Глава 30
Александр Тишкин

– Вейд-ис-Майн, Альдо-ис-Эдин, Сон-ис-Верц! На выход! – на хорошем л’ес пророкотала аудиосистема, и на лицах соседей по блоку L-14 появилось выражение сочувствия.

– Светлой ярости, Най’Ури! – негромко рыкнул Лок’Ури Ватт-ис-Орт, один из самых неуправляемых обитателей камеры, неудержимый бунтарь и неисправимый скептик.

– Светлой ярости, – отозвался Тишкин. И, встав со своей кровати, утвердительно кивнул обоим членам своей стаи.

Повторять приказ дважды необходимости не возникло – Женька Костин и Аслан Козаев оказались у красной черты перед входной дверью ровно через секунду после своего Шо’Онг’Ло. И тут же замерли по обе стороны начальства в позе готовности к поединку – колени слегка согнуты, тело расслаблено, взгляд направлен вниз-вперед, а прикрывающие глаза хитиновые щитки максимально опущены.

– Выходить по одному! Дистанция два ахха! – пророкотало под потолком, и массивная дверь блока бесшумно скользнула в сторону.

Дождавшись, пока красная полоса на полу сменит цвет на зеленый, Тишкин решительно вышел из камеры. И, свернув направо, зашагал в предписанном световыми указателями направлении.

Как обычно, в коридоре было пусто: система охраны яруса «L» не подразумевала использования какого-либо персонала, кроме операторов контрольных комплексов, сидящих несколькими ярусами выше.

– Ну, и куда мы на этот раз? – в ОКМе поинтересовался Женька Костин. – Что, очередная ротация?

– Не-а! Говорят, что ярусом ниже заработал публичный дом для самых продвинутых представителей инопланетных цивилизаций, – хмыкнул Аслан Козаев. – И нам выпала честь первыми провести тест-драйв его персонала.

– Кто о чем, а вшивый – о бане, – фыркнул Тишкин. И, первым добравшись до двери шлюза между секторами, приложил ладонь к сенсорной панели. – Все! Можете прощаться с этим гостеприимным местом: наше пребывание на Искорке подошло к концу.

– Что, заброска? Уже? – хором поинтересовались офицеры.

Александр привычно пожал плечами. И, поймав себя на мысли, что отвечает на вопрос, как настоящий Вел’Арр, усмехнулся: – Она самая.

Ребята ошарашенно замолчали.

– Что, не ожидали? – шагнув в камеру шлюза, поинтересовался подполковник. И, повернувшись к зеркальной стене, уставился на свое отражение: – Можете сказать своим личинам последнее «прощай»!

– А я к своей как-то даже привык, – вздохнул Аслан. – Этот Сон-ис-Верц хоть и тупой до безобразия, но более-менее нормальный Вел’Арр. Не то что твой Вейд-Ис-Майн!

– Шо’Онг’Ло – Большой Босс! Значит, по определению, не может быть белым и пушистым! – хохотнул Женька. – Малейшая слабина, и его тут же сожрут конкуренты.

– Ну да, этого сожрешь! – едва заметно наклонив голову в сторону Тишкина, проговорил Козаев. Однако продолжать свою мысль дальше не стал: процесс обогащения воздуха кислородом завершился, двери шлюза ушли в стены, а у входа в ярус «N» нарисовалась фигура большого начальства.

– Ну, что, господа, к труду и обороне готовы? – забыв поздороваться, поинтересовался полковник Родригес.

– Да, сэр! – за всех троих ответил Александр.

– Тогда пошли за мной.

Через несколько минут, пройдя через десяток шлюзов и поднявшись на три яруса выше, они добрались до рубки управления одним из подземных ангаров и, ввалившись внутрь, ошарашенно замерли: комитет по проводам, ожидающий их в помещении, возглавлял президент Независимой системы Лагос господин Элайя Фарелл. Впрочем, политический лидер системы в основном молчал, и вскоре общение между метаморфами и руководством проекта перешло в привычный для Тишкина формат. Превратившись в некое подобие очередного совещания. Или брифинга.

Честно говоря, будь у Александра право выбора, он предпочел бы улететь к Циклопам немедленно. Без действующей на нервы процедуры прощания и без набившего оскомину на тренингах обсуждения нюансов операции внедрения. Однако его мнения никто не спрашивал, и следующие пару часов он был вынужден отвечать на сотни вопросов о своем самочувствии, степени адаптации к менталитету Вел’Арров и тому подобную дребедень. Единственное, что заставляло его смиряться с происходящим, – это реакция присутствующих на брифинге Демонов: подполковник Волков и девять его лучших пилотов явно слышали об операции внедрения в первый раз. И тщательнейшим образом уточняли каждый интересующий их нюанс.

Демонов интересовало все – от разведданных, полученных во время прыжков рейдеров в систему Дейр’Волл’Эст, и заканчивая расчетными сроками появления в ней спасателей из соседней Дейр’Вард’ Ини. А еще они украдкой поглядывали на Тишкина, Костина и Козаева. И еле слышно вздыхали. Видимо, примеряя на себя будущее в шкуре метаморфа. И тихо дурели от приходящих в голову страшилок.

