда потому, что заметила над кронами зеленоватое мерцание – свет, пробивающийся наружу сквозь стеклянную крышу завода. А вот и сам завод, оккупировавший одетый в камень канал. Сейчас Тина смогла оценить и вполне приличную ширину канала, и внушительные размеры заводского корпуса. Двое бредущих по набережной серокожих охранников (переводчиков у них не было) остановились, заметив визитеров.

Перед тем как спрыгнуть на землю, Тина окинула взглядом открывшуюся панораму – статичную, без намека на опасность: громадное темно-коричневое здание без окон, с гирляндой бронзовых масок энбоно на стенах; шаткие металлические мостики над затянутой красноватой ряской водой; парапет набережной из светлого камня. Два охранника на тридцатиметровой дистанции, и еще один довольно далеко, на опоясывающей галерее. Открытой площадки отсюда не видно, ее загораживают стены. Если верить плану, она находится в центральном сегменте здания. Там и должны стоять аэрокары – самое подходящее место.

– Тлемлелх, идем, – негромко позвала Тина.

Нег соскочил с седла и помог хозяину спешиться. Тот что-то сказал ему.

– Хумаик, не вмешивайся в то, что сейчас увидишь, – перевел приборчик. – Если я не вернусь в течение одного солнечного шага, отправляйся домой. И не вздумайте без меня жрать ягоды!

После этого Тина схватила Тлемлелха за шиворот и поволокла к ближайшему мостику. Тлемлелх кутался в плащ: охранники не должны заметить, что он вооружен. Что по этому поводу подумал Хумаик, неизвестно. Может, был шокирован тем, что кто-то обращается так с его господином, а может, наоборот, обрадовался.

Охрана двинулась им навстречу.

– Где ваше руководство? – свирепо спросила Тина.

– У себя, – откликнулся один из негов. – Улслоф, это ты или нет?

Улслоф?.. Возможно, под этим именем они знали парня, у которого Тина отобрала костюм? Но если так, куда же делся он сам?

– Я не Улслоф. Мне нужны ваши руководители. Проводите меня к ним.

Они могли и не подчиниться… Но, видимо, неги, работающие на заводе, привыкли, что обладатели черных коробочек имеют право отдавать приказы.

– Пойдем, – позвал один из них. – Я вижу теперь, что ты новый, но ты похож на Улслофа. Он тебе не родственник?

– Вроде того. А куда он делся?

– Пропал. Возможно, его сожрал демон, которого подстрелили здесь ночью. Ну и ужасная тварь, настоящее порождение Фласса! Не иначе, вылез из воды. Это нехорошо, что завод стоит прямо на воде…

Значит, того парня охранники с перепугу убили. Поймут ли замаскированные люди, что на Тине его костюм? Скорее всего, люди различают негов не настолько хорошо, как сами неги. Если для последних человек, натянувший фальшивую серую шкуру, будет обладать множеством индивидуальных черточек, то для первых это всего лишь еще один их коллега в стандартной для работы в местных условиях экипировке… Хорошо, если так оно и есть.

Внутри был коридор с каменным полом и гладкими, облицованными бежевой керамической плиткой стенами. Свет лился сверху, сквозь застекленную крышу. В ноздри бил резкий запах прокисшей капусты или чего-то еще в этом роде, Тлемлелх выразительно морщился, до предела сузив носовые щели. Из глубины здания доносился гул работающих механизмов, пол подрагивал. Они шли по солнечной дорожке, и Тина испытывала нарастающее напряжение, опасно близкое к страху. Это ничего, главное – не позволять ему взять верх над рассудком. Она затеяла рискованную игру, и она никогда бы вот так сюда не полезла, если бы у нее был другой способ вернуться на Валгру. Киборги ведь тоже смертны, как и все остальные.

