Глава 15
Стива так скрутило, что он даже выход в Сеть забыл заблокировать.
Валов уже десять раз мог связаться с федеральной службой безопасности и вызвать группу захвата. Да что там десять – больше! Вместо этого он развернул на сорок пять градусов вращающееся кресло, составленное из переливчатых прямоугольников-модулей (выглядит хлипко и сомнительно, а на проверку надежная конструкция) и украдкой поглядывал на Стива. Тот оперся локтями о стол, уткнулся лбом в сплетенные пальцы. Гримаса – как у человека, всю ночь напролет промаявшегося зубной болью и вдобавок без гроша за душой, чтобы наутро сходить к дантисту.
– Стив… это… – не выдержал наконец Валов. – Если тебе как-то помочь, ты скажи…
Он не умел предлагать помощь, а если самому приходилось от кого-то принимать ее, испытывал неловкость. Он всегда предпочитал действовать по готовым инструкциям, но те имелись не на все случаи жизни.
– Ничего, – глухо отозвался Стив. – Пройдет.
– А что у тебя, похмелье? Или зубы?
Однажды у Валова не вовремя разболелся зуб мудрости, когда он выслеживал торговцев, нелегально завозивших на Валгру гинтийских рептилий. Чужаки оказались живучими: они легко адаптировались, если удирали из террариумов, и понемногу начали вытеснять валгрианских рептилий из экологической ниши. Это следовало пресечь, и Валов пресек, но как же его извел тогда проклятый зуб! Если Стива донимает что-то в этом роде, можно посочувствовать…
– Нет. Предчувствие.
– Какое предчувствие? – опешил Валов.
– Паршивое. Словно собирается произойти что-то очень для меня плохое. Буквально сейчас, с минуты на минуту… Размазанное ощущение, ничего конкретного. Никак не могу нащупать, что я должен сделать, чтобы это предотвратить.
– По-моему, все предчувствия – ерун… – Он осекся. Может, его предчувствия и ерунда, он ведь не мог похвалиться тем, что они появляются, когда надо (хоть бы его толкнуло изнутри, когда он полез в те кусты около ресторанчика!), но предчувствия такого парня, как Стив… Не исключено, что это серьезно. – Нам лучше куда-нибудь перебраться. Ну, поменять место.
– Уже. Мы сейчас на дне океана, хотя особой необходимости не было. Я чувствую, что непосредственно с нами ничего не случится. Локальность не та, не здесь… Не знаю, как еще это назвать. Боюсь, это касается Тины.
– Я решил, у тебя зубы разболелись.
– Это похоже. Только ощущения не физические, из другой области.
– Тогда попробуй определить эту самую, как ты сказал, локальность.
– Чем я, по-твоему, занимаюсь?
– По-моему, сидишь на одном месте.
– Для этого не обязательно носиться по окрестностям. Ничего определить я не могу. Где-то что-то назревает, но где и что – не знаю, – Стив говорил мрачно и хрипло, словно сорвал голос. – Даже то, что это относится к Тине, – всего лишь предположение. Я же столько времени искал ее, повсюду, куда смог добраться… Никакого результата.
– Так… – Валов хмыкнул. – Тогда надо начинать сначала. Я смотрел записи твоих разговоров с Аделой Найзер – это дрянная работа!
– Почему дрянная? – Несмотря на свое состояние, Стив удивился.
– Потому что непрофессиональная. Подозреваемых так не допрашивают. Женщина, да еще больная озомой, с несложившейся судьбой – ты ее пожалел и ни черта не выяснил. – Валов поймал себя на том, что еще немного – и начнет распекать его, словно какого-нибудь стажера, провалившего пробное задание. – Ладно, доставь ее сюда, я сам допрошу – так, как это делают следователи, а не дилетанты, пусть даже всемогущие.
– Я не всемогущий. Я и сам думал еще раз поговорить с Аделой, но она исчезла. Возможно, ее убрали.
– Э-эх… – только и вздохнул Валов.
Раньше он не предлагал Стиву ничего в этом роде: считал врагом, не доверял. А теперь поздно… Адела Найзер наверняка знала гораздо больше, чем соизволила рассказать, – у него она тоже ходила в главных подозреваемых. Если бы не его недоверчивость… Если бы не весь его прежний опыт, которому он обязан своей недоверчивостью… Он опять с досадой вздохнул, рассеянно провел ладонью по подлокотнику кресла. Крохотная неровность на идеально гладкой поверхности. Валов наклонился, щурясь. Миниатюрный логотип: «Дизайн Лагайм. Нез». Значит, это креслице – малосерийное изделие, если не эксклюзив.
Стив вдруг выпрямился, его застывшие, словно сведенные судорогой лицевые мышцы расслабились.
– Все. Отпустило.
– А как с твоими предчувствиями?
– Я не знаю точно, предчувствие это было или так, состояние. Оно появилось, а потом вдруг ушло. Можно заниматься делами.
В дальнем углу салона заклокотала зеркально-черная ниарская кофеварка. Валов уже привык, что Стив включает технику мысленным приказом, не тратя время на рутинные действия, и потому не вздрогнул.
– Да, о делах. Когда ты собираешься начать диверсии против криминального бизнеса?
– Позже. После того, как разберемся с халтурой Клода. Буря скоро закончится – передвинется на юг.
– Почему после?
– Не хочу спугнуть Руческела. Когда я начну, он поймет, что я перешел в наступление, и попытается сбежать. А я еще и не понял толком, чем он здесь занимается… В нашей модели слишком много пустот, не хватает данных.
Она давно уже нуждалась хотя бы в небольшой дозе одиночества. Трава в человеческий рост, скользящие силуэты кожистокрылых птиц, небо теплого болотного оттенка, жаркое сияние Изумрудного солнца – наконец-то все это принадлежит только ей! Потом, когда проблемы останутся позади, хорошо бы вернуться на Лярн, чтобы познакомиться с ним по-настоящему. Пока он приоткрылся для нее едва ли на одну тысячную – словно пытаешься рассмотреть красочное, заполненное множеством предметов пространство сквозь крохотную щелку в заборе. Но когда еще наступит «потом»… а сейчас ей надо в Хэйнгр-Ассл, с целью приземленной и не поощряемой законом: украсть еду для двух голодающих могндоэфрийских аристократов, которые уже успели надоесть ей до чертиков.