Как ни странно, их сочувствие не действовало на нервы – чувства тех, кто сам прошел через Проект, не могли быть неискренними и ненастоящими. Наверное, поэтому, ощутив, что брифинг подошел к концу и что вот-вот ему придется прощаться с Лагосом, Александр не почувствовал себя изгоем. А довольно спокойно попрощался с начальством и, добравшись до крейсера «Неистовый», не оглядываясь, поднялся по аппарели.

Технология самостоятельной перестройки сознания на новую психоматрицу, которую требовалось освоить во время полета к Дейр’Волл’Эст, оказалась настолько сложной, что первые трое суток Тишкин искренне сомневался в принципиальной возможности ее изучить без помощи специалистов Родригеса.

«Интересно, а с чего они взяли, что мы вообще сможем сами сменить эту дурацкую ипостась? И откуда вообще взялась фраза «семь-восемь дней, необходимых для наработки полноценного навыка»?» – думал он, раз за разом проделывая базовые упражнения. Увы, ответа на этот вопрос программа тренировок не содержала. Зато в ней хватало разнообразных контрольных тестов, для сдачи которых требовался высочайший уровень концентрации и безумная работоспособность.

Первые признаки того, что программа подготовки написана не просто так, Тишкин почувствовал на пятый день полета – после невесть какого повторения очередного упражнения он вдруг ощутил себя не майором Вейд-Ис-Майном, а тем самым «тестовым» лейтенантом Ори-ис-Адилем, перевоплощение в которого у него никак не получалось. Для того чтобы убедиться в смене образа, Саша даже отключился от «Альтернативы» и, выбравшись из «саркофага», посмотрел на себя в зеркало. И тут же удивленно приподнял правое плечо: за три часа, проведенные в измененном состоянии сознания, его тело, наконец, «поплыло».

Во-первых, изменился рост и телосложение: Ори-ис-Адиль стал на добрых десять сантиметров ниже, заметно тщедушнее и превратился в «щенка», не достойного даже личного оружия. Во-вторых, у него изменилась окраска чешуи. Родовой серо-стальной цвет и черная кайма по краю хитиновых щитков куда-то исчезли, и чешуя стала отливать серо-зеленым. В-третьих, изменилась пластика движений – в отличие от майора, прошедшего огонь, воду и медные трубы, лейтенанту явно не хватало настоящей школы рукопашного боя. И чуть ли не каждое движение «образа» выдавало в нем потенциальную жертву.

Естественно, изменения затронули не только внешний вид – стоило Тишкину вернуться в «саркофаг» и включить воспроизведение тестового голофильма, как он вдруг ощутил, что горбится: при виде какого-то вшивого капитана «лейтенант Ори-ис-Адиль» автоматически попытался принять предписанную уставом позу подчинения.

– А вот нормально летать я так и не научился, – сокрушенно вздохнул Тишкин, намертво принайтовав свой скафандр к двери шлюза и попытавшись углядеть, чем занят подполковник Волков.

– Насколько я понял объяснения генерала Харитонова, навыки пилотирования сотруднику горно-обогатительного комбината ни к чему, – тут же отозвался пилот, судя по всему, как раз завершающий предполетные тесты трофейного корвета. – Твоего базового курса Академии ВКС хватит за глаза…

– Угу. Это в теории. А как все сложится в этом чертовом Маат’оре – никто не знает.

– Ну, поделиться своими навыками я не смогу, – усмехнулся Виктор. – А вот скинуть программу подготовки ребят четвертой очереди – легко. Будет время – проанализируешь.

– Спасибо! Шли – лишней информации не бывает. Кстати, ты бы не мог дать мне постоянную телеметрию со своего шлема? А то тупо висеть на этой двери все время прыжка до Дейр’Волл’Эст и весь ваш бой с эскадрой охраны комбината мне будет чертовски скучно.

– Дам, конечно. Что-нибудь еще?

– Не-а! – увидев перед глазами тактический экран «Стража», улыбнулся Тишкин. – Кстати, а ведь ты вот-вот исполнишь мою несбыточную мечту – полетать в одном истребителе с настоящим Демоном.

– Это разве истребитель? – фыркнул Волков. – Вот вернешься из своей командировки – покатаю тебя на «Беркуте».

– Желательно, чтобы я был в этом теле, – расхохотался Тишкин. – А то мое настоящее мне дорого как память. И я бы не хотел, чтобы оно случайно превратилось в отбивную.

– Как скажешь, – отозвался Волков и, выйдя в эфир, рявкнул: – Всем Демонам! Готовность к разгону – одна минута. «Неистовый»! Повторяю еще раз: при появлении любого Циклопа уходите на Лагос. Немедленно.