Лакированная двустворчатая дверь, слишком солидная, чтобы за ней находилось что-то иное, нежели офис начальства. Столы с обычными для мира энбоно волнистыми столешницами, асимметричные мягкие кресла-сороконожки, деревянные стеллажи, загроможденные кожаными папками и футлярами, – и пара привычных для человеческого глаза компьютеров. Ниарские «Циклоны-АОС», из последних, кстати, моделей. Пахло тут чуть получше, чем в коридоре, вонь прокисшей капусты перебивал цветочный аромат. Видимо, обитатели кабинета пользовались освежителем воздуха. Их было трое, все с черными коробочками переводчиков. Теперь надо идти ва-банк – это единственный способ остаться в живых и получить желаемое.

– Что это? – рявкнула Тина, встряхнув за шкирку Тлемлелха.

– Какой-то энбоно, – ответил после паузы один из лженегов. Ответил на общегалактическом, даже не пытаясь изображать лярнийца. – Ты кто такая?

По голосу определил, что перед ним женщина. Выдать себя за Аделу?.. Они примерно одного роста, но Адела массивней, да и незнание каких-нибудь общеизвестных для членов шайки деталей может ее подвести.

– Я с Валгры.

Похоже, это утверждение их сильно обрадовало.

– Так установку починили? – воскликнул другой «нег». – Уже больше недели сидим тут без всякой связи… Что за херня там была?

– Неполадки, – туманно ответила Тина. – Я спрашиваю, почему этот энбоно до сих пор жив?

– А в чем дело? – удивился первый. – Босс велел уважать энбоно, они же его кореша… Ты чего несешь, девка?

– Это Тлемлелх. Владелец завода, он боссу мешает. Кто должен был его убрать?

– Лиргисо. Это не наше дело.

– Лиргисо? – взвыл Тлемлелх, выслушав бормотание переводчика. – Так и есть, да? Он у меня…

– Молчать! – На всякий случай Тина, не ограничившись окриком, наступила ему на ногу.

Тлемлелх замолчал, но выражение лица у него было злобное, даже взбешенное – насколько она научилась распознавать его мимику.

– Установка барахлила на вашей стороне! (Главное – не давать им опомниться.) Кто за нее отвечает?

– Ну, я, – ответил тот, который пожаловался, что связи не было больше недели. – Подожди…

Что бы они там ни заподозрили, они опоздали. Оттолкнув в сторону Тлемлелха, она выхватила парализаторы и уложила двух негов и двух людей, кроме специалиста по установке. Тот потянулся к кобуре, но Тина, перепрыгнув через стол, завернула ему руки за спину и связала шнурком. Специалист грязно выругался.

– Ты наступила мне на ногу! – Приборчик перевел вопль Тлемлелха, снабдив фразу обиженной интонацией. – Ты же могла сломать мне коготь!

– А ты должен был молчать и изображать пленника. Мы разберемся с твоим Лиргисо, только сейчас не мешай.

– Я здесь хозяин! – напомнил Тлемлелх.

– Ошибаешься. Пока что здесь хозяйничают эти ребята.

– Откуда ты взялась? – спросил специалист.

– Я же сказала, с Валгры. И ты мне поможешь туда вернуться. Как тебя зовут?

Он подумал, прежде чем ответить.

– Фулвио. А тебя?

– Линда, – она назвала имя, под которым ее знали в улье.

– Врешь, наверно… – презрительно-недоверчивая интонация.

– Ты тоже. Мне надо попасть на Валгру.

– Мало ли, чего тебе надо, – пробурчал Фулвио.

– Я могу тебя убить.

– Ну и что? Мы все здесь смертники. Отсюда не уходят.

– Так давай попробуем отсюда выбраться вместе!

– А кто сказал, что я хочу отсюда выбраться? – Он хохотнул. – Мне здесь хорошо. Сколько можно поживу в свое удовольствие, и ладно…

Разговор зашел в тупик. Чем его можно пронять? Если их босс – Виллерт Руческел, что он обычно использует, чтобы удерживать людей?