Под прикрытием травы Тина переоделась. Передатчик и черный ящик спрятала во внутренние карманы маскировочного костюма, парализаторы переложила в брюшной карман. Убрав вещи в рюкзак, выглянула из зарослей: на дороге пусто. Отвратительный, по мнению Тлемлелха, городишко застыл вдали темным абрисом.
До Хэйнгр-Ассла она добежала за час. Можно и быстрее, но нег, передвигающийся со скоростью автомобиля, наверняка вызовет ажиотаж, особенно если учесть, что неги здесь принадлежат к категории одушевленного имущества.
Слепленный из мясистых пластинок кустарник сменился плантациями: меж канальцев с водой тянулись к небу хрупкие растения-альбиносы, увешанные плодами столь же белесыми, как их ветви и листва, – словно кто-то облил кустики известкой. На плантациях работали чливьясы, за ними присматривал энбоно в линялом плаще, чей неряшливый вид ужаснул бы Живущих-в-Прохладе.
Энбоно окликнул Тину, и та ответила, что выполняет поручение своего хозяина, благоосененного Пейшеваргла из Клана Учителей Соосанла. Чуть не забыла добавить «энб-вафо» – обычное обращение «полуживотных» к господам. Она была готова в случае чего выхватить парализатор и пожелать энб-вафо приятного отдыха в придорожной канаве, но тот, выслушав, с важным видом отвернулся к плантации. Значит, Лиргисо выдал ей правильные инструкции, без подвоха. Оно и понятно: кушать-то ему хочется.
У нее не было времени для обзорной экскурсии по Хэйнгр-Асслу. Да что там Хэйнгр-Ассл… Мигон, «стоцветносверкающую», по определению энбоно, столицу Могндоэфры, она тоже почти не видела – разве что с воздуха, когда они с Тлемлелхом предприняли тот сумасшедший рейд. Тина дала себе слово, что стоцветносверкающая столица от нее не уйдет, лишь бы Галактической Ассамблее удалось наладить контакт с Лярном. А теперь надо найти продуктовую лавку попроще. Грабить забегаловку на окраине или солидный супермаркет в центре города – мероприятия разного порядка… Частных лавок в Харле нет, и это позволило Тине договориться со своей совестью: она не хотела отнимать кровное у какого-нибудь бедняги. В Харле всей собственностью коллективно владеют Кланы, а самая крупная доля принадлежит Клану Властвующей.
Ей нужна лавка для энбоно из низших Кланов. Например, вон та, с вязью черных значков на потрепанных желтых лентах, ниспадающих с навеса над входом. Окна закрыты шторами, на бледно-желтом фоне черная роспись: лярнийские натюрморты на гастрономическую тему. Хорошо, что окна зашторены. С улицы никто не увидит, что происходит внутри.
Перед тем как войти, она огляделась: оштукатуренные дома под двускатными крышами, облитыми, словно булки глазурью, чем-то полупрозрачным, голубоватым, высокие каменные крылечки, окна в виде арок. Все аккуратное, ухоженное, но скучновато-однообразное. Обитателей не видно. Живущие-в-Прохладе утверждали, что харлийские энбоно все делают по распорядку, освященному традициями и подкрепленному декретами иерархов. В это время суток им положено работать. Вымощенные ноздреватым светлым кирпичом тротуары сияли чистотой, вывернувший из-за угла нег с метлой продолжал усердно сметать невидимые пылинки: нашел занятие, чтобы энб-вафо не цеплялись… Зато Хэйнгр-Ассл не назовешь запущенным городом, как бы ни издевались над харлийским образом жизни Лиргисо с Тлемлелхом. Впрочем, это всего лишь маленький фрагмент Хэйнгр-Ассла. Опасности нет, так что Тина раздвинула занавешивающие проход ленты и вошла в лавку.
Прикрыв за собой дверь, она вынула парализатор, уложила одного энбоно и двух чливьясов. Тихо. Больше никого. Сквозь желтые с черной росписью шторы внутрь проникал приглушенный солнечный свет. Пожелтев, он обрел более привычную для человеческого глаза окраску. Вдоль стен стояли многоногие лярнийские столы, в углублениях лежали образцы продуктов. Над столами висели полки с волнистыми боковинами – видимо, энбоно с молоком кхейглы впитывают отвращение к вычерченным по линейке линиям и прямым углам. Пахло чем-то острым, пряным, щекочущим обоняние и совершенно чуждым человеческой кухне.
Выложив на пол штаны и ботинки, Тина набила рюкзак пачками галет, брикетами прессованных сушеных плодов, стеклянными банками с ломтиками вроде бы мяса в синеватом соусе. Добавила несколько бутылок с напитками. Пристроила сверху свое имущество и, чуть приоткрыв штору, бросила взгляд на улицу: по-прежнему спокойно.
От лавки она удалялась быстро, но не бегом. Навстречу попались два трехгорбых тьянгара с всадниками, ее окликнули. Она опять сослалась на благоосененного Пейшеваргла из Соосанла, и ее оставили в покое. Очевидно, Пейшеваргл был важной персоной. Тина заметила, что когти у всадников не накрашены – как и у других харлийцев, которых она видела. Не все энбоно такие уж эстеты, как сладкая парочка ее приятелей… По дороге ехала обтянутая разноцветной кожей закрытая повозка в сопровождении верховых, и ей снова пришлось давать объяснения, одновременно прикидывая, в какой последовательности парализовать любопытствующих, если те не отстанут. Те отстали. Темно-коричневый рюкзак в глаза не бросался, переводчик висел на шее под костюмом (Тина говорила шепотом, достаточным для прибора, но неслышным для собеседников), да и имя благоосененного хозяина производило впечатление.