Смотреть на маневры Большого Демона из пилотируемого им истребителя оказалось завораживающе интересно: количество информации, которое одновременно выдавалось пилоту БКашкой, в разы превышало то, на что был способен интерфейс стандартного общевойскового скафандра. Поэтому несколько минут после всплытия в системе Дейр’Волл’ Эст Тишкин никак не мог понять, что именно происходит вокруг их машины. Россыпь алых и зеленых меток вокруг корвета постоянно меняла свое положение, а пиктограмма горно-обогатительного комбината оказывалась где угодно, кроме места, куда оказывался направлен нос их корабля. Кроме того, на нервы действовали десятки вспомогательных окон интерфейса, в которых отображались сотни каких-то показателей, крайне необходимых пилотам в бою. Потом алые метки чужих кораблей вдруг оказались совсем близко, и Александр вообще перестал что-либо понимать в маневрах своих и чужих кораблей, мелькании меток сотен боевых частей торпед, мельтешении разного рода обломков, «обманок» и управляемых мин.

Через вечность его внимание вдруг привлекла единственная постоянная величина в этом безумном калейдоскопе – взаимное положение корветов Волкова и Орловой. Машина Тени повторяла самые безумные маневры своего ведущего так, как будто являлась его частью. И как будто ей было наплевать на законы физики.

Пара минут наблюдения – и таких «реперных отрезков» стало пять. А когда в ОКМе раздался очередной безумный комментарий Линды Горобец, Тишкин вдруг догадался абстрагироваться от мелькания разноцветных пятен, полосок и колонок бегущих перед глазами цифр, и… он понял, какое количество вражеских кораблей необходимо сжечь Демонам, чтобы добраться до комбината. А потом перед ним возникла цельная картина космического боя.

Правда, практически в ту же секунду он почувствовал еще и страх: оказывается, за время, прошедшее с последнего появления в системе Дейр’Волл’Эст корабля-разведчика, количество кораблей прикрытия горно-обогатительного комбината увеличилось вдвое. И теперь десяти корветам Демонов противостояла эскадра не из восемнадцати, а из тридцати шести вымпелов. В составе которой оказалось два крейсера вместо одного.

Впрочем, ощущение уязвимости своих корветов пропало достаточно быстро: стоило какому-то из звеньев уронить первую пару вражеских кораблей, как Александр почувствовал, что его захватывает горячка боя. И еле удержался от воинственного вопля.

Как и в большинстве уже виденных им голофильмов, Демоны не обращали никакого внимания на численное преимущество противника. И атаковали вражескую эскадру так, как будто были абсолютно неуязвимыми. Трудно сказать, как они умудрялись выживать во время взрывов БЧ вражеских торпед. Однако, выскользнув из очередного облака поражающих частей боеголовок, Демоны снова устремлялись в атаку. И жгли, жгли, жгли. Малейшая ошибка со стороны противника – и торпеды, срывающиеся с оружейных пилонов, впивались в корпуса, двигатели и надстройки его кораблей. Превращая их в россыпи разлетающихся в разные стороны кусков металла. И заставляя Тишкина скрежетать зубами и сжимать и разжимать кулаки.

В общем, к моменту, когда одно из звеньев Демонов развалило последний сопротивляющийся эсминец, Александр так нахватался адреналина, что был готов орать от восторга и признаваться парням и девушкам в своем уважении и любви. Однако удержался, так как вовремя вспомнил о задаче номер два, стоящей перед Демонами, – атаке на горно-обогатительный комбинат.

Огромный шар из бункеров, погрузочных терминалов, швартовочных узлов и посадочных пяток, медленно дрейфующий вместе с потоком астероидов, начал разваливаться на куски через несколько минут после гибели своего последнего защитника. Причем этот процесс происходил заметно медленнее, чем только что закончившийся бой. Со стороны казалось, что пилоты корветов наслаждаются каждым отдельным пуском торпеды. И собираются получать удовольствие еще целую вечность.

Увы, возможности переключать режимы воспроизведения тактического экрана у Тишкина не было. Поэтому контролировать процесс уничтожения комбината через биосканер он не мог. И, провожая взглядом каждый отломившийся обломок, пытался понять, не на нем ли ему предстоит провести ближайшие пару недель…

Фрагмент комбината, внезапно появившийся перед его глазами, ничем не отличался от десятков предыдущих. Поэтому первые пару секунд после его появления Александр думал, что это – какой-то сбой системы передачи данных его БКашки. И даже хотел попросить Волкова убрать картинку к чертовой матери. Однако не успел – в общем канале мыслесвязи раздался голос Большого Демона:

– Господа, э-э-э…

– Засланцы! – заботливо подсказала ему Линда Горобец.

– Или «первопроходимцы», – поддакнул Гельмут Шварц. – На твой выбор, Босс!

– Господа офицеры! – не обратил внимания на шутки Волков. – Обломок как по заказу. Часть управляющего отсека комбината. Четыре Циклопа в полном здравии. Более-менее исправная система жизнеобеспечения. Утечек… той самой хрени, чем они дышат, не обнаружено. Дальше – ваш выход. К высадке готовы?

– Да, сэр! – хором отозвались все трое.

– Ну, тогда… ни пуха вам, ни пера. И поосторожнее там, ладно?