– Фулвио, вы все тут сидите на наркотиках, верно? Если я захвачу тебя с собой, у тебя скоро начнется ломка, и тебе уже не будет хорошо. Выбирай.

– А установка точно заработала? – спросил он после долгого молчания – Тина расценила это как капитуляцию. – Ты-то давно сюда попала?

– Девять суток назад.

Он снова выругался.

– Я-то думал… Установка аккурат девятые сутки не работает. И не то что барахлит, а совсем отрубилась, словно на том конце вообще ничего нет.

– Это ведь не единственный канал связи с Валгрой? – внутренне похолодев (хорошо, что этот тип не видит ее лица), уточнила Тина.

– Ну, еще тот проход в Яганле, он-то никуда не денется.

Яганл – малонаселенная местность на юге Обонгда. За границей Могндоэфры. Тина присела на краешек стола. Фулвио сделал шаг в сторону и боком плюхнулся в кресло.

– Там тоже установка?

– Не, там проход сам по себе. Я, правда, не знаю, где он, из наших только босс знает. Что хочешь со мной делай, но я не могу сказать то, чего не знаю! – В его голосе появились нервные нотки. – Я по установке специалист, босс меня обучил, и я с ней работаю, а за другое не отвечаю.

– У вас есть радиосвязь с Яганлом?

– Связь поддерживают партнеры босса из энбоно.

– Как зовут босса?

– Господин Густав.

Это имя ни о чем ей не говорило. И наверняка было фальшивым.

– Как давно вы установили контакт с Лярном?

– Не знаю! – Звук, похожий на фыркающий смех. – Чего другое спроси! Я здесь второй год, есть такие, кто четвертый-пятый… Люди здесь дольше пяти лет не тянут. А как давно вся эта херня существует, понятия не имею. У нас каждый знает то, что ему надо.

– Как выглядит господин Густав?

– Седой. Глаза серые. – Он пожал плечами. – Да никак он не выглядит, он же всегда в маске. Ты чего от него хочешь?

– Допустим, я хочу познакомиться с ним и занять место Аделы. Я лучше.

– Аделу не трожь, – встрепенулся Фулвио.

– Почему? Что в ней особенного?

– Потому что она такая… Не то что вы все!

«Цепко она вас держит… И этот чертов наркоман, и Клод, и уголовники из улья попались на одну и ту же приманку. Еще бы понять, как оно действует, – потому что на меня оно не подействовало вообще. Что ж, некоторые проблемные удовольствия для меня недоступны, и нельзя сказать, что я об этом сожалею».

– На работу к боссу можешь попроситься, – равнодушно буркнул Фулвио. – Возьмет, если не рассердится.

– Что выпускает этот завод?

– Агрегаты, которые нужны боссу. Я же сказал, у нас никто ничего лишнего не знает.

– Наладить установку ты не пытался?

– Да с ней все в порядке! – Он раздраженно дернулся. – Я уже раз десять ее протестировал, не дурак. Это с той стороны какая-то херня… В улье.

– Ее не могли отключить из-за полицейской облавы? – предположила Тина.

– Для кого это облавы, а для кого нет. У босса вся Валгра куплена. Никогда еще не было таких перебоев. Вот приедет из Яганла человек, узнаем. Энбоно сказали, на днях приедет.

– Спроси, кто из энбоно с ними связан, кроме Лиргисо! – влез в разговор автопереводчик.

Тлемлелх не просто торчал посреди кабинета, а внимательно прислушивался к бормотанию Тининого прибора, работающего в автономном режиме.

– Кто из энбоно с вами сотрудничает?

– Не знаю. За контакты с ними отвечает Собан, – Фулвио показал на одного из парализованных коллег. – Я не очень запоминаю их имена, это не мои дела.

– Местная пища для людей годится?

– Худо не станет, но гадость редкая, – он поморщился так, что серая кожа маски собралась в брезгливые складки. – Ее и жуем сейчас. Нам на этой неделе должны были с Валгры продукты забросить, да сорвалось.