Разминувшись с повозкой, она несколько раз оглянулась и перешла на бег. До чего неудобно бегать в таком костюме… Впрочем, при необходимости она могла бегать даже в тяжелом скафандре высшей защиты. Другое дело, что не любила.
Травяная чаща приняла ее, как свою: за минувшие дни Тина успела привыкнуть к ней и уже начала чувствовать себя здесь как дома. Переодевшись, она подняла рюкзак и пошла на юг вдоль кромки болота. Со стороны дороги ее прикрывал пластинчатый кустарник.
Валуны, обросшие разноцветным мхом. Вот за этим находится черное озерцо, и потом их стоянка. Она обогнула валун…
– Тина, стойте! Я держу вас на прицеле! Руки за спину!
Слева на шее – легкое жжение. Луч бластера скользнул в двух-трех миллиметрах от кожи. Горячо даже для нее.
– Тина, я не промазал. Я умею стрелять. Встаньте спиной к валуну, руки назад.
Спрятав руки за спину, она шагнула к валуну. Не будь за плечами громоздкого рюкзака, можно было бы рискнуть, отпрыгнуть в сторону… с вероятностью угодить в трясину… Этот мерзавец выбрал место и время! На лужайке лежали два аварийных комплекта, около них сидел Тлемлелх, поникший, как лишенное воды комнатное растение. Естественно, без оружия. А Лиргисо не видно.
– Вот так, и не шевелитесь! Я знаю, что у вас в ладонях боевые лазеры. Один намек на движение – и я отрежу вам голову.
«Как он освободился? Я же раз на десять обернула скотч, не мог он просто так его разорвать! А Тлемлелх, интересно, что в это время делал? Предавался раздумьям о своей печальной судьбе? Два сукиных сына, чтоб вас… Сразу он меня не убил – значит, хочет поболтать. Ну, посмотрим…»
Лиргисо появился из-за куста напротив. На нем был принадлежащий Тлемлелху пояс с кобурами, из одной выглядывала рукоятка парализатора.
– Тина, у вас иногда бывает очень выразительное лицо, – он улыбался. – Как сейчас, например… Мне нравится.
Ствол бластера направлен на горло. Знает ведь, куда стрелять, чтобы наверняка убить киборга… И про лазеры знает.
– Это ничего, что я обращаюсь к вам просто по имени?
– Я всегда предпочитала обращения по имени, – голос звучал хрипло, это ее разозлило.
– Жаль, что я не знал об этом раньше.
– Как ты избавился от скотча? – Надо перехватить инициативу, тогда еще можно будет на что-то рассчитывать… И не поддаваться панике. Ее не в первый раз держат на прицеле.
– С помощью несравненного Тлемлелха. – Наверное, выражение лица у нее было то еще, потому что Лиргисо рассмеялся. – Да нет, Тина, мы не заодно. Мне пришлось сломать его, чтобы устроить этот фокус. Сами видите, что от него осталось!
Тлемлелх выглядел до того несчастным и раздавленным, что она даже рассердиться не смогла. Было только недоумение: ему дали бластер, объяснили, что делать, – а он что натворил?..
– Тина, мне очень жаль, но я должен вас убить. Будь вы просто человеком, я бы рискнул оставить вас в живых и припрятать от патрона. Вы меня заинтересовали. Но вы киборг, а я не самоубийца. Грустно, что вас больше не будет, однако от необходимости никуда не денешься, увы…
Она не могла разобрать, издевается он или говорит всерьез. Не важно. Оттянуть тот момент, когда он нажмет на спуск. На ее счастье, потрепаться энбоно любят, это у них в крови.
– Откуда ты знаешь, что я киборг?
– От патрона. Я его ближайший помощник, фанатично преданный делу. – Его лицо сморщилось в насмешливой гримасе. – Почему-то патрон считает меня фанатиком нашего дела…
– Подозреваю, что ты сам его в этом убедил.
Лиргисо опять засмеялся:
– Тина, вы прекрасно держитесь. Вы мне до безумия нравитесь, и я буду искренне оплакивать вашу смерть. Каждый из нас стремится убедить патрона в своей беззаветной преданности делу, но поверил он почему-то мне. Когда-нибудь я займу его место, невзирая на то, что он сам на этот счет думает… Я ведь так и не рассказал о его планах, а вам, наверное, хочется узнать напоследок? У нас нет военной мощи, чтобы воевать со всей Галактикой, однако патрон планирует другую войну: если довести населяющие Галактику расы до развала и деградации, власть сама упадет к нам в руки, как перезрелый плод. Мы потихоньку подчиним себе планеты, принадлежащие людям и человекоподобным расам, потом так же потихоньку объединим их в подобие федерации… Потом федерация превратится в Империю, и энбоно станут правящей расой. У патрона многоступенчатый план.
– Вряд ли это произойдет в течение жизни одного энбоно. – В горле пересохло, но она смогла произнести эту фразу нормальным голосом.
– О, мы живем дольше, чем люди. Я раза в полтора старше вас, однако по нашим меркам я молод. По сравнению со мной или Тлемлелхом вы очень юное существо. Жаль, что вас не будет рядом, когда я надену ожерелье Императора!
Тлемлелх, до сих пор не издававший ни звука, вдруг всхлипнул: наверное, представил себе Лиргисо в роли Императора.
– Тлемлелх, можешь расслабиться, – не глядя на него, бросил Лиргисо. – Я тебя не убью.
– Почему? – дрогнувшим голосом спросил Тлемлелх. – Ты же обещал…
– Зачем тебя убивать? В Мигоне все решат, что ты ушел во Фласс, а у меня есть достаточно надежных местечек, чтобы спрятать кого угодно. Ты еще и завещание на мое имя напишешь… Относительно того завода на канале и всего прочего. Никто не узнает, что ты жив. Иметь раба-энбоно, который всецело принадлежит мне, – это соблазнительно!
– Энбоно не может быть рабом энбоно. – Тлемлелха начало трясти. – Ты обещал убить…
– Я передумал. Ты еще долго будешь жить и развлекать меня.
Тина надеялась, что Лиргисо хотя бы разок взглянет на Тлемлелха – для выстрела ей хватит доли секунды, – но тот не сводил с нее глаз. Ничего. Пока они выясняли насчет нарушенного обещания, у нее мелькнула идея.
– Лиргисо, как ты без меня выберешься из Харла? Ты же приговорен к смертной казни!
– Очень просто, Тина. Возьму у вас из кармана передатчик и свяжусь с Мигоном.
– Тогда можно задать тебе последний вопрос?
– Последний?.. – Он улыбнулся, насмешливо и как будто с сожалением. – Можно.
– Ты умеешь чинить неисправные передатчики?
Вопрос Лиргисо не понравился. Он перестал улыбаться и теперь смотрел на нее изучающе, словно пытался решить, стоит отнестись к этому серьезно или нет.
– Тина, передатчик из аварийного комплекта не может быть неисправным. На вашем месте я тоже попытался бы что-нибудь такое придумать.
– Он сломался. Я ударилась карманом о валун, и теперь индикатор не светится. Хочешь, покажу?
– Стойте неподвижно! Сейчас Тлемлелх заберет передатчик, и тогда я решу, что нам дальше делать… В каком он кармане?
– В правом. На молнии.
До чего же в горле пересохло…
– Тлемлелх, – Лиргисо повысил голос. – Тлемлелх! Подойди к Тине и возьми передатчик из правого кармана. Тина, замрите. Если шевельнетесь, я выстрелю.
Тлемлелх нетвердо встал и поплелся к ней мимо черного болотного глаза.
– Стой! – вдруг окликнул его Лиргисо. – На колени!
– Почему? – вздрогнув, выдавил Тлемлелх.
– Чтобы ты не заслонял ее от меня.
– Не принято, чтобы Живущий-в-Прохладе…
– Знаешь, что я с тобой сделаю, если ты сейчас начнешь со мной спорить? – Желтые глаза Лиргисо яростно сверкнули. – Я тебе еще не все, что умею, показал!
Тлемлелх опустился на колени и дальше передвигался ползком, его нарядный плащ волочился по земле. Тина переключилась в ускоренный режим. Теперь время текло инертной тягучей массой, а она ждала шанса. Чтобы освободить спрятанную за спиной руку и выстрелить, ей нужно всего мгновение. Даже меньше.
Тлемлелх подполз к ней и прошептал, прежде чем расстегнуть молнию на кармане:
– Тина, прости…
– Дурак несчастный, – шепнула в ответ Тина.
– Молчать и не двигаться! – оборвал ее Лиргисо. – Тлемлелх, передатчик лежит в правом кармане. В правом, а не в левом!
Наконец Тлемлелх сумел его вытащить и слабо крикнул, показав:
– Это?!
– Это. Посмотри, там светится зеленый глазок?
– Не знаю, Лиргисо… Это же просто какая-то коробка…
Лиргисо с досадой поморщился:
– Принеси его мне!
Тлемлелх неловко пополз обратно. Он подарил ей две-три лишних минуты: глазок индикатора светился, он не мог этого не заметить.
– Можешь встать, – разрешил Лиргисо, когда Тлемлелх метра на два удалился от Тины.
Тот поднялся на ноги и пошел, обморочно пошатываясь. С каждым его шагом шансы Тины таяли. Похоже, в этот раз она все-таки умрет. У нее была хорошая жизнь…
Вдруг Тлемлелх остановился, неумело размахнулся и швырнул передатчик в чернеющий сбоку омут.
В первую долю секунды опешили и Тина, и Лиргисо. Зато Тина опомнилась первая. Когда рука Лиргисо дрогнула и ствол дернулся в сторону Тлемлелха, она скользнула вправо, упала на одно колено (попросту потеряла равновесие, из-за стресса и разбухшего от ворованных продуктов рюкзака, сместившего ей центр тяжести, – вообще-то, позор для киборга!), но еще до того, как колено коснулось земли, из ее левой кисти ударил луч лазера. Точно в цель. Издав короткий горловой вскрик, Лиргисо выронил бластер.
Сбросив лямки аварийного комплекта, Тина вскочила, одним прыжком оказалась рядом с пошатывающимся, как в полутрансе, Тлемлелхом и оттолкнула его от омута. Не хватало, чтобы он еще и искупался…
– Спасибо. – Она по-прежнему говорила хрипло, еле узнавая собственный голос.
– Извини, – тускло произнес Тлемлелх.
Обоих колотил озноб. Тлемлелх как подкошенный опустился на траву, а она направилась к Лиргисо. За бластером. Приготовившись, если понадобится, разрядить второй лазер, но Лиргисо даже не попытался ее опередить. Он смотрел на свое простреленное запястье, и его треугольное лицо было сейчас не зеленым, а скорее пепельно-серым с легкой прозеленью.
Тина молча подобрала оружие и сунула в кобуру на поясе, переложив один из парализаторов в карман. Потом, подойдя к вещам на лужайке, вскрыла банку с карамельной валгрианской газировкой и осушила до дна. Интересно, ее шатало или нет?
– Тина, разрешите мне воспользоваться медавтоматом. – Голос Лиргисо тоже звучал неважно.
– Воспользуйся, – бросила она через плечо.
– Без вашей помощи не смогу. Вы повредили мне нервный узел. Как это больно…
Оглянувшись, Тина увидела, что он уже не стоит, а сидит. Зрачки его золотистых глаз расширились, из закушенной губы текла по подбородку струйка темной крови. Тина расстегнула рюкзак, достала медавтомат – пока она это делала, Лиргисо все-таки не выдержал и начал стонать. Включив прибор, тут же протянувший манипуляторы к точечной ране на запястье, она заодно избавила Лиргисо от пояса с парализатором, отошла в сторону и тоже уселась на траву.