– Откуда ты управляешь установкой?

– Там, около нее, есть вроде бункера.

– То, что вам присылают, падает прямо в воду?

– Когда как. Если скажут, мы платформу устанавливаем.

– А почему на Валгре установку смонтировали в улье? Это не очень-то целесообразно…

– Место подходящее. Босс говорил, не всякая точка в пространстве для этого годится. Там аккурат то, что надо.

– Где стоят ваши аэрокары?

– На площадке.

– Пошли, – Тина вытащила его из кресла. – Ты нас туда проводишь.

Потом нагнулась и сняла с его коллег переводчики. С него тоже. Возможно, пригодятся.

– Если хочешь, чтобы босс тебя взял, перестань… и развяжи меня. Босс такого не любит.

– Посмотрим. Тлемлелх, идем. Навестим Лиргисо.

Распахнув плащ, Тлемлелх вынул из кобуры небольшой пистолет. Тина уловила периферийным зрением движение и успела, крутанувшись на пятке, ударом ноги выбить оружие – до того, как энбоно выстрелил в одного из лежащих негов.

– Ты что делаешь?! – жалобно взвыл Тлемлелх.

– А ты что делаешь?

– Я хочу убить предателей, которые пошли против своего хозяина! У меня рука онемела, я больше не могу двигать пальцами…

– Через некоторое время сможешь. Незачем убивать их, они очнутся не скоро.

– Их надо наказать!

– За что?

– Они не подчинились моим приказам. Они не предупредили меня о заговоре!

– Их можно понять, – Тина пожала плечами. – Ты же хотел отправить их во Фласс! Поэтому никого ты сейчас не убьешь. – Она выхватила пистолет из его второй кобуры и спрятала в брюшной карман своего костюма, потом подобрала выбитое оружие и отправила туда же. – Потом верну. Лучше возьми у этих ребят парализаторы и стреляй во всех, кого встретим по дороге.

– Мне сдается, ты просто не видишь разницы между энбоно и полуживотными, – раздраженно процедил Тлемлелх, но совету последовал. Лиргисо он ненавидел больше, чем свой проштрафившийся персонал.

Они миновали несколько коридоров, парализуя всех, кто попадался навстречу. Яганл. Значит, теперь ей тоже позарез нужен Лиргисо – чтобы выяснить, что это за «проход» в Яганле, который «никуда не денется». И как его найти.

На квадратной площадке, со всех сторон окруженной глухими стенами, стояло три аэрокара. Колодец, наполненный солнечным светом. Оглядев машины, Тина остановила выбор на ниарском «Торнадо», оснащенном двумя бортовыми бластерами, лазером и мощным прожектором. Потом, достав бластер Омара, привела в негодность пульты двух других аэрокаров. Фулвио прислонился к темной глазурованной стене возле входа. Вероятно, он уже понял, что проситься на работу к боссу Тина не собирается, но свои догадки держал при себе.

– Сюда! – Тина распахнула дверцу кабины.

Тлемлелх выстрелил в Фулвио из парализатора и полез внутрь. Он занял кресло пилота и начал протестовать, когда Тина попросила его пересесть.

– Ты умеешь управлять такой машиной?

– О нет, это же ваша варварская машина, – он насмешливо рассмеялся.

– Тогда убирайся с этого места! – Тина уже начала терять терпение. – Или мы не полетим.

Энбоно все-таки сообразил, в чем дело, и пересел в пассажирское кресло. Сбросив рюкзак и выложив на пол оружие из брюшного кармана, Тина устроилась перед пультом. Здание ушло вниз, и наконец-то она увидела канал целиком: широкий, похороненный под слоем красноватой ряски, на севере он вливался в круглый водоем, за которым простирались плантации, а на юге терялся среди коричнево-кремово-золотистых городских массивов, сияющих на солнце стеклянными крышами.