– Тлемлелх, ты должен кое-что мне объяснить!
– Да, Тина, – бесцветно отозвался Тлемлелх.
Она обхватила руками колени, бездумно глядя на повисшее над болотом Изумрудное солнце. К черту этих энбоно. Главное, что она опять осталась жива.
Хозяева бункера почти забыли о существовании Клода. Почти, потому что его продолжали ежедневно кормить, – это означало, что его подозрительный контракт силы не потерял и рано или поздно от него потребуют, чтобы он выполнил свою работу. В остальном на него не обращали внимания, никто его не навещал. Нервничал он умеренно, поскольку помнил о том, что где-то есть Стив, который может в любой момент его отсюда вытащить.
Все время принадлежало ему, делать было нечего – ни компьютера, ни книг, ни видео, и он целыми днями напролет вспоминал разные эпизоды своей жизни. Потом начал, взяв тот или иной эпизод, искать варианты: что он мог бы сделать, чтобы дальше все вышло не так по-дурацки, как оно вышло, а иначе. Если он уйдет отсюда живым, эта куча дерьма будет последней, в которую он по собственной воле вляпался… Он уже не раз давал такие зароки, но теперь все изменится, чего бы это ни стоило.
О том, что буря скоро закончится, он узнал от Стива, когда тот телепортировал его на яхту для примерки бронекостюма (а загадочные наниматели даже не потрудились предупредить, чтобы он готовился к выходу). Обстановка на яхте была повеселее, чем в прошлый раз: Стив выглядел менее угрюмым, инспектор Валов – возбужденным и полным энтузиазма. Клоду показалось, что за прошедшее время они сработались.
Впервые в жизни надев бронекостюм и опустив поляризованный щиток шлема, он начал озираться: глянуть бы на себя в зеркало. В салоне зеркала не нашлось, разве что сверкающий черный корпус кофеварки в углу. Ее гнутая поверхность искажала пропорции, и все равно то, что Клод увидел, произвело на него впечатление. Этот крутой парень – Клод Хинби?..
– Когда пойдем, я захвачу твой костюм, – сказал Стив.
– Вы тоже будете в броне?
– Ага. На всякий случай.
– Тебе-то, Стив, зачем броня? – хмыкнул Валов. – Ты же регенерируешь.
– Думаешь, оно приятно? Я всегда ношу с собой пистолет с анестезирующими капсулами – если придется кому-то оказывать помощь. А когда регенерирую сам, лучше без наркоза, чтобы полностью контролировать процесс. Можно и без особого контроля, но тогда или кости криво срастутся, или останутся рубцы шириной в палец… В общем, получится халтура.
– Разве регенерировать больно? Строить ведь не ломать! Вроде нервы радоваться должны, что все обратно срастается…
– Значит, они так выражают свою радость. Клод, еще будут баллоны с кислородом – крепятся на спине и подсоединяются к шлему, в комплекте есть дыхательная маска. Тоже на всякий случай.
– Зачем? – удивился Клод. – Мы же не в космос собираемся…
– Стив, ты скажи ему про свою дыру, – посоветовал Валов. – А то все мне одному плавишь мозги.
– Какую дыру?
– На одной из равнин – кстати, недалеко от бункера – есть дыра в трехмерном пространстве, – объяснил Стив. – Аномалия. Ее просто так не увидишь, но она там есть. Я чувствую структуру пространства… это сложно описать, нет подходящей терминологии. Дыру я обнаружил недавно, когда побывал внизу. Она индифферентная, не затягивает, как некоторые другие похожие штуки, но раз она имеется, нам лучше идти в полной экипировке.
– А что еще ты видел внизу? – почему-то понизив голос, спросил после паузы Клод.
– Ничего. Там же пылевая буря.
Сначала Тлемлелх просто не мог говорить – как не смеешь иногда спрыгнуть со смехотворно небольшой высоты, словно перед тобой незримый барьер. Потом увидел, что среди напитков, которые Тина украла в Хэйнгр-Ассле, есть лакухьянго, вино из лакута, называемое также «вином болтливого языка». Выпил два бокала подряд, хотя вкус был посредственный, не для Живущего-в-Прохладе (не умеют в Харле делать хорошие вина), и после этого рассказал все.
Лиргисо, с повязкой на запястье, сидел в сторонке – в поле зрения, чтобы Тина успела парализовать его, если он попробует еще что-нибудь выкинуть, и в то же время достаточно далеко, чтобы не услышать их разговор.
Когда Тлемлелх наконец выговорился, Тина спросила:
– Почему ты раньше молчал?
Он не ответил. Он чувствовал себя полностью опустошенным.
– Если бы ты объяснил мне, что происходит, я бы положила этому конец. Почему ты ничего не сказал?
– Лиргисо велел мне молчать.
– Ну и что? Тлемлелх, ты ведь сам позволил ему так с собой обращаться, он ничего бы не смог без твоего согласия!
– Наверное, у меня такая судьба. Я попытался избежать аргхмо, не ушел во Фласс – и взамен получил то, что стократ хуже Фласса. Ты этого не поймешь, у тебя судьбы нет.
– Раньше была, – усмехнулась Тина. – Я с ней разделалась и теперь живу так, как сама считаю нужным.
Приближались сумерки, над омутами вилась мошкара. Тлемлелх не сразу ощутил, что его кусают, – до него сейчас все доходило с задержкой, – и поплотнее запахнул плащ.
– Тина, это самый страшный энбоно из всех живущих под Изумрудным солнцем. Убей его.
Он прошептал это еле слышно: не приведи Фласс, чтобы Лиргисо понял, о чем он просит!
– Не могу, к сожалению. Он владеет нужной мне информацией. Без него мы не найдем проход на Валгру.
– Если ты его не убьешь, он отомстит нам. А если убьешь, тоже отомстит… Он обещал, что после смерти превратится в демона, – вдруг у него получится! – Тлемлелха опять начало лихорадить.
– Да ничего он больше не сможет нам сделать. Пусть рискнет! А с тобой все будет в порядке. Я отвезу тебя на Нез, там красиво и хорошо.
– Почему ты хочешь мне помочь?
– Потому что ты мне помог, когда я попала на Лярн. А сегодня ты спас мне жизнь.
У Тлемлелха вырвался короткий нервный смешок, похожий на всхлип.
– Тина, я не спасал тебе жизнь. Я всего-навсего хотел добиться, чтобы он меня убил. Ты даже этого не поняла…
– Не имеет значения. Главное, что ты меня все-таки выручил. Без тебя я бы не успела выстрелить.
У нее была странная, непостижимая для энбоно логика, но Тлемлелх сейчас не был способен размышлять о логике. Его только на то и хватило, чтобы передатчик в болото забросить. Он даже не мог обрадоваться тому, что все худшее позади и сегодня ночью его не будут мучить, – он разучился радоваться. Печальные серо-зеленые сумерки, сомкнувшиеся вокруг стоянки, были одного цвета с его настроением: он чувствовал себя холодным, угасающим клочком этих сумерек.
Тина достала термоплиты, развернула его спальный мешок. То же самое происходило каждый вечер, и Тлемлелх содрогнулся от внезапного ужаса.
– Тина, не выключай переводчик!
– Не беспокойся. Еще бы я его выключила…
– И запрети мне подчиняться Лиргисо.
– Почему я должна тебе что-то запрещать? – Она полуобернулась от карты, которую рассматривала в золотистом свете термоплит, расстелив на земле. – Просто не подчиняйся, и все.
К нему начало подбираться отчаяние: неужели все снова пойдет по-старому?
– Тина, я не смогу! Я не хочу ему подчиняться, но это сильнее меня. – Еще тише Тлемлелх добавил: – Я ничего больше не могу.
– Ладно, тогда я запрещаю тебе общаться с Лиргисо, потому что я здесь главная. Этого достаточно?
– Спасибо, – благодарно пробормотал Тлемлелх, устраиваясь на спальном мешке, но вдруг его снова захлестнул страх, ледяной, как струи флассова ливня. – Тина, он не должен стать Императором! Это будет катастрофа для всех живущих, хуже Сефаргла, будь он навеки мертв…
– Ох, успокойся наконец, – вздохнула Тина. – Кто ему даст стать Императором? Этот их бредовый план только тем и хорош, что невыполним на практике. Он и хотел бы, да не сможет!
– Лиргисо может все, – возразил Тлемлелх, съежившись под плащом.
– Ты его немного переоцениваешь.
Он закрыл глаза. Сквозь туман полудремы донесся голос Лиргисо, вкрадчивый и очень вежливый:
– Тина, можно я подойду? Не хотелось бы стать ужином для какого-нибудь харлийского суллама…
– Подойди.
Еле слышный шелест травы под ногами.
– Вы все еще сердитесь, великолепная Тина? Это парадокс, но я рад, что вы остались живы.
– Заткнись.
После этого наступила тишина, и Тлемлелх уснул. Утром Тина сказала, что к Соосанлу они должны выйти если не завтра, то послезавтра наверняка, залив уже близко. От Тлемлелха не ускользнуло то, что треугольное лицо Лиргисо стало теперь не таким уж треугольным: левая скула заметно опухла. И выглядел он мрачнее Фласса. Раньше Тлемлелх не удержался бы от язвительных комментариев, однако сейчас, поглядев, поскорее отвернулся: кто знает, что случится дальше. Он уже убедился, что его судьба умеет преподносить злые сюрпризы.
Изумрудное солнце заставляло сиять росу на пене акварельно-ярких каэфрйонгов и драгоценные камни на зеленой, слегка потемневшей за время скитаний коже энбоно, разгоняло последние остатки болотного тумана, но Тлемлелх видел все это словно сквозь вуаль паутины, сотканной нереальными облачными прядильщиками. У него почти не осталось сил, чтобы жить дальше.
Сулламы копошились на берегу небольшого прозрачного озера в окружении скал. Целый выводок. Один покрупнее, размером с туалетный столик из сулламьего панциря, какой Тина видела в доме Тлемлелха, – взрослая особь. Остальные помельче. Мельтешение овальных панцирей в серо-белых разводах, волосатых суставчатых лап, вертких конечностей с клешнями сбивало со счета, мешая определить точное количество тварей. Возились они вокруг ободранной туши какого-то животного. Сплющенные темные головы проворно высовывались, чтобы схватить кусок, и тут же прятались. На сероватом песке темнели пятна крови.
Ландшафт изменился: болото осталось позади, до горизонта раскинулся скалисто-озерный край. Карты Западного Обонгда это и обещали, однако насчет сулламов умалчивали. Теперь уже рукой подать до берега залива и Соосанла, но Тлемлелх еле тащился: он не хотел жить, и ему было все равно, где умирать. Сколько Тина ни уговаривала его поторопиться, это не помогало. Когда они прилетят на Нез, ей придется не работу для него подыскивать, а хорошего психотерапевта!
– Кхей-саро, нам надо пересечь эту местность до вечера, – озабоченно заметил Лиргисо – он то и дело пытался завязать разговор, но Тина его обрывала. – Если вы сами не можете заставить Тлемлелха идти быстро, позвольте это сделать мне. Ночью сулламы сожрут нас.
– Заткнись. И держись подальше от Тлемлелха.
– Изумительная Тина, вам не идут такие манеры.
– Заткнись. Или я еще раз тебе врежу, для симметрии.
Встреча с сулламами не заставила себя ждать. Вот они, как на ладони… И хорошо еще, что заняты трапезой! Убавив громкость переводчика, Тина оглянулась на энбоно и шепнула:
– Отходим. Быстро и тихо.
Опасное озеро осталось позади. Они петляли, огибая покрытые ярким мхом скалы.
– Если им не хватит тьянгара, суллам-самка пойдет по нашему следу, – предупредил Лиргисо.
У Тины опять чуть не вырвалось «заткнись», однако она передумала и спросила:
– Разве они охотятся таким образом?
– Они так охотятся, когда им нужно прокормить выводок. Молодняк ест много. Вы видели эти аппетитные останки тьянгара? Вряд ли самка поймала его здесь. Наверное, притащила с пастбища. Она побежит за нами, если учует след.
– Тлемлелх, идем поскорее, пожалуйста! – взмолилась Тина.
– Да, Тина, – безучастно согласился Тлемлелх, но уже через пять минут опять сбавил темп.
Замшелые скалы. Безобидные с виду прозрачные озера с пустыми берегами и рябью сулламьих следов на песке. Палящее солнце уже успело добраться до зенита. Стрекот позади.
– Идет! – Лиргисо тоже услышал. – Кхей-саро, вчера я обратил внимание, что бластер почти разряжен, а сулламов здесь много. Вам придется стрелять экономно.
– Есть еще один вариант. – Тина прищурилась, глядя ему в глаза. – Можно отдать тебя сулламу, как ты отдавал тому лсаньягу своих слуг, и тогда мы с Тлемлелхом успеем спокойно уйти.
– Это не ваш стиль, Тина. – Он слегка побледнел, но сумел насмешливо улыбнуться.
Да, это не ее стиль. Однако суллам приближается, и надо что-то делать, а боезапас бластера лучше бы поберечь. Оглядевшись, Тина опустила на землю оба рюкзака.
– Заберите это и отойдите подальше. Тлемлелх, ну, помоги мне хоть чем-нибудь! Я остановлю суллама.
Вот подходящий валунчик. Достаточно большой, чтобы проломить твердый панцирь. Тина забросила его на стоявшую сбоку скалу с более-менее плоской вершиной. Лежи там, не падай… Нет, все-таки свалился, взметнув облако пыли: вершина не такая уж плоская. Тина отскочила, потом подобрала каменную глыбу и повторила попытку. Теперь хорошо лежит. Оттолкнувшись от земли, она запрыгнула на скалу.
Пока она этим занималась, Тлемлелх вяло потянул один из аварийных комплектов за лямку, решил, что для него это неподъемно, и после секундной заминки уселся сверху, не выказывая никакого внимания к происходящему. Долго он, однако, не просидел: Лиргисо спихнул его с рюкзака и толкнул в сторону, потом оттащил имущество подальше от Тининой скалы.
Стрекот приближался. Тина заметила среди скал движение. Суллам шел по следу без спешки: высунет голову из-под панциря, ткнется в землю, пробежит несколько шагов, остановится – и снова те же действия в том же порядке. Стоя на четвереньках на потрескавшейся покатой макушке скалы, Тина ощущала под ладонями тепло нагретого камня. Валун лежал рядом, наготове. Она оглянулась на энбоно: вот ведь мерзавцы, уже беседуют!
– Лиргисо! – крикнула она. – Отвяжись от Тлемлелха!
На них и отвлекаться-то нельзя, суллам уже рядом. Когда он поравнялся со скалой, Тина схватила валун и швырнула вниз. Хруст. Визг, истошный стрекот. В далекой древности так охотились пещерные люди, а теперь так охотятся киборги. Спрыгнув, она добила тварь и пошла к энбоно. Руки и одежда перепачканы пылью, лицо, наверное, тоже… Можно умыться в каком-нибудь озере, но лезть к этим озерам ей совсем не хотелось. Лиргисо уже стоял в двух метрах от Тлемлелха.
– Идем! – Тина подхватила рюкзаки.
Дальше они двигались в быстром темпе, и у нее появилась надежда выбраться до заката из этого сулламьего рая. Делать привал на обед не стали – а то еще неизвестно, для кого это будет обед… Они торопливо шагали по каменисто-песчаной почве, соревнуясь с солнцем, которое размеренно ползло на запад. Тина прислушивалась, не раздастся ли где-нибудь стрекот.
– Тлемлелх, спасибо, что идешь так быстро. Видишь, ты все можешь, если захочешь!
– Кхей-саро, за это надо поблагодарить меня, – встрял Лиргисо.
– Вот как? – Тина сузила глаза. – Что ты ему сказал?
– Я убедил его идти быстрее, изумительная Тина.
– Я в курсе, как ты убеждаешь. Только сунься к нему еще раз…
– Тина, вы сейчас похожи на лсаньяга, изготовившегося к прыжку. Очень красивое животное! Когда я держал лсаньяга…
– Лучше заткнись.
Солнце почти село, когда они вышли на равнину, где не было озер и росли деревья с мясистыми листьями-пластинами. Тина включила термоплиты на полную яркость, чтобы отпугнуть сулламов, которые могли увязаться за ними.
– Великолепная Тина, мне понадобится медавтомат, – морщась, сообщил Лиргисо. – Иначе я завтра ни шагу не сделаю. Я до крови сбил ноги, мы не гуляем по такой местности без сандалий.
– Тлемлелх, а у тебя как? – достав медавтомат, оглянулась Тина.
У Тлемлелха было то же самое, но он не обращал внимания на свои кровавые мозоли. Плохой признак, очень плохой… На Тергароне считалось, что солдат, который после боя безучастно относится к полученным травмам, находится в неважной форме. После ужина Тлемлелх уснул как убитый, а Тина уселась под деревом, прислонившись спиной к стволу. Спать она не собиралась: могут прийти сулламы, учуявшие след, вдруг сияние термоплит их не остановит? Лиргисо устроился под соседним деревом и посматривал на нее искоса: похоже, ему очень хотелось поговорить. Наступила лярнийская ночь, на черном небе тлели редкие звезды. Стоянку окутывал кокон золотистого света, ограждая ее от окружающей тьмы мнимым барьером.
– Кхей-саро, сколько можно сердиться? – вкрадчиво спросил Лиргисо. – Если бы меня попытались убить, я бы тоже разозлился, но во всем надо знать меру! Я понимаю, что вы испытывали острые ощущения, пока я держал вас на прицеле, однако я ведь не выстрелил.
– Не успел.
– Я не хотел вас убивать и всячески оттягивал тот момент, когда придется нажать на спуск. Вот и оттянул… – Он улыбнулся, пытаясь заглянуть ей в глаза, а Тина смотрела во тьму, туда, где остались сулламьи озера. – Вы меня ранили, мы в расчете. Давайте вернемся к нашим прежним отношениям?
– Заткнись, мерзавец.
– Тина, не надо меня оскорблять. И бить меня по лицу не стоило, – он потрогал опухшую скулу. – Я ведь не унижал вас, даже когда пытался убить. Неужели вы настолько злопамятны?
– Да при чем тут я?! – Тина все-таки повернулась к нему. – То, что ты хотел меня убить, – это я как раз могу понять, это по правилам… Ты мерзавец после того, что ты делал с Тлемлелхом! И еще я знаю, что ты убивал людей и негов, когда тренировался. Стоило бы выдать тебя харлийским властям, чтобы тебя казнили – не за ту ерунду, за которую ты приговорен, а за все остальное!
– Так вы сердитесь из-за Тлемлелха? – Лиргисо смотрел на нее с изумлением. – Патрон и Фласс, никогда бы не подумал… Вы все больше меня поражаете! Я-то решил, что вы не можете простить мне вчерашнюю неудачную попытку.
– Вчерашнюю попытку я бы простила. Но ты издевался над более слабым, а это уже подлость.
– Высокая этика? – усмехнулся Лиргисо. – Великолепная Тина, как же вы наивны… У меня не было иного выхода. Я должен был, во-первых, усмирить несравненного Тлемлелха, чтобы он отказался от дальнейших поползновений разбить мне лицо, а во-вторых, подчинить его, чтобы овладеть ситуацией. При других обстоятельствах я не стал бы обращаться с ним так жестоко, но мне надо было сломать его наверняка. Будучи пленником, я стал хозяином положения – неужели вы не способны это оценить? Немногие сумели бы выиграть, находясь в подобных условиях.
– Так тебя еще и ценить за это нужно?.. – На несколько секунд Тина лишилась дара речи. – Ничего себе… Таких, как ты, немного, это точно! И станет на одного меньше – это я тебе гарантирую. Кстати, ты все-таки проиграл.
– Я слишком очарован вами, чтобы убить вас, великолепная Тина. Проиграл я из-за этого.
– Нет, ты проиграл потому, что Тлемлелх утопил передатчик. Ты его так обработал, что у него пропало желание жить, и он решил подставиться под выстрел.
– М-м… Это была ошибка, обязательно учту на будущее. Нельзя ломать жертву настолько, чтобы желание жить полностью исчезло.
– И это все выводы, которые ты сделал? – ядовито осведомилась Тина. – Что ж, каждому свое… А будущего у тебя не будет, об этом я позабочусь.
– Тина, такие, как мы с вами, не должны ссориться из-за Тлемлелха. Между нами намного больше общего, чем между вами и Тлемлелхом. – Он смотрел на нее пристально, не мигая, в его нечеловеческих золотистых глазах отражался свет термоплит. – Вы мне нравитесь, так неужели я вам совсем не нравлюсь?
– Нет. Сколько людей и негов ты убил или довел до самоубийства, пока тренировался?
– Меньше, чем думает несравненный Тлемлелх. Я кое-что присочинил, чтобы напугать его. Это была жестокая необходимость, кхей-саро, мое обучение требовало тренировок с живыми партнерами. Могу вас утешить, некоторые из них до сих пор живы.
– А те чливьясы и неги, которых ты скармливал лсаньягу, – тоже необходимость?
– Это были полуживотные-преступники. Люди ведь тоже избавляются от своих преступников? Я никогда не разбрасывался послушной и добросовестной прислугой, кхей-саро. Я понимаю, что Тлемлелх постарался представить меня чудовищем хуже Фласса, но я никому не хочу зла. Давайте будем друзьями?
«Еще немного, и он совсем заговорит мне зубы. Он вообще-то белый и пушистый, зеленым он только кажется…»
– Лиргисо, меня ты обработать не сможешь. Я сильнее тебя.
– Интересно, великолепная Тина… – протянул Лиргисо, уставившись на нее с загадочной улыбкой. – Если бы вы были не киборгом, а просто человеком из мяса и костей… и мы могли бы сыграть на моем поле, как выражаются люди… как бы вы держались?
Его взгляд был неприятно-оценивающим. У Тины поползли по спине мурашки.
– Я бы обрабатывал вас так, чтобы у вас ни в коем случае не пропало желание жить. – Голос звучал мягко и вкрадчиво, как и его эквивалент, синтезированный переводчиком. – Тем более что вы мне нравитесь…
Стряхнув наваждение, она ударила Лиргисо по лицу раскрытой ладонью. От пощечины его голова мотнулась, затылок шоркнул о ствол дерева.
– Когда в следующий раз надумаешь меня пугать, вспомни о том, что я не человек из мяса и костей, а киборг, – прошипела Тина. – И я могу тебе голову оторвать! Я бы давно ее оторвала, если бы ты не знал кое-что ценное, – это единственная причина, почему ты до сих пор жив!
– Извините, кхей-саро, – ощупывая затылок – видимо, там появилась новая ссадина, – произнес Лиргисо.
Утром он еще раз извинился – за то, что вчера «опять зарвался». Зарвался, это точно… Вчера он раскрылся больше, чем следовало бы, продемонстрировал себя в действии, и теперь она могла представить, каково пришлось Тлемлелху. Ладно, она сделает все от нее зависящее, чтобы остаток жизни Лиргисо провел в изоляции!
Им пришлось отклониться от прямого маршрута, огибая обозначенные на карте деревни и соединяющую их дорогу. Тлемлелх плелся со скоростью робота с севшим аккумулятором, Тина пресекала любые попытки Лиргисо завязать беседу. Настроение было сумрачное у всех троих